«Киногид извращенца» (англ. The Pervert's Guide to Cinema, 2006)[править]
Кино — это предельно извращённое искусство.
Оно не даёт вам то, что вы желаете, оно говорит вам, как желать.
«Киногид извращенца: Идеология». (англ. The Pervert's Guide to Ideology, 2012)[править]
Я уже и так постоянно ем из этой урны. Имя этой урне — идеология.
Материальная сила идеологии заставляет меня не замечать, что же я на самом деле ем.
I already am eating from the trashcan all the time.
The name of this trashcan is ideology.
The material force of ideology makes me not see what I'm effectively eating.
Мы живем, так нам говорят, в постидеологическом обществе.
Нас интерполируют. То есть власть относится к нам не как к подданным, обязанным исполнять свой долг, жертвовать собой — а как к субъектам развлечений.
«Раскрой свой потенциал». «Будь собой». «Живи полной жизнью».
Когда вы надеваете очки, вы видите диктатуру в демократии.
Это невидимый порядок, определяющий границы вашей мнимой свободы.
We live, so we are told, in a post-ideological society.
We are interpolated, that is to say addressed by social authority not as subjects who should do their duty, sacrifice themselves - but subjects of pleasures.
Realise your true potential.
Be yourself.
Lead a satisfying life.
When you put the glasses on you see dictatorship in democracy.
It's the invisible order which sustains your apparent freedom.
Идеология не просто навязана нам.
Идеология это наше собственное восприятие социального мира, смысл, который мы придаем каждому явлению, и так далее.
В определенном смысле мы наслаждаемся своей идеологией.
Выходить за рамки идеологии больно.
Это болезненно. Нужно заставить себя сделать это.
<...>
Жесткость принудительного освобождения. Человека нужно заставлять быть свободным.
Если вы просто доверяете неосознанному ощущению что так хорошо, или так надо — вы никогда не будете свободны.
Свобода это больно.
Ideology is not simply imposed on ourselves.
Ideology is our spontaneous relationship to our social world how we perceive each meaning and so on and so on.
We in a way enjoy our ideology.
To step out of ideology it hurts.
It's a painful experience.
you must force yourself to do it.
<...>
The extreme violence of liberation.
You must be forced to be free.
If you trust simply your spontaneous sense of well-being or whatever - you will never get free.
Freedom hurts.
В наших постмодернистских, как бы мы их не называли, обществах, мы обязаны наслаждаться.
Наслаждение становится какой-то странной, извращенной обязанностью.
Парадокс Колы заключается в том, что ты хочешь пить, и пьешь ее, но как всем известно, чем больше ты ее пьешь, тем больше хочется.
Желание никогда не бывает лишь желанием чего-либо. Это всегда еще и желание самого желания.
Желание продолжать желать. Пожалуй самое страшное для желания — это быть полностью удовлетворенным, исполненным, так что я больше ничего не желаю.
Основное проявление меланхолии это утрата желаний как таковых.
И нельзя в попытке вернуться в прошлую эпоху естественного потребления избавиться от этого избытка и потреблять только то, что нам действительно нужно.
Например, если ты хочешь пить, ты пьешь воду, и тому подобное. Невозможно вернуться к этому. Избыток остается с нами навсегда. Так давайте выпьем Колы.
In our post-modern, how ever we call them, societies we are obliged to enjoy.
Enjoyment becomes a kind or a weird perverted duty.
The paradox of Coke is that you are thirsty - you drink it but, as everyone knows the more you drink it the more thirsty you get.
A desire is never simply the desire for certain thing.
It's always also a desire for desire itself.
A desire to continue to desire.
Perhaps the ultimate horror of a desire is to be fully filled-in, met - so that I desire no longer.
The ultimate melancholic experience is the experience of a loss of desire itself.
It's not that in some return to a previous era of natural consummation where we got rid of this excess and were only consuming for actual needs like you were thirsty,
you drank water, and so on.
We cannot return to that.
The excess is with us forever.
So, let's have a drink of Coke.
Все тоталитарные режимы — хрупкие, потому что они построены на образах и верят им. Поэтому если придумать яркий образ, как это сделали Pussy Riot, власть начинает штормить.[1]
Судья Сырова сказала, что Pussy Riot нарушили все писаные и неписаные законы. Я хочу это особенно подчеркнуть. В отличие от писаных законов, неписаные куда страшнее. Представьте себе, что вы ребенок. И на этих выходных вы с отцом должны отправиться к бабушке. Вы не любите бабушку. Как поступил бы отец раньше? Он сказал бы: "Ты пойдешь несмотря ни на что", — и все было бы на своих местах. Как происходит сегодня? Отец говорит: "Конечно, ты свободен. Можешь не идти. Но ты помнишь, сколько бабушка для тебя сделала?" Это куда более строгий порядок. Вот она — современная "свобода".[1]
Я забил в Google название книги гениального Андрея Платонова «Антисексус», и первой строчкой выпала новость о законе о запрете пропаганды любых сексуальных отношений авторства депутата Платонова. Вам нужно вернуть настоящего Платонова и убрать этого идиота.[1]
Как пишет Платон, пение — самый опасный вид человеческой деятельности. Позвольте человеку петь — и он вернется в животное состояние. Но и запретить пение нельзя. Тогда цари придумывают, как обезопасить его — разрешить только военные песни.[1]
Представьте, что у нас тут небольшое собрание ЦК. Встает один человек и говорит: "Товарищ Сталин сделал ошибку!". Естественно его назавтра расстреляют. А теперь представьте, что сразу после первого встает другой человек и говорит: "Ты что, с ума сошел? Нам нельзя критиковать главу страны". Его расстреляют еще быстрее — он опаснее. Иногда наивная открытость — лучший подрыв режима.[1]
Сегодня многие говорят, что психоанализ больше не нужен, потому что теперь все позволено. Но проблема в том, что именно из-за этого сегодня повсюду царит фригидность и импотенция.[1]
Знаете, чем отличается последний «Джеймс Бонд» от всех прошлых? Там в финале нет секса! Куда мы катимся, если Голливуд сам вырезает секс из своих картин для того, чтобы обеспечить кассовые сборы?[1]
"Здоровое" потребление — это когда потребляешь что-то без его реальной сущности: пончики без сахара, кофе без кофеина, секс без секса.[1]
Секс все больше и больше становится мастурбацией с реальным человеком.[1]
Одиннадцатый тезис Маркса гласит: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его". Кажется, мы достаточно наигрались с миром — самое время ответить Марксу и снова начать обдумывать наши действия.[1]
Я люблю порядок. Я фашист в личной жизни. Поэтому я с радостью пошел в армию в юности. Официально армия гомофобна. На деле же подавленная гомосексуальность была основой нашего общения.[1]
.jpg)
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе