Поющие в терновнике

Материал из Викицитатника

«Поющие в терновнике» (англ. The Thorn Birds) — роман-бестселлер 1977 года австралийской писательницы Колин Маккалоу.

Цитаты[править]

  •  

Древние греки считали, безрассудная любовь — грех перед богами. И ещё, помните: если кого-то вот так безрассудно полюбить, боги ревнуют и непременно губят любимого во цвете лет. Это всем нам урок, Мэгги. Любить свыше меры — кощунство.

  •  

… ей нестерпимо хочется живого чувства, волнения, которое обдало бы ее словно жарким и сильным ветром. И совсем не хочется весь свой век плестись, как заведенной, по одной и той же колее; хочется перемен, полноты жизни, любви. Да, любви, и мужа, и детей.

  •  

Ни одной женщине на свете не одолеть Бога. Ведь он мужчина.

  •  

На горе неприятно смотреть.

  •  

Наверное, в нас живет демон разрушения, всегда хочется переворошить огонь. Это лишь ускоряет конец. Но какой красивый конец!

  •  

Есть мужчины, в чьей жизни женщинам нет места.

  •  

Стойки и выносливы люди на этой земле — она не позволяет им быть иными: малодушные, не обладающие неистовым, непреклонным упорством, недолго продержатся на Великом Северо-Западе.

  •  

Я никогда тебя не забуду, до самой смерти не забуду. А жить я буду долго, очень долго, это будет мне наказанием.

  •  

В чем-то она, эта малышка, была уже настолько взрослая, и настолько женщина, что ощутила острую неодолимую радость: она нужна!

  •  

Мэгги — это зеркало, в котором мне суждено видеть, что я обыкновенный смертный.

  •  

Есть такая легенда о птице, что поет лишь один раз за всю жизнь, зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песни позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания… По крайней мере, так говорит легенда.
Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет ее кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, поет до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвется дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, — мы знаем. Мы понимаем. И все равно — грудью на тернии. Так будет всегда

  •  

Мы сами создаем для себя тернии и даже не задумываемся, чего нам это будет стоить. А потом только и остается терпеть и уверять себя, что мучаемся не напрасно.

  •  

Только попробуй полюбить человека — и он тебя убивает. Только почувствуй, что без кого-то жить не можешь, — и он тебя убивает.

  •  

Он ошибся. Время шло, а боль не ослабевала. Напротив, мучила еще сильней, оборачивалась холодной, безобразной пыткой. Прежде одиночество было безликим, и он никогда не думал, что хоть один человек, войдя в его жизнь, мог бы принести ему исцеление. Теперь же у одиночества было имя: Мэгги, Мэгги, Мэгги…

  •  

Не расстраивайся, деточка. С тобой Господь Бог обошелся очень великодушно — не дал мозгов. Поверь, без них куда удобнее. Ты никогда не будешь соперницей сильного пола.

  •  

Забылась боль, забылась святая церковь, забылся бог.