Солончак: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
изнемогая, из самых последних вод
Строка 12: Строка 12:


{{Q|[[Пустыня]] оттеснена за [[горизонт]]. И только? У станции Челкар ей разрешено вклиниться в культурную зону на какой-нибудь получас пути. Это, так сказать, показательная пустыня, небольшой отрез голого, [[барханы|избарханенного]] песка ― и глазам надо торопиться: было бы досадно выйти из промелька пустыни с пустыми зрачками. Итак, что же я видел за мой челкарский получас: песчаное [[море]], показанное с выключением времени ― валы остановились в полной неподвижности; медленно выкруглившийся из-за всхолмия белесый солончак; посредине его, точно [[глина|терракотовая]] фигурка, поставленная на блюде, неподвижный контур [[верблюд]]а; заходящие в обход вторгшейся пустыне реденькие цепи [[кустарник]]ов, напоминающие цепи стрелков, атакующих противника. И это немного больше, чем [[метафора]]. Всей этой прогибающейся к земле чахлой поросли дано боевое задание: остановить [[бархан]]ы. Цепь за цепью, кусты взбегают на гребень, берутся за корни, как за руки, напруживают стебли, ― и пустыня отступает вспять.<ref>''[[Сигизмунд Доминикович Кржижановский|С.Д.Кржижановский]]''. Сказки для вундеркиндов: повести, рассказы. — М.: Советский писатель, 1991 г.</ref>|Автор=[[Сигизмунд Доминикович Кржижановский|Сигизмунд Кржижановский]], «Салыр-Гюль», 1933}}
{{Q|[[Пустыня]] оттеснена за [[горизонт]]. И только? У станции Челкар ей разрешено вклиниться в культурную зону на какой-нибудь получас пути. Это, так сказать, показательная пустыня, небольшой отрез голого, [[барханы|избарханенного]] песка ― и глазам надо торопиться: было бы досадно выйти из промелька пустыни с пустыми зрачками. Итак, что же я видел за мой челкарский получас: песчаное [[море]], показанное с выключением времени ― валы остановились в полной неподвижности; медленно выкруглившийся из-за всхолмия белесый солончак; посредине его, точно [[глина|терракотовая]] фигурка, поставленная на блюде, неподвижный контур [[верблюд]]а; заходящие в обход вторгшейся пустыне реденькие цепи [[кустарник]]ов, напоминающие цепи стрелков, атакующих противника. И это немного больше, чем [[метафора]]. Всей этой прогибающейся к земле чахлой поросли дано боевое задание: остановить [[бархан]]ы. Цепь за цепью, кусты взбегают на гребень, берутся за корни, как за руки, напруживают стебли, ― и пустыня отступает вспять.<ref>''[[Сигизмунд Доминикович Кржижановский|С.Д.Кржижановский]]''. Сказки для вундеркиндов: повести, рассказы. — М.: Советский писатель, 1991 г.</ref>|Автор=[[Сигизмунд Доминикович Кржижановский|Сигизмунд Кржижановский]], «Салыр-Гюль», 1933}}

{{Q|Исследовав [[тибет]]ские нагорья, я пошел на Лоб-Нор, чтобы уже оттуда возвратиться в [[Россия|Россию]]. [[:w:Тарим|Тарым]], одолеваемый пустыней, изнемогая, из самых последних вод образует обширное [[тростник]]овое [[болото]], нынешний Кара-Кошук-Куль, Лоб-Нор Пржевальского, ― и Лоб-Нор ханских времен, ― что бы ни говорил Ритгофен. Оно окаймлено солончаками, но вода солена только у самых берегов, ― да и не рос бы [[камыш]] вокруг соленого озера. Как-то, весной, я в пять дней объехал его. Там, в трехсаженных тростниках, мне удалось открыть замечательную полуводяную [[бабочка|бабочку]] с первобытной системой жилок. Кочковатый солончак был усеян раковинами [[моллюск]]ов.<ref>''[[Владимир Владимирович Набоков|Набоков В.В.]]'' Собрание сочинений в 6 томах. Том шестой. — Анн Арбор: Ардис Пресс, 1988 г.</ref>|Автор=[[Владимир Владимирович Набоков|Владимир Набоков]], «Дар», 1937}}


== Солончаки в стихах ==
== Солончаки в стихах ==

Версия от 17:10, 27 марта 2019

Мёртвый солончак (Калифорния)

Солонча́к, солончаки́ — тип почвы с большим содержанием легкорастворимых солей, препятствующих развитию большинства растений, за исключением редких галофитов (таких как солерос, солянка, сведа, петросимония, аджерек, кермек и др.), которые также не образуют сплошного растительного покрова. Чаще всего солончаки образуются в сухих или засушливых областях с жаркими сезонами, также характерны они для почвенного покрова степей, полупустынь и пустынь.

Чаще всего солончаки можно встретить в Центральной Африке, Азии, Австралии, Северной Америке, а также в России (Прикаспийская низменность), на Украине (Херсонская область), Казахстане и Средней Азии.

Солончаки в прозе

  •  

― Или еще того хуже было на солончаках над самым над Каспием: солнце рдеет, печет, и солончак блестит, и море блестит… Одурение от этого блеску даже хуже чем от ковыля делается, и не знаешь тогда, где себя, в какой части света числить, то есть жив ты или умер и в безнадежном аду за грехи мучишься. Там, где степь ковылистее, она все-таки радостней; там хоть по увалам кое-где изредка шалфей сизеет или мелкий полынь и чабрец пестрит белизну, а тут все одно блыщание… <...> Оно, разумеется, и при всем этом скучно, но все еще перенесть можно, но на солончаке не приведи Господи никому долго побывать. Конь там одно время бывает доволен: он соль лижет и с нее много пьет и жиреет, но человеку там ― погибель. Живности даже никакой нет, только и есть, как на смех, одна малая птичка, красноустик, вроде нашей ласточки, самая непримечательная, а только у губок этакая оторочка красная. Зачем она к этим морским берегам летит ― не знаю, но как сесть ей постоянно здесь не на что, то она упадет на солончак, полежит на своей хлупи и, глядишь, опять схватилась и опять полетела, а ты и сего лишен, ибо крыльев нет, и ты снова здесь, и нет тебе ни смерти, ни живота, ни покаяния, а умрешь, так как барана тебя в соль положат, и лежи до конца света солониною.[1]

  Николай Лесков, «Очарованный странник», 1873
  •  

За столами писцы; на стол приходится пара их; перед каждым: перо и чернила и почтенная стопка бумаг; писец по бумаге поскрипывает, переворачивает листы, листом шелестит и пером верещит (думаю, что зловещее растение «вереск» происходит от верещания); так ветер осенний, невзгодный, который заводят ветра ― по лесам, по оврагам; так и шелест песка ― в пустырях, в солончаковых пространствах ― оренбургских, самарских, саратовских...[2]

  Андрей Белый, «Петербург», 1914
  •  

Пересел и очень скоро приехал в Шерифхане. Здесь я увидел нечто невиданное. Пустыня-солончак. Лежит громадное, явно мертвое, гладкое озеро-море. В воду тянутся длинные молы на сваях. Несколько больших черных барж грузятся чем-то. Но самое странное: на берегу нет жилых зданий, не видно людей. Одна пустыня. И пустынные склады. Лежат товары. Лежат мотки колючей проволоки. Видно несколько амбаров. Десяток вагонов стоит на рельсах. Но порт ― мертв. Это главный порт Урмийского озера, место с громадным, говорят, будущим. Противоположного берега не видно.[3]

  Виктор Шкловский, «Сентиментальное путешествие», 1923
  •  

Пустыня оттеснена за горизонт. И только? У станции Челкар ей разрешено вклиниться в культурную зону на какой-нибудь получас пути. Это, так сказать, показательная пустыня, небольшой отрез голого, избарханенного песка ― и глазам надо торопиться: было бы досадно выйти из промелька пустыни с пустыми зрачками. Итак, что же я видел за мой челкарский получас: песчаное море, показанное с выключением времени ― валы остановились в полной неподвижности; медленно выкруглившийся из-за всхолмия белесый солончак; посредине его, точно терракотовая фигурка, поставленная на блюде, неподвижный контур верблюда; заходящие в обход вторгшейся пустыне реденькие цепи кустарников, напоминающие цепи стрелков, атакующих противника. И это немного больше, чем метафора. Всей этой прогибающейся к земле чахлой поросли дано боевое задание: остановить барханы. Цепь за цепью, кусты взбегают на гребень, берутся за корни, как за руки, напруживают стебли, ― и пустыня отступает вспять.[4]

  Сигизмунд Кржижановский, «Салыр-Гюль», 1933
  •  

Исследовав тибетские нагорья, я пошел на Лоб-Нор, чтобы уже оттуда возвратиться в Россию. Тарым, одолеваемый пустыней, изнемогая, из самых последних вод образует обширное тростниковое болото, нынешний Кара-Кошук-Куль, Лоб-Нор Пржевальского, ― и Лоб-Нор ханских времен, ― что бы ни говорил Ритгофен. Оно окаймлено солончаками, но вода солена только у самых берегов, ― да и не рос бы камыш вокруг соленого озера. Как-то, весной, я в пять дней объехал его. Там, в трехсаженных тростниках, мне удалось открыть замечательную полуводяную бабочку с первобытной системой жилок. Кочковатый солончак был усеян раковинами моллюсков.[5]

  Владимир Набоков, «Дар», 1937

Солончаки в стихах

  •  

Упаду ль на солончак
Умирать от зною?
Или злой киргиз-кайсак,
С бритой головою
Молча свой натянет лук,
Лежа под травою,
И меня догонит вдруг
Медною стрелою?[6]

  Алексей Толстой, «Колокольчики мои...», 1849
  •  

И тут есть Сибирь. На ее косогоре
Я встал и смотрел. Я забыл свое горе.
О, боже! Драконоподобные зори
Стоят над востоком, как будто в дозоре!
Всё ярче, всё жарче. Путь к югу. И вскоре
Сверкнул солончак ― пересохшее море.[7]

  Леонид Мартынов, «Пленный швед», 1936

Источники

  1. Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12 томах, Том 4. Москва, «Правда», 1989 г.
  2. Андрей Белый. Петербург: Роман. Санкт-Петербург, «Кристалл», 1999 г.
  3. Виктор Шкловский, «Ещё ничего не кончилось». — Москва: изд. Вагриус, 2003 г.
  4. С.Д.Кржижановский. Сказки для вундеркиндов: повести, рассказы. — М.: Советский писатель, 1991 г.
  5. Набоков В.В. Собрание сочинений в 6 томах. Том шестой. — Анн Арбор: Ардис Пресс, 1988 г.
  6. Толстой А.К. Полное собрание стихотворений и поэм. Новая библиотека поэта. Большая серия. Санкт-Петербург, «Академический проект», 2006 г.
  7. Л. Мартынов. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Л.: Советский писатель, 1986 г.

См. также