Жюль Анри Пуанкаре: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[непроверенная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎о науке и познании: Точно определённый язык
м →‎о науке и познании: викификация
Строка 23: Строка 23:
{{Q|…эти [[принцип]]ы суть положения условные; но они не произвольны, и если бы мы были перенесены в другой мир (я называю его не[[евклид]]овым миром и стараюсь изобразить его), то мы остановились бы на других положениях.<ref name="ЕД"> [http://www.ejes.ru/3filosofia/sbornik/teoria/aksiomi.html афоризмы об аксиомах на сайте Е. Джеса]</ref>|Автор=из статьи «[[Наука]] и гипотеза»}}
{{Q|…эти [[принцип]]ы суть положения условные; но они не произвольны, и если бы мы были перенесены в другой мир (я называю его не[[евклид]]овым миром и стараюсь изобразить его), то мы остановились бы на других положениях.<ref name="ЕД"> [http://www.ejes.ru/3filosofia/sbornik/teoria/aksiomi.html афоризмы об аксиомах на сайте Е. Джеса]</ref>|Автор=из статьи «[[Наука]] и гипотеза»}}
{{Q|Итак, все законы выводятся из [[опыт]]а. Но для выражения их нужен специальный [[язык]]. Обиходный язык слишком беден; кроме того, он слишком неясен для выражения столь богатых [[содержание]]м точных и тонких соотношений.<ref name = "Слово"></ref>{{rp|251}}|Автор= }}
{{Q|Итак, все законы выводятся из [[опыт]]а. Но для выражения их нужен специальный [[язык]]. Обиходный язык слишком беден; кроме того, он слишком неясен для выражения столь богатых [[содержание]]м точных и тонких соотношений.<ref name = "Слово"></ref>{{rp|251}}|Автор= }}
{{Q|Точно определённый язык – вещь весьма небезразличная. Возьмём, например, из области той же физики. Неизвестный изобретатель слова «теплота» ввёл в заблуждение целые поколения. Теплоту стали рассматривать как вещество (просто потому, что она была названа именем существительным и стали её считать неуничтожаемой.
{{Q|Точно определённый язык – вещь весьма небезразличная. Возьмём, например, из области той же [[физика|физики]]. Неизвестный [[изобретатель]] слова «теплота» ввёл в заблуждение целые поколения. Теплоту стали рассматривать как [[вещество]] (просто потому, что она была названа именем существительным и стали её считать неуничтожаемой.
Но, с другой стороны, тот, кто ввёл в науку слово «электричество», снискал незаслуженное счастье подарить физике новый закон – закон сохранения электричества, который, благодаря чистой случайности, оказался точным; так по крайней мере было до настоящего времени.<ref name = "Слово"></ref>{{rp|251}}|Автор= }}
Но, с другой стороны, тот, кто ввёл в науку слово «[[электричество]]», снискал незаслуженное [[счастье]] подарить физике новый [[закон]] – закон сохранения электричества, который, благодаря чистой [[случайность|случайности]], оказался точным; так по крайней мере было до настоящего [[время|времени]].<ref name = "Слово"></ref>{{rp|251}}|Автор= }}
{{Q|[[Учёный]] изучает [[природа|природу]] не потому, что это полезно: он изучает её потому, что это доставляет ему [[удовольствие]], потому, что она [[красота|прекрасна]]. Если бы природа не была прекрасной, она не стоила бы того [[труд]]а, который тратится на её [[познание]], и [[жизнь]] не стоила бы того труда, чтобы её прожить. Я, конечно, не говорю здесь о той красоте, которая поражает наши [[чувство|чувства]], о красоте качеств и внешней формы вещей; нельзя сказать, чтобы я относился к ней с пренебрежением, – я далёк от этого, – но просто она в стороне от науки. Я говорю о той красоте, более интимной, внутренней, которая сквозит в [[гармония|гармоничном]] порядке частей и которую воспринимает только чистый [[интеллект]] <...> [[красота]], воспринимаемая интеллектом, есть красота самодовлеющая, существующая сама для себя, и это ради неё, быть может, более чем для будущего блага [[человечество|человечества]], учёный обрекает себя на многолетнюю и утомительную работу.<ref name = "Слово"></ref>{{rp|173}}|Автор= }}
{{Q|[[Учёный]] изучает [[природа|природу]] не потому, что это полезно: он изучает её потому, что это доставляет ему [[удовольствие]], потому, что она [[красота|прекрасна]]. Если бы природа не была прекрасной, она не стоила бы того [[труд]]а, который тратится на её [[познание]], и [[жизнь]] не стоила бы того труда, чтобы её прожить. Я, конечно, не говорю здесь о той красоте, которая поражает наши [[чувство|чувства]], о красоте качеств и внешней формы вещей; нельзя сказать, чтобы я относился к ней с пренебрежением, – я далёк от этого, – но просто она в стороне от науки. Я говорю о той красоте, более интимной, внутренней, которая сквозит в [[гармония|гармоничном]] порядке частей и которую воспринимает только чистый [[интеллект]] <...> [[красота]], воспринимаемая интеллектом, есть красота самодовлеющая, существующая сама для себя, и это ради неё, быть может, более чем для будущего блага [[человечество|человечества]], учёный обрекает себя на многолетнюю и утомительную работу.<ref name = "Слово"></ref>{{rp|173}}|Автор= }}



Версия от 10:35, 31 июля 2013

Жюль Пуанкаре,
незадолго до смерти

Жюль Анри́ Пуанкаре́ (фр. Jules Henri Poincaré; 1854 — 1912) — французский математик, физик, астроном и философ.


Цитаты

о науке и познании

  •  

Наука не сводится к сумме фактов, как здание не сводится к груде камней.[1]

  •  

Небольшие различия в начальных условиях рождают огромные различия в конечном явлении… Предсказание становится невозможным.

  •  

Изыскание истины должно быть целью нашей деятельности: это единственная цель которая достойна её.[2]:80

  •  

Для поверхностного наблюдения научная истина не даёт места никаким сомнениям: логика науки непогрешима, и если учёные иногда ошибаются, то это потому, что они забывают логические правила.[2]:112

  •  

Нам нужна способность, которая позволяла бы нам видеть цель издали, а эта способность есть интуиция. Она необходима для исследователя в выборе пути, она не менее необходима и для того, кто идёт по его следам и хочет знать, почему он избрал его.[2]:138

  •  

Люди, относящиеся с полным презрением к теории, тем не менее, не колеблясь, извлекают из неё постоянные выгоды, лишение которых быстро остановило бы прогресс, и мы застыли бы в косности.[2]:173

  •  

Из всех сторон анализа наиболее возвышенны, наиболее – так сказать – чисты как раз те, которые будут наиболее плодотворны в руках, умеющих ими пользоваться.[2]:173

  •  

…эти принципы суть положения условные; но они не произвольны, и если бы мы были перенесены в другой мир (я называю его неевклидовым миром и стараюсь изобразить его), то мы остановились бы на других положениях.[3]

  — из статьи «Наука и гипотеза»
  •  

Итак, все законы выводятся из опыта. Но для выражения их нужен специальный язык. Обиходный язык слишком беден; кроме того, он слишком неясен для выражения столь богатых содержанием точных и тонких соотношений.[2]:251

  •  

Точно определённый язык – вещь весьма небезразличная. Возьмём, например, из области той же физики. Неизвестный изобретатель слова «теплота» ввёл в заблуждение целые поколения. Теплоту стали рассматривать как вещество (просто потому, что она была названа именем существительным и стали её считать неуничтожаемой.
Но, с другой стороны, тот, кто ввёл в науку слово «электричество», снискал незаслуженное счастье подарить физике новый закон – закон сохранения электричества, который, благодаря чистой случайности, оказался точным; так по крайней мере было до настоящего времени.[2]:251

  •  

Учёный изучает природу не потому, что это полезно: он изучает её потому, что это доставляет ему удовольствие, потому, что она прекрасна. Если бы природа не была прекрасной, она не стоила бы того труда, который тратится на её познание, и жизнь не стоила бы того труда, чтобы её прожить. Я, конечно, не говорю здесь о той красоте, которая поражает наши чувства, о красоте качеств и внешней формы вещей; нельзя сказать, чтобы я относился к ней с пренебрежением, – я далёк от этого, – но просто она в стороне от науки. Я говорю о той красоте, более интимной, внутренней, которая сквозит в гармоничном порядке частей и которую воспринимает только чистый интеллект <...> красота, воспринимаемая интеллектом, есть красота самодовлеющая, существующая сама для себя, и это ради неё, быть может, более чем для будущего блага человечества, учёный обрекает себя на многолетнюю и утомительную работу.[2]:173

о коллегах и о себе

  •  

Всегда готовый стушеваться перед своими друзьями и даже перед своими соперниками, Кюри принадлежал к разряду так называемых «кандидатов-неудачников». Но при нашей демократии таких кандидатов очень много…[4]

  — из посмертных воспоминаний о Пьере Кюри
  •  

Госпожа Ковалевская в значительной степени упростила теорему Коши и придала ей окончательную форму.[5]

  — из отзыва
  •  

Если я говорю об истине, то нет сомнения, что я прежде всего хочу говорить об истине научной; но вместе с тем я хочу говорить и об истине моральной, по отношению к которой то, что зовётся справедливостью, есть только один из видов <...> я не могу разделять их. Для того чтобы найти одну, так же как и чтобы найти другую, нужно постараться вполне освободить свою душу от предубеждения и пристрастия, нужно достигнуть абсолютной искренности. Эти оба рода истины, раз открытые, приводят нас в одинаковое восхищение; и та и другая лишь только их усмотрели, сияют одним и тем же светом. <...> Наконец, обе они и привлекают нас, и ускользают от нас: они никогда не установлены. Когда кто-нибудь подумает, что достиг их – сейчас же убедится, что ещё нужно идти, и тот, кто преследует их, осуждён никогда не знать покоя.[2]:81

  •  

Казалось бы, что каждый хороший математик в то же время должен быть и хорошим игроком в шахматы, и наоборот, а также превосходным счётчиком. Конечно, это случается иногда: так, Гаусс был гениальным математиком, и вместе с тем очень верно и быстро считал. Но Гаусс был исключением... Я вынужден сознаться, что положительно не способен сделать без ошибки сложение. Точно так же, я был бы плохим игроком в шахматы; я рассчитал бы, что, играя так-то, я подвергнусь такой-то опасности; затем я рассмотрел бы целый ряд других ходов <...> но кончил бы тем, что сделал бы ход, обдуманный и отвергнутый мною, позабыв при этом опасность, которую сам предвидел. Словом, моя память не плоха; но чтобы стать хорошим игроком в шахматы, она оказалась бы недостаточной. Почему же она не изменяет мне в сложных математических рассуждениях, в которых запутался бы любой шахматный игрок? Это происходит, очевидно, потому, что в данном случае память моя направляется общим ходом рассуждения. Математическое доказательство не есть простое сцепление силлогизмов: это силлогизмы, расположенные в определённом порядке; и порядок, в котором расположены эти элементы. Если у меня есть чувство <...> этого порядка, вследствие чего я могу сразу обнять всю совокупность рассуждений, мне уже нечего бояться забыть какой-либо элемент; каждый из них сам собой займёт своё место...[2]:59-60

Источники

  1. Большая книга афоризмов (изд. 9-е, исправленное) / составитель К. В. Душенко — М.: изд-во «Эксмо», 2008.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Е.С.Лихтенштейн (составитель) Слово о науке. Книга вторая.. — М.: Знание, 1981. — 272 с. — (817728). — 100 000 экз.
  3. афоризмы об аксиомах на сайте Е. Джеса
  4. Ева Кюри: «Мария Кюри». (перевод с французского Е.Корша)
  5. Е. Ф. Литвинова Софья Ковалевская. Женщина – математик. Её жизнь и ученая деятельность (глава X).