Рододендрон: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м статья здесь
классная статья, любо-дорого посмотреть!..
Строка 1: Строка 1:
[[Файл:South side of Lough Caragh, near Killarney. - geograph.org.uk - 71979.jpg|thumb|330px|<center>Цветущий [[:w:Рододендрон понтийский|рододендрон понтийский]]]]
[[Файл:South side of Lough Caragh, near Killarney. - geograph.org.uk - 71979.jpg|thumb|350px|<center>Цветущий [[:w:Рододендрон понтийский|рододендрон понтийский]]]]
'''Рододéндрон''' ({{lang-la|Rhododéndron}}), иногда ''альпи́йская ро́за'' — так называются вечнозелёные, а также листопадные и полулистопадные [[кустарник]]и, небольшие [[деревья]] и совсем маленькие кустарнички из крупного рода (более восьмисот видов) [[:w:Рододендрон|Рододендрон]] семейства [[Вереск]]овых ({{lang-la|[[:w:Ericaceae|Ericaceae]]}}). К роду рододендрон в сравнительно недавнее время были присоединены такие широко известные в цветоводстве (садовом, комнатном и [[оранжерея|оранжерейном]]) растения как [[Азалия|азалия]],<ref group="комм.">И тем не менее, различия между рододендроном и [[азалия|азалией]] значительны (и видны невооружённым взглядом). Цветы азалий в подавляющем числе случаев имеют по пять тычинок, в то время как у рододендронов — их десять или более (и только в двух известных случаях немного меньше: от 7 до 10).</ref> а также несколько видов [[лес]]ных [[багульник]]ов, выделяемые некоторыми систематиками в подрод.<ref group="комм.">С родом [[багульник]] ({{lang-la|Lédum}}) история несколько иная. [[Запад]]ные ботаники уже давно влили маленький род багульник (всего четыре вида) в большой род рододендрон и даже не все из них готовы признавать багульник в качестве секции или подрода. Однако отечественная наука до сих пор числит род ''[[:w:Ledum|Ledum]]'' отдельно от рода [[:w:Rhododendron|Rhododendron]].</ref>
'''Рододéндрон''' ({{lang-la|Rhododéndron}}), иногда ''альпи́йская ро́за'' — так называются вечнозелёные, а также листопадные и полулистопадные [[кустарник]]и, небольшие [[деревья]] и совсем маленькие кустарнички из крупного рода (более восьмисот видов) [[:w:Рододендрон|Рододендрон]] семейства [[Вереск]]овых ({{lang-la|[[:w:Ericaceae|Ericaceae]]}}). К роду рододендрон в сравнительно недавнее время были присоединены такие широко известные в цветоводстве (садовом, комнатном и [[оранжерея|оранжерейном]]) растения как [[Азалия|азалия]],<ref group="комм.">И тем не менее, различия между рододендроном и [[азалия|азалией]] значительны (и видны невооружённым взглядом). Цветы азалий в подавляющем числе случаев имеют по пять тычинок, в то время как у рододендронов — их десять или более (и только в двух известных случаях немного меньше: от 7 до 10).</ref> а также несколько видов [[лес]]ных [[багульник]]ов, выделяемые некоторыми систематиками в подрод.<ref group="комм.">С родом [[багульник]] ({{lang-la|Lédum}}) история несколько иная. [[Запад]]ные ботаники уже давно влили маленький род багульник (всего четыре вида) в большой род рододендрон и даже не все из них готовы признавать багульник в качестве секции или подрода. Однако отечественная наука до сих пор числит род ''[[:w:Ledum|Ledum]]'' отдельно от рода [[:w:Rhododendron|Rhododendron]].</ref>


Многие рододендроны — необычайно красиво и обильно цветущие [[растения]]. За века их культивирования были выведены сотни сортов и [[гибрид]]ов, известных как под именами «азалий», так и собственно рододендронов. Во многих [[страна]]х существуют целые парки рододендронов, в период цветения покрытые сплошным ковром цветов.
Многие рододендроны — необычайно красиво и обильно цветущие [[растения]]. За века их культивирования были выведены сотни сортов и [[гибрид]]ов, известных как под именами «азалий», так и собственно рододендронов. Во многих [[страна]]х существуют целые парки рододендронов, в период цветения покрытые сплошным ковром цветов.


== Рододендрон в прозе ==
== Рододендрон в научно-популярной литературе и публицистике ==
{{Q|Рододендрон ([[:w:Rhododendron dahuricum|Rhododendron dauricum]]) ― весьма распространён в окрестностях озера [[Байкал]]а и по [[Амур]]у, довольно редко попадается в Уссурийском крае, где растёт по горам. [[Сирень]] ([[:w:Syringa amurensis|Syringa amurensis]]) встречается, хотя и не особенно часто, по берегам и островам рек. [[Лещина]] (Corylus manshurica, [[:w:Corylus heterophylla|С. heterophylla]]) во множестве растёт по всему краю. В особенности распространён первый вид, который образует густейшие, непроходимые заросли и в [[лист]]венных лесах.<ref name="Пржевальский">''[[:w:Пржевальский, Николай Михайлович|Н.М. Пржевальский]]''. «Путешествие в Уссурийском крае». 1867-1869 гг. — М.: ОГИЗ, 1947 г.</ref>|Автор=[[:w:Пржевальский, Николай Михайлович|Николай Пржевальский]], «Путешествие в Уссурийском крае», 1870}}
{{Q|Я люблю и теперь взбираться мыслию по этим отвесным утесам восточной [[Швейцария|Швейцарии]], на которых рука трудолюбивого [[Сирия|Сирийца]] иссекла бесчисленные уступы, сделав из них лестницу, ведущую на [[небо]], и куда из пропастей принесла она землю, питающую ряды стройных [[шелковица|шелковичных дерев]] и [[виноград]]ных лоз, обвешанных огромными гроздами, или скромный [[ячмень]]. Люблю переноситься на этот нагой и съёженный [[гранит]], как бы преграждающий вселенную чёрною грудью своею, вспаханный человеком от подошвы до самых облаков, из любви к независимости, из ненависти к кровавому притеснителю. Вижу ещё под моими ногами эти глубокие долины с зелёным дном, с голубым шумящим потоком, с розовою полосою цветущего подле воды рододендрона...<ref>''[[:w:Сенковский, Осип Иванович|Сенковский О.И.]]'' в кн. «Сирия, Ливан и Палестина в описаниях российских путешественников, консульских и военных обзорах первой половины XIX века». — Москва, «Наука», 1991 г.</ref>|Автор=[[:w:Сенковский, Осип Иванович|Осип Сенковский]], «Воспоминания о Сирии», 1822}}


{{Q|Слыша теперь завывание бури, я благодарил [[судьба|судьбу]], что успел добраться до жилья, а то пришлось, бы целую ночь мёрзнуть на дворе. Замечательно, что ещё накануне этой [[метель|метели]] я нашёл в лесу вторично расцветший куст рододендрона, который так отрадно было видеть среди оголённых деревьев и иссохших [[лист]]ьев, кучками наваленных на землю.<ref name="Пржевальский"></ref>|Автор=[[:w:Пржевальский, Николай Михайлович|Николай Пржевальский]], «Путешествие в Уссурийском крае», 1870}}
{{Q|Руди, уйдя из Бэ, кинулся в горы, в этот свежий, холодный воздух, в область [[снег]]ов, в царство Девы Льдов. Внизу виднелись лиственные деревья; они смотрели отсюда [[картофель]]ною зеленью; [[сосна|сосны]] и кустарники становились всё мельче, там и сям попадались альпийские розы, росшие прямо на снегу, который местами напоминал разостланный для беления холст.|Автор=[[Ганс Христиан Андерсен]], «[[s:Дева льдов (Андерсен/Ганзен)/12|Дева льдов]]», 1861}}


{{Q|[[Япония]] представляет из себя как бы роскошный [[парк]], местами дикий, с непроходимыми чащами, с потоками, ключами, утёсами гор самого разнообразного вида и с красивыми долинами, покрытыми как ковром цветами [[азалия|азалий]] и рододендронов.<ref>[[w:Лухманова, Надежда Александровна|''Лухманова Н. А.'']], «Японцы и их страна». — СПб.: Постоянная комиссия народных чтений, 1904 г.</ref>|Автор=[[w:Лухманова, Надежда Александровна|Надежда Лухманова]], «Японцы и их страна», 1901}}
{{Q|''Два часа''. День на день не приходится. Сегодня я и в маленьком [[ресторан]]е почти ничего не ел. [[Стыд]]но сказать отчего. Я всегда завидовал [[поэт]]ам, особенно «антологическим»: напишет контурчики, чтоб было плавно, выпукло, округло, звучно, без малейшего смысла: ''«Рододендрон-Рододендрон»'' - и хорошо.<ref group="комм.">В тексте «Скуки ради» [[Александр Иванович Герцен|Герцен]] намекает на стихотворение [[Афанасий Афанасьевич Фет|Афанасия Фета]] «Рододендрон» (которое находится в начале раздела [[поэзия|поэзии]]), хотя и не называет его прямо.</ref> В прозе [[люди]] требовательнее, и если нет ни [[талант]]а, ни мысли, то требуют хоть какого-нибудь [[донос]]а. А мне именно приходится написать такую «антологическую прозу».|Автор=[[Александр Иванович Герцен|Александр Герцен]], «[[s:Скуки ради (Герцен)/VI|Скуки ради]]», 1869}}


{{Q|Рододендроны ([[:w:Rhododendron dahuricum|Rhododendron dahuricum]] L.) были теперь в полном цвету, и от этого скалы, на которых они росли, казались пурпурно-фиолетовыми. Долину Фудзина можно назвать [[луг]]овой. Старый [[дуб]], ветвистая [[липа]] и узловатый [[осокорь]] растут по ней одиночными [[деревья]]ми. Невысокие [[горы]] по сторонам покрыты смешанным [[лес]]ом с преобладанием [[пихта|пихты]] и [[ель|ели]].
{{Q|Рододендрон ([[:w:Rhododendron dahuricum|Rhododendron dauricum]]) ― весьма распространён в окрестностях озера [[Байкал]]а и по [[Амур]]у, довольно редко попадается в Уссурийском крае, где растёт по горам. [[Сирень]] ([[:w:Syringa amurensis|Syringa amurensis]]) встречается, хотя и не особенно часто, по берегам и островам рек. [[Лещина]] (Corylus manshurica, [[:w:Corylus heterophylla|С. heterophylla]]) во множестве растёт по всему краю. В особенности распространён первый вид, который образует густейшие, непроходимые заросли и в [[лист]]венных лесах.<ref name="Пржевальский">''[[:w:Пржевальский, Николай Михайлович|Н.М. Пржевальский]]''. «Путешествие в Уссурийском крае». 1867-1869 гг. — М.: ОГИЗ, 1947 г.</ref>|Автор=[[:w:Пржевальский, Николай Михайлович|Николай Пржевальский]], «Путешествие в Уссурийском крае», 1870}}
Дикая [[красота]] долины смягчалась присутствием людей.<ref name="Уссури">[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|''В.К. Арсеньев'']]. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.</ref>|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «По Уссурийскому краю», 1917}}


{{Q|Сразу с бивака мы повернули вправо и пошли по ключику в горы. Подъём был продолжительный и трудный. Чем выше мы подымались, тем [[растительность]] становилась скуднее. Лесные великаны теперь остались позади. Вместо них появились корявый дубок, маньчжурская [[рябина]] (Sorbus ancuparia L.) с голыми ветками и слабо опушёнными листьями, жёлтая [[берёза]] ([[:w:Betula ermanii|Betula ermanii]] Cham.) с мохнатой корой, висящей по стволу лохмотьями, рододендроны (Rhododendron dahuricum L.) с кожистыми, иногда зимующими листьями и белая [[ясеница]] (Dictamnus albys L.)<ref name="Уссури" />|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «По Уссурийскому краю», 1917}}
{{Q|Слыша теперь завывание бури, я благодарил [[судьба|судьбу]], что успел добраться до жилья, а то пришлось, бы целую ночь мёрзнуть на дворе. Замечательно, что ещё накануне этой [[метель|метели]] я нашёл в лесу вторично расцветший куст рододендрона, который так отрадно было видеть среди оголённых деревьев и иссохших [[лист]]ьев, кучками наваленных на землю.<ref name="Пржевальский"></ref>|Автор=[[:w:Пржевальский, Николай Михайлович|Николай Пржевальский]], «Путешествие в Уссурийском крае», 1870}}


{{Q|Всё это производило впечатление [[март]]а месяца. 30 [[июнь|июня]] мы подошли к [[водораздел]]у и здесь увидели любопытную картину. Почва была совершенно промерзшей, [[мох]] хрустел под ногами. Всюду лежал [[снег]], который под влиянием солнечных лучей принял [[:w:Фирновая граница|фирновую структуру]], и рядом с ним большие заросли [[:w:Рододендрон золотистый|золотистого рододендрона]] с ветвями вышиной до плеч [[человек]]а, усаженными кожистыми блестящими тёмно-зелёными листьями и с шапками золотисто-жёлтых цветов.<ref name="Тайга">[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|''В.К. Арсеньев'']]. «В дебрях Уссурийского края». М.: «Мысль», 1987 г.</ref>|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «Сквозь тайгу», 1930}}
{{Q|― Вы можете [[любовь|любить]]? ― О! ― начал было он, но в это время одна из танцующих дам подвела ей двух кавалеров: ― [[Гиацинт]] или рододендрон? ― Гиацинт, ― ответила она и умчалась скользить по паркету. Через три месяца, на Красную горку, была их [[свадьба]].<ref name="Салтыков">''[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|М.Е. Салтыков-Щедрин]]''. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 16. Книга 2. Москва, Художественная литература, 1973 г.</ref>|Автор=[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|Михаил Салтыков-Щедрин]], «Мелочи жизни», 1887}}


{{Q|На гольцах кое-где еще лежали сугробы [[снег]]а, хотя [[лето]] уже перевалило на вторую половину. Некоторые впадины на склонах гольцов можно было считать карами, оставшимися от [[ледник]]ового периода. Склоны гольцов были частью покрыты густыми, но не высокими зарослями рододендрона с крупными жёлтыми цветами, частью же осыпями [[камень|камня]]. Цветущий рододендрон я видел впервые.<ref>''[[:w:Владимир Афанасьевич Обручев|Обручев В.А.]],'' «Мои путешествия по Сибири». — М., Л.: Изд-во АН СССР, 1948 г.</ref>|Автор=[[Владимир Афанасьевич Обручев|Владимир Обручев]], «Мои путешествия по Сибири», 1948}}
{{Q|[[Япония]] представляет из себя как бы роскошный [[парк]], местами дикий, с непроходимыми чащами, с потоками, ключами, утёсами гор самого разнообразного вида и с красивыми долинами, покрытыми как ковром цветами [[азалия|азалий]] и рододендронов.<ref>[[w:Лухманова, Надежда Александровна|''Лухманова Н. А.'']], «Японцы и их страна». — СПб.: Постоянная комиссия народных чтений, 1904 г.</ref>|Автор=[[w:Лухманова, Надежда Александровна|Надежда Лухманова]], «Японцы и их страна», 1901}}

{{Q|А как быть вечнозеленым растениям с широкими листьями и большим ростом? Такие в нашей стране можно встретить на Дальнем Востоке. Это красивоцветущие [[кустарник]]и ― некоторые виды из рода Рододендрон (Rhododendron sp.). Они нашли довольно оригинальный выход: свернуть [[лист]]ья в трубочку! Тогда [[снег]]а на них нападает гораздо меньше, и ветки не поломаются. А весной, когда многие растения еще не успели «отрастить» себе новые листья, рододендроны разворачивают перезимовавшие листья-трубочки и начинают фотосинтезировать. Могут они разворачиваться и во время [[оттепель|оттепелей]]. У некоторых рододендронов [[листопад]] происходит не осенью, а… весной! Все растение покрыто розовыми [[цветок|цветками]], а листья, которые [[кустарник]] хранил в течение зимы, почему-то опадают. Но у всех названных северных растений есть отделительная зона. У [[сосна|сосны]] опадают веточки, несущие по два листа (совсем как у [[метасеквойя|метасеквойи]]), а у остальных опадают листья.<ref>''Малеева Ю., Чуб В.'' «Биология. Флора». Экспериментальный учебник для учащихся VII классов. — М.: МИРОС. 1994 г.</ref>|Автор=Владимир Чуб, «Что изучает наука ботаника?», 1998}}

{{Q|Оба эти вида ''<рододендрон даурский и рододендрон золотистый>'' обладают [[яд]]овитыми свойствами. О ядовитости остальных видов рододендрона данных в литературе не имеется. <...>
В большей или меньшей степени все части растения, в том числе и цветки, [[ядовитые растения|ядовиты]].
Имеются данные, свидетельствующие о ядовитости [[мёд]]а. Ядовиты главным образом соты, в которых есть перга из пыльцы, собранной с цветков рододендрона. Впрочем, при любых обстоятельствах рододендроновый мёд нельзя признать безопасным.
Отравления растениями как таковыми тоже возможны. Они связаны исключительно с применением многих видов рододендрона в [[:w:народная медицина|народной медицине]].
Достоверных описаний отравления [[люди|людей]] рододендронами в отечественной медицинской литературе обнаружить не удалось.
У [[животные|животных]] первыми признаками [[отрава|отравления]] являются сильное [[слюна|слюнотечение]] и позывы на [[рвота|рвоту]]. В дальнейшем развиваются сильные боли по ходу пищеварительного тракта. Животные при этом скрежещут [[зуб]]ами, бьют себя по животу задними ногами, стонут. Одновременно с этими явлениями развиваются признаки угнетения сердечно-сосудистой системы и дыхания...<ref name="Зориков">''[[Пётр Семёнович Зориков|П.С.Зориков]]'', «Ядовитые растения леса», — [[Владивосток]], Российская Академия Наук, Дальневосточное отделение; изд. «Дальнаука», 2005 г., ISBN 5-8044-0524-1. — стр.88-89</ref>|Автор=Пётр Зориков, «Ядовитые растения леса», 2005}}

== Рододендрон в художественной прозе ==
{{Q|Я люблю и теперь взбираться мыслию по этим отвесным утесам восточной [[Швейцария|Швейцарии]], на которых рука трудолюбивого [[Сирия|Сирийца]] иссекла бесчисленные уступы, сделав из них лестницу, ведущую на [[небо]], и куда из пропастей принесла она землю, питающую ряды стройных [[шелковица|шелковичных дерев]] и [[виноград]]ных лоз, обвешанных огромными гроздами, или скромный [[ячмень]]. Люблю переноситься на этот нагой и съёженный [[гранит]], как бы преграждающий вселенную чёрною грудью своею, вспаханный человеком от подошвы до самых облаков, из любви к независимости, из ненависти к кровавому притеснителю. Вижу ещё под моими ногами эти глубокие долины с зелёным дном, с голубым шумящим потоком, с розовою полосою цветущего подле воды рододендрона...<ref>''[[:w:Сенковский, Осип Иванович|Сенковский О.И.]]'' в кн. «Сирия, Ливан и Палестина в описаниях российских путешественников, консульских и военных обзорах первой половины XIX века». — Москва, «Наука», 1991 г.</ref>|Автор=[[:w:Сенковский, Осип Иванович|Осип Сенковский]], «Воспоминания о Сирии», 1822}}

{{Q|Руди, уйдя из Бэ, кинулся в горы, в этот свежий, холодный воздух, в область [[снег]]ов, в царство Девы Льдов. Внизу виднелись лиственные деревья; они смотрели отсюда [[картофель]]ною зеленью; [[сосна|сосны]] и кустарники становились всё мельче, там и сям попадались альпийские розы, росшие прямо на снегу, который местами напоминал разостланный для беления холст.|Автор=[[Ганс Христиан Андерсен]], «[[s:Дева льдов (Андерсен/Ганзен)/12|Дева льдов]]», 1861}}

{{Q|''Два часа''. День на день не приходится. Сегодня я и в маленьком [[ресторан]]е почти ничего не ел. [[Стыд]]но сказать отчего. Я всегда завидовал [[поэт]]ам, особенно «антологическим»: напишет контурчики, чтоб было плавно, выпукло, округло, звучно, без малейшего смысла: ''«Рододендрон-Рододендрон»'' и хорошо.<ref group="комм.">В тексте «Скуки ради» [[Александр Иванович Герцен|Герцен]] намекает на стихотворение [[Афанасий Афанасьевич Фет|Афанасия Фета]] «Рододендрон» (которое находится в начале раздела [[поэзия|поэзии]]), хотя и не называет его прямо.</ref> В прозе [[люди]] требовательнее, и если нет ни [[талант]]а, ни мысли, то требуют хоть какого-нибудь [[донос]]а. А мне именно приходится написать такую «антологическую прозу».|Автор=[[Александр Иванович Герцен|Александр Герцен]], «[[s:Скуки ради (Герцен)/VI|Скуки ради]]», 1869}}

{{Q|― Вы можете [[любовь|любить]]? ― О! ― начал было он, но в это время одна из танцующих дам подвела ей двух кавалеров: ― [[Гиацинт]] или рододендрон? ― Гиацинт, ― ответила она и умчалась скользить по [[паркет]]у. Через три месяца, на Красную горку, была их [[свадьба]].<ref name="Салтыков">''[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|М.Е. Салтыков-Щедрин]]''. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 16. Книга 2. Москва, Художественная литература, 1973 г.</ref>|Автор=[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|Михаил Салтыков-Щедрин]], «Мелочи жизни», 1887}}


{{Q|Налево от нас, за поворотом, начинается {{comment|Via Tasso|улица Тассо}}. Это — широкая, почти вечно пустая улица; справа тянутся заборы, за ними, по террасам высоких гор, громадные [[виноград]]ники; изредка: куща рододендронов, высокие зонты [[пиния|пиней]] да широколистые [[пальма|пальмы]] какого-нибудь парка, окружающего [[поэт]]ично белую виллу, с опущенными зелёными жалюзи окон, которые почему-то говорят мне о тайне любви.|Автор=[[s:Надежда Александровна Лухманова|Надежда Лухманова]], «Исповедь (Не посланное письмо)», 1901}}
{{Q|Налево от нас, за поворотом, начинается {{comment|Via Tasso|улица Тассо}}. Это — широкая, почти вечно пустая улица; справа тянутся заборы, за ними, по террасам высоких гор, громадные [[виноград]]ники; изредка: куща рододендронов, высокие зонты [[пиния|пиней]] да широколистые [[пальма|пальмы]] какого-нибудь парка, окружающего [[поэт]]ично белую виллу, с опущенными зелёными жалюзи окон, которые почему-то говорят мне о тайне любви.|Автор=[[s:Надежда Александровна Лухманова|Надежда Лухманова]], «Исповедь (Не посланное письмо)», 1901}}
Строка 27: Строка 46:
Картина перед нами величава и прелестна. Тихое утро, горные [[снег]]а, тёмная синева ущелий и гроза войны под снежными вершинами. Прекрасно и жутко. Против солнца смотреть трудно. В бинокль видно, как по гребню подснежной высоты в щетине опавших [[лес]]ов испуганно бегают [[турки]]. <...>
Картина перед нами величава и прелестна. Тихое утро, горные [[снег]]а, тёмная синева ущелий и гроза войны под снежными вершинами. Прекрасно и жутко. Против солнца смотреть трудно. В бинокль видно, как по гребню подснежной высоты в щетине опавших [[лес]]ов испуганно бегают [[турки]]. <...>
Гребень обстрелян достаточно, орудия замолкают. [[Солдат]]ы предаются отдыху на [[солнце]], лежат на рододендронах и [[папоротник]]ах мечтательно и тихо. Сидим с одним в стороне рядом, ноги под гору, лицом к ущелью. Он снял фуражку и вынул из [[:w:тулья|тульи]] [[письмо]], просит прочитать. Я читаю, взволнованный любовной [[нежность]]ю, которой проникнуто письмо.|Автор=[[Степан Семёнович Кондурушкин|Степан Кондурушкин]], «Вслед за войной», 1915}}
Гребень обстрелян достаточно, орудия замолкают. [[Солдат]]ы предаются отдыху на [[солнце]], лежат на рододендронах и [[папоротник]]ах мечтательно и тихо. Сидим с одним в стороне рядом, ноги под гору, лицом к ущелью. Он снял фуражку и вынул из [[:w:тулья|тульи]] [[письмо]], просит прочитать. Я читаю, взволнованный любовной [[нежность]]ю, которой проникнуто письмо.|Автор=[[Степан Семёнович Кондурушкин|Степан Кондурушкин]], «Вслед за войной», 1915}}

{{Q|Рододендроны ([[:w:Rhododendron dahuricum|Rhododendron dahuricum]] L.) были теперь в полном цвету, и от этого скалы, на которых они росли, казались пурпурно-фиолетовыми. Долину Фудзина можно назвать [[луг]]овой. Старый [[дуб]], ветвистая [[липа]] и узловатый [[осокорь]] растут по ней одиночными [[деревья]]ми. Невысокие горы по сторонам покрыты смешанным лесом с преобладанием [[пихта|пихты]] и [[ель|ели]].
Дикая [[красота]] долины смягчалась присутствием людей.<ref name="Уссури">[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|''В.К. Арсеньев'']]. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.</ref>|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «По Уссурийскому краю», 1917}}

{{Q|Сразу с бивака мы повернули вправо и пошли по ключику в горы. Подъём был продолжительный и трудный. Чем выше мы подымались, тем [[растительность]] становилась скуднее. Лесные великаны теперь остались позади. Вместо них появились корявый дубок, маньчжурская [[рябина]] (Sorbus ancuparia L.) с голыми ветками и слабо опушёнными листьями, жёлтая [[берёза]] ([[:w:Betula ermanii|Betula ermanii]] Cham.) с мохнатой корой, висящей по стволу лохмотьями, рододендроны (Rhododendron dahuricum L.) с кожистыми, иногда зимующими листьями и белая [[ясеница]] (Dictamnus albys L.)<ref name="Уссури" />|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «По Уссурийскому краю», 1917}}


{{Q|Коротков пешком одолел три версты и, запыхавшись, вбежал в канцелярию, как раз когда кухонные [[часы]] Альпийской Розы пробили одиннадцать раз. В канцелярии его ожидало зрелище совершенно необычайное для одиннадцати часов утра. Лидочка де-Руни, Милочка Литовцева, Анна Евграфовна, старший бухгалтер Дрозд, инструктор Гитис, Номерацкий, Иванов, Мушка, регистраторша, кассир — словом, вся канцелярия не сидела на своих местах за кухонными столами бывшего ресторана Альпийской Розы,<ref group="комм.">Здесь [[Михаил Афанасьевич Булгаков|Михаил Булгаков]] говорит о [[легенда]]рном ресторане «Альпийская роза» (или «Рододендрон»), в котором любили встречаться артисты и художники. Вот как об этом ресторане пишет [[Владимир Гиляровский]] в своей книге [[:s:Москва и москвичи (Гиляровский)/Сухаревка|«Москва и москвичи»]]: «Литературно-художественный кружок основался совершенно случайно в немецком ресторане «Альпийская роза» на Софийке. Вход в ресторан был строгий: лестница в коврах, обставленная тропическими [[растения]]ми, внизу [[швейцар]]ы, и ходили сюда завтракать из своих контор главным образом московские [[немцы]]».</ref> а стояла, сбившись в тесную кучку у стены, на которой гвоздём была прибита четвертушка бумаги.| Автор = [[Михаил Афанасьевич Булгаков|Михаил Булгаков]], «[[:s:Дьяволиада (Булгаков)/IV|Дьяволиада]]», 1923}}
{{Q|Коротков пешком одолел три версты и, запыхавшись, вбежал в канцелярию, как раз когда кухонные [[часы]] Альпийской Розы пробили одиннадцать раз. В канцелярии его ожидало зрелище совершенно необычайное для одиннадцати часов утра. Лидочка де-Руни, Милочка Литовцева, Анна Евграфовна, старший бухгалтер Дрозд, инструктор Гитис, Номерацкий, Иванов, Мушка, регистраторша, кассир — словом, вся канцелярия не сидела на своих местах за кухонными столами бывшего ресторана Альпийской Розы,<ref group="комм.">Здесь [[Михаил Афанасьевич Булгаков|Михаил Булгаков]] говорит о [[легенда]]рном ресторане «Альпийская роза» (или «Рододендрон»), в котором любили встречаться артисты и художники. Вот как об этом ресторане пишет [[Владимир Гиляровский]] в своей книге [[:s:Москва и москвичи (Гиляровский)/Сухаревка|«Москва и москвичи»]]: «Литературно-художественный кружок основался совершенно случайно в немецком ресторане «Альпийская роза» на Софийке. Вход в ресторан был строгий: лестница в коврах, обставленная тропическими [[растения]]ми, внизу [[швейцар]]ы, и ходили сюда завтракать из своих контор главным образом московские [[немцы]]».</ref> а стояла, сбившись в тесную кучку у стены, на которой гвоздём была прибита четвертушка бумаги.| Автор = [[Михаил Афанасьевич Булгаков|Михаил Булгаков]], «[[:s:Дьяволиада (Булгаков)/IV|Дьяволиада]]», 1923}}


{{Q|Весёлый шофёр звонким ударом согнул железный флажок таксометра, мимо полилась улица, и Фред то и дело соскальзывал с кожаного сиденья и всё смеялся, ворковал сам с собою. Он вылез у входа в Гайд-Парк и, не замечая любопытных [[взгляд]]ов, засеменил вдоль зелёных складных стульев, вдоль бассейна, вдоль огромных кустов рододендрона, темневших в тени [[ильм]]ов и [[липа|лип]], над [[мурава|муравой]], яркой и ровной, как [[бильярд]]ное сукно.<ref>''[[Владимир Владимирович Набоков|Набоков В.В.]]'' Собрание сочинений в 4 томах — М.: Правда, 1990. Том первый</ref>|Автор=[[Владимир Владимирович Набоков|Владимир Набоков]], «Картофельный эльф», 1924}}
{{Q|Весёлый шофёр звонким ударом согнул железный флажок таксометра, мимо полилась улица, и Фред то и дело соскальзывал с кожаного сиденья и всё смеялся, ворковал сам с собою. Он вылез у входа в Гайд-Парк и, не замечая любопытных [[взгляд]]ов, засеменил вдоль зелёных складных стульев, вдоль бассейна, вдоль огромных кустов рододендрона, темневших в тени [[ильм]]ов и [[липа|лип]], над [[мурава|муравой]], яркой и ровной, как [[бильярд]]ное сукно.<ref>''[[Владимир Владимирович Набоков|Набоков В.В.]]'' Собрание сочинений в 4 томах — М.: Правда, 1990. Том первый</ref>|Автор=[[Владимир Владимирович Набоков|Владимир Набоков]], «Картофельный эльф», 1924}}

{{Q|Всё это производило впечатление [[март]]а месяца. 30 [[июнь|июня]] мы подошли к водоразделу и здесь увидели любопытную картину. Почва была совершенно промерзшей, [[мох]] хрустел под ногами. Всюду лежал [[снег]], который под влиянием солнечных лучей принял [[:w:Фирновая граница|фирновую структуру]], и рядом с ним большие заросли [[:w:Рододендрон золотистый|золотистого рододендрона]] с ветвями вышиной до плеч [[человек]]а, усаженными кожистыми блестящими тёмно-зелёными листьями и с шапками золотисто-жёлтых цветов.<ref name="Тайга">[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|''В.К. Арсеньев'']]. «В дебрях Уссурийского края». М.: «Мысль», 1987 г.</ref>|Автор=[[Владимир Клавдиевич Арсеньев|Владимир Арсеньев]], «Сквозь тайгу», 1930}}


{{Q|Были парники, была маленькая [[оранжерея]]. Смутно помню тёплый, парной её воздух, узорчатые листья [[пальма|пальм]], стену и потолок из пыльных стёкол, горки рыхлой, очень чёрной земли на столах, ряды горшочков с рассаженными черенками. И ещё помню звучное, прочно отпечатавшееся в памяти слово «рододендрон». На всё, что кругом, [[отец]] не мог смотреть, не пытаясь вложить в это своих [[знание|знаний]] и [[творчество|творчества]].<ref>''[[w:Вересаев, Викентий Викентьевич|Вересаев В.В.]]'' «Воспоминания». Госполитиздат, 1946 г.</ref>|Автор=[[Викентий Викентьевич Вересаев|Викентий Вересаев]], «Воспоминания», 1935}}
{{Q|Были парники, была маленькая [[оранжерея]]. Смутно помню тёплый, парной её воздух, узорчатые листья [[пальма|пальм]], стену и потолок из пыльных стёкол, горки рыхлой, очень чёрной земли на столах, ряды горшочков с рассаженными черенками. И ещё помню звучное, прочно отпечатавшееся в памяти слово «рододендрон». На всё, что кругом, [[отец]] не мог смотреть, не пытаясь вложить в это своих [[знание|знаний]] и [[творчество|творчества]].<ref>''[[w:Вересаев, Викентий Викентьевич|Вересаев В.В.]]'' «Воспоминания». Госполитиздат, 1946 г.</ref>|Автор=[[Викентий Викентьевич Вересаев|Викентий Вересаев]], «Воспоминания», 1935}}
Строка 45: Строка 57:
{{Q|Белые круги с чёрной «[[свастика|свастикой]]» смягчают резкость красного цвета полотнищ. Везде ― [[цветы]]. В садах зацветает белый и розовый [[боярышник]], висят на голых ветвях большие лиловые колокольчики японских [[магнолия|магнолий]]. У памятников на площадях, в тенистых, укромных уголках [[:w:Тиргартен|Тиргартена]] ― нежная белая паутина цветущих кустов рододендрона. Погода ― праздничная. По синему небу, играючи, плывут белые облака, как яхты по озеру [[:w:Ваннзее|Ваннзее]]. С утра прохладно.|Автор= [[w:Краснов, Пётр Николаевич|Пётр Краснов]], «Ложь», 1939}}
{{Q|Белые круги с чёрной «[[свастика|свастикой]]» смягчают резкость красного цвета полотнищ. Везде ― [[цветы]]. В садах зацветает белый и розовый [[боярышник]], висят на голых ветвях большие лиловые колокольчики японских [[магнолия|магнолий]]. У памятников на площадях, в тенистых, укромных уголках [[:w:Тиргартен|Тиргартена]] ― нежная белая паутина цветущих кустов рододендрона. Погода ― праздничная. По синему небу, играючи, плывут белые облака, как яхты по озеру [[:w:Ваннзее|Ваннзее]]. С утра прохладно.|Автор= [[w:Краснов, Пётр Николаевич|Пётр Краснов]], «Ложь», 1939}}


{{Q|Поднявшись на кафедру, она открывала журнал и кого-нибудь вызывала: [[ученик]] такой-то, расскажите о рододендронах. Тот начинал что-то говорить, говорить, но что бы он ни рассказывал, и что бы ни рассказывали о рододендронах другие люди и [[наука|научные]] ботанические книги, никто никогда не говорил о рододендронах самого главного ― вы слышите меня, Вета Аркадьевна? ― самого главного: что они, рододендроны, всякую минуту растущие где-то в [[альпийские луга|альпийских лугах]], намного [[счастье|счастливее]] нас, ибо не знают ни любви, ни ненависти, ни тапочной системы имени Перилло, и даже не умирают, так как вся [[природа]], исключая человека, представляет собою одно неумирающее, неистребимое целое. Если где-то в лесу погибает от [[старость|старости]] одно [[дерево]], оно, прежде чем умереть, отдаёт на ветер столько семян, и столько новых деревьев вырастает вокруг на земле, близко и далеко, что старому дереву, особенно рододендрону, ― а ведь рододендрон, Вета Аркадьевна, это, наверное, огромное дерево с [[лист]]ьями величиной с небольшой таз, ― [[смерть|умирать]] не обидно. И дереву безразлично, оно растёт там, на серебристом холме, или новое, выросшее из его [[семена|семени]]. Нет, дереву не обидно. И [[трава|траве]], и [[собака|собаке]], и дождю.<ref>''[[:w:Соколов, Саша|Саша Соколов]],'' «Школа для дураков». — СПб: Симпозиум, 2001 г.</ref>|Автор=[[:w:Соколов, Саша|Саша Соколов]], «Школа для [[дурак]]ов», 1976}}
{{Q|На гольцах кое-где еще лежали сугробы [[снег]]а, хотя [[лето]] уже перевалило на вторую половину. Некоторые впадины на склонах гольцов можно было считать карами, оставшимися от [[ледник]]ового периода. Склоны гольцов были частью покрыты густыми, но не высокими зарослями рододендрона с крупными жёлтыми цветами, частью же осыпями [[камень|камня]]. Цветущий рододендрон я видел впервые.<ref>''[[:w:Владимир Афанасьевич Обручев|Обручев В.А.]],'' «Мои путешествия по Сибири». — М., Л.: Изд-во АН СССР, 1948 г.</ref>|Автор=[[Владимир Афанасьевич Обручев|Владимир Обручев]], «Мои путешествия по Сибири», 1948}}

{{Q|Поднявшись на кафедру, она открывала журнал и кого-нибудь вызывала: [[ученик]] такой-то, расскажите о рододендронах. Тот начинал что-то говорить, говорить, но что бы он ни рассказывал, и что бы ни рассказывали о рододендронах другие люди и [[наука|научные]] ботанические книги, никто никогда не говорил о рододендронах самого главного ― вы слышите меня, Вета Аркадьевна? ― самого главного: что они, рододендроны, всякую минуту растущие где-то в альпийских лугах, намного [[счастье|счастливее]] нас, ибо не знают ни любви, ни ненависти, ни тапочной системы имени Перилло, и даже не умирают, так как вся [[природа]], исключая человека, представляет собою одно неумирающее, неистребимое целое. Если где-то в лесу погибает от [[старость|старости]] одно [[дерево]], оно, прежде чем умереть, отдаёт на ветер столько семян, и столько новых деревьев вырастает вокруг на земле, близко и далеко, что старому дереву, особенно рододендрону, ― а ведь рододендрон, Вета Аркадьевна, это, наверное, огромное дерево с [[лист]]ьями величиной с небольшой таз, ― [[смерть|умирать]] не обидно. И дереву безразлично, оно растёт там, на серебристом холме, или новое, выросшее из его [[семена|семени]]. Нет, дереву не обидно. И [[трава|траве]], и [[собака|собаке]], и дождю.<ref>''[[:w:Соколов, Саша|Саша Соколов]],'' «Школа для дураков». — СПб: Симпозиум, 2001 г.</ref>|Автор=[[:w:Соколов, Саша|Саша Соколов]], «Школа для [[дурак]]ов», 1976}}


{{Q|Над [[сундук]]ом висели два неродных портрета, тщательно и прекрасно написанных масляной краской. На одном был купец, бородатый, с глазами как [[незабудка|незабудки]], скатерть кружевная, на которой лежала купцова рука с перстнем, а на другом ― его жена в зелёном платье. Позади купца было [[растение]] рододендрон, а позади жены ― бордовая штора.<ref name="самшит">''[[:w:Анчаров, Михаил Леонидович|Михаил Анчаров]],'' «Самшитовый лес». — М.: АСТ-Пресс, 1994 г.</ref>|Автор=[[:w:Анчаров, Михаил Леонидович|Михаил Анчаров]], «Самшитовый лес», 1979}}
{{Q|Над [[сундук]]ом висели два неродных [[портрет]]а, тщательно и прекрасно написанных масляной краской. На одном был [[купец]], бородатый, с [[глаза]]ми как [[незабудка|незабудки]], скатерть кружевная, на которой лежала купцова рука с перстнем, а на другом ― его жена в зелёном платье. Позади купца было [[растение]] рододендрон, а позади жены ― бордовая штора. <...>
И стал разглядывать народные масляные [[портрет]]ы купцовой жены с бордовой занавеской и [[купец|купца]] с рододендроном. А потом вдруг осведомился, а что, мол, это за [[растение]] в горшке, на что получил незадумчивый ответ ― дескать, это рододендрон.

{{Q|И стал разглядывать народные масляные [[портрет]]ы купцовой жены с бордовой занавеской и [[купец|купца]] с рододендроном. А потом вдруг осведомился, а что, мол, это за [[растение]] в горшке, на что получил незадумчивый ответ ― дескать, это рододендрон. ― Нет, ― сказал Аграрий, ― это не рододендрон. Это дерево ― [[самшит]]. Только ещё маленький. Так Сапожников впервые услышал про дерево самшит.<ref name="самшит" />|Автор=[[:w:Анчаров, Михаил Леонидович|Михаил Анчаров]], «Самшитовый лес», 1979}}
― Нет, ― сказал Аграрий, ― это не рододендрон. Это дерево ― [[самшит]]. Только ещё маленький. Так Сапожников впервые услышал про дерево самшит.<ref name="самшит">''[[:w:Анчаров, Михаил Леонидович|Михаил Анчаров]],'' «Самшитовый лес». — М.: АСТ-Пресс, 1994 г.</ref>|Автор=[[:w:Анчаров, Михаил Леонидович|Михаил Анчаров]], «Самшитовый лес», 1979}}


{{Q|Мне рассказывал мой покойный дед: у них в [[лес]]у водилось [[олень|оленей]] видимо-невидимо. Как их там? [[косуля|косулей]] ― невпроворот. И пруд был весь в [[лебедь|лебедях]] белых, а на берегу пруда цвёл рододендрон. И вот в деревню эту приехал лекарь, по имени Густав… Ну уж не знаю, насколько он был Густав, но [[жид]] ― это точно. И что же из этого вышло? <...> Ты можешь представить себе, что ты на берегу пруда… произрастаешь… тебя зовут Рододендрон. А на той стороне пруда ― жид, сидит и на тебя смотрит? Вова. Нет, я не могу себе представить… что вот расту и… Прохоров. Ну, к [[черт]]ям собачьим рододендрон. Вот, вообрази себе, Вова: ты ― белая лебедь и сидишь на берегу пруда ― а напротив тебя сидит жид и очень внимательно на тебя… Вова. Нет, белой лебедью я тоже не могу, это мне трудно.<ref>''[[Венедикт Васильевич Ерофеев|Венедикт Ерофеев]]'', Собрание сочинений в 2 томах. Том 1. — М.: Вагриус, 2001 г.</ref>|Автор=[[Венедикт Васильевич Ерофеев|Венедикт Ерофеев]], «Гиева ночь, или Шаги командора», 1985}}
{{Q|Мне рассказывал мой покойный дед: у них в [[лес]]у водилось [[олень|оленей]] видимо-невидимо. Как их там? [[косуля|косулей]] ― невпроворот. И пруд был весь в [[лебедь|лебедях]] белых, а на берегу пруда цвёл рододендрон. И вот в деревню эту приехал лекарь, по имени Густав… Ну уж не знаю, насколько он был Густав, но [[жид]] ― это точно. И что же из этого вышло? <...> Ты можешь представить себе, что ты на берегу пруда… произрастаешь… тебя зовут Рододендрон. А на той стороне пруда ― жид, сидит и на тебя смотрит? Вова. Нет, я не могу себе представить… что вот расту и… Прохоров. Ну, к [[черт]]ям собачьим рододендрон. Вот, вообрази себе, Вова: ты ― белая лебедь и сидишь на берегу пруда ― а напротив тебя сидит жид и очень внимательно на тебя… Вова. Нет, белой лебедью я тоже не могу, это мне трудно.<ref>''[[Венедикт Васильевич Ерофеев|Венедикт Ерофеев]]'', Собрание сочинений в 2 томах. Том 1. — М.: Вагриус, 2001 г.</ref>|Автор=[[Венедикт Васильевич Ерофеев|Венедикт Ерофеев]], «Гиева ночь, или Шаги командора», 1985}}
Строка 58: Строка 68:


{{Q|Мы проходим [[корова|коров]] и подходим к строению из плетёных ветвей рододендрона. Это загон для [[коза|коз]], примерно на полтора метра приподнятый над землей. Здесь живут козы почти круглый год, за исключением нескольких самых холодных [[зима|зимних]] месяцев, когда их держат в сарае. По звону [[колокол]]ьцев и шуму, доносящемуся оттуда, видно, что козы ведут себя беспокойно. По наклонному мостику, сделанному из того же плетёного рододендрона, мы подымаемся к дверям загона, и тётушка приподымает [[фонарь]].<ref name="Сандро" />|Автор=[[Фазиль Абдулович Искандер|Фазиль Искандер]], «[[Сандро из Чегема]]», 1989}}
{{Q|Мы проходим [[корова|коров]] и подходим к строению из плетёных ветвей рододендрона. Это загон для [[коза|коз]], примерно на полтора метра приподнятый над землей. Здесь живут козы почти круглый год, за исключением нескольких самых холодных [[зима|зимних]] месяцев, когда их держат в сарае. По звону [[колокол]]ьцев и шуму, доносящемуся оттуда, видно, что козы ведут себя беспокойно. По наклонному мостику, сделанному из того же плетёного рододендрона, мы подымаемся к дверям загона, и тётушка приподымает [[фонарь]].<ref name="Сандро" />|Автор=[[Фазиль Абдулович Искандер|Фазиль Искандер]], «[[Сандро из Чегема]]», 1989}}

{{Q|Оба эти вида ''<рододендрон даурский и рододендрон золотистый>'' обладают [[яд]]овитыми свойствами. О ядовитости остальных видов рододендрона данных в литературе не имеется. <...>
В большей или меньшей степени все части растения, в том числе и цветки, [[ядовитые растения|ядовиты]].
Имеются данные, свидетельствующие о ядовитости [[мёд]]а. Ядовиты главным образом соты, в которых есть перга из пыльцы, собранной с цветков рододендрона. Впрочем, при любых обстоятельствах рододендроновый мёд нельзя признать безопасным.
Отравления растениями как таковыми тоже возможны. Они связаны исключительно с применением многих видов рододендрона в [[:w:народная медицина|народной медицине]].
Достоверных описаний отравления [[люди|людей]] рододендронами в отечественной медицинской литературе обнаружить не удалось.
У [[животные|животных]] первыми признаками [[отрава|отравления]] являются сильное [[слюна|слюнотечение]] и позывы на [[рвота|рвоту]]. В дальнейшем развиваются сильные боли по ходу пищеварительного тракта. Животные при этом скрежещут [[зуб]]ами, бьют себя по животу задними ногами, стонут. Одновременно с этими явлениями развиваются признаки угнетения сердечно-сосудистой системы и дыхания...<ref name="Зориков">''[[Пётр Семёнович Зориков|П.С.Зориков]]'', «Ядовитые растения леса», — [[Владивосток]], Российская Академия Наук, Дальневосточное отделение; изд. «Дальнаука», 2005 г., ISBN 5-8044-0524-1. — стр.88-89</ref>|Автор=Пётр Зориков, «Ядовитые растения леса», 2005}}


== Рододендрон в поэзии ==
== Рододендрон в поэзии ==

Версия от 13:17, 22 февраля 2020

Цветущий рододендрон понтийский

Рододéндрон (лат. Rhododéndron), иногда альпи́йская ро́за — так называются вечнозелёные, а также листопадные и полулистопадные кустарники, небольшие деревья и совсем маленькие кустарнички из крупного рода (более восьмисот видов) Рододендрон семейства Вересковых (лат. Ericaceae). К роду рододендрон в сравнительно недавнее время были присоединены такие широко известные в цветоводстве (садовом, комнатном и оранжерейном) растения как азалия,[комм. 1] а также несколько видов лесных багульников, выделяемые некоторыми систематиками в подрод.[комм. 2]

Многие рододендроны — необычайно красиво и обильно цветущие растения. За века их культивирования были выведены сотни сортов и гибридов, известных как под именами «азалий», так и собственно рододендронов. Во многих странах существуют целые парки рододендронов, в период цветения покрытые сплошным ковром цветов.

Рододендрон в научно-популярной литературе и публицистике

  •  

Рододендрон (Rhododendron dauricum) ― весьма распространён в окрестностях озера Байкала и по Амуру, довольно редко попадается в Уссурийском крае, где растёт по горам. Сирень (Syringa amurensis) встречается, хотя и не особенно часто, по берегам и островам рек. Лещина (Corylus manshurica, С. heterophylla) во множестве растёт по всему краю. В особенности распространён первый вид, который образует густейшие, непроходимые заросли и в лиственных лесах.[1]

  Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870
  •  

Слыша теперь завывание бури, я благодарил судьбу, что успел добраться до жилья, а то пришлось, бы целую ночь мёрзнуть на дворе. Замечательно, что ещё накануне этой метели я нашёл в лесу вторично расцветший куст рододендрона, который так отрадно было видеть среди оголённых деревьев и иссохших листьев, кучками наваленных на землю.[1]

  Николай Пржевальский, «Путешествие в Уссурийском крае», 1870
  •  

Япония представляет из себя как бы роскошный парк, местами дикий, с непроходимыми чащами, с потоками, ключами, утёсами гор самого разнообразного вида и с красивыми долинами, покрытыми как ковром цветами азалий и рододендронов.[2]

  Надежда Лухманова, «Японцы и их страна», 1901
  •  

Рододендроны (Rhododendron dahuricum L.) были теперь в полном цвету, и от этого скалы, на которых они росли, казались пурпурно-фиолетовыми. Долину Фудзина можно назвать луговой. Старый дуб, ветвистая липа и узловатый осокорь растут по ней одиночными деревьями. Невысокие горы по сторонам покрыты смешанным лесом с преобладанием пихты и ели.
Дикая красота долины смягчалась присутствием людей.[3]

  Владимир Арсеньев, «По Уссурийскому краю», 1917
  •  

Сразу с бивака мы повернули вправо и пошли по ключику в горы. Подъём был продолжительный и трудный. Чем выше мы подымались, тем растительность становилась скуднее. Лесные великаны теперь остались позади. Вместо них появились корявый дубок, маньчжурская рябина (Sorbus ancuparia L.) с голыми ветками и слабо опушёнными листьями, жёлтая берёза (Betula ermanii Cham.) с мохнатой корой, висящей по стволу лохмотьями, рододендроны (Rhododendron dahuricum L.) с кожистыми, иногда зимующими листьями и белая ясеница (Dictamnus albys L.)[3]

  Владимир Арсеньев, «По Уссурийскому краю», 1917
  •  

Всё это производило впечатление марта месяца. 30 июня мы подошли к водоразделу и здесь увидели любопытную картину. Почва была совершенно промерзшей, мох хрустел под ногами. Всюду лежал снег, который под влиянием солнечных лучей принял фирновую структуру, и рядом с ним большие заросли золотистого рододендрона с ветвями вышиной до плеч человека, усаженными кожистыми блестящими тёмно-зелёными листьями и с шапками золотисто-жёлтых цветов.[4]

  Владимир Арсеньев, «Сквозь тайгу», 1930
  •  

На гольцах кое-где еще лежали сугробы снега, хотя лето уже перевалило на вторую половину. Некоторые впадины на склонах гольцов можно было считать карами, оставшимися от ледникового периода. Склоны гольцов были частью покрыты густыми, но не высокими зарослями рододендрона с крупными жёлтыми цветами, частью же осыпями камня. Цветущий рододендрон я видел впервые.[5]

  Владимир Обручев, «Мои путешествия по Сибири», 1948
  •  

А как быть вечнозеленым растениям с широкими листьями и большим ростом? Такие в нашей стране можно встретить на Дальнем Востоке. Это красивоцветущие кустарники ― некоторые виды из рода Рододендрон (Rhododendron sp.). Они нашли довольно оригинальный выход: свернуть листья в трубочку! Тогда снега на них нападает гораздо меньше, и ветки не поломаются. А весной, когда многие растения еще не успели «отрастить» себе новые листья, рододендроны разворачивают перезимовавшие листья-трубочки и начинают фотосинтезировать. Могут они разворачиваться и во время оттепелей. У некоторых рододендронов листопад происходит не осенью, а… весной! Все растение покрыто розовыми цветками, а листья, которые кустарник хранил в течение зимы, почему-то опадают. Но у всех названных северных растений есть отделительная зона. У сосны опадают веточки, несущие по два листа (совсем как у метасеквойи), а у остальных опадают листья.[6]

  — Владимир Чуб, «Что изучает наука ботаника?», 1998
  •  

Оба эти вида <рододендрон даурский и рододендрон золотистый> обладают ядовитыми свойствами. О ядовитости остальных видов рододендрона данных в литературе не имеется. <...>
В большей или меньшей степени все части растения, в том числе и цветки, ядовиты.
Имеются данные, свидетельствующие о ядовитости мёда. Ядовиты главным образом соты, в которых есть перга из пыльцы, собранной с цветков рододендрона. Впрочем, при любых обстоятельствах рододендроновый мёд нельзя признать безопасным.
Отравления растениями как таковыми тоже возможны. Они связаны исключительно с применением многих видов рододендрона в народной медицине.
Достоверных описаний отравления людей рододендронами в отечественной медицинской литературе обнаружить не удалось.
У животных первыми признаками отравления являются сильное слюнотечение и позывы на рвоту. В дальнейшем развиваются сильные боли по ходу пищеварительного тракта. Животные при этом скрежещут зубами, бьют себя по животу задними ногами, стонут. Одновременно с этими явлениями развиваются признаки угнетения сердечно-сосудистой системы и дыхания...[7]

  — Пётр Зориков, «Ядовитые растения леса», 2005

Рододендрон в художественной прозе

  •  

Я люблю и теперь взбираться мыслию по этим отвесным утесам восточной Швейцарии, на которых рука трудолюбивого Сирийца иссекла бесчисленные уступы, сделав из них лестницу, ведущую на небо, и куда из пропастей принесла она землю, питающую ряды стройных шелковичных дерев и виноградных лоз, обвешанных огромными гроздами, или скромный ячмень. Люблю переноситься на этот нагой и съёженный гранит, как бы преграждающий вселенную чёрною грудью своею, вспаханный человеком от подошвы до самых облаков, из любви к независимости, из ненависти к кровавому притеснителю. Вижу ещё под моими ногами эти глубокие долины с зелёным дном, с голубым шумящим потоком, с розовою полосою цветущего подле воды рододендрона...[8]

  Осип Сенковский, «Воспоминания о Сирии», 1822
  •  

Руди, уйдя из Бэ, кинулся в горы, в этот свежий, холодный воздух, в область снегов, в царство Девы Льдов. Внизу виднелись лиственные деревья; они смотрели отсюда картофельною зеленью; сосны и кустарники становились всё мельче, там и сям попадались альпийские розы, росшие прямо на снегу, который местами напоминал разостланный для беления холст.

  Ганс Христиан Андерсен, «Дева льдов», 1861
  •  

Два часа. День на день не приходится. Сегодня я и в маленьком ресторане почти ничего не ел. Стыдно сказать отчего. Я всегда завидовал поэтам, особенно «антологическим»: напишет контурчики, чтоб было плавно, выпукло, округло, звучно, без малейшего смысла: «Рододендрон-Рододендрон» — и хорошо.[комм. 3] В прозе люди требовательнее, и если нет ни таланта, ни мысли, то требуют хоть какого-нибудь доноса. А мне именно приходится написать такую «антологическую прозу».

  Александр Герцен, «Скуки ради», 1869
  •  

― Вы можете любить? ― О! ― начал было он, но в это время одна из танцующих дам подвела ей двух кавалеров: ― Гиацинт или рододендрон? ― Гиацинт, ― ответила она и умчалась скользить по паркету. Через три месяца, на Красную горку, была их свадьба.[9]

  Михаил Салтыков-Щедрин, «Мелочи жизни», 1887
  •  

Налево от нас, за поворотом, начинается Via Tasso. Это — широкая, почти вечно пустая улица; справа тянутся заборы, за ними, по террасам высоких гор, громадные виноградники; изредка: куща рододендронов, высокие зонты пиней да широколистые пальмы какого-нибудь парка, окружающего поэтично белую виллу, с опущенными зелёными жалюзи окон, которые почему-то говорят мне о тайне любви.

  Надежда Лухманова, «Исповедь (Не посланное письмо)», 1901
  •  

Капитан Г. только что приехал с высоты 521, приглашает к себе:
— Поедемте завтра ко мне, вот и увидите, как мы воюем. Есть наука военного дела, стратегия. В этой науке всё рассчитано на то, что люди могут передвигаться большими массами в известном порядке… Чтобы воевать на Кавказе, нужно всякие стратегии позабыть. Здесь не ходят, а лазят как обезьяны. Если не скалы, так перевитой колючим плющом рододендрон — не продраться. Выше — снега. А он сверху жарит!.. Великое вдохновение нужно для такой войны!

  Степан Кондурушкин, «Вслед за войной», 1915
  •  

Слезли с лошадей и по узкой тропинке, среди перепутанной зелени рододендронов взбираемся на батарею.
Картина перед нами величава и прелестна. Тихое утро, горные снега, тёмная синева ущелий и гроза войны под снежными вершинами. Прекрасно и жутко. Против солнца смотреть трудно. В бинокль видно, как по гребню подснежной высоты в щетине опавших лесов испуганно бегают турки. <...>
Гребень обстрелян достаточно, орудия замолкают. Солдаты предаются отдыху на солнце, лежат на рододендронах и папоротниках мечтательно и тихо. Сидим с одним в стороне рядом, ноги под гору, лицом к ущелью. Он снял фуражку и вынул из тульи письмо, просит прочитать. Я читаю, взволнованный любовной нежностью, которой проникнуто письмо.

  Степан Кондурушкин, «Вслед за войной», 1915
  •  

Коротков пешком одолел три версты и, запыхавшись, вбежал в канцелярию, как раз когда кухонные часы Альпийской Розы пробили одиннадцать раз. В канцелярии его ожидало зрелище совершенно необычайное для одиннадцати часов утра. Лидочка де-Руни, Милочка Литовцева, Анна Евграфовна, старший бухгалтер Дрозд, инструктор Гитис, Номерацкий, Иванов, Мушка, регистраторша, кассир — словом, вся канцелярия не сидела на своих местах за кухонными столами бывшего ресторана Альпийской Розы,[комм. 4] а стояла, сбившись в тесную кучку у стены, на которой гвоздём была прибита четвертушка бумаги.

  Михаил Булгаков, «Дьяволиада», 1923
  •  

Весёлый шофёр звонким ударом согнул железный флажок таксометра, мимо полилась улица, и Фред то и дело соскальзывал с кожаного сиденья и всё смеялся, ворковал сам с собою. Он вылез у входа в Гайд-Парк и, не замечая любопытных взглядов, засеменил вдоль зелёных складных стульев, вдоль бассейна, вдоль огромных кустов рододендрона, темневших в тени ильмов и лип, над муравой, яркой и ровной, как бильярдное сукно.[10]

  Владимир Набоков, «Картофельный эльф», 1924
  •  

Были парники, была маленькая оранжерея. Смутно помню тёплый, парной её воздух, узорчатые листья пальм, стену и потолок из пыльных стёкол, горки рыхлой, очень чёрной земли на столах, ряды горшочков с рассаженными черенками. И ещё помню звучное, прочно отпечатавшееся в памяти слово «рододендрон». На всё, что кругом, отец не мог смотреть, не пытаясь вложить в это своих знаний и творчества.[11]

  Викентий Вересаев, «Воспоминания», 1935
  •  

— С прислугой осторожно! — предупреждал доктор Сомов, покачивая головой, а на темени её, в клочковатых волосах, светилась серая, круглая пустота. Взрослые пили чай среди комнаты, за круглым столом, под лампой с белым абажуром, придуманным Самгиным: абажур отражал свет не вниз, на стол, а в потолок; от этого по комнате разливался скучный полумрак, а в трёх углах её было темно, почти как ночью. В четвертом, освещённом стенной лампой, у кадки с огромным рододендроном, помещался детский стол. Черные, лапчатые листья растения расползались по стенам, на стеблях, привязанных бечевками ко гвоздям, воздушные корни висели в воздухе, как длинные, серые черви.[комм. 5]

  Максим Горький, «Жизнь Клима Самгина (Сорок лет)», 1936
  •  

Белые круги с чёрной «свастикой» смягчают резкость красного цвета полотнищ. Везде ― цветы. В садах зацветает белый и розовый боярышник, висят на голых ветвях большие лиловые колокольчики японских магнолий. У памятников на площадях, в тенистых, укромных уголках Тиргартена ― нежная белая паутина цветущих кустов рододендрона. Погода ― праздничная. По синему небу, играючи, плывут белые облака, как яхты по озеру Ваннзее. С утра прохладно.

  Пётр Краснов, «Ложь», 1939
  •  

Поднявшись на кафедру, она открывала журнал и кого-нибудь вызывала: ученик такой-то, расскажите о рододендронах. Тот начинал что-то говорить, говорить, но что бы он ни рассказывал, и что бы ни рассказывали о рододендронах другие люди и научные ботанические книги, никто никогда не говорил о рододендронах самого главного ― вы слышите меня, Вета Аркадьевна? ― самого главного: что они, рододендроны, всякую минуту растущие где-то в альпийских лугах, намного счастливее нас, ибо не знают ни любви, ни ненависти, ни тапочной системы имени Перилло, и даже не умирают, так как вся природа, исключая человека, представляет собою одно неумирающее, неистребимое целое. Если где-то в лесу погибает от старости одно дерево, оно, прежде чем умереть, отдаёт на ветер столько семян, и столько новых деревьев вырастает вокруг на земле, близко и далеко, что старому дереву, особенно рододендрону, ― а ведь рододендрон, Вета Аркадьевна, это, наверное, огромное дерево с листьями величиной с небольшой таз, ― умирать не обидно. И дереву безразлично, оно растёт там, на серебристом холме, или новое, выросшее из его семени. Нет, дереву не обидно. И траве, и собаке, и дождю.[12]

  Саша Соколов, «Школа для дураков», 1976
  •  

Над сундуком висели два неродных портрета, тщательно и прекрасно написанных масляной краской. На одном был купец, бородатый, с глазами как незабудки, скатерть кружевная, на которой лежала купцова рука с перстнем, а на другом ― его жена в зелёном платье. Позади купца было растение рододендрон, а позади жены ― бордовая штора. <...>
И стал разглядывать народные масляные портреты купцовой жены с бордовой занавеской и купца с рододендроном. А потом вдруг осведомился, а что, мол, это за растение в горшке, на что получил незадумчивый ответ ― дескать, это рододендрон.
― Нет, ― сказал Аграрий, ― это не рододендрон. Это дерево ― самшит. Только ещё маленький. Так Сапожников впервые услышал про дерево самшит.[13]

  Михаил Анчаров, «Самшитовый лес», 1979
  •  

Мне рассказывал мой покойный дед: у них в лесу водилось оленей видимо-невидимо. Как их там? косулей ― невпроворот. И пруд был весь в лебедях белых, а на берегу пруда цвёл рододендрон. И вот в деревню эту приехал лекарь, по имени Густав… Ну уж не знаю, насколько он был Густав, но жид ― это точно. И что же из этого вышло? <...> Ты можешь представить себе, что ты на берегу пруда… произрастаешь… тебя зовут Рододендрон. А на той стороне пруда ― жид, сидит и на тебя смотрит? Вова. Нет, я не могу себе представить… что вот расту и… Прохоров. Ну, к чертям собачьим рододендрон. Вот, вообрази себе, Вова: ты ― белая лебедь и сидишь на берегу пруда ― а напротив тебя сидит жид и очень внимательно на тебя… Вова. Нет, белой лебедью я тоже не могу, это мне трудно.[14]

  Венедикт Ерофеев, «Гиева ночь, или Шаги командора», 1985
  •  

Человек десять незнакомых мне людей с лицами рябыми, как я догадался, от оспы, ходили по двору и почему-то очень громко, словно сквозь бурю случившегося, переговаривались. Двое или трое, стоя посреди двора, сжигали какую-то ветошь и домашнюю рухлядь. Мне показалось, что языки пламени, то захлебываясь от бессилия, то яростно вздымаясь, пожирают заражённые вещи. Остальные тащили из ближайшего леска заострённые колья и вязанки свежих, очищенных от листьев ветвей рододендрона. ― Для чего это они? ― спросил я у охотника Щаадата, который, как и я, стоял возле усадьбы и следил за тем, что происходит во дворе. ― Они хотят обнести усадьбу новым плетнём, ― сказал Щаадат.[15]

  Фазиль Искандер, «Сандро из Чегема», 1989
  •  

Мы проходим коров и подходим к строению из плетёных ветвей рододендрона. Это загон для коз, примерно на полтора метра приподнятый над землей. Здесь живут козы почти круглый год, за исключением нескольких самых холодных зимних месяцев, когда их держат в сарае. По звону колокольцев и шуму, доносящемуся оттуда, видно, что козы ведут себя беспокойно. По наклонному мостику, сделанному из того же плетёного рододендрона, мы подымаемся к дверям загона, и тётушка приподымает фонарь.[15]

  Фазиль Искандер, «Сандро из Чегема», 1989

Рододендрон в поэзии

Цветы рододендрона даурского
  •  

Рододендрон! Рододендрон!
Пышный цвет оранжереи,
Как хорош и как наряден
Ты в руках вертлявой феи!
Рододендрон! Рододендрон!
Рододендрон! Рододендрон!
Но в руках вертлявой феи
Хороши не только розы,
Хороши большие томы
И поэзии и прозы![16]

  Афанасий Фет, «Рододендрон», 1856
  •  

Я — слабый сын больного поколенья
И не пойду искать альпийских роз,
Ни ропот волн, ни рокот ранних гроз
Мне не дадут отрадного волненья.

  Иннокентий Анненский, «Ego», 1900-е
  •  

Как элегантна осень в городе,
Где в ратуше дух моды вне́дрен!
Куда вы только ни посмотрите —
Везде на клумбах рододендрон...[17]

  Игорь Северянин, «Городская осень» (из сборника «Громокипящий кубок»), 1911
  •  

На азалии смотрел я, как на райские кусты,
А лиловый рододендрон был пределом красоты. [18]

  Саша Чёрный, «В оранжерее», 1912
  •  

И, как пятна крови, рдея,
Будто битвы той следы,
Меж камней глядят, пестрея,
Рододендрона гряды.[19]

  Николай Холодковский, «Рододендрон» (Rhododendron ferrugineum L.), 1922
  •  

Помню ровный,
остриженный по моде сад,
шесть белых мячиков и ряд
больших кустов рододендро́на;[комм. 6]
я помню, пламенный игрок,
площадку твёрдого газона
в чертах и с сеткой поперёк.[20]

  Владимир Набоков, «Университетская поэма», 1927
  •  

Линолеума путь
Под рододе́ндрон
Не стану я тянуть:
Подробно ― вредно
И не пристало вовсе.[21]

  Георгий Оболдуев, «Я видел мглу невзгод...» (из сборника «Я видел»), 1940-е

Комментарии

  1. И тем не менее, различия между рододендроном и азалией значительны (и видны невооружённым взглядом). Цветы азалий в подавляющем числе случаев имеют по пять тычинок, в то время как у рододендронов — их десять или более (и только в двух известных случаях немного меньше: от 7 до 10).
  2. С родом багульник (лат. Lédum) история несколько иная. Западные ботаники уже давно влили маленький род багульник (всего четыре вида) в большой род рододендрон и даже не все из них готовы признавать багульник в качестве секции или подрода. Однако отечественная наука до сих пор числит род Ledum отдельно от рода Rhododendron.
  3. В тексте «Скуки ради» Герцен намекает на стихотворение Афанасия Фета «Рододендрон» (которое находится в начале раздела поэзии), хотя и не называет его прямо.
  4. Здесь Михаил Булгаков говорит о легендарном ресторане «Альпийская роза» (или «Рододендрон»), в котором любили встречаться артисты и художники. Вот как об этом ресторане пишет Владимир Гиляровский в своей книге «Москва и москвичи»: «Литературно-художественный кружок основался совершенно случайно в немецком ресторане «Альпийская роза» на Софийке. Вход в ресторан был строгий: лестница в коврах, обставленная тропическими растениями, внизу швейцары, и ходили сюда завтракать из своих контор главным образом московские немцы».
  5. Возможно, Горький описывает не рододендрон, а фикус. «Воздушные корни, висящие в воздухе, как длинные, серые черви» — дело для рододендрона очень редкое, почти небывалое, тем более — в условиях комнатной культуры.
  6. «Больших кустов рододендро́на» — ударение на последний слог в слове рододендро́н поставлено Набоковым не только в угоду ритму и рифме (рододендро́н — газо́н). Дело в том, что с таким ударением (на французский манер, вышедшее из салонов) это непростое для произнесения слово было характерно — для петербургского диалекта. В точности такая же история в колебании ударения наблюдается и с другими похожими словами, например: «филоде́ндрон-филодендро́н», оставившая свой отпечаток в поэзии.

Источники

  1. 1 2 Н.М. Пржевальский. «Путешествие в Уссурийском крае». 1867-1869 гг. — М.: ОГИЗ, 1947 г.
  2. Лухманова Н. А., «Японцы и их страна». — СПб.: Постоянная комиссия народных чтений, 1904 г.
  3. 1 2 В.К. Арсеньев. «По Уссурийскому краю». «Дерсу Узала». — М.: Правда, 1983 г.
  4. В.К. Арсеньев. «В дебрях Уссурийского края». М.: «Мысль», 1987 г.
  5. Обручев В.А., «Мои путешествия по Сибири». — М., Л.: Изд-во АН СССР, 1948 г.
  6. Малеева Ю., Чуб В. «Биология. Флора». Экспериментальный учебник для учащихся VII классов. — М.: МИРОС. 1994 г.
  7. П.С.Зориков, «Ядовитые растения леса», — Владивосток, Российская Академия Наук, Дальневосточное отделение; изд. «Дальнаука», 2005 г., ISBN 5-8044-0524-1. — стр.88-89
  8. Сенковский О.И. в кн. «Сирия, Ливан и Палестина в описаниях российских путешественников, консульских и военных обзорах первой половины XIX века». — Москва, «Наука», 1991 г.
  9. М.Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 16. Книга 2. Москва, Художественная литература, 1973 г.
  10. Набоков В.В. Собрание сочинений в 4 томах — М.: Правда, 1990. Том первый
  11. Вересаев В.В. «Воспоминания». Госполитиздат, 1946 г.
  12. Саша Соколов, «Школа для дураков». — СПб: Симпозиум, 2001 г.
  13. Михаил Анчаров, «Самшитовый лес». — М.: АСТ-Пресс, 1994 г.
  14. Венедикт Ерофеев, Собрание сочинений в 2 томах. Том 1. — М.: Вагриус, 2001 г.
  15. 1 2 Ф.А. Искандер. «Сандро из Чегема». Кн. 3. — М.: «Московский рабочий», 1989 г.
  16. Фет А.А., Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Третье издание. — Ленинград, Советский писатель, 1986 г.
  17. Игорь Северянин, «Громокипящий кубок. Ананасы в шампанском. Соловей. Классические розы.». — М.: «Наука», 2004 г. — стр. 75.
  18. Саша Чёрный, собрание сочинений в пяти томах, — Москва: «Эллис-Лак», 2007 г.
  19. Холодковский Н.А.. «Гербарий моей дочери». — Московское издательство П.П. Сойкина и И.Ф. Афанасьева, 1922 г.
  20. В. Набоков. Стихотворения. Новая библиотека поэта. Большая серия. СПб.: Академический проект, 2002 г.
  21. Г. Оболдуев. Стихотворения. Поэмы. М.: Виртуальная галерея, 2005 г.

См. также