Безбилетный пассажир: различия между версиями
[непроверенная версия] | [досмотренная версия] |
Нет описания правки |
|||
Строка 2: | Строка 2: | ||
== Цитаты == |
== Цитаты == |
||
{{Q|— Надо отдать его во ВГИК, — сказал отец, когда я окончил школу. |
{{Q|— Надо отдать его во [[w:ВГИК|ВГИК]], — сказал отец, когда я окончил школу. |
||
— Почему во ВГИК? — спросила мама. |
— Почему во ВГИК? — спросила мама. |
||
— А куда его, дурака, ещё девать?|Комментарий=Дороги, которые мы выбираем}} |
— А куда его, дурака, ещё девать?|Комментарий=[[Дороги, которые мы выбираем]]}} |
||
{{Q|А [[кино]] что — целлулоид, плёнка. Зыбкий материал.|Автор=[[w:Калатозов, Михаил Константинович|Михаил Калатозов]]|Комментарий=Перст судьбы}}<!--нетрюизм по форме (прогуглил)--> |
{{Q|А [[кино]] что — целлулоид, плёнка. Зыбкий материал.|Автор=[[w:Калатозов, Михаил Константинович|Михаил Калатозов]]|Комментарий=Перст судьбы}}<!--нетрюизм по форме (прогуглил)--> |
||
{{Q|… моего школьного друга, Володи Васильева по прозвищу Мюнхаузен. <…> |
{{Q|… моего школьного друга, Володи Васильева по прозвищу [[Мюнхаузен]]. <…> |
||
Прозвище ему дали за то, что он никак не мог определиться с отцом: то это был легендарный чекист, которого убили бандиты, то легендарный бандит, которого убили чекисты.|Комментарий=Борис Павлович}} |
Прозвище ему дали за то, что он никак не мог определиться с отцом: то это был легендарный чекист, которого убили бандиты, то легендарный бандит, которого убили чекисты.|Комментарий=Борис Павлович}} |
||
Строка 18: | Строка 18: | ||
И ушёл. |
И ушёл. |
||
Между прочим. [Он] был прав.|Комментарий=Младший лейтенант}} |
Между прочим. [Он] был прав.|Комментарий=Младший лейтенант}} |
||
{{Q|В 1963 году в Москве я случайно встретил на улице [[w:en:Alfredo Guevara|Альфредо Гевару]]<ref>С которым познакомился во время поездки на Кубу в 1961, о чём написано ранее.</ref> и тот пригласил меня на приём по случаю дня Кубинской Революции в [[w:Прага (ресторан)|ресторан «Прага»]]. |
|||
Я надел чёрный костюм, галстук и пошёл. В вестибюле, наверху, у лестницы, гостей встречал кубинский посол, молодой человек лет двадцати пяти, и его приближённые. Я пожал им руки и вошёл в зал. Огляделся. Народу много, а знакомых, кроме Альфредо, — никого. Видно, я попал на приём не моего ранга — повыше. К столам не протолкнёшься, почему-то на всех приёмах, даже в Кремле, у столов обязательно толкучка — такое впечатление, что гостей дома неделю не кормили. |
|||
Вышел в вестибюль, закурил. Стоял напротив посла. Посол улыбнулся мне. Я — ему. |
|||
И тут охрана засуетилась, распахнулась дверь, и в вестибюль стремительно вошёл маршал Советского Союза [[Семён Будённый]]. А за ним высшие лица государства, члены Политбюро <…>. |
|||
Будённый поднялся по лестнице прямо ко мне, обнял, расцеловал и поздравил: |
|||
— С праздником тебя, камрад! Куба си — янки но! |
|||
А за ним и все остальные товарищи пожали мне руку, сказали: «Куба си — янки но!» — и прошли в зал. |
|||
Немая сцена. Я смотрю на посла. Он — на меня. |
|||
Я развел руками — и слинял.|Комментарий=Куба}} |
|||
{{Q|На роль судового медведя <в [[Путь к причалу|«Пути к причалу»]]> Машка, к сожалению, не годилась. При малейшей волне (и даже без волны) её укачивало. <…> Решили сократить роль медведя, а Машку отправить в Москву. |
|||
Поезд отходил вечером. <…> Вдруг вижу — по перрону движется наша троица. Посередине на двух лапах — Машка с билетами в зубах, справа держится за её плечо пьяный дрессировщик, а слева, качаясь, идёт [администратор] и пытается ухватиться за лапу медведя. Но Машка лапу отводит, и [он] падает. Поднимается, догоняет и снова пытается ухватиться за Машку…|Комментарий=Машка}} |
|||
{{Q|Я любил, и меня любили. |
{{Q|Я любил, и меня любили. |
||
Строка 23: | Строка 36: | ||
Это всё, что я могу сказать о своей личной жизни.|Комментарий=О личной жизни}} |
Это всё, что я могу сказать о своей личной жизни.|Комментарий=О личной жизни}} |
||
{{Q|Когда мы сняли [[Серёжа (фильм)|«Серёжу»]], нам с [[w:Таланкин, Игорь Васильевич|Таланкиным]] стали предлагать все сценарии с участием детей. А сейчас, когда я вернулся из Гагр, мне в объединении вручили сценарии о моряках — штук семнадцать, еле донёс. <…> |
|||
{{Q|Как-то в Западном Берлине немецкий прокатчик, купивший картину [[Владимир Валентинович Меньшов|Меньшова]] «[[Москва слезам не верит]]», похвастался мне, что в Германии за месяц уже посмотрели фильм сто тысяч зрителей. Я ему сказал, что столько людей у нас только принимают фильм.|Комментарий=Очень умный полотёр}} |
|||
Позже, когда стал художественным руководителем комедийного объединения и мне стали присылать комедийные сценарии со всего Советского Союза (почему-то советские граждане очень любили писать кинокомедии), я научился читать быстро, по диагонали. Но и это не спасало: авторы звонили и спрашивали о впечатлениях. Я говорил, что не подходит. Спрашивали — почему. Я объяснял. Они просили о личной встрече. Я увиливал. Тогда они вылавливали меня у [[w:Мосфильм|«Мосфильма»]] и у моего дома. Я опять объяснял, почему сценарий не подходит. Тогда авторы писали на меня жалобы — в дирекцию «Мосфильма», в [[w:Госкино|Госкино]], в ЦК, в ООН, а один даже в КГБ написал. И оттуда позвонили директору «Мосфильма» и попросили внимательно разобраться. <…> одну страничку (начало) я сохранил. Перепечатываю дословно. |
|||
«Светит солнце, в небе поют жаворонки, тяжелыми спелыми колосьями колосится золотая рожь. Неровный звук шагов. Поскрипывают ботинки не нашего пошива. По дороге идёт [[шпион]]. Издалека доносится песня и шум мотора. Шпион прислушивается. Из-за поворота выезжает грузовик. В кузове стоят колхозники. Поют: „[[w:догнать и перегнать|Догоним Айову, перегоним Айову]] и по мясу, и по молоку“. Грузовик с румяными и счастливыми советскими колхозниками проезжает мимо предателя Родины и скрывается за поворотом. Шпион замер. Звучит внутренне тревожная музыка. И вдруг раскаяние молнией пронзило его. „Господи! — восклицает шпион, — прости меня, грешного!“ Падает на колени, плачет и целует родную землю».|Комментарий=Брызги шампанского}} |
|||
{{Q|Мне пятнадцать лет. Телеграмма из Тбилиси в Москву: «Дорогой папа, потерял карманные деньги. Целую, Гия». Телеграмма из Москвы в Тбилиси: «Зашей карман. Папа».|Комментарий=Отец}} |
{{Q|Мне пятнадцать лет. Телеграмма из Тбилиси в Москву: «Дорогой папа, потерял карманные деньги. Целую, Гия». Телеграмма из Москвы в Тбилиси: «Зашей карман. Папа».|Комментарий=Отец (вероятно, неоригинально)}} |
||
{{Q| |
{{Q|… мне кажется, жизнь — полустанок: ехал в поезде, сошёл на полустанке, потом поедешь дальше. Только пока ты на полустанке, ты не помнишь предыдущего пути и не знаешь, что будет потом. А там, в поезде, ты снова встретишь тех, кого хочешь встретить…|Комментарий=Полустанок (вариант распространённой мысли)}} |
||
{{Q|В двадцатых годах в Грузии за национализм посадили почти всех ведущих писателей и поэтов. А молодого прозаика К. Г. не посадили. Ему стало обидно, он надел черкеску, папаху, сел на лошадь и стал гарцевать перед окнами здания ЧК. |
|||
{{Q|… [[w:Вронский, Сергей Аркадьевич|Вронский]] говорил, что любое упоминание об идиотизме — это и есть критика советской власти.|Комментарий=Накаркали}} |
|||
{{Q|Между прочим. В двадцатых годах в Грузии за национализм посадили почти всех ведущих писателей и поэтов. А молодого прозаика К. Г. не посадили. Ему стало обидно, он надел черкеску, папаху, сел на лошадь и стал гарцевать перед окнами здания ЧК. |
|||
Из окна выглянул усталый от ночных допросов председатель ЧК: |
Из окна выглянул усталый от ночных допросов председатель ЧК: |
||
— Иди домой, Котэ! — сказал он. — Тебя никто за писателя не считает!|Комментарий=Кот ушёл, а улыбка осталась}} |
— Иди домой, Котэ! — сказал он. — Тебя никто за писателя не считает!|Комментарий=Кот ушёл, а улыбка осталась}} |
||
{{Q|Над сценарием «[[Кин-дза-дза]]» мы с Резо работали так много и долго, что я потерял счёт времени. |
|||
{{Q|... я ни в коем случае не хочу, чтобы создалось впечатление, что я пытаюсь выглядеть жертвой советской власти. Напротив. Я благодарен этой власти за то, что она дала мне возможность заниматься любимым делом. Правда, я не снял всё, что хотел. Но снял только то, что хотел! Ну, а замечания? Неприятно, конечно, иногда до сердечного приступа. Но тогда кино финансировало государство. А кто угощает барышню, тот с ней и танцует.|Комментарий=Не угадать}} |
|||
— Резо, сколько мы пишем этот сценарий? — спросил я. |
|||
— Посмотри в окно. Милиционера видишь? — сказал Резо. |
|||
Напротив гостиницы, где мы работали, было посольство, и там у ворот дежурил милиционер. |
|||
— Вижу. |
|||
— Какой у него чин? |
|||
— Старший лейтенант. |
|||
— А когда мы начинали, он сержантом был. Вот и считай.|Комментарий=[[w:Габриадзе, Резо Леванович|Резо Габриадзе]].}} |
|||
{{Q|Когда на экраны вышел фильм «[[Мимино]]», песня из фильма моментально стала шлягером, а [[Гия Канчели]] сразу стал знаменит как автор «Читы гриты» (правильно «Чито гврито»). Канчели это раздражало, он этой песней не гордился и говорил: «Это не музыка, это триппер». — «Почему триппер?» — «Потому, что быстро цепляется и трудно отделаться». И когда его представляют: «Это тот композитор, который написал „Чита грита“» — он очень недоволен. |
|||
Но самый большой удар он получил на вручении премии «Триумф» в Малом театре. Представлял его [[Юрий Башмет]]. Гия вышел на сцену, и Башмет сказал, что имеет честь вручить премию «Триумф» гениальному композитору, чья классическая музыка звучит во всем мире, и исполняют её лучшие оркестры и музыканты… Дирижёр взмахнул палочкой — и оркестр Малого театра заиграл «Чито гврито». |
|||
Я думал, Гию прямо там, на сцене, кондрашка хватит, но он выдержал, только сильно побледнел. И лишь потом, после церемонии и после банкета, у себя в номере, всегда выдержанный и вежливый Канчели долго и громко матерился.|Комментарий=Гия Канчели}} |
|||
{{Q|Когда песня «Мои года — мое богатство» была очень популярна, про [[Вахтанг Кикабидзе|Бубу]] ходил такой анекдот. Буба однажды вернулся домой и увидел: дверь взломана, но из квартиры ничего не украдено, а на столе записка: «Мы думали, что ты шутишь, когда поёшь, что твои года — твоё богатство». Но я знаю — это не анекдот, а чистая правда. Буба — человек широкий, многим помогает, и, несмотря на то, что он был очень популярен и хорошо зарабатывал, на себя и свою семью у него мало оставалось. Всю жизнь он прожил в маленькой кооперативной квартире, и даже машины у него не было. Первая собственная «Волга» у него появилась в шестьдесят лет. И то он не сам купил — а ему её подарили на юбилей. В придачу к годам.|Комментарий=Буба}} |
|||
{{Q|… я режиссёрских находок не люблю: зритель должен сопереживать героям и не замечать, каким способом [[режиссёр]] добивается этого сопереживания.|Комментарий=Закариадзе (вариант распространённой мысли)}} |
|||
{{Q|… я давно заметил, что когда люди работают, то национальных проблем не возникает.|Комментарий=Дружба народов}} |
|||
{{Q|У [[Леонид Гайдай|Леонида Гайдая]] особый дар. Его иногда обвиняли в том, что он ничего нового не придумывает, только берёт и использует трюки немого кино, — но многие пробовали использовать трюки немого кино — и ни у кого, кроме Гайдая, ничего путного не получилось.|Комментарий=«[[Амаркорд]]»}} |
|||
{{Q|Когда превозносят моё творчество — не скрою, конечно, приятно, но чувствую я себя при этом примерно как безбилетный пассажир в трамвае: вот сейчас войдёт контролёр, оштрафует, опозорит и попросит выйти вон!|Комментарий=Маэстро}} |
|||
{{Q|В старости всё видится, как в бинокль, — чем дальше, тем лучше…|Комментарий=Дом Верико (вариант распространённой мысли)}} |
|||
{{Q|Шофёр дяди [[w:Чиаурели, Михаил Эдишерович|Миши Чиаурели]] Михаил Заргарьян по прозвищу Профессор всегда выглядел элегантно <…>. |
|||
Когда у [[w:Анджапаридзе, Верико Ивлиановна|Верико]] уже не было средств содержать шофёра с машиной, Профессор переквалифицировался в футбольные фотографы и прославился больше, чем Чиаурели <…>. Если в ворота [[w:Динамо (футбольный клуб, Тбилиси)|тбилисского «Динамо»]] забивали мяч, весь стадион, шестьдесят тысяч болельщиков орали: «Профессор, не снимай!!!»|Комментарий=Профессор}} |
|||
===Очень умный полотёр=== |
|||
{{Q|Над сценарием я всегда работаю очень долго. Бывает так: уже написано слово «конец», уже поставили дату, уже везу сценарий на «Мосфильм» сдавать… Но по дороге придумываю хорошую реплику, разворачиваюсь, возвращаюсь, вставляю реплику и понимаю, что надо ещё кое-что поправить. И начинаю переписывать… И если бы не сроки, то я, наверное, до сих пор бы переделывал сценарий «Серёжи». |
|||
Но сценарий фильма «[[Я шагаю по Москве]]» мы со Шпаликовым бесконечно переделывали не из-за меня — из-за [[Никита Хрущёв|Никиты Сергеевича Хрущёва]]. На встрече с интеллигенцией Никита Сергеевич сказал, что фильм «[[Застава Ильича]]» (<…> сценарий [[w:Шпаликов, Геннадий Фёдорович|Шпаликова]]) идеологически вредный: «Три парня и девушка шляются по городу и ничего не делают». И в нашем сценарии три парня и девушка. И тоже шляются. И тоже Шпаликов. И поэтому худсовет объединения сценарий не принимал. Но на Хрущёва не ссылались, а говорили, что мало действия, что надо уточнить мысль, прочертить сюжет, разработать характеры…}} |
|||
{{Q|Как-то в Западном Берлине немецкий прокатчик, купивший картину [[Владимир Валентинович Меньшов|Меньшова]] «[[Москва слезам не верит]]», похвастался мне, что в Германии за месяц уже посмотрели фильм сто тысяч зрителей. Я ему сказал, что столько людей у нас только {{comment|принимают|допускают к прокату}} фильм.}} |
|||
{{Q|Полотёр у нас оказался литературно подкованным: прочитал рассказ Володи и говорит ему то, что говорили нам «они». А Володя не соглашается и говорит полотёру то, что говорили им мы. <…> |
|||
Когда сдавали картину худсовету объединения, мы боялись, что «они» поймут, что это про них, и эпизод выкинут. Но «они» оказались умнее, чем мы про них думали, и сделали вид, что ничего не заметили. |
|||
Но в Госкино, после просмотра, нам опять сказали: |
|||
— Непонятно, о чём фильм. |
|||
— Это комедия, — сказали мы. |
|||
Почему-то считается, что комедия может быть ни о чём. |
|||
— А почему не смешно? |
|||
— Потому что это лирическая комедия. |
|||
— Тогда напишите, что лирическая. |
|||
Мы написали. Так возник новый жанр — лирическая комедия. |
|||
Во всяком случае, до этого в титрах я нигде такого не видел. |
|||
Между прочим. Через много лет, когда была пресс-конференция по фильму [[Орёл и решка (фильм)|«Орёл и решка»]], журналисты меня спросили: |
|||
— Что вы хотели сказать этим фильмом? |
|||
— Ничего не хотели. Это просто лекарство против стресса. |
|||
И с тех пор все фильмы, где не насилуют и не убивают, а также и те, где не очень часто насилуют и убивают, причисляют к жанру «лекарство против стресса».}} |
|||
===[[Евгений Павлович Леонов|Леонов]]=== |
|||
{{Q|Леонов был, пожалуй, самым популярным из всех актёров, с кем мне довелось работать. Когда снимали «[[Совсем пропащий]]», мы все жили на корабле. <…> вдруг слышим истошный вопль в мегафон: |
|||
— Леонов, уйди с палубы, твою мать! Спрячься! У меня сейчас корабль на хрен!.. — орал капитан проходящего мимо нас пассажирского трёхпалубника «Тарас Шевченко». |
|||
Леонов курил на палубе. Кто-то из пассажиров заметил его, заорал: «Ребята, там Евгений Леонов стоит!» И тут же все — и пассажиры, и матросы, и обслуга — высыпали на борт посмотреть на него. И корабль действительно дал критический крен.}} |
|||
{{Q|Не [[актёр]]ов любят, а любят их героев. И не хотят понимать, что актёр и тот, кого он играет, — не один и тот же человек. И часто из-за этого «недопонимания» возникают комичные ситуации. |
|||
Грузинский актёр и режиссёр [[w:Мгеладзе, Караман Георгиевич|Гугули Мгеладзе]], когда учился во ВГИКе, сыграл в фильме Герасимова [[w:Молодая гвардия (фильм)|«Молодая гвардия»]] [[w:Арутюнянц, Георгий Минаевич|Жору Арутюнянца]]. Когда Гугули вернулся в Тбилиси, командир полка, расквартированного под Тбилиси, пригласил его в какой-то праздник на творческую встречу с офицерами и солдатами. Мгеладзе приехал, полковник вывел его на сцену и представил: |
|||
— Товарищи! К нам на праздник приехал безвременно погибший, отдавший жизнь за нашу великую Родину комсомолец Жора Арутюнянц! Прошу почтить его память вставанием! |
|||
И все встали.}} |
|||
===«[[Тридцать три]]»=== |
|||
{{Q|«Тридцать три» мы снимали в [[w:Ростов|Ростове]] Ярославском. <…> |
|||
По сюжету фильма Травкина как выдающегося человека отправляют на Марс завязать контакт в марсианами, а в родном городке, на площади, ему ставят памятник. Мы сделали из папье-маше бюст Леонова, смотрящего в небо, на постаменте написали «Травкин Иван Сергеевич, образцовый семьянин» и поставили памятник на привокзальной площади. Рядом построили временную трибуну, положили красную ковровую дорожку, вокруг памятника поставили пионеров в красных галстуках, на трибуну поднялись <…> актёры, — и мы стали ждать поезда. Когда подошёл поезд и на площадь вышли пассажиры, мы включили камеру, а Мордюкова стала толкать речь о том, каким образцовым семьянином и выдающимся рыболовом-спортсменом был Иван Сергеевич. Пассажиры подошли к трибуне, остановились и стали слушать, — это нам и надо было. Собрать массовку в Ростове Ярославском трудно, — не Москва, бездельников очень мало. |
|||
Когда приехали в Москву и отсмотрели материал, два кадра оказались негодными — брак плёнки. Вернулись в Ростов Ярославский, чтобы переснять. Сошли с электрички, выходим на площадь — ба! Стоит наш памятник, а вокруг уже разбит газон, и пожилой рабочий красит ограду. |
|||
— Кому памятник, дед? — спросил я. |
|||
— Травкину Ивану Сергеевичу. |
|||
— А кто это? За что ему такая честь? |
|||
— А за то, что не блядун. |
|||
Местное начальство решило: раз москвичи поставили памятник, торжественно открыли его и речь говорить приехала сама [[w:Мордюкова, Нонна Викторовна|Нонна Мордюкова]], значит, — так надо. И выделили из бюджета средства на его благоустройство. |
|||
Так Леонов-Травкин и стоял на привокзальной площади, пока папье-маше не развалилось под дождём.|Комментарий=Памятник}} |
|||
{{Q|… оператор [[w:Вронский, Сергей Аркадьевич|Сергей Вронский]] с самого начала удивлялся тому, что сценарий приняли, что фильм запустили. И всё время торопил меня снимать быстрее, пока не очухались и фильм не закрыли, — «потому что это критика [[советская власть|советской власти]]». Я говорил, что мы снимаем фильм об идиотизме, который существует в любом обществе, а на советский строй и не замахиваемся, а Вронский говорил, что любое упоминание об идиотизме — это и есть критика советской власти. <…> |
|||
Картину приняли, и мы успели показать её в Тбилиси, <…> в Ленинграде <…> и в Москве <…>. И на каждом обсуждении после просмотра выступали усатые старушки в очках, называли нас [[Гоголь|Гоголями]] и [[Салтыков-Щедрин|Щедриными]] и очень удивлялись, что фильм не положили на полку. |
|||
— Накаркают, девицы, — каждый раз вздыхал Вронский. |
|||
И накаркали. Перед просмотром в Доме учёных мне позвонили из группы и сказали, что копию на студии не дают: «родимые очухались» и фильм закрыли. |
|||
И закрыли так крепко, что я не смог её на «Мосфильме» показать даже [[Расул Гамзатов|Расулу Гамзатову]], — директор не разрешил. Я пытался объяснить директору, что смотреть мы собираемся вдвоём, я картину уже видел, значит, по существу, смотреть будет только Гамзатов. А он — член Президиума Верховного Совета СССР, член ЦК партии, секретарь Союза писателей, народный поэт… Директор развёл руками: |
|||
— Я очень уважаю Расула Гамзатовича, но — нельзя. |
|||
Я извинился перед Расулом и повёз его в гостиницу «Москва», где он остановился. Когда проехали мимо [[w:Сад «Эрмитаж»|сада «Эрмитаж»]], Расул спросил: |
|||
— Как фильм называется? «Тридцать три»? Там афиша висит. <…> |
|||
Пошли в кассу, спросили — действительно, идет «Тридцать три». Но билетов нет. Пошли к директору, — директор извинился, билеты проданы на две недели вперед, но для нас он может поставить в зале два стула в проходе. |
|||
Я поинтересовался, каким образом в его кинотеатре оказался этот фильм? Директор рассказал, что взял копию на складе в Госкино. Для выполнения плана в конце года все директора кинотеатров приезжают в Госкино и выбирают на складе себе новую картину — киностудии были обязаны сдавать в Госкино семь копий. Директору досталась «Тридцать три», и он очень доволен. Дипломатический корпус билеты бронирует, Академия наук, космонавты… А что фильм вроде бы запретили — он слышал, но официально ему никто об этом не сообщал. |
|||
И, очевидно, не только директор «Эрмитажа» забрал копию «Тридцать три». Двадцать пять лет картина была запрещена, и все двадцать пять лет она время от времени появлялась на экранах — в клубах, в воинских частях и даже в кинотеатрах на окраинах Москвы… А я в семидесятых годах смотрел её заезженную копию на военной базе на Кубе. <…> |
|||
Так получилось, что через два дня <…> вызвал меня министр и велел вырезать эпизод «проезд [[w:Чайка (автомобиль)|„Чайки“]] с мотоциклистами»: это издевательство над космонавтами. «Чайка» с эскортом мотоциклистов положена только президентам крупных стран. Советское правительство, в виде исключения, разрешило так встречать наших космонавтов. А у нас в машине сидит какой-то идиот. |
|||
Я сказал, что если бы эпизод с «Чайкой» вызывал хоть какие-то ассоциации с космонавтами, в этом месте зрители не аплодировали бы, космонавтов у нас любят. |
|||
— Ну, это ваша домкиношная публика аплодирует. Нормальный советский зритель в этом месте возмутится. |
|||
— Именно нормальные советские зрители в этом месте аплодируют. |
|||
— Нормальные зрители фильма не видели. И с этим эпизодом не увидят! |
|||
— Уже увидели. Фильм идёт в «Эрмитаже». |
|||
— Это исключено. |
|||
— Давайте так, — предложил я. — Если фильм в «Эрмитаже» не идёт, я вырежу этот эпизод и всё, что вы скажете. А если идёт — вы выпустите его на экраны так, как есть. |
|||
— Договорились, — министр нажал кнопку на селекторе, — скажите, фильм «Тридцать три» идёт в каком-нибудь кинотеатре? |
|||
— В «Эрмитаже», Алексей Владимирович. |
|||
— Как?!! Кто разрешил?!! — Министр сразу как-то обмяк и загрустил. |
|||
— Ну что, выпускаем фильм как есть? — спросил я. — Под мою ответственность. |
|||
— Да вы-то здесь при чём! — и министр горько вздохнул.|Комментарий=Накаркали}} |
|||
{{Q|А после перестройки я узнал от бывшего работника КГБ, что посадить собирались не Климова, а меня: очень возмутило тогдашнего председателя КГБ, что я отказался вырезать «Чайку». Но поразмыслив, там решили: не надо западной прессе давать лишний повод вопить о репрессиях над художниками в СССР: не та я фигура, чтобы делать из меня «узника совести». Мелковат.|Комментарий=Кот ушёл, а улыбка осталась}} |
|||
===Не угадать=== |
|||
{{Q|Когда после перестройки на экраны выпустили «запрещённые» фильмы, зрители ринулись в кинотеатры смотреть крамолу, а после просмотра выходили, пожимая плечами: ни антисоветчины, ни порнографии. За что закрывали? |
|||
А не надо искать логики в их действиях. Вот на моём примере: когда я показывал фильм «[[Афоня]]» в Америке, то на пресс-конференции после просмотра меня спросили, собираюсь ли я возвращаться в СССР. Я сказал, что да. «Не стоит — вас там непременно посадят. Вы сняли антисоветский фильм». Возвращался я с опаской. А дома узнал, что «Афоне» дали высшую категорию. (Максимальная денежная выплата постановочных.) Потом была ретроспектива моих фильмов на фестивале в Сан-Ремо. После «Афони» на сцену вылез какой-то тип, сказал, что в первый раз видит живого диссидента, и стал жать мне руку. А зал дружно аплодировал. Вернулся из Сан-Ремо — «Афоню» выдвинули на Государственную премию… |
|||
Фильм «Совсем пропащий» (экранизация романа [[Марк Твен|Марка Твена]] [[Приключения Гекльберри Финна|«Гекльберри Финн»]]) директор Каннского фестиваля отобрал для конкурсного показа в Каннах и даже намекнул, что будет приз. На «Мосфильме» начали печатать фестивальную копию, но тут меня вызвал министр. И спрашивает: |
|||
— Скажи честно: твой фильм антиамериканский? |
|||
Это мне и в голову не приходило. Когда я снимал фильм, я старался максимально сохранить дух книги. Но сообразил, что антиамериканский фильм — это хорошо, у нас за такие по головке гладят. И не стал отрицать: |
|||
— Да, наверно. |
|||
— И как по-твоему, прилично Советскому Союзу вылезти на Каннском фестивале с антиамериканским фильмом накануне встречи [[Леонид Брежнев|Леонида Ильича]] с [[Ричард Никсон|американским президентом]]? |
|||
— Но он очень относительно антиамериканский, — пошёл я на попятный. — Это же Марк Твен, американский классик. |
|||
— Американский классик… А ты знаешь, как его настоящее имя? Самуил! |
|||
— Ну и что? |
|||
— [[w:антисемитизм в СССР|Вот то-то!]] |
|||
Я понял, что фильм в Канны не поедет, и спросил, что от меня надо. |
|||
— Если иностранные корреспонденты полезут с вопросами, говори, что фильм ещё не готов, — распорядился министр. |
|||
И фильму дали вторую категорию и, когда он вышел на экраны, показывали только на первом утреннем сеансе, в девять утра. (Очевидно, решив, что в это время американцы ещё спят.)}} |
|||
{{Q|… я ни в коем случае не хочу, чтобы создалось впечатление, что я пытаюсь выглядеть жертвой советской власти. Напротив. Я благодарен этой власти за то, что она дала мне возможность заниматься любимым делом. Правда, я не снял всё, что хотел. Но снял только то, что хотел! Ну, а замечания? Неприятно, конечно, иногда до сердечного приступа. Но тогда кино финансировало государство. А кто угощает барышню, тот с ней и танцует.}} |
|||
===«[[Не горюй!]]»=== |
|||
{{Q|... я режиссёрских находок не люблю: зритель должен сопереживать героям и не замечать, каким способом режиссёр добивается этого сопереживания.|Комментарий=Закариадзе}} |
|||
{{Q|У [[Роберт Шекли|Роберта Шекли]] есть [[Ордер на убийство|рассказ]], <…> [по которому мне] давно хотелось снять фильм. |
|||
<…> я вдолбил себе в голову Шекли и ни о чём другом думать не мог. Кем же мне эту Планету населить? |
|||
Любимой книгой моей мамы был роман французского писателя [[w:Тилье, Клод|Клода Телье]] [[w:fr:Mon oncle Benjamin|«Мой дядя Бенжамен»]] (я её <…> часто перечитывал). И мне в голову пришла идея: на ту Планету поселить героев этого романа. Но французов я плохо знаю… А пусть вместо французов они будут грузины! |
|||
Попробовал. Оказалось — не так уж трудно. Герои, став грузинами, стали походить на моих друзей, родственников и знакомых. <…> Всё хорошо, только сюжет рассказа Шекли мешал. Эти грузины никак в него не вписывались, — плевать им было и на инструкции, и на инспектора. Они жили как хотели, ссорились и мирились, кутили и пели. А что если забыть и про Планету, и про инспектора, и про Шекли и действие романа перенести в Грузию?|Комментарий=Метаморфозы}} |
|||
{{Q|''Из рассказов Чиаурели''. В тридцатых годах директор Тифлисской киностудии тяжело заболел и врачи сказали, что жить ему осталось мало. Тогда директор вызвал к себе в больницу членов партийного бюро, чтобы обсудить порядок своих похорон.<ref>Этот сюжет использован в заключение «Не горюй!», на что указано в гл. «Дядя Миша Чиаурели».</ref> |
|||
{{Q|... я давно заметил, что когда люди работают, то национальных проблем не возникает.|Комментарий=Дружба народов}} |
|||
Согласовали [многое]. <…> Дошли до обсуждения маршрута траурного кортежа. |
|||
— Пойдём по Верийскому мосту, — говорит директор, — потом по Головинскому проспекту, потом по… |
|||
— По Головинскому не сможем, — сказали ему, — Там сейчас всё перерыто — трамвайные рельсы кладут. Можно по Плехановской улице. |
|||
— Нет, — категорически отказался директор. — По Плехановской не хочу! |
|||
И прожил ещё пять лет.|Комментарий=Похороны директора}} |
|||
{{Q|В 68-м году меня вызвали в Союз кинематографистов и сказали: «Ты едешь в Братиславу с картиной „Не горюй!“». Я попытался отказаться — в Чехословакию только что [[w:Пражская весна|вошли наши танки]]. <…> |
|||
{{Q|У [[Леонид Гайдай|Леонида Гайдая]] особый дар. Его иногда обвиняли в том, что он ничего нового не придумывает, только берёт и использует трюки немого кино, — но многие пробовали использовать трюки немого кино — и ни у кого, кроме Гайдая, ничего путного не получилось.|Комментарий=[[Амаркорд]]}} |
|||
За нами заехал лично мэр со свитой, и мы на нескольких машинах отправились в клуб, где должны были показывать картину. Когда подъехали, я заметил — нет ни одной афиши, ни одной надписи, что сегодня идет фильм «Не горюй!» (позже мне сказали, что, если бы появилась афиша нашего фильма, клуб вообще разгромили бы к чёртовой матери — так велика была тогда в Чехословакии ненависть ко всему советскому). У входа нас встретили ещё какие-то люди и повели к залу на встречу со зрителем. Прошли через несколько помещений. Народу полно, в основном молодёжь. Играет оркестр, кто-то танцует, кто-то режется на бильярде, кто-то в пинг-понг… |
|||
За кулисами мы выстроились и вышли на сцену — а в зале три человека! В первом ряду спит старик в рваной шинели, и на балконе две дамы, по виду — наши из посольства. А нас с сопровождающими на сцене человек пятнадцать. Я подошёл к микрофону и минут двадцать благодарил зрителей за то, что они пришли, и говорил о дружбе…|Комментарий=Буба}} |
|||
== Примечания == |
|||
{{Q|В старости всё видится, как в бинокль, — чем дальше, тем лучше…|Комментарий=Дом Верико; вариант распространённой мысли}} |
|||
{{примечания}} |
|||
[[Категория:Произведения Георгия Данелии]] |
[[Категория:Произведения Георгия Данелии]] |
Версия от 15:28, 28 мая 2019
«Безбилетный пассажир» — первая книга мемуаров Георгия Данелии, впервые опубликованная в 2003 году. Как он указал в «признании», предваряющем следующую книгу «Тостуемый пьёт до дна», эта написана при помощи писательницы Татьяны Кравченко.
Цитаты
— Надо отдать его во ВГИК, — сказал отец, когда я окончил школу. |
А кино что — целлулоид, плёнка. Зыбкий материал. — Перст судьбы | |
— Михаил Калатозов |
… моего школьного друга, Володи Васильева по прозвищу Мюнхаузен. <…> |
На Диксоне вылезли из самолёта — погода омерзительная: мокрый снег, ветер. <…> |
В 1963 году в Москве я случайно встретил на улице Альфредо Гевару[1] и тот пригласил меня на приём по случаю дня Кубинской Революции в ресторан «Прага». |
На роль судового медведя <в «Пути к причалу»> Машка, к сожалению, не годилась. При малейшей волне (и даже без волны) её укачивало. <…> Решили сократить роль медведя, а Машку отправить в Москву. |
Я любил, и меня любили. |
Когда мы сняли «Серёжу», нам с Таланкиным стали предлагать все сценарии с участием детей. А сейчас, когда я вернулся из Гагр, мне в объединении вручили сценарии о моряках — штук семнадцать, еле донёс. <…> |
Мне пятнадцать лет. Телеграмма из Тбилиси в Москву: «Дорогой папа, потерял карманные деньги. Целую, Гия». Телеграмма из Москвы в Тбилиси: «Зашей карман. Папа». — Отец (вероятно, неоригинально) |
… мне кажется, жизнь — полустанок: ехал в поезде, сошёл на полустанке, потом поедешь дальше. Только пока ты на полустанке, ты не помнишь предыдущего пути и не знаешь, что будет потом. А там, в поезде, ты снова встретишь тех, кого хочешь встретить… — Полустанок (вариант распространённой мысли) |
В двадцатых годах в Грузии за национализм посадили почти всех ведущих писателей и поэтов. А молодого прозаика К. Г. не посадили. Ему стало обидно, он надел черкеску, папаху, сел на лошадь и стал гарцевать перед окнами здания ЧК. |
Над сценарием «Кин-дза-дза» мы с Резо работали так много и долго, что я потерял счёт времени. |
Когда на экраны вышел фильм «Мимино», песня из фильма моментально стала шлягером, а Гия Канчели сразу стал знаменит как автор «Читы гриты» (правильно «Чито гврито»). Канчели это раздражало, он этой песней не гордился и говорил: «Это не музыка, это триппер». — «Почему триппер?» — «Потому, что быстро цепляется и трудно отделаться». И когда его представляют: «Это тот композитор, который написал „Чита грита“» — он очень недоволен. |
Когда песня «Мои года — мое богатство» была очень популярна, про Бубу ходил такой анекдот. Буба однажды вернулся домой и увидел: дверь взломана, но из квартиры ничего не украдено, а на столе записка: «Мы думали, что ты шутишь, когда поёшь, что твои года — твоё богатство». Но я знаю — это не анекдот, а чистая правда. Буба — человек широкий, многим помогает, и, несмотря на то, что он был очень популярен и хорошо зарабатывал, на себя и свою семью у него мало оставалось. Всю жизнь он прожил в маленькой кооперативной квартире, и даже машины у него не было. Первая собственная «Волга» у него появилась в шестьдесят лет. И то он не сам купил — а ему её подарили на юбилей. В придачу к годам. — Буба |
… я режиссёрских находок не люблю: зритель должен сопереживать героям и не замечать, каким способом режиссёр добивается этого сопереживания. — Закариадзе (вариант распространённой мысли) |
… я давно заметил, что когда люди работают, то национальных проблем не возникает. — Дружба народов |
У Леонида Гайдая особый дар. Его иногда обвиняли в том, что он ничего нового не придумывает, только берёт и использует трюки немого кино, — но многие пробовали использовать трюки немого кино — и ни у кого, кроме Гайдая, ничего путного не получилось. — «Амаркорд» |
Когда превозносят моё творчество — не скрою, конечно, приятно, но чувствую я себя при этом примерно как безбилетный пассажир в трамвае: вот сейчас войдёт контролёр, оштрафует, опозорит и попросит выйти вон! — Маэстро |
В старости всё видится, как в бинокль, — чем дальше, тем лучше… — Дом Верико (вариант распространённой мысли) |
Шофёр дяди Миши Чиаурели Михаил Заргарьян по прозвищу Профессор всегда выглядел элегантно <…>. |
Очень умный полотёр
Над сценарием я всегда работаю очень долго. Бывает так: уже написано слово «конец», уже поставили дату, уже везу сценарий на «Мосфильм» сдавать… Но по дороге придумываю хорошую реплику, разворачиваюсь, возвращаюсь, вставляю реплику и понимаю, что надо ещё кое-что поправить. И начинаю переписывать… И если бы не сроки, то я, наверное, до сих пор бы переделывал сценарий «Серёжи». |
Как-то в Западном Берлине немецкий прокатчик, купивший картину Меньшова «Москва слезам не верит», похвастался мне, что в Германии за месяц уже посмотрели фильм сто тысяч зрителей. Я ему сказал, что столько людей у нас только принимают фильм. |
Полотёр у нас оказался литературно подкованным: прочитал рассказ Володи и говорит ему то, что говорили нам «они». А Володя не соглашается и говорит полотёру то, что говорили им мы. <…> |
Леонов
Леонов был, пожалуй, самым популярным из всех актёров, с кем мне довелось работать. Когда снимали «Совсем пропащий», мы все жили на корабле. <…> вдруг слышим истошный вопль в мегафон: |
Не актёров любят, а любят их героев. И не хотят понимать, что актёр и тот, кого он играет, — не один и тот же человек. И часто из-за этого «недопонимания» возникают комичные ситуации. |
«Тридцать три»
«Тридцать три» мы снимали в Ростове Ярославском. <…> |
… оператор Сергей Вронский с самого начала удивлялся тому, что сценарий приняли, что фильм запустили. И всё время торопил меня снимать быстрее, пока не очухались и фильм не закрыли, — «потому что это критика советской власти». Я говорил, что мы снимаем фильм об идиотизме, который существует в любом обществе, а на советский строй и не замахиваемся, а Вронский говорил, что любое упоминание об идиотизме — это и есть критика советской власти. <…> |
А после перестройки я узнал от бывшего работника КГБ, что посадить собирались не Климова, а меня: очень возмутило тогдашнего председателя КГБ, что я отказался вырезать «Чайку». Но поразмыслив, там решили: не надо западной прессе давать лишний повод вопить о репрессиях над художниками в СССР: не та я фигура, чтобы делать из меня «узника совести». Мелковат. — Кот ушёл, а улыбка осталась |
Не угадать
Когда после перестройки на экраны выпустили «запрещённые» фильмы, зрители ринулись в кинотеатры смотреть крамолу, а после просмотра выходили, пожимая плечами: ни антисоветчины, ни порнографии. За что закрывали? |
… я ни в коем случае не хочу, чтобы создалось впечатление, что я пытаюсь выглядеть жертвой советской власти. Напротив. Я благодарен этой власти за то, что она дала мне возможность заниматься любимым делом. Правда, я не снял всё, что хотел. Но снял только то, что хотел! Ну, а замечания? Неприятно, конечно, иногда до сердечного приступа. Но тогда кино финансировало государство. А кто угощает барышню, тот с ней и танцует. |
«Не горюй!»
У Роберта Шекли есть рассказ, <…> [по которому мне] давно хотелось снять фильм. |
Из рассказов Чиаурели. В тридцатых годах директор Тифлисской киностудии тяжело заболел и врачи сказали, что жить ему осталось мало. Тогда директор вызвал к себе в больницу членов партийного бюро, чтобы обсудить порядок своих похорон.[2] |
В 68-м году меня вызвали в Союз кинематографистов и сказали: «Ты едешь в Братиславу с картиной „Не горюй!“». Я попытался отказаться — в Чехословакию только что вошли наши танки. <…> |