Георгий Константинович Жуков: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[непроверенная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки
м →‎О нем: ссылка не к месту + переименование раздела
Строка 99: Строка 99:
После начала Великой Отечественной войны [Док. №№ 607–655] </ref>
После начала Великой Отечественной войны [Док. №№ 607–655] </ref>


== О нем ==
== О Жукове ==
* Жуков как никто отдавался изучению военной [[наука|науки]]. Заглянем в его комнату — все ползает по карте, разложенной на полу.
* Жуков как никто отдавался изучению военной [[наука|науки]]. Заглянем в его комнату — все ползает по карте, разложенной на полу.
:: — <small>маршал К. К. Рокоссовский, сокурсник Жукова и его боевой соратник</small><ref name="zhukov_100"/>
:: — <small>маршал К. К. Рокоссовский, сокурсник Жукова и его боевой соратник</small><ref name="zhukov_100"/>
Строка 121: Строка 121:
:: — <small>Мария Георгиевна Жукова, «Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго…</small><ref name="zhukov_mil"/><ref name="zhukov_mex"/>
:: — <small>Мария Георгиевна Жукова, «Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго…</small><ref name="zhukov_mil"/><ref name="zhukov_mex"/>


* [[Книга]] ["Воспоминания и размышления"] издана в тридцати странах на восемнадцати языках тиражом более семи миллионов экземпляров. По высказываниям многочисленных читателей и зарубежной прессы мемуары Маршала Жукова были признаны бестселлером. На суперобложке штутгартского издания «ДФА» (ФРГ) написано: «Один из величайших документов нашей эпохи».
* Книга ["Воспоминания и размышления"] издана в тридцати странах на восемнадцати языках тиражом более семи миллионов экземпляров. По высказываниям многочисленных читателей и зарубежной прессы мемуары Маршала Жукова были признаны бестселлером. На суперобложке штутгартского издания «ДФА» (ФРГ) написано: «Один из величайших документов нашей эпохи».
:: — <small>Мария Георгиевна Жукова, «Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго…</small><ref name="zhukov_mil"/><ref name="zhukov_mex"/>
:: — <small>Мария Георгиевна Жукова, «Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго…</small><ref name="zhukov_mil"/><ref name="zhukov_mex"/>



Версия от 10:49, 18 декабря 2018

Георгий Жуков
Статья в Википедии
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе

Георгий Константинович Жуков (1896—1974) — советский военачальник, Маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза, начальник Генерального штаба во врема Великой Отечественной войны, министр обороны СССР, автор объемных мемуаров «Воспоминания и размышления».


От него

О себе и о долге к Родине

  • Для меня главным было служение Родине, своему народу. И с чистой совестью могу сказать: Я сделал все, чтобы выполнить этот свой долг. Данная книга является, возможно, последним из того, что я считаю обязанным сделать.
«Воспоминания и размышления», Том II, Заключение: О том, без чего не могло быть победы [1] [2]
  • Дни моих самых больших радостей совпали с радостями Отечества. Тревога Родины, ее потери и огорчения всегда волновали меня больше, чем личные.
«Воспоминания и размышления», Том II, Заключение: О том, без чего не могло быть победы [1][2]
  • Признаюсь, работа за письменным столом была для меня, человека военного, делом нелегким.
«Воспоминания и размышления», Том II, Заключение: О том, без чего не могло быть победы [1][2]
  • За период особо ожесточенных сражений... лично мне приходилось спать не больше 2 часов в сутки, да и то урывками. Чтобы поддержать физические силы и работоспособность, приходилось прибегать к коротким, но частым физическим упражнениям на морозе и крепкому кофе, а иногда к двадцатиминутному бегу на лыжах. Когда же кризис сражения за Москву миновал, я так крепко заснул, что меня долго не могли разбудить. Мне тогда два раза звонил Сталин. Ему отвечали: "Жуков спит, и мы не можем его добудиться". Верховный сказал: "Не будите, пока сам не проснется". За то время, что я спал. Западный фронт наших войск переместился вперед не меньше чем на 10- 15 километров. Пробуждение было приятным...
«Воспоминания и размышления», Том II, Глава 23: Потсдамская конференция. Контрольный совет по управлению Германией [1][2]
  • Начало Первой мировой войны запомнилось мне погромом иностранных магазинов в Москве. Агентами охранки и черносотенцами под прикрытием патриотических лозунгов был организован погром немецких и австрийских фирм. В это были вовлечены многие, стремившиеся попросту чем-либо поживиться. Но так как эти люди не могли прочесть вывески на иностранных языках, то заодно громили и другие иностранные фирмы – французские, английские.
«Воспоминания и размышления», Том I, Глава 1: Детство и юность [1][2]
  • Мы знали, что везде хозяева бьют учеников – таков был закон, таков порядок.
«Воспоминания и размышления», Том I, Глава 1: Детство и юность [1][2]
ВЕСЬ ОТРЫВОК:
За малейшую оплошность хозяин бил нас немилосердно. А рука у него была тяжелая. Били нас мастера, били мастерицы, не отставала от них и хозяйка. Когда хозяин был не в духе – лучше не попадайся ему на глаза. Он мог и без всякого повода отлупить так, что целый день в ушах звенело.
Иногда хозяин заставлял двух провинившихся мальчиков бить друг друга жимолостью (кустарник, прутьями которого выбивали меха), приговаривая при этом: "Лупи крепче, крепче!" Приходилось безропотно терпеть.
Мы знали, что везде хозяева бьют учеников – таков был закон, таков порядок. Хозяин считал, что ученики отданы в полное его распоряжение и никто никогда с него не спросит за побои, за нечеловеческое отношение к малолетним. Да никто и не интересовался, как мы работаем, как питаемся, в каких условиях живем. Самым высшим для нас судьей был хозяин. Так мы и тянули тяжелое ярмо, которое и не каждому взрослому было под силу.

О войне и воинском служении

  • Время не имеет власти над величием всего, что мы пережили в войну, ... а народ, переживший однажды большие испытания, будет и впредь черпать силы в этой победе.
«Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго... [1][2]
  • Нет ничего проще, чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, во всем противоборстве сил, противопоставлении множества мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент.
«Воспоминания и размышления», Том I, Глава 9: Накануне Великой Отечественной войны [1][2]
  • Нет зрелища более тяжкого, чем вид уничтоженных плодов труда, в которые он вложил свои силы, талант, свою любовь к родному краю. Нет запаха более горького, чем гарь пепелищ.
«Воспоминания и размышления», Том II, Заключение: О том, без чего не могло быть победы [1][2]
  • ...Война есть война, на ней не может не быть потерь и что эти потери могут быть и крупными, особенно когда мы имеем дело с таким серьезным и ожесточенным врагом...
воспоминания Жукова, из книги "Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира", Карпов, В.В., Глава: Халхин–Гол [3]
ВЕСЬ ОТРЫВОК:
Удар авиации был настолько силен и точен, что он деморализовал противника, который в течение полутора часов не мог ответить даже организованным артиллерийским огнем.
Жуков продолжал рассказ:
— На третий день нашего августовского наступления, когда японцы зацепились на северном фланге за высоту Палец и дело затормозилось, у меня состоялся разговор с Г. М. Штерном. По приказанию свыше роль Штерна заключалась в том, чтобы в качестве командующего фронтом обеспечивать наш тыл, обеспечивать группу войск, которой я командовал, всем необходимым. В том случае, если бы военные действия перебросились на другие участки, перерастая в войну, предусматривалось, что наша армейская группа войдет в прямое подчинение фронту. Но только в том случае. А пока мы действовали самостоятельно и были непосредственно подчинены Москве.
Штерн приехал ко мне и стал говорить, что он рекомендует не зарываться, а остановиться, нарастить за два-три дня силы для последующих ударов и только после этого продолжать окружение японцев... Я сказал ему в ответ на это, что война есть война, на ней не может не быть потерь и что эти потери могут быть и крупными, особенно когда мы имеем дело с таким серьезным и ожесточенным врагом, как японцы. Но если мы сейчас из-за этих потерь и из-за сложностей, возникших в обстановке, отложим на два-три дня выполнение своего первоначального плана, то одно из двух: или мы не выполним этого плана вообще, или выполним его с громадным промедлением и с громадными потерями, которые из-за нашей нерешительности в конечном итоге в десять раз превысят те потери, которые мы несем сейчас, действуя решительным образом. Приняв его рекомендации, мы удесятерим свои потери.
Затем я спросил его: приказывает ли он мне или советует? Если приказывает, пусть напишет письменный приказ, но я предупреждаю его, что опротестую этот письменный приказ в Москве, потому что не согласен с ним. Он ответил, что не приказывает, а рекомендует и письменного приказа писать не будет. Я сказал: "Раз так, то я отвергаю ваше предложение. Войска доверены мне, и командую ими здесь я. А вам поручено поддерживать меня и обеспечивать мой тыл. И я прошу вас не выходить из рамок того, что вам поручено". Был жесткий, нервный, не очень-то приятный разговор. Штерн ушел. Потом, через два или три часа, вернулся, видимо, с кем-то посоветовался за это время и сказал мне: "Ну что же, пожалуй, ты прав. Я снимаю свои рекомендации".
  • На одном и том же месте продолжаются преступно проводимые атаки, а как следствие тупости и недисциплинированности горе-организаторов, люди расплачиваются тысячами жизней, не принеся Родине пользы. Если Вы хотите, чтобы Вас оставили в занимаемых должностях, я требую: Прекратить преступные атаки в лоб населенного пункта; Прекратить атаки в лоб на высоты с хорошим обстрелом; Наступать только по оврагам, лесам и малообстреливаемой местности... Исполнение донести мне к 24.00 27.1.
так 27 января 1942 года Жуков общается с командующим 49 армией Западного фронта И.Г. Захаркиным (Русский архив. Великая Отечественная. Т.15(4(1). М.: "Терра", 1997. с. 271-272.) [4]
  • Не пойму я Вас, почему Вам понадобилось вести танки на артиллерийский огонь.... Если так легкомысленно будут бросаться танки, как до сих пор Вы бросаете на нерасстроенную систему огня, ничего у Вас не выйдет... Азбучная истина обязывает: прежде чем бросить танки, нужно подавить систему огня, а тогда только бросать танки. А у вас делается наоборот. Вам об этом неоднократно давалось указание, но, видимо, до сих пор эти элементарные истины не поняты и танки продолжают гибнуть без всякой пользы. Бросание танков без подавления системы огня противника я считаю АВАНТЮРОЙ….
в разговоре с командующим 50-й армией И. В. Болдиным (Г.К. Жуков в битве под Москвой. Сборник документов. М.: Мосгорархив, 1994. с.156-157.) [4]
  • Выжечь каленым железом безответственное отношение к сбережению людей, от кого бы оно не исходило.
в приказе Жукова по Западному фронту от 15 марта 1942 года (ЦАМО, ф. 208, оп.2513, д. 209 , л.142) [4]
  • Разгром противника в операции, сражении или в бою – дело всего коллектива, общее дело. Тот, кто пытается возвыситься над коллективом, или тот, кто хочет кого-либо возвысить, – противоречит истине.
«Воспоминания и размышления», Том II, Глава 22: Безоговорочная капитуляция фашистской Германии [1][2]
  • Английский генерал А. У. Нокс писал тогда своему правительству о том, что можно разбить миллионную армию большевиков, но когда 150 миллионов русских не хотят белых, а хотят красных, то бесцельно помогать белым.
«Воспоминания и размышления», Том I, Глава 3: Участие в Гражданской войне [1][2]
  • Вспоминая совместную работу с офицерами старой армии, должен сказать, что в большинстве своем это были честные, добросовестные и преданные Родине сыны нашего народа. Когда приходилось отдавать жизнь в боях с врагами, они шли на это не дрогнув, с достоинством и боевой доблестью.}}
 — «Воспоминания и размышления», Том I, Глава 3: Участие в Гражданской войне[1][2]

О Сталине

  • Действительно ли И. В. Сталин был выдающимся военным мыслителем? Конечно, нет. Все это нагородили в угоду И. В. Сталину, чему способствовал он сам…
 — «Воспоминания и размышления», Том I, Глава 11: Ставка Верховного Главнокомандования[1][2]
  • Основных законов оперативно-стратегического искусства И. В. Сталин не придерживался. Он был подобен темпераментному кулачному бойцу, часто горячился и торопился вступить в сражение. Горячась и торопясь, И. В. Сталин не всегда правильно учитывал время, необходимое для всесторонней подготовки операции. Мне и А. М. Василевскому стоило большого труда доказать ему необходимость не спешить с началом действий и начинать операцию только тогда, когда она будет всесторонне подготовлена и материально обеспечена.
    Конечно, при этом приходилось серьезно спорить и выслушивать от И. В. Сталина неприятные и незаслуженные слова. Но тогда мы мало обращали на это внимания.
 — «Воспоминания и размышления», Том II, Глава 17:Разгром фашистских войск на Курской дуге[1][2]
  • Нередки были случаи, когда И. В. Сталин, не ставя в известность Генеральный штаб, давал командующим свои указания, в результате чего происходили серьезные организационные неувязки.
 — «Воспоминания и размышления», Том I, Глава 11: Ставка Верховного Главнокомандования[1][2]
  •  — Какие там еще контрудары, что за чепуха? — вспылил И. В. Сталин. — Опыт показал, что наши войска не умеют наступать… — И вдруг на высоких тонах бросил: — Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?
    Я не мог сдержаться и ответил:
    Если вы считаете, что я как начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.
    Опять наступила тягостная пауза.
    — Вы не горячитесь, — сказал И. В. Сталин. — А впрочем… мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся
 — «Воспоминания и размышления», Том I, Глава 12: Ликвидация Ельнинского выступа противника[1][2]
  • Обычно спокойный и рассудительный, временами он [Сталин] впадал в острое раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он резко менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым, жестким. Не много я знал смельчаков, которые могли выдержать сталинский гнев и отпарировать удар.
 — «Воспоминания и размышления», Том I, Глава 11, Ставка Верховного Главнокомандования[1][2]
  • …В этих сложных условиях стремление избежать войны превратилось у И. В. Сталина в убежденность, что ему удастся ликвидировать опасность войны мирным путем. Надеясь на свою «мудрость», он перемудрил себя и не разобрался в коварной тактике и планах гитлеровского правительства.
 — «Воспоминания и размышления», Том I, Глава 9: Накануне Великой Отечественной войны[1][2]
  • Теперь, после всего пережитого, критически осмысливая минувшее, можно сказать, что руководство страной ошибочно пренебрегло нашими требованиями неотложных мероприятий, которые следовало провести сразу после войны с Финляндией…
 — «Воспоминания и размышления», Том I, Глава 9: Накануне Великой Отечественной войны[1][2]
  • Большим минусом для Верховного [для Сталина] было то, что за время войны он лично ни разу не побывал в войсках фронтов и своими глазами не видел боевых действий войск.
 — «Воспоминания и размышления», Том I, Глава 11: Ставка Верховного Главнокомандования[1][2]
  • Надо отдать должное И. В. Сталину: когда началась война, он никого не упрекал в отсутствии у нас необходимого количества новейших танков, самолетов и другой боевой техники, так как знал, что в нерешенности этих вопросов прежде всего виноват он сам и его ближайшее окружение.
 — «Воспоминания и размышления», Том II, Глава 15: Суровые испытания продолжаются (1942 год)[1][2]

О военном искусстве

  • «До 1936 года, то есть до массовых арестов крупных военных деятелей страны и командиров высших соединений, как теоретически, так и практически уделялось серьезное внимание оперативно-стратегическому взаимодействию видов вооруженных сил; рассматривались и решались важнейшие проблемные вопросы, в период же 1936—1939 гг. эта важнейшая стратегическая работа стояла на мертвой точке, попросту говоря, её некому было вести, так как почти все серьезно глубокомыслящее постигла трагическая участь. Эта важнейшая государственная работа несколько оживилась после советско-финской войны, в 1940 году и в начале 1941 года, то есть непосредственно перед внезапным нападением фашистской Германии на Советский Союз».
 — Из неопубликованных воспоминаний Маршала Советского Союза Г. К. Жукова [5]
  • «Обучение войск оборонительным действиям, встречным сражениям, отступательным действиям редко выходило из тактических рамок. Я не знаю ни одного оперативно-стратегического мероприятия, где была бы разыграна или отработана в крупных оперативно-стратегических масштабах, где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами, а как следствие наши штабы и командиры оперативного масштаба накануне войны не были обучены эффективному ведению обороны оперативно-стратегического масштаба, не говоря уже о том, что такие оборонительные операции не были разработаны в штабах приграничных округов и генштабе как возможный вариант».
 — Из неопубликованных воспоминаний Маршала Советского Союза Г. К. Жукова [5]
  • «Я вас ебал, ебу и буду ебать!»
 — Из неопубликованных воспоминаний Маршала Советского Союза Г. К. Жукова [5]

О Жукове

  • Жуков как никто отдавался изучению военной науки. Заглянем в его комнату — все ползает по карте, разложенной на полу.
 — маршал К. К. Рокоссовский, сокурсник Жукова и его боевой соратник[4]
  • …Дело, долг для него были превыше всего.
 — маршал К. К. Рокоссовский, сокурсник Жукова и его боевой соратник[4]
  • …Резкий, порывистый, допускавший грубости с подчиненными.
 — бывший сотрудник органов КГБ А. Т. Рыбин о Жукове[4]
  • Он строгий был, но, чтоб погоны с кого-то срывал, — нет, не надо. Матом не ругался, на передний край ходил. Бывало, придет — все колени в земле.
 — личный водитель маршала Жукова в 1941—1948 гг. Александр Бучин[4]
  • Около десяти лет трудился отец над воспоминаниями. Принимая во внимание, что он был в опале, постоянно подвергался травле, был болен и многое-многое другое, можно назвать создание книги его вторым подвигом. Выход в свет в 1969 году объемистого тома в красной суперобложке был настоящим событием в нашей стране. Ветераны поставили «Воспоминания и размышления» на первое место среди мемуаров о Великой Отечественной войне. Именно им, живым и павшим солдатам, их великому подвигу, их мужеству, храбрости, героизму, безграничной самоотверженности во имя Родины, во имя будущих поколений посвятил свою книгу Маршал.
 — Мария Георгиевна Жукова, «Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго…[1][2]
  • Когда в апреле 1969 года книга ["Воспоминания и размышления"] появилась на книжных прилавках Москвы, первый тираж в 100 тысяч экземпляров был раскуплен мгновенно.
 — Мария Георгиевна Жукова, «Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго…[1][2]
  • К подготовке второго издания отец приступил летом 1969 года. Получив около десяти тысяч писем читателей, он решил дополнить и доработать книгу Я помню, как письма эти привозили к нему на дачу мешками, и мы всей семьей — с мамой и бабушкой — разбирали их, читали, сортировали, подчеркивали для отца главные мысли. К письмам читателей, их оценкам, замечаниям и дополнениям отец относился очень серьезно.
 — Мария Георгиевна Жукова, «Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго…[1][2]
  • Книга ["Воспоминания и размышления"] издана в тридцати странах на восемнадцати языках тиражом более семи миллионов экземпляров. По высказываниям многочисленных читателей и зарубежной прессы мемуары Маршала Жукова были признаны бестселлером. На суперобложке штутгартского издания «ДФА» (ФРГ) написано: «Один из величайших документов нашей эпохи».
 — Мария Георгиевна Жукова, «Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго…[1][2]
  • На Маршала Жукова был оказан огромный прессинг. В то время, когда господствовала беспощадная идеологическая цензура, и не могло быть иначе… Многие позиции удалось отстоять, но в некоторых случаях Г. К. Жуков вынужден был отступить, иначе книга не вышла бы в свет. В этом легко убедиться, сличив текст 1-го издания 1969 года с вышедшим в 1989 году без купюр 10-м изданием, дополненным по рукописи автора. В оригинале рукописи вымарывались целые страницы, абзацы, фразы изменялись так, что теряли свой смысл. Всего было выброшено около 100 машинописных страниц.
 — Анна Давидовна Миркина, редактор книги, «Воспоминания и размышления», Том I, Предисловие: Призвана жить долго…[1][2]

Источники

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 Жуков Г.К., «Воспоминания и размышления»
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 Жуков Г.К., «Воспоминания и размышления»
  3. Карпов, В.В. «Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны»
  4. 1 2 3 4 5 6 7 100 великих полководцев России
  5. 1 2 3 РГВА. Ф. 41107. Оп. 1. Д. 48. Лл. 1–58. Рукопись. Автограф. Приводится по Фонд А. Н. Яковлева 1941-й год. Книга вторая После начала Великой Отечественной войны [Док. №№ 607–655]

Ссылки