Солончак: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
→Солончаки в стихах: На сотни верст безлюдны |
→Солончаки в прозе: Ключевский |
||
Строка 6: | Строка 6: | ||
== Солончаки в прозе == |
== Солончаки в прозе == |
||
{{Q|― Или еще того хуже было на солончаках над самым над [[Каспийской море|Каспием]]: солнце рдеет, печет, и солончак блестит, и [[море]] блестит… Одурение от этого блеску даже хуже чем от [[ковыль|ковыля]] делается, и не знаешь тогда, где себя, в какой части света числить, то есть жив ты или умер и в безнадежном [[ад]]у за [[грех]]и мучишься. Там, где [[степь]] ковылистее, она все-таки радостней; там хоть по увалам кое-где изредка [[шалфей]] сизеет или мелкий [[полынь]] и [[чабрец]] пестрит белизну, а тут все одно блыщание… <...> Оно, разумеется, и при всем этом [[скука|скучно]], но все еще перенесть можно, но на солончаке не приведи Господи никому долго побывать. [[Конь]] там одно время бывает доволен: он [[соль]] лижет и с нее много пьет и жиреет, но человеку там ― погибель. Живности даже никакой нет, только и есть, как на [[смех]], одна малая [[птица|птичка]], красноустик, вроде нашей [[ласточка|ласточки]], самая непримечательная, а только у губок этакая оторочка красная. Зачем она к этим морским берегам летит ― не знаю, но как сесть ей постоянно здесь не на что, то она упадет на солончак, полежит на своей хлупи и, глядишь, опять схватилась и опять полетела, а ты и сего лишен, ибо крыльев нет, и ты снова здесь, и нет тебе ни смерти, ни живота, ни покаяния, а умрешь, так как [[баран]]а тебя в соль положат, и лежи до конца света солониною.<ref>''[[w:Лесков, Николай Семёнович|Лесков Н.С.]]'' Собрание сочинений в 12 томах, Том 4. Москва, «Правда», 1989 г.</ref>|Автор=[[Николай Семёнович Лесков|Николай Лесков]], «Очарованный странник», 1873}} |
{{Q|― Или еще того хуже было на солончаках над самым над [[Каспийской море|Каспием]]: солнце рдеет, печет, и солончак блестит, и [[море]] блестит… Одурение от этого блеску даже хуже чем от [[ковыль|ковыля]] делается, и не знаешь тогда, где себя, в какой части света числить, то есть жив ты или умер и в безнадежном [[ад]]у за [[грех]]и мучишься. Там, где [[степь]] ковылистее, она все-таки радостней; там хоть по увалам кое-где изредка [[шалфей]] сизеет или мелкий [[полынь]] и [[чабрец]] пестрит белизну, а тут все одно блыщание… <...> Оно, разумеется, и при всем этом [[скука|скучно]], но все еще перенесть можно, но на солончаке не приведи Господи никому долго побывать. [[Конь]] там одно время бывает доволен: он [[соль]] лижет и с нее много пьет и жиреет, но человеку там ― погибель. Живности даже никакой нет, только и есть, как на [[смех]], одна малая [[птица|птичка]], красноустик, вроде нашей [[ласточка|ласточки]], самая непримечательная, а только у губок этакая оторочка красная. Зачем она к этим морским берегам летит ― не знаю, но как сесть ей постоянно здесь не на что, то она упадет на солончак, полежит на своей хлупи и, глядишь, опять схватилась и опять полетела, а ты и сего лишен, ибо крыльев нет, и ты снова здесь, и нет тебе ни смерти, ни живота, ни покаяния, а умрешь, так как [[баран]]а тебя в соль положат, и лежи до конца света солониною.<ref>''[[w:Лесков, Николай Семёнович|Лесков Н.С.]]'' Собрание сочинений в 12 томах, Том 4. Москва, «Правда», 1989 г.</ref>|Автор=[[Николай Семёнович Лесков|Николай Лесков]], «Очарованный странник», 1873}} |
||
{{Q|Пространство между 55 и 51 северной широты, крайней южной линией [[W:Общий Сырт|Сырта]], раньше освободившееся от [[море|моря]], почти совпадает с полосой наиболее глубокого и сильного [[чернозём]]а. Этот чернозём, как думают, образовался от продолжительного перегнивания обильной [[растительность|растительности]], вызванной здесь благоприятными [[климат]]ическими условиями: в составе тучного чернозёма находят свыше 10% [[перегной|перегноя]]. Напротив, пространство к [[юг]]у от этого пояса, образующее [[степь|степную]] полосу и позднее вышедшее из-под моря, успело покрыться лишь тонким растительным слоем, лежащим на [[песок|песчаном]] солончаковом грунте, какой остался от ушедшего моря, и с гораздо слабейшим содержанием перегноя. Ближе к [[Каспийское море|Каспийскому морю]], в [[Астрахань|астраханских]] степях, [[почва]] лишена и такого тонкого покрова и голые солончаки часто выступают наружу. Песчаные солончаки и соляные [[озеро|озёра]], которыми усеяна эта [[низменность]], показывают, что она ещё недавно была дном моря.<ref>''[[Василий Осипович Ключевский|В.О.Ключевский]]''. Русская история. Полный курс лекций. Лекции 1-9. — М.: Мысль, 1995 г.</ref>|Автор=[[Василий Осипович Ключевский|Василий Ключевский]], Русская история, 1904}} |
|||
{{Q|За столами писцы; на стол приходится пара их; перед каждым: перо и чернила и почтенная стопка бумаг; писец по бумаге поскрипывает, переворачивает листы, листом шелестит и пером верещит (думаю, что зловещее растение «[[вереск]]» происходит от верещания); так [[ветер]] осенний, невзгодный, который заводят ветра ― по лесам, по оврагам; так и шелест [[песок|песка]] ― в пустырях, в солончаковых пространствах ― [[оренбург]]ских, [[самара|самарских]], [[саратов]]ских...<ref>''[[Андрей Белый]]''. Петербург: Роман. Санкт-Петербург, «Кристалл», 1999 г.</ref>|Автор=[[Андрей Белый]], «Петербург», 1914}} |
{{Q|За столами писцы; на стол приходится пара их; перед каждым: перо и чернила и почтенная стопка бумаг; писец по бумаге поскрипывает, переворачивает листы, листом шелестит и пером верещит (думаю, что зловещее растение «[[вереск]]» происходит от верещания); так [[ветер]] осенний, невзгодный, который заводят ветра ― по лесам, по оврагам; так и шелест [[песок|песка]] ― в пустырях, в солончаковых пространствах ― [[оренбург]]ских, [[самара|самарских]], [[саратов]]ских...<ref>''[[Андрей Белый]]''. Петербург: Роман. Санкт-Петербург, «Кристалл», 1999 г.</ref>|Автор=[[Андрей Белый]], «Петербург», 1914}} |
Версия от 17:28, 30 марта 2019
Солонча́к, солончаки́ — тип почвы с большим содержанием легкорастворимых солей, препятствующих развитию большинства растений, за исключением редких галофитов (таких как солерос, солянка, сведа, петросимония, аджерек, кермек и др.), которые также не образуют сплошного растительного покрова. Чаще всего солончаки образуются в сухих или засушливых областях с жаркими сезонами, также характерны они для почвенного покрова степей, полупустынь и пустынь.
Чаще всего солончаки можно встретить в Центральной Африке, Азии, Австралии, Северной Америке, а также в России (Прикаспийская низменность), на Украине (Херсонская область), Казахстане и Средней Азии.
Солончаки в прозе
― Или еще того хуже было на солончаках над самым над Каспием: солнце рдеет, печет, и солончак блестит, и море блестит… Одурение от этого блеску даже хуже чем от ковыля делается, и не знаешь тогда, где себя, в какой части света числить, то есть жив ты или умер и в безнадежном аду за грехи мучишься. Там, где степь ковылистее, она все-таки радостней; там хоть по увалам кое-где изредка шалфей сизеет или мелкий полынь и чабрец пестрит белизну, а тут все одно блыщание… <...> Оно, разумеется, и при всем этом скучно, но все еще перенесть можно, но на солончаке не приведи Господи никому долго побывать. Конь там одно время бывает доволен: он соль лижет и с нее много пьет и жиреет, но человеку там ― погибель. Живности даже никакой нет, только и есть, как на смех, одна малая птичка, красноустик, вроде нашей ласточки, самая непримечательная, а только у губок этакая оторочка красная. Зачем она к этим морским берегам летит ― не знаю, но как сесть ей постоянно здесь не на что, то она упадет на солончак, полежит на своей хлупи и, глядишь, опять схватилась и опять полетела, а ты и сего лишен, ибо крыльев нет, и ты снова здесь, и нет тебе ни смерти, ни живота, ни покаяния, а умрешь, так как барана тебя в соль положат, и лежи до конца света солониною.[1] | |
— Николай Лесков, «Очарованный странник», 1873 |
Пространство между 55 и 51 северной широты, крайней южной линией Сырта, раньше освободившееся от моря, почти совпадает с полосой наиболее глубокого и сильного чернозёма. Этот чернозём, как думают, образовался от продолжительного перегнивания обильной растительности, вызванной здесь благоприятными климатическими условиями: в составе тучного чернозёма находят свыше 10% перегноя. Напротив, пространство к югу от этого пояса, образующее степную полосу и позднее вышедшее из-под моря, успело покрыться лишь тонким растительным слоем, лежащим на песчаном солончаковом грунте, какой остался от ушедшего моря, и с гораздо слабейшим содержанием перегноя. Ближе к Каспийскому морю, в астраханских степях, почва лишена и такого тонкого покрова и голые солончаки часто выступают наружу. Песчаные солончаки и соляные озёра, которыми усеяна эта низменность, показывают, что она ещё недавно была дном моря.[2] | |
— Василий Ключевский, Русская история, 1904 |
За столами писцы; на стол приходится пара их; перед каждым: перо и чернила и почтенная стопка бумаг; писец по бумаге поскрипывает, переворачивает листы, листом шелестит и пером верещит (думаю, что зловещее растение «вереск» происходит от верещания); так ветер осенний, невзгодный, который заводят ветра ― по лесам, по оврагам; так и шелест песка ― в пустырях, в солончаковых пространствах ― оренбургских, самарских, саратовских...[3] | |
— Андрей Белый, «Петербург», 1914 |
Пересел и очень скоро приехал в Шерифхане. Здесь я увидел нечто невиданное. Пустыня-солончак. Лежит громадное, явно мертвое, гладкое озеро-море. В воду тянутся длинные молы на сваях. Несколько больших черных барж грузятся чем-то. Но самое странное: на берегу нет жилых зданий, не видно людей. Одна пустыня. И пустынные склады. Лежат товары. Лежат мотки колючей проволоки. Видно несколько амбаров. Десяток вагонов стоит на рельсах. Но порт ― мертв. Это главный порт Урмийского озера, место с громадным, говорят, будущим. Противоположного берега не видно.[4] | |
— Виктор Шкловский, «Сентиментальное путешествие», 1923 |
Пустыня оттеснена за горизонт. И только? У станции Челкар ей разрешено вклиниться в культурную зону на какой-нибудь получас пути. Это, так сказать, показательная пустыня, небольшой отрез голого, избарханенного песка ― и глазам надо торопиться: было бы досадно выйти из промелька пустыни с пустыми зрачками. Итак, что же я видел за мой челкарский получас: песчаное море, показанное с выключением времени ― валы остановились в полной неподвижности; медленно выкруглившийся из-за всхолмия белесый солончак; посредине его, точно терракотовая фигурка, поставленная на блюде, неподвижный контур верблюда; заходящие в обход вторгшейся пустыне реденькие цепи кустарников, напоминающие цепи стрелков, атакующих противника. И это немного больше, чем метафора. Всей этой прогибающейся к земле чахлой поросли дано боевое задание: остановить барханы. Цепь за цепью, кусты взбегают на гребень, берутся за корни, как за руки, напруживают стебли, ― и пустыня отступает вспять.[5] | |
— Сигизмунд Кржижановский, «Салыр-Гюль», 1933 |
Исследовав тибетские нагорья, я пошел на Лоб-Нор, чтобы уже оттуда возвратиться в Россию. Тарым, одолеваемый пустыней, изнемогая, из самых последних вод образует обширное тростниковое болото, нынешний Кара-Кошук-Куль, Лоб-Нор Пржевальского, ― и Лоб-Нор ханских времен, ― что бы ни говорил Ритгофен. Оно окаймлено солончаками, но вода солена только у самых берегов, ― да и не рос бы камыш вокруг соленого озера. Как-то, весной, я в пять дней объехал его. Там, в трехсаженных тростниках, мне удалось открыть замечательную полуводяную бабочку с первобытной системой жилок. Кочковатый солончак был усеян раковинами моллюсков.[6] | |
— Владимир Набоков, «Дар», 1937 |
Кара-Кончар подъехал к Джелаль эд-Дину и, склонившись к нему, внимательно вслушивался в его слова. Хан объяснил план будущей битвы. Ястребиное лицо Кара-Кончара не выражало никакого волнения, только в карих, круглых, как у совы, глазах вспыхивали веселые искры. | |
— Василий Ян, «Чингиз-хан», 1939 |
Солончаки в стихах
Упаду ль на солончак | |
— Алексей Толстой, «Колокольчики мои...», 1849 |
— Иван Бунин, «Ковсерь», 1903 |
— Николай Туроверов, «Перекоп», 1928 |
— Леонид Мартынов, «Пленный швед», 1936 |
Источники
- ↑ Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12 томах, Том 4. Москва, «Правда», 1989 г.
- ↑ В.О.Ключевский. Русская история. Полный курс лекций. Лекции 1-9. — М.: Мысль, 1995 г.
- ↑ Андрей Белый. Петербург: Роман. Санкт-Петербург, «Кристалл», 1999 г.
- ↑ Виктор Шкловский, «Ещё ничего не кончилось». — Москва: изд. Вагриус, 2003 г.
- ↑ С.Д.Кржижановский. Сказки для вундеркиндов: повести, рассказы. — М.: Советский писатель, 1991 г.
- ↑ Набоков В.В. Собрание сочинений в 6 томах. Том шестой. — Анн Арбор: Ардис Пресс, 1988 г.
- ↑ В. Г. Ян «Чингиз-Хан». — Минск: Мастацкая лiтаратура, 1982 г. Том первый
- ↑ Толстой А.К. Полное собрание стихотворений и поэм. Новая библиотека поэта. Большая серия. Санкт-Петербург, «Академический проект», 2006 г.
- ↑ И. Бунин. Стихотворения. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1956 г.
- ↑ Л. Мартынов. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Л.: Советский писатель, 1986 г.
См. также
Поделитесь цитатами в социальных сетях: |