Юлия Борисовна Гиппенрейтер: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎Цитаты: дополнение
→‎Цитаты: дополнение
Строка 5: Строка 5:


{{Q|[[Власть]] сегодня боится высокой культуры. Потому что [[культура]] — это забота о человеке, а власть о человеке заботиться не хочет. Она заботится о своих прямых интересах.<ref name="esquire">[https://esquire.ru/wil/gippenreyter Правила жизни Юлии Гиппенрейтер — Журнал Esquire]</ref>}}
{{Q|[[Власть]] сегодня боится высокой культуры. Потому что [[культура]] — это забота о человеке, а власть о человеке заботиться не хочет. Она заботится о своих прямых интересах.<ref name="esquire">[https://esquire.ru/wil/gippenreyter Правила жизни Юлии Гиппенрейтер — Журнал Esquire]</ref>}}

{{Q|Идеальная формула жизни для всех разная. У меня было так: с двадцати до тридцати — солнце, снег, горы, лыжи, философия, первая любовь и рождение детей; с тридцати до сорока — сплошные романы и наука; с сорока — мой муж Алеша и наука, а с шестидесяти — новая область деятельности.<ref name="esquire" />}}


{{Q|Не думаю, что после [[Смерть|смерти]] с человеком что-то происходит. Самое интересное — это то, как он продолжает существовать среди живых людей. Ведь после смерти каждый из нас продолжает жить во многих формах, в разном виде и в разных людях. [[Юрий Михайлович Лотман|Лотман]] сказал, что с [[возраст]]ом книги умнеют; прочитанная мною книга стоит на полке, но я продолжаю жить, и с моим возрастом эта книга умнеет. Вот так же и ушедший из жизни человек.<ref name="esquire" />}}
{{Q|Не думаю, что после [[Смерть|смерти]] с человеком что-то происходит. Самое интересное — это то, как он продолжает существовать среди живых людей. Ведь после смерти каждый из нас продолжает жить во многих формах, в разном виде и в разных людях. [[Юрий Михайлович Лотман|Лотман]] сказал, что с [[возраст]]ом книги умнеют; прочитанная мною книга стоит на полке, но я продолжаю жить, и с моим возрастом эта книга умнеет. Вот так же и ушедший из жизни человек.<ref name="esquire" />}}

Версия от 11:16, 16 марта 2016

Юлия Гиппенрейтер

Юлия Борисовна Гиппенрейтер (25 марта 1930) — советский и российский психолог. Профессор МГУ. Области научной деятельности: экспериментальная психология, системная семейная психотерапия, нейро-лингвистическое программирование. Автор многочисленных публикаций по психологии.

Цитаты

  •  

Власть сегодня боится высокой культуры. Потому что культура — это забота о человеке, а власть о человеке заботиться не хочет. Она заботится о своих прямых интересах.[1]

  •  

Идеальная формула жизни для всех разная. У меня было так: с двадцати до тридцати — солнце, снег, горы, лыжи, философия, первая любовь и рождение детей; с тридцати до сорока — сплошные романы и наука; с сорока — мой муж Алеша и наука, а с шестидесяти — новая область деятельности.[1]

  •  

Не думаю, что после смерти с человеком что-то происходит. Самое интересное — это то, как он продолжает существовать среди живых людей. Ведь после смерти каждый из нас продолжает жить во многих формах, в разном виде и в разных людях. Лотман сказал, что с возрастом книги умнеют; прочитанная мною книга стоит на полке, но я продолжаю жить, и с моим возрастом эта книга умнеет. Вот так же и ушедший из жизни человек.[1]

  •  

Нет таких ситуаций, когда ребёнка можно ударить. Да, известно, что Пушкин драл своих детей, но тогда это считалось нормой.[1]

  •  

Раньше русские люди путали психологов с психиатрами и поэтому к психологу не ходили. Многие говорили: «Я что, псих? Я не пойду!» И до сих пор дети боятся. Думают, что к психологу отводят сумасшедшего.[1]

  •  

Ценности, которые сегодня пропагандируют и к которым многие стремятся — деньги, карьера и материальное благосостояние — очень мелкие по сравнению с тем, что такое человек.[1]

  •  

Это удивительно: в 1994 году я опубликовала книгу «Общаться с ребенком. Как?», и вот уже 20 лет она выходит непрерывно. Бестселлер! Но этого я, конечно, не ожидала. Ни один автор, я думаю, не может ожидать, что его книга будет держаться на рынке 20 лет. Лев Толстой, наверное, тоже не ожидал.[1]

Примечания