Учение дона Хуана: различия между версиями
[непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Khanaon (обсуждение | вклад) →Цитаты: викификация, оформление + цитаты |
|||
Строка 3: | Строка 3: | ||
== Цитаты == |
== Цитаты == |
||
{{Q|Я ожидал [[автобус]]а на станции в приграничном городишке, болтая с приятелем, который сопровождал меня в качестве гида и помощника. Вдруг он наклонился ко мне и прошептал, что вон тот старый седой индеец, который сидит у окна, здорово разбирается в [[растения]]х, а в [[пейот]]е особенно. Я попросил нас познакомить. |
|||
⚫ | |||
Приятель окликнул старика, потом подошёл к нему и пожал руку. Поговорив с минуту, он жестом подозвал меня и исчез, предоставив мне самому выпутываться из положения. [[Старик]] остался невозмутимым. Я представился; он сказал, что зовут его Хуан и что он к моим услугам. По-испански это было сказано с отменной учтивостью. Мы обменялись по моей инициативе рукопожатием и оба замолчали. Это [[молчание]], однако, нельзя было назвать натянутым, оно было спокойным и естественным. |
|||
⚫ | |||
Хотя морщины, покрывавшие его смуглое [[лицо]] и шею, свидетельствовали о почтенном возрасте, меня поразило его [[тело]] — поджарое и мускулистое. Я сообщил ему, что собираю сведения о [[лекарственные растения|лекарственных растениях]]. По совести, я почти ничего не знал о пейоте, однако получилось так, будто я дал понять, что в пейоте я просто дока и что ему вообще стоит сойтись со мной поближе.}} |
|||
⚫ | |||
⚫ | {{Q|Любому, кто приступает к [[учение|учению]], приходится выкладываться настолько, насколько он способен, и границы обучения определяются собственными возможностями [[ученик]]а. Именно поэтому разговоры на тему обучения лишены всякого [[смысл]]а. [[Страх]]и перед [[знание]]м — [[дело]] обычное; все мы им подвержены, и тут ничего не поделаешь. Однако каким бы устрашающим ни было учение, ещё страшней представить себе человека, у которого нет знания.}} |
||
⚫ | |||
⚫ | {{Q|[[Ничто]] не даётся даром в этом мире, и приобретение знания — труднейшая из всех задач, с какими [[человек]] может столкнуться. Человек идёт к [[знание|знанию]] так же, как он идёт на [[война|войну]] — полностью пробуждённый, полный страха, благоговения и безусловной решимости. Любое отступление от этого правила — роковая [[ошибка]].}} |
||
⚫ | |||
{{Q|Вокруг в изобилии росли [[кактус]]ы различных видов, но я не мог найти среди них пейот. Мы снова отправились в путь и к трём часам пришли в длинную узкую долину с крутыми склонами. Я [[чувство]]вал себя странно возбуждённым при мысли о том, что увижу пейот, который никогда не видел в его естественной среде. Мы вошли в долину и прошли около 150 метров, когда я внезапно заметил три определённых растения пейота. Они срослись вместе, выступив над землёй примерно на несколько дюймов передо мной слева от тропы. Они выглядели, как круглые мясистые зелёные [[розы]]. Я побежал к ним, указывая на них дону Хуану. |
|||
⚫ | :Страх исчезает внезапно, в один миг. <...> приходит ясность, которая рассеивает страх. К этому времени человек знает все свои желания и знает, что с ними делать; он может открывать для себя или предпринимать новые шаги в обучении, и все его действия пронизывает острая ясность. Человек чувствует, что для него не существует тайн. ''И так он встречает второго врага: Ясность!'' Эта ясность, столь трудно достижимая, рассеивает страх, но она же и ослепляет. Она заставляет человека не сомневаться в себе. Она |
||
Он не обращал на меня внимания и намеренно обращал ко мне спину, уходя дальше. Я понял, что сделал что-то неправильно, и всю вторую половину дня мы шли в молчании, медленно передвигаясь по плоской равнине, которая была покрыта мелкими острыми [[камень|камнями]]. Мы двигались среди кактусов, вспугивая полчища [[ящерица|ящериц]], и время от времени одинокую [[птица|птицу]]. Я прошёл три дюжины растений пейота, не говоря ни слова. Мы были в шесть часов у подножия гор, которые ограничивали долину. Мы взобрались на склон. Дон Хуан бросил свой мешок и сел. Я опять был [[голод]]ен, но пищи у нас не осталось. Я предложил собирать мескалито и вернуться в город. Дон Хуан выглядел раздражённым и сделал чмокающий звук губами. Он сказал, что мы проведём здесь [[ночь]]. |
|||
⚫ | :''Третий враг: Сила!'' <...> Человек редко замечает третьего врага, который уже навис над ним. И он не подозревает, что битва уже проиграна. Он |
||
Мы сидели спокойно. Слева была скала, а справа долина, которую мы пересекли. Она тянулась довольно далеко и казалась шире и не такой плоской, как я думал.}} |
|||
⚫ | :''Настигает последний враг: Старость!'' Это самый жестокий враг, которого нельзя победить, можно лишь оттянуть |
||
⚫ | {{Q|Когда человек начинает учиться, он никогда не имеет чёткого представления о препятствиях. Его [[цель]] расплывчата, его намерение неустойчиво. Он ожидает вознаграждения, которого никогда не получит, потому что ещё не подозревает о предстоящих испытаниях. Постепенно он начинает учиться — сначала понемногу, ну а потом всё успешней. И вскоре он приходит в смятение. То, что он узнаёт, никогда не совпадает с тем, что он себе рисовал, и его охватывает страх. Учение оказывается всегда не тем, чего от него ожидают.}} |
||
{{Q|Каждый раз, как мы подходили к побегам пейота, он склонялся перед ним и с крайней осторожностью срезал верхушку своим коротким [[нож]]ом с зубчатым лезвием. Срез он делал вровень с землей и затем посыпал «рану», как он её называл, очищенной серой, которую нёс в кожаном мешке. [[Бутон]] кактуса он держал в левой руке, а срез посыпал правой. Потом поднимался и передавал мне бутон, который я, по его указанию, брал обеими руками и клал в мешок. |
|||
— Стой прямо и следи, чтобы мешок не коснулся земли или кустов, или ещё чего-нибудь, — то и дело повторял он, словно опасаясь, что я забуду. |
|||
Мы собрали шестьдесят пять бутонов. Когда мешок был полон, дон Хуан закинул его мне на спину, а на грудь повесил другой. Под конец, когда мы пересекли долину, у нас было уже два полных мешка, а в них сто десять бутонов пейота. Мешки были такие тяжёлые и громоздкие, что я едва плёлся. Дон Хуан прошептал мне на [[ухо]] — мешки потому такие тяжёлые, что [[Мескал]]ито хочет вернуться к земле. Мескалито такой тяжёлый от [[печаль|печали]] при расставании со своей [[родина|родиной]]; моя задача — чтобы мешки ни в коем случае не коснулись земли, иначе Мескалито уже никогда мне не дастся в руки.}} |
|||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | :Страх исчезает внезапно, в один миг. <...> приходит ясность, которая рассеивает страх. К этому времени человек знает все свои [[желание|желания]] и знает, что с ними делать; он может открывать для себя или предпринимать новые шаги в обучении, и все его действия пронизывает острая ясность. Человек чувствует, что для него не существует [[тайна|тайн]]. ''И так он встречает второго врага: Ясность!'' Эта ясность, столь трудно достижимая, рассеивает страх, но она же и ослепляет. Она заставляет человека не сомневаться в себе. Она даёт уверенность, что он ясно видит всё насквозь. Благодаря ясности к нему приходит [[мужество]], он не остановится ни перед чем. Но всё это — [[заблуждение]]: это вроде чего-то неполного… Если человек поддастся своему мнимому могуществу, значит, он побеждён вторым врагом и будет в обучении топтаться на месте. <...> победить ясность и пользоваться ею лишь для того, чтобы видеть и терпеливо ждать, и перед каждым новым шагом тщательно взвешивать; а прежде всего — знать, что его ясность в сущности [[иллюзия|иллюзорна]]. <...> |
||
⚫ | :''Третий враг: [[Сила]]!'' <...> Человек редко замечает третьего врага, который уже навис над ним. И он не подозревает, что [[битва]] уже проиграна. Он превращён своим врагом в [[жестокость|жестокого]], капризного человека. <...> Человек, побеждённый собственной силой, [[смерть|умирает]], так и не узнав в действительности, что с ней делать. Сила — лишь бремя в его [[судьба|судьбе]]. Такой человек не [[власть|властен]] над самим собой и не может сказать, когда и как использовать свою силу. <...> Он должен победить его [[понимание]]м. <...> |
||
⚫ | :''Настигает последний враг: [[Старость]]!'' Это самый жестокий враг, которого нельзя победить, можно лишь оттянуть своё [[поражение]]. Это пора, когда человек избавился от страхов, от безудержной и ненасытной ясности, пора, когда вся его сила в его распоряжении, но и пора, когда им овладевает непреодолимое желание отдохнуть, лечь, забыться. Если он даст ему [[воля|волю]], если он убаюкает себя [[усталость]]ю, то упустит свою последнюю схватку, и подкравшийся враг сразит его, превратив в старое ничтожное существо. Желание отступить затмит его ясность, перечеркнёт всю его силу и всё его знание. Но если человек стряхнёт усталость и проживёт свою судьбу до конца, тогда его в самом деле можно назвать человеком знания, пусть ненадолго, пусть лишь на тот краткий миг, когда ему удастся отогнать последнего и непобедимого врага. Одного этого мгновения ясности, силы и знания уже достаточно.}} |
||
{{Q|«Сумерки — это трещина между мирами»}} |
|||
{{Q|[[Тело]] пердит — значит живёт. (Дон Хенаро)}} |
|||
⚫ | {{Q|Любой [[путь]] — лишь один из миллиона возможных путей. Поэтому воин всегда должен помнить, что путь — это только путь; если он чувствует, что это ему не по [[душа|душе]], он должен оставить его любой ценой. Любой путь — это всего лишь путь, и [[ничто]] не помешает воину оставить его, если сделать это велит ему его [[сердце]]. Его решение должно быть свободно от страха и честолюбия. На любой путь нужно смотреть прямо и без колебаний. Все пути одинаковы: они ведут в никуда. Есть ли у этого пути сердце? Если есть, то это хороший путь; если нет, то от него никакого толку. Один путь делает [[путешествие]] по нему [[радость|радостным]]: сколько ни странствуешь — ты и твой путь нераздельны. Другой путь заставит тебя [[проклятье|проклинать]] свою жизнь. Один путь даёт тебе силы, другой — уничтожает тебя.}} |
||
{{Q|Я лихорадочно [[пение|пел]] до тех пор, пока хватало сил произносить [[слова]]. Потом пришло ощущение, что [[песня|песни]] находятся внутри моего тела и самопроизвольно его сотрясают. Я должен был выйти и найти Мескалито, иначе взорвусь. Я пошёл в сторону пейотного поля, продолжая петь свои песни. Я знал, что они только мои — неоспоримое [[доказательство]] моей единственности. Я ощущал каждый свой шаг. Шаги [[эхо]]м отдавались от земли; это эхо вызывало неописуемую [[эйфория|эйфорию]] оттого, что я человек. |
|||
От каждого [[лофофора|пейотного кактуса]] на поле исходил голубоватый мерцающий [[свет]]. Один кактус светился особенно ярко. Я сел перед ним и начал петь ему свои песни. Тут из растения вышел Мескалито — та же фигура в виде человека, которую я видел раньше. Он взглянул на меня. С большим [[чувство]]м (совершенно необычным для человека моего темперамента) я пел ему свои песни. К ним примешивалась уже знакомая мне [[музыка]] — звуки [[флейта|флейт]] или ветра. Как и два года назад, он беззвучно спросил: «Чего ты хочешь»? Я заговорил очень громко. Я сказал — я знаю, что в моей жизни и в моих поступках чего-то не хватает, но не могу обнаружить, чего же именно. Я смиренно просил его сказать мне, что у меня неладно, и ещё сказать своё имя, чтобы я мог позвать его, когда буду в нём нуждаться. Он взглянул на меня. Его рот вытянулся, как [[тромбон]], до самого моего уха. И он сказал мне своё имя. |
|||
Внезапно я увидел [[отец|отца]]. Он стоял посреди пейотного поля, но поле исчезло, и вся сцена переместилась в старый дом, где прошло моё [[детство]]. Я стоял с отцом у [[смоковница|смоковницы]]. Я обнял его и стал торопливо говорить ему всё, чего никогда не мог ему сказать. Каждая [[мысль]] была законченной и исчерпывающей. Было так, словно у нас в самом деле нет времени и нужно сказать всё сразу. Я говорил что-то совершенно потрясающее, говорил о чувствах, которые к нему испытывал, — что-то такое, о чём при обычных обстоятельствах никогда бы не посмел заикнуться. |
|||
Отец не отвечал. Он просто слушал, а потом исчез. И я снова был один, я плакал от [[печаль|печали]] и [[раскаяние|раскаяния]]. |
|||
Я пошёл через пейотное поле, выкликая имя, которому меня научил Мескалито. Что-то появилось из странного, похожего на звёздный, света на [[кактус]]е. Это был длинный светящийся предмет — что-то вроде палки из света, величиной с [[человек]]а. На мгновение он осветил всё поле ярким светом, желтоватым или янтарным; затем озарил всё [[небо]], от чего получилось необычайное, чудесное зрелище. Я подумал, что если буду смотреть, то ослепну. Я зажмурился и спрятал лицо в ладонях.}} |
|||
⚫ | |||
[[Категория:Прозаические произведения]] |
[[Категория:Прозаические произведения]] |
Версия от 20:57, 27 ноября 2014
Цитаты из произведения «Учение дона Хуана» (автор Карлос Кастанеда)
Цитаты
Я ожидал автобуса на станции в приграничном городишке, болтая с приятелем, который сопровождал меня в качестве гида и помощника. Вдруг он наклонился ко мне и прошептал, что вон тот старый седой индеец, который сидит у окна, здорово разбирается в растениях, а в пейоте особенно. Я попросил нас познакомить. |
Любому, кто приступает к учению, приходится выкладываться настолько, насколько он способен, и границы обучения определяются собственными возможностями ученика. Именно поэтому разговоры на тему обучения лишены всякого смысла. Страхи перед знанием — дело обычное; все мы им подвержены, и тут ничего не поделаешь. Однако каким бы устрашающим ни было учение, ещё страшней представить себе человека, у которого нет знания. |
Ничто не даётся даром в этом мире, и приобретение знания — труднейшая из всех задач, с какими человек может столкнуться. Человек идёт к знанию так же, как он идёт на войну — полностью пробуждённый, полный страха, благоговения и безусловной решимости. Любое отступление от этого правила — роковая ошибка. |
Вокруг в изобилии росли кактусы различных видов, но я не мог найти среди них пейот. Мы снова отправились в путь и к трём часам пришли в длинную узкую долину с крутыми склонами. Я чувствовал себя странно возбуждённым при мысли о том, что увижу пейот, который никогда не видел в его естественной среде. Мы вошли в долину и прошли около 150 метров, когда я внезапно заметил три определённых растения пейота. Они срослись вместе, выступив над землёй примерно на несколько дюймов передо мной слева от тропы. Они выглядели, как круглые мясистые зелёные розы. Я побежал к ним, указывая на них дону Хуану. |
Когда человек начинает учиться, он никогда не имеет чёткого представления о препятствиях. Его цель расплывчата, его намерение неустойчиво. Он ожидает вознаграждения, которого никогда не получит, потому что ещё не подозревает о предстоящих испытаниях. Постепенно он начинает учиться — сначала понемногу, ну а потом всё успешней. И вскоре он приходит в смятение. То, что он узнаёт, никогда не совпадает с тем, что он себе рисовал, и его охватывает страх. Учение оказывается всегда не тем, чего от него ожидают. |
Каждый раз, как мы подходили к побегам пейота, он склонялся перед ним и с крайней осторожностью срезал верхушку своим коротким ножом с зубчатым лезвием. Срез он делал вровень с землей и затем посыпал «рану», как он её называл, очищенной серой, которую нёс в кожаном мешке. Бутон кактуса он держал в левой руке, а срез посыпал правой. Потом поднимался и передавал мне бутон, который я, по его указанию, брал обеими руками и клал в мешок. |
Человек должен бросить вызов своим четырём извечным врагам и сразить их. <...> Любой, кто победит их, становится человеком знания. <...> |
«Сумерки — это трещина между мирами» |
Тело пердит — значит живёт. (Дон Хенаро) |
Любой путь — лишь один из миллиона возможных путей. Поэтому воин всегда должен помнить, что путь — это только путь; если он чувствует, что это ему не по душе, он должен оставить его любой ценой. Любой путь — это всего лишь путь, и ничто не помешает воину оставить его, если сделать это велит ему его сердце. Его решение должно быть свободно от страха и честолюбия. На любой путь нужно смотреть прямо и без колебаний. Все пути одинаковы: они ведут в никуда. Есть ли у этого пути сердце? Если есть, то это хороший путь; если нет, то от него никакого толку. Один путь делает путешествие по нему радостным: сколько ни странствуешь — ты и твой путь нераздельны. Другой путь заставит тебя проклинать свою жизнь. Один путь даёт тебе силы, другой — уничтожает тебя. |
Я лихорадочно пел до тех пор, пока хватало сил произносить слова. Потом пришло ощущение, что песни находятся внутри моего тела и самопроизвольно его сотрясают. Я должен был выйти и найти Мескалито, иначе взорвусь. Я пошёл в сторону пейотного поля, продолжая петь свои песни. Я знал, что они только мои — неоспоримое доказательство моей единственности. Я ощущал каждый свой шаг. Шаги эхом отдавались от земли; это эхо вызывало неописуемую эйфорию оттого, что я человек. |