Любовь и голуби (фильм)

Материал из Викицитатника
Любовь и голуби (фильм)
Статья в Википедии
Новости в Викиновостях

«Любо́вь и го́луби» — фильм Владимира Меньшова по одноимённой повести Владимира Гуркина.

Цитаты[править]

  •  

Надежда: Прям чем бы так и убила паразита! Ой.

  •  

Надежда: А ты чё стоишь, уши растопырила? Отцова заступница.

  •  

Надежда: Шушукались всё с отцом, прятались. Вот теперь народит тебе других-то — узнашь. Мамка-то твоя плохая — тута, дома, а папка твой хороший — вона — другу́ мамку себе заимел, так иди к ней.

  •  

Митя: [поёт] …Куда де-эвки, туда я-а. Девки в ба-аню, я на ба-аню и нога-ами та-ра-ба-ню. Ух!

  •  

Объявление в рупор на фоне гремящей на всю округу песни Высоцкого: Товарищи женщины, ярко-оранжевые закончились. Остались только бледно-зелёные!

  •  

Надежда: Ты ли, чё ли?

  •  

Раиса Захаровна: Девушки, уймите вашу мать! Тихо, тихо, тихо. Эх! Зараза. «ЛЮДК, а ЛЮДК»! Тьфу, деревня! А-а!!

  •  

Митя: Ну, молодец… Что приехала.

  •  

Митя: Страшную весть принёс я в твой дом, Надежда. Зови детей.

  •  

Митя: Кикимор я не понимаю. Убери её, Надежда.

  •  

Митя: Брев-но… с вагона соскользнуло, кувырк на землю… Одним концом Ваську — по голове. Шибануло вашего отца, Людка. Всё.

  •  

Ведущий кадрили: Фигура вторая!.. Печальная.

  •  

Митя: Умерла, говорит, дедушка, твоя бабушка.

  •  

Митя: Инфаркт Микарда! Вот такой рубец! Вскрытие показало.

  •  

Митя: Шо характерно… любили друг друга.

  •  

Митя: Знаете, как она меня называла? Никто не знает! Я ей говорю — Санюшка! А она мне — Митюнюшка!..

  •  

Митя: А голос какой был! Скажи ж, Надь! Как запоёт!

  •  

Митя: Откопались уже? <…> Сон им рассказываю. Приснится же зараза такая.

  •  

Лёня: Беги, дядь Мить!

  •  

Ведущий кадрили: Фигура третья. Разлучная.

  •  

Митя: Проститься с другом имею право.

  •  

Надежда: Узнаю… кто из вас… с отцом видится… прокляну.

  •  

Митя: Что характерно… Лёнька… не одобрил… твой поступок.

  •  

Митя: Что характерно — обнаглели!

  •  

Митя: Я другой узел вяжу.

  •  

Надежда: Ничё, ничё. Мать дура, мать плохая! А как в городе-то хвост-то тебе прижало, куда ж ты, мила моя, побежала?! К маме!

  •  

Люда: Да если б я знала, что ты меня попрекать-то этим будешь…

  •  

Надежда: К маме прибежала-то, забыла? Каки слова ты мне говорила, ты как в каленки мне плакала, а теперь мать дура, мать плохая; Вася меня просил. Так и вы… давайте, бросайте! БЕГИТЕ, КТО КУДА! Э-э!

  •  

Совсем не держат ноги. Как ватные, ноги. До сих пор трясутся… руки.

  •  

Ну, Василий, мягкого тебе полёта.

  •  

Раиса Захаровна: Экстрасенс делает запрос в космос: «Так, мол, и так, мол. Как?»

  •  

Раиса Захаровна: Привёл её в свой кабинет, раздел, положил на стол. А потом, голыми руками, без всяких острых предметов, раздвинул (там у них какие-то секреты есть - кожа сама разошлась). "Вам не больно" спрашивает? "Нет, очень хорошо". Вынул все внутренности - и в таз. Там промыл их чуть ли не щёткой, прополоскал. [Василий: Ёшкин кот!]. Хрясь! И всё, что болело - в мусорное ведро!
... Раиса Захаровна, а баба-то эта жива?
Ещё как жива! Правда не узнаёт никого... Но важен же не результат, важен процесс.
 

  •  

Раиса Захаровна: Надюха — мой компас земной.

  •  

Надежда: Ой, горе мне, горе! Ой, како горе-то! Он чё ж, Лёшка! Как яму не стыдно, поросёнку?!.. Кобель!.. Вот ведь какой кобель, батя ваш! <…> Ой, чё делать, не знаю! Ой, горе-то како! Лёньк, поросятам дал?!..


  •  

Почему люди такие жестокие?

  •  

Мы из разных социальных пластов, но ведь нас судьба связала.

  •  

Хватит! Я не деревянная! Как жить, баба Шур? Ну как жить? Ну ничего не знаю. Я от мужа сбежала — так отец в бегах!

  •  

Людк, прости меня, дуру, прости.

  •  

Ба-тю-шки, Василий.

  •  

Это откудова это к нам… такого красивого дяденьку замело? Иль чё забыл, сказать пришёл? Ой, гляньте-ка, в глаза не смотрит — наверно, двойку получил. Ну как живёшь-то? Как молодуха… наша? Я ей тут космы пповыдирал. Расстроилась, поди? Иль ничего? Ну что молчишь-то? Дядь Вась. Ну молчи, молчи.

  •  

Ха! Полюбовница на спички денег не даёт. Ой, хорошо живёшь!

  •  

Не цепляй меня, Надюха, я ж нормально пришёл-то, обговорить, а ты…

  •  

Я тебя цепляю. Я тебя цепляю! Ой, гляньте-ка! А ты знашь, что я твоим голубям… все бошки начисто поотрубала?! Знашь, нет?

  •  

Когда Лёнька топор подхватил, я манёхо не родила, знаешь.

  •  

Ишь ты, органы движения они лечили! Орган движе-эния… Поотрубать бы вам к чёртовой матери эти органы-то, чтоб дурью-то не маялись! [плачет] Натворил делов… и сам весь избился, я же вижу. С базара вон… в магазин, домой иду, вся трясуся. К воротам подойду, думаю: «Нет там тебя, а мне чё там тогда делать?»!

  •  

По столовкам ходить не много радости.

  •  

Да какая судьба?! По пьянке закрутилось, и не выберешься.

  •  

Я не очень пьяная, Василий?

  •  

Ну что, не терпится?

  •  

Да иди уж, иди…

  •  

Чёй-то он в такую рань-то?!

  •  

Я ж те говорила: «Оденься, оденься». «Потеплело! Потеплело!»

  •  

Надежда: Чего?.. Ой. Кто это прячется, кто это прячется, интересное дело! Да если б я его, оглоеда, только встретила…

  •  

Надежда: Сына, беги скорей в бакалейку. Вот деньги, купи чего надо, не хватит — ещё подкупим. Ой, и хле́ба, сына, хле́ба. Беги.

  •  

Василий: А ты боялась, Надюха. Понимать надо. Вон какого парня-то вырастили!

  •  

Всё. Оп! А теперь смотри на меня — и на себя посмотри! Пуговицы! О! О-о! О! Не боец!

  •  

Вояки.

  •  

Всё-всё, считай, зада нет! О. Голова! О-о, плашмя, плашмя надо!

  •  

А чё сидите? Чё вы сидите-то, а? Старые танцуют — они сидят! Давай-давай-давай, Вася, давай… Вот, кавалер! Молодой кавалер, а?! Давай…

  •  

Куда вы, заполошные?! Слезайте, расшибётесь!

  •  

Василий: Всё-всё. Всё.

Диалоги[править]

  •  

Надежда: А-а… Ну вот тебе на платья и на мороженое. А тебе, Людка, — во! — на сапоги и на помады. Вот ить… Будем теперь голодом сидеть.
— Чёт ты размахнулась на 25 рублей, Надюха, а?

  •  

Надежда: Ну, Людк, иди, неси сберкнижку.
Люда: Где?
Надежда: Тама!
Люда: А-а.
Надежда: [передразнивает] А-а.

  •  

Шура: О-о, уж закусывают, ну как же! Я говорю: «Закусывают уже»!
Митя: О, Саня пришла!
Шура: [передразнивает] Ой, «Саня пришла»!.. Я тебя ещё у магазина заприметила, я ему: «Митя, Митя», — а он ухом не ведёт! Почесал — и почесал!
Митя: Что говоришь? Шо-то я слышать плохо стал. Ну, ну-ка, скажи что-нибудь.
Василий: А чё сказать-то? «Здорово, дядя Мить».
Митя: Не слышу. Надо это… Аппарат. К ушнику идти, аппарат ставить. Ну не пил, не пил я! Х-х! Хотя повод есть. День взятия Бастилии впустую прошёл. 80 лет со дня рождения… Ух ты! А ей уж 80?

  •  

Шура: Василий, это вы чем руки-то моете?
Василий: Хе, хе-хе-хе.
Шура: Па-ра-зит.
(Вася хихикает)
Митя: Ну… Санька… Это я тебе… ни-ког-да!..
Василий: Хе-хе-хе-хе! Ну, баб Шур!..
Митя: Ничего! Ничего! Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!

  •  

Шура: Здравствуй, Людынька, здравствуй.
Люда: Здрасьте, баба Шура.
Шура: Ой, ну никак не наглядюсь на тебя, ну никак не наглядюсь. Слышь, Надя!.. Надя, я говорю, не могу наглядеться на Людку-то! Ой, кака́ красавица-то получилась, кака́ удалась красавица-то! А чего не заходишь-то к нам, не проведаешь? Заходи, чайку́ пошвыркаем с брусничкой-то — така́ ладна брусничка получилася!

  •  

Митя: Бревно… с вагона соскользнуло, кувырк на землю. Одним концов Ваську по голове… шибануло вашего отца, Людка. Всё.
Надежда: Ва-а-ся-а!!! У-у-у-у!..
[Надежда, Лёня и Люда убежали]
Митя: [не решая закурить] Эх! Эх! Всё, всё, эх… Теперь так и останется.
Шура: Чё останется?
Митя: Косоглазие.
Шура: Так он живой?!
Митя: Ты чё каркаешь, дура? Конечно, живой, а глаз — как это?.. …Один — туда, один — сюда. А вы чё подумали?
Шура: Я те покажу щас, чего мы подумали!

  •  

Митя: Прости, Надежда.
Надежда: Обрыбишься!

  •  

Надежда: Выпей, дядь Мить!
Митя: Не надо! Санечка не любила этого…

  •  

Люда: Лёньк! Баба Шура-то померла.
Лёня: Нормально.
Люда: Вчера!

  •  

Надежда: Чё вылупился? Иди отседова.
Митя: Извините, что помешал вам деньги прятать.
Надежда: Ну-ну, давай, ещё раззвони по всему посёлку. Трепло!

  •  

— Ах, ты… сучка ты… крашена.
— Почему же крашеная? Это мой натуральный цвет.

  •  

Василий: Точно. Точно! Она мне говорит: «Куда деньги дел, куда деньги дел?».
Раиса Захаровна: А куда деньги дел?
Василий: Так я давеча парочку голубей купил. Ох, умные… эти… пернатые-то! Ага. Возьмёшь так голубя-то, запустишь ввысь под облака, к стае, а он такой махонький сделается, со спичечную головку-то, ага. А её… при себе держишь, голубку-то. А потом руку вытянешь так, помаячишь, а он оттуда камнем кИдается так на неё — хоп, — и перед ней: «Гур-гур-гур-гур, гур-гу-гур-гур, гур-гур». Вот это чё тако, а?
Раиса Захаровна: Вероятно, инстинкт размножения.
Василий: Любовь, вероятно.
Раиса Захаровна: Ах, любовь. Василий Егорыч.
Василий: Раиса Захаровна.
Раиса Захаровна: Василий.
Василий: Раиса.

  •  

— Выходной сегодня?
— Выходной.

  •  

— А чего квасишься? С Надькой поцапался?
— Аха! Чёрт-тё знает…
— Я терь тоже со своей в контрах! Она щас там, а я тут, она туда, а я сюда. Пускай помарафонит.

  •  

— Пьёте?..
— О, Лёня!

  •  

— На, хлебни.
— Не, не люблю.
— О!..

  •  

— Фыр-р-р! Бр-р-р… Ух! О-хо-хо… Ну, ёшкин кот.
— Осторожнее, товарищ! Вы меня забрызгали. Я уже мокрая вся с головы до ног.
— Я извиняюсь.

  •  

— О, здравствуйте!
— В чём дело?
— Вы у нас в отделе кадров работаете, в управлении.
— Товарищ Кузькин?
— Ага, Кузякин.
— Владимир Валентинович?
— Ага, Василий Егорыч.
— А, ну правильно, у меня профессиональная память. Значит, Вам досталась вторая путёвка? Тесен мир, хых.
— Нет, нет, выходите первым.
— Ага, слушаюсь.
(вокруг звучит «Жгучее южное танго» в исполнении Геннадия Каменного) …Но без большой любви на сердце пусто, с тобой тогда друг друга мы нашли…
— Это ж надо… Забраться за тысячи километров от родного дома, чтобы в море встретить человека из своей же конторы.
— Я извиняюсь. Вы тоже на курорт «Органов движения», после травмы, а?
— Боже сохрани! Мне этот климат посоветовала моя экстрасенс.
— Экстра — кто?
— …Сенс! Она будущее провидит.

  •  

— Вы что, разве об этом ничего не слышали?
— Я ведь всё по хозяйству.
— Ну, знаете ли… Сейчас все газеты только об этом и пишут. Странно…

  •  

— Кстати, о работе. Как у вас с планом?
— У нас? Нормально, выполням всё.
— Вообще-то, ваш леспромхоз у нас всегда на хорошем счету, мы вами довольны.
— Да? Большое спасибо.

  •  

— А, ёшкин кот! А-а-апчхи! А-а-а… О!.. Здрасьте, Раиса Захаровна.
— Здрасьте! Так мы ещё и соседи…
— Аха, извините, а-а-апчхи!..

  •  

— Приношу я ей фотографию ещё одного человека. Он, знаете, как-то неожиданно исчез… Мца… Она взглянула внимательно на фотографию, подошла к карте… [начинает всхрапывать]
— Ну и чего? Раиса Захаровна. Раиса Захаровна. Раиса Захаровна!
— А?
— Я говорю, ну и чего дальше-то было, подошла к карте и чё?
— Да. Подошла к карте… Так вот… Ткнула пальцем и говорит: вот горячая точка, он щас здесь… [всхрапывает]
— Я извиняюсь… Нашли?.. Раиса Захаровна!
— А?
— Мужика-то нашли?
— …Кому?!
— Мужика-то, говорю, нашли?!
— Э-э-эх… Да какой-то электросон, я Вам скажу, ну, прямо как каменный век. Понимаете?..

  •  

— Я извиняюсь, а Ва́шего мужа как зовут?
— Кого?! Ха-ха-ха! Ну нет, знаете ли… Я своей свободой дорожу! Брак — это добровольное рабство.
— Даа?..

  •  

Раиса Захаровна: А кто Вам галстучек купил?
Василий: Дак это, Надюха купила.
Раиса Захаровна: Хм… хм-хм… хм-хм… Рекомендую приобрести вот этот. Он и к костюму подходит… И к глазам.

  •  

— …Да в уборную я!
— И я с тобой!

  •  

— Чёй-то, Людк? Пыс-пыс-то чё?
— Постскриптум. Послесловие.

  •  

Раиса Захаровна: Мой папа очень хотел мальчика, а родилась девочка.
Василий: Как назвали-то?
Раиса Захаровна: Кого?
Василий: Ну, девчушку-то.
Раиса Захаровна: Раиса Захар-рна!
Василий: Не понял.
Раиса Захаровна: Ну, мой папа хотел мальчика, а родилась девочка — я́-а!
Василий: А-а, ну.
Раиса Захаровна: Э-э!
Василий: Ну, понятно.
 

  •  

— Я всё вижу!
— Раиса Захаровна. Я чуток хотел подсолить. Ну совсем в горло-то не лезет.
— Ни в коем случае. Соль — это белый яд.
— Так сахар же белый яд.
— Сахар — это сладкий яд.
— Раиса Захаровна, может, с хлебушком, а?
— Хлебушек — это вообще отрава.
— Не, я щас горбушечкой отравился бы. Ну правда, жрать охота.
— Не «жрать», а «есть».
— Чё?
— Да не «чё», а «что»!
— Что?
— О-о… [плачет]

  •  

— Ты идёшь к этой горгоне?
— Не, я к жене.

  •  

— Ай!.. Не пойду!
— Ну и сиди. Тока знай: я с сегодняшнего дня с тобой тоже в контрах. Детей не жалеешь?! Его не жалеешь?! Себя не жалеешь, да?! Помру — Ваську на поминки позову, а тебя, охломонку, не пушшу́!
— Не пойду!

  •  

— Куда он… всё хотел-то, говоришь?
— О Господи. Ну, в бар! В бар!
— Где ж я ему… возьму… этот бар?..
— Вот побарствует маленько — и притопает.

  •  

— Ракушек мне привези… И пальму.
— Ой, дочь, пальму-то на себе переть?
— Веточку.

  •  

— Ой!
— Чё?
— Ты чё сделала-то?
— Погладила.
— Да кто ж его теперь завяжет-то?
— Ой.
— Ох, всё. Съездил на курорт.

  •  

— Элегию.
— Массне?

  •  

— Вы кем в управлении-то?
— Я работаю в отделе кадров.
— Ох, что ж так плохо за кадрами смотрите? Бегают куда хотят ваши кадры, а вам и дела нет.
— Вообще-то, знаете, у нас текучки нет.
— А у нас тякучка, ох, кака страшная у нас тякучка…

  •  

— Всё не так страшно.
— Как же не страшно? Страшно.
— Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь. Вы его любите?
— Чё?
— Любите ли вы этого человека?
— О-ой, ох… Да какой эт человек? Да был бы эт человек… да разве б он так поступил? Его эта стерва облапошила, а он, дурак, и уши-то развесил, а.
— Ну почему вы думаете, будто его кто-то облапашивает, а не он?
— Ой, да что вы говорите? Да разве добрая-то женщина бы так поступила? А вот увидите, всё ей отольётся, всё! Бог-то не Тимошка, видит немножко. Тыщу раз ещё закается, змеюка подколотная…
— Что такое, Надя?
— …как чужих мужей-то от семей отрывать, а!
— Да почему вы так говорите, будто у неё их — я не знаю!..
— А чё, первый он у ней, штоль?! Ну не шешнацать, поди, ей!
— Да, не ШИШНАЦАТЬ! И не первый. А если это любовь, Надя?
— Кака любовь?
ТАКА любовь! Вот о чём должны вы были сначала подумать, Наденька.
— Ну не знаю я уж, сколько лет с им прожили… Чё ж, воевали мы, что ль, с ним? Всё у нас хорошо было.
— А привычка?
— Кака привычка?
— Элементарно, привычка. Потому я и спрашиваю у вас: любите вы этого человека?
— Ну не знаю. Вы всё слова каки-то говорите. Кака тут любовь, когда, вон, воздуха мне не хватат. Надышаться-т не могу, а в груди прям жгёт, прям жгёт, как будто жар, вон, с печи сглотнула.

  •  

— Однако… потоп щас будет.
— А ты из меня сколько крови выпил?! Я ж спокойные дни-то на пальцах могу сосчитать! К Дарье Усвятской… кто через огород шастал?
— Говорил же… Огурчиков набрать.
— Ну а не пронесло тебя, оглоеда, с тех огурчиков-то?!
— Да.
— А на Маньку Зыкову не заглядывался, а?! Скажешь, нет?!
— Загля-адывался!
— Да все вы на одну колодку, дядя Митя!
— Оттого вы… все взъерепенились, я погляжу!
[Все кричат на дядю Митю]
— Лучше молчите, дядя Митя!
— А пьёте вы сколько, дядя Митя, а?! А?!
— Да что ты, я уж не знаю, куда прятаться!
— Ты-то чего-о-о?!! [баба Шура берёт мужа за нос] Ай!!
— Молчите лучше, дядя Митя, молчите!

  •  

— Замёрзнешь…
— Ничего, потеплело маленько!

  •  

— Дым-то не мешает?
— М. Кури в сторонку.

  •  

— Тихо! Я щас огородами пройду, аха…
— Куда ты огородами-то без штанов?!
— О, ты ёшкин кот! О!

  •  

— В армию меня забирают.
— Кто?
— Дед Пихто.
— Когда?
— Завтра к семи.
— Ой!..
— А эта, как её, ёшкин кот, медкомиссия?..
— Всё прошёл.
— И не сказа-ал…
— Когда? Вы тут со своей любовью никак не разберётесь.
— А какие войска, сынок?
— На границу.
— Ой!..
— Щас там тихо.
— А-а! Тихо!..
— Скажи ты ей.
— А чё сказать-то, сынок?
— Чтоб не ревела…
— Надюха, не реви! А ну-ка давай, иди на стол, собери скоренько. Давай.
— Сыночка мой!..

  •  

— Пап!
— Чё?
— Штаны-то надень.
— Ой! Ёшкин кот, а!

  •  

— Вот, сынок, когда я служил, старшина верёвочку натянет, как задницей задел — так наряд вне очереди.
— А когда я служил, у нас проволочку колючую натягивали… Немцы, а к ней — мины… «Наряд вне очереди».

  •  

— Слышь, сынок, ты там смотри, чтоб ни одна холера-то на нашу землю… Ага.
— Брось. Брось, Василий, никто на нас не кинется, не паникуй.
— Кидались же.
— Ну.
— Кидались. Ну и дали им!
— Во, дочь, братка-то в армию уходит. Ну ничего, мы тебе ещё одного народим.
— Ты чего говоришь-то, бать?
— А чё?
— Чего говоришь-то? Не слушай его, Оля.
— Да ладно, все уж знают.
— Саньк, может мы тоже пойдём с тобой — состругаем себе снегурочку-то? Во жизнь-то!
— Молчи уж, стругальщик…

  •  

— А я чё-то не вижу. А где они, Оля? А где они?
— Над головою, прямо ввысь смотрите.
— Ты показывай её ему-то, а то не увидит.
— Не, пусть маленько поднимутся ещё.
— О, потерял он нас. Дотянул.
— Ой, чё-то шею заломило. Чё-то не могу.
— Всё, хватит. Пойдём, Вась, тяпнем.
— Не, не, не. Он же понимат, что она здесь. Куда он без неё-то?
— Вот он!
— Лети-ит! Гля-аньте-ка… лети-ит!
— Во жизнь-то.
— Камням, прям камням.
— Боже мой.