Юрий Карлович Олеша: различия между версиями
[непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Solon (обсуждение | вклад) мНет описания правки |
Introvert (обсуждение | вклад) м typo |
||
Строка 3: | Строка 3: | ||
* Он мудрец, Монтень! Странно читать эти тонкие рассуждения в книге, написанной в шестнадцатом веке! Впрочем, я подпадаю здесь обманчивому впечатлению, что качество человеческого ума улучшается в прямой зависимости от увеличения календарного счета. |
* Он мудрец, Монтень! Странно читать эти тонкие рассуждения в книге, написанной в шестнадцатом веке! Впрочем, я подпадаю здесь обманчивому впечатлению, что качество человеческого ума улучшается в прямой зависимости от увеличения календарного счета. |
||
* Очевидно, развивается только ум, касающийся овладения материальным миром, |
* Очевидно, развивается только ум, касающийся овладения материальным миром, — техника, наука. Ум, касающийся овладения самим собой, не изменяется. |
||
* … Я бы привел поразительные строки из Есенина: |
* … Я бы привел поразительные строки из Есенина: |
||
*::: Счастлив тем, что целовал я женщин, |
*::: Счастлив тем, что целовал я женщин, |
||
Строка 9: | Строка 9: | ||
*::: И зверье, как братьев наших меньших, |
*::: И зверье, как братьев наших меньших, |
||
*::: Никогда не бил по голове. |
*::: Никогда не бил по голове. |
||
*: … считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове |
*: … считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове — это необычно, это может открыть нам в нас только поэт. |
||
* Сколько бы еще хотелось привести подобных цитат! Нет ничего приятней, кстати, чем делиться с кем-либо красотой, чем указывать читателю на те или иные красоты, которые он по неопытности да, наконец, просто по незаинтересованности, может и не заметить. |
* Сколько бы еще хотелось привести подобных цитат! Нет ничего приятней, кстати, чем делиться с кем-либо красотой, чем указывать читателю на те или иные красоты, которые он по неопытности да, наконец, просто по незаинтересованности, может и не заметить. |
||
* Какую первую книгу я прочел? Пожалуй, это была |
* Какую первую книгу я прочел? Пожалуй, это была книга на польском языке — «Басне людове» («Народные сказания»)? Я помню, как пахла эта книга… как расслоился угол картонного переплета, как лиловели и зеленели мантии седых королей, как повисали на горностаях черные хвосты… |
||
* Сегодня (3 февраля 1955 года) известие в «Литературной газете» о смерти поэта Михаила Лозинского. Он перевел несколько трагедий Шекспира, перевел «Божественную комедию» Данте. … <br /> Вечная память поэту, пересказавшему на родном языке чужое великое произведение! |
* Сегодня (3 февраля 1955 года) известие в «Литературной газете» о смерти поэта Михаила Лозинского. Он перевел несколько трагедий Шекспира, перевел «Божественную комедию» Данте. … <br /> Вечная память поэту, пересказавшему на родном языке чужое великое произведение! |
||
* Я знаю два определения неизмеримости вселенной |
* Я знаю два определения неизмеримости вселенной — художественных, доступных любому воображению: одно принадлежит Паскалю, другое — Эдгару По. |
||
* Стоя написать рассказа нельзя. А я ведь чаще всего пишу стоя. … <br /> Гоголь писал, стоя за конторкой. |
* Стоя написать рассказа нельзя. А я ведь чаще всего пишу стоя. … <br /> Гоголь писал, стоя за конторкой. |
||
* Как они, Гоголь, Пушкин, заслонили собой почти всех, кто писал одновременно! |
* Как они, Гоголь, Пушкин, заслонили собой почти всех, кто писал одновременно! |
||
* Нужно ли такое обилие красок, как у Бунина? «Господин из Сан-Франциско» |
* Нужно ли такое обилие красок, как у Бунина? «Господин из Сан-Франциско» — просто подавляет красками, читать рассказ становится от них тягостно. |
||
* С достоверностью можно утверждать, что подавляющее большинство людей не уделяет какого-либо особого внимания звездному небу. <br /> Часто ли вы видите человека, который, подняв голову, смотрит на звезды? |
* С достоверностью можно утверждать, что подавляющее большинство людей не уделяет какого-либо особого внимания звездному небу. <br /> Часто ли вы видите человека, который, подняв голову, смотрит на звезды? |
||
* Я твердо знаю о себе, что у меня есть дар называть вещи по-иному. Иногда удается лучше, иногда хуже. Зачем этот дар |
* Я твердо знаю о себе, что у меня есть дар называть вещи по-иному. Иногда удается лучше, иногда хуже. Зачем этот дар — не знаю. Почему-то он нужен людям. Ребенок, услышав метафору — даже мимоходом, даже краем уха, — выходит на мгновение из игры, слушает и потом одобрительно смеется. Значит, это нужно. |
||
* Я как-то предложил Маяковскому купить у меня рифму. <br /> |
* Я как-то предложил Маяковскому купить у меня рифму. <br /> — Пожалуйста, — сказал он с серьёзной деловитостью. — Какую? <br /> — Медика́мент и медяками. <br /> — Рубль. <br /> — Почему же так мало? — удивился я. <br /> — Потому что говорится «медикаме́нт», с ударением на последнем слоге. <br /> — Тогда зачем вы вообще покупаете? <br /> — На всякий случай. |
||
* Ничего не должно погибать из написанного. А я писал карандашом на клеенке возле чернильницы |
* Ничего не должно погибать из написанного. А я писал карандашом на клеенке возле чернильницы — причем в чужом доме, писал на листках, которые тут же комкал, на папиросной коробке, на стене. Не марал, а именно писал законченно, работая над стилем. Хорошо бы вспомнить, что писал. |
||
* О Шопене |
* (''О Шопене'') Большинству людей он известен как автор похоронного марша. Вернее, большинству людей известен его похоронный марш, об авторе которого не думают. |
||
* Когда видишь фотографию китайского храма, высеченного в скале, этого нечеловеческого сооружения, с фигурами богов, величиной в тучи |
* Когда видишь фотографию китайского храма, высеченного в скале, этого нечеловеческого сооружения, с фигурами богов, величиной в тучи — тут же почти, закрыв лицо, отбрасываешь это изображение. … <br /> Вот как, если заглянуть вглубь, чувствуешь себя. Довольно мне и моей культуры — греческой, римской, средиземноморской, — моей культуры, моего Наполеона, моего Микеля, моего Бетховена, моего Данте, меня. Довольно мне меня! Я был в аду, в чистилище, в раю, я шел куда-то по звуку скрипки, по зеленоватой дороге — да, да, это было со мной. Но никогда я не был в скале храма, во рту Будды, в огне дракона! Не надо мне этого! Не надо! Мне страшно. Я перестаю существовать! Я ничто! |
||
[[Категория:Персоналии по алфавиту|Олеша, Юрий]] |
[[Категория:Персоналии по алфавиту|Олеша, Юрий]] |
Версия от 03:12, 2 февраля 2006
Из записей «Ни дня без строчки» (1954—1960)
- Он мудрец, Монтень! Странно читать эти тонкие рассуждения в книге, написанной в шестнадцатом веке! Впрочем, я подпадаю здесь обманчивому впечатлению, что качество человеческого ума улучшается в прямой зависимости от увеличения календарного счета.
- Очевидно, развивается только ум, касающийся овладения материальным миром, — техника, наука. Ум, касающийся овладения самим собой, не изменяется.
- … Я бы привел поразительные строки из Есенина:
- Счастлив тем, что целовал я женщин,
- Мял цветы, валялся на траве,
- И зверье, как братьев наших меньших,
- Никогда не бил по голове.
- … считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове — это необычно, это может открыть нам в нас только поэт.
- Сколько бы еще хотелось привести подобных цитат! Нет ничего приятней, кстати, чем делиться с кем-либо красотой, чем указывать читателю на те или иные красоты, которые он по неопытности да, наконец, просто по незаинтересованности, может и не заметить.
- Какую первую книгу я прочел? Пожалуй, это была книга на польском языке — «Басне людове» («Народные сказания»)? Я помню, как пахла эта книга… как расслоился угол картонного переплета, как лиловели и зеленели мантии седых королей, как повисали на горностаях черные хвосты…
- Сегодня (3 февраля 1955 года) известие в «Литературной газете» о смерти поэта Михаила Лозинского. Он перевел несколько трагедий Шекспира, перевел «Божественную комедию» Данте. …
Вечная память поэту, пересказавшему на родном языке чужое великое произведение! - Я знаю два определения неизмеримости вселенной — художественных, доступных любому воображению: одно принадлежит Паскалю, другое — Эдгару По.
- Стоя написать рассказа нельзя. А я ведь чаще всего пишу стоя. …
Гоголь писал, стоя за конторкой. - Как они, Гоголь, Пушкин, заслонили собой почти всех, кто писал одновременно!
- Нужно ли такое обилие красок, как у Бунина? «Господин из Сан-Франциско» — просто подавляет красками, читать рассказ становится от них тягостно.
- С достоверностью можно утверждать, что подавляющее большинство людей не уделяет какого-либо особого внимания звездному небу.
Часто ли вы видите человека, который, подняв голову, смотрит на звезды? - Я твердо знаю о себе, что у меня есть дар называть вещи по-иному. Иногда удается лучше, иногда хуже. Зачем этот дар — не знаю. Почему-то он нужен людям. Ребенок, услышав метафору — даже мимоходом, даже краем уха, — выходит на мгновение из игры, слушает и потом одобрительно смеется. Значит, это нужно.
- Я как-то предложил Маяковскому купить у меня рифму.
— Пожалуйста, — сказал он с серьёзной деловитостью. — Какую?
— Медика́мент и медяками.
— Рубль.
— Почему же так мало? — удивился я.
— Потому что говорится «медикаме́нт», с ударением на последнем слоге.
— Тогда зачем вы вообще покупаете?
— На всякий случай. - Ничего не должно погибать из написанного. А я писал карандашом на клеенке возле чернильницы — причем в чужом доме, писал на листках, которые тут же комкал, на папиросной коробке, на стене. Не марал, а именно писал законченно, работая над стилем. Хорошо бы вспомнить, что писал.
- (О Шопене) Большинству людей он известен как автор похоронного марша. Вернее, большинству людей известен его похоронный марш, об авторе которого не думают.
- Когда видишь фотографию китайского храма, высеченного в скале, этого нечеловеческого сооружения, с фигурами богов, величиной в тучи — тут же почти, закрыв лицо, отбрасываешь это изображение. …
Вот как, если заглянуть вглубь, чувствуешь себя. Довольно мне и моей культуры — греческой, римской, средиземноморской, — моей культуры, моего Наполеона, моего Микеля, моего Бетховена, моего Данте, меня. Довольно мне меня! Я был в аду, в чистилище, в раю, я шел куда-то по звуку скрипки, по зеленоватой дороге — да, да, это было со мной. Но никогда я не был в скале храма, во рту Будды, в огне дракона! Не надо мне этого! Не надо! Мне страшно. Я перестаю существовать! Я ничто!