Сэмюэл Джонсон

Сэмюэл Джонсон (Samuel Johnson, 1709—1784) — английский критик, лексикограф, поэт.

Цитаты

Сэмюэл Джонсон

Благими намерениями дорога вымощена в ад.

Блестящая история редко бывает полностью правдива.

Богатство порождает больше обвинительных приговоров, чем преступлений.

Вежливость — это одно из тех качеств, которое можно оценить по достоинству, лишь испытав неудобство от его отсутствия.

Во всех изречениях точность приходится в известной мере приносить в жертву краткости.

Гордость от сознания того, что тебе доверяют тайну, — основной повод для её разглашения.

Если бы боль не следовала за удовольствием, кто бы терпел её?

Если ваш знакомый полагает, что между добродетелью и пороком нет никакой разницы, после его ухода нелишне пересчитать чайные ложки.

Если вы бездельничаете, избегайте одиночества, если же одиноки — не бездельничайте.

Если хочешь любить долго, люби рассудком, а не сердцем.

Жадность — удел стариков, которые первую половину жизни отдали развлечениям, а вторую — карьере.

Закон есть высшее проявление человеческой мудрости, использующее опыт людей на благо общества.

Изречение in vino veritas (истина в вине) может служить доводом для тех, кто полагает, что все люди — лжецы. Что же касается меня, то я не желал бы жить с человеком, который лжёт пока трезв и которого надо налить вином, чтобы вырвать у него слова истины.

Когда мне льстит тот, кому льстят все, я по-настоящему счастлив.

Когда мужчина говорит, что женщина доставила ему удовольствие, он не имеет в виду беседу.

Когда человек знает, что через две недели его повесят, это замечательно способствует концентрации мыслей.

Круглые числа всегда лгут.

Кто хвалит каждого, не хвалит никого.

Искусство афоризма заключается не столько в выражении какой-то оригинальной или глубокой идеи, сколько в умении в нескольких словах выразить доступную и полезную мысль.

Истина — это корова, которая не даёт скептикам молока, предоставляя им доить быков.

Как ничтожно мало человеческие сердца могут из того, что могут предписать законы или короли!

Как правило, мужчине приятнее увидеть накрытый к обеду стол, чем слышать, как его жена говорит по-гречески.

Коммерция — дитя фортуны, непостоянное и обманчивое, как мать.

Лучшая проверка нации на цивилизованность — то, как нация заботится о своих неимущих.

Люди не подозревают об ошибках, которых не совершают.

Надо быть круглым идиотом, чтобы писать не ради денег.

Насколько легко даётся мне воздержание, настолько же тяжело — умеренность.

Наш первый долг — служить обществу.

Наше воображение переносится не от удовольствия к удовольствию, а от надежды к надежде.

Некоторые хитрецы выбирают себе жён поглупее, надеясь командовать ими, и всегда ошибаются.

Нет ничего более безнадежного, чем развлечение по плану.

Нигде так сильно не ощущаешь тщетность людских надежд, как в публичной библиотеке.

Обет — западня для добродетели.

Обычная похвала дается взаймы, а лесть — это подарок.

Он был настолько учтив со всеми и каждым, что никто не был благодарен ему за это.

Он был по-новому глуп, и поэтому многие признали его великим.

Основное достоинство человека — умение противостоять себе самому.

От человека, которого невозможно развеселить, добрых дел ждать не приходится.

Патриотизм — последнее прибежище негодяя.

Печальная судьба тех, кто занимается неблагодарной работой, — это быть движимым скорее боязнью дурного, чем быть влекомым благими перспективами; быть выставленным на растерзание цензуры безо всякой надежды на похвалу; быть униженным неправым судом или наказанным за небрежение; знать, что успех не повлечёт рукоплесканий, а усердие останется без награды. Среди этих несчастных смертных находятся и составители словарей.

Печально, но правда: теперь я знаю почти столько же, сколько знал в восемнадцать лет.

Писатель талантлив, если он умеет представить новое привычным, а привычное — новым.

Повторный брак — это триумф надежды над опытом.

Подобно тому как мир есть цель войны, праздность есть конечная цель занятости.

Позвольте мне смеяться с мудрым и обедать с богатым.

Пока автор жив, мы оцениваем его способности по худшим книгам; и только когда он умер — по лучшим.

Почему-то мир так устроен, что о свободе громче всех кричат надсмотрщики негров.

Поэт может воспевать многих женщин, на которых он побоялся бы жениться.

Предрассудки не имеют разумных оснований, поэтому их нельзя опровергнуть разумными доводами.

Природа наделила женщину огромной властью, и нет поэтому ничего удивительного, что законы эту власть ограничивают.

Путы привычек обычно слишком слабы, чтобы их ощутить, пока они не станут слишком крепки, чтобы их разорвать.

Самая удачная беседа — это та, подробности которой на следующий день забываются.

Словари все равно что часы. Даже самые плохие лучше, чем никакие, и даже от самых лучших нельзя ожидать абсолютной точности.

Стоит нам получить все необходимое, как у нас, помимо нашего желания, разыгрывается искусственный аппетит.

Стыд — это страх перед людьми, совесть — страх перед Богом.

Так уж устроена жизнь, что мы счастливы лишь предвкушением перемен; сами же перемены для нас ничего не значат; они только что произошли, а мы уже жаждем новых.

Там, где начинаются тайны, недалеко и до обмана.

Только рискуя честью, можно стремиться к почестям.

Тот, кто ждёт удобного момента, чтобы совершить доброе дело, никогда не сделает ничего хорошего.

У джентльменов не принято в разговоре задавать много вопросов.

Уважения мы оказываем ровно столько, сколько его требуют.

Умение видеть положительную сторону каждого события стоит больше тысячи фунтов в год.

Удовольствие, которое способен доставить хороший собеседник, никоим образом не зависит от его знаний и добродетелей.

Упрямое безрассудство — последнее прибежище вины.

Хранить свой секрет — мудро, но ждать, что его будут хранить другие, — глупо.

Человек подчинится любой власти, которая освободит его от тирании своеволия и случайности.

Человека можно уговорить, но развеселить против его воли нельзя.

Что такое история человечества, как не предлинное повествование о невоплотившихся замыслах и несбывшихся надеждах?

Язык — одежда мыслей.