Не тронь меня: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
весь спектр нетроней
Не тронь меня, бомба
Строка 65: Строка 65:
Как тот, когда сложилась эта
Как тот, когда сложилась эта
Простая песнь: «[[не-тронь-меня|Не тронь меня]]».<ref name="мей">''[[Лев Александрович Мей|Мей Л. А.]]'', Стихотворения. — М.: «Советский писатель», 1985 г.</ref>|Автор=[[Лев Александрович Мей|Лев Мей]], «[[Мимоза]]» (С...), 1859}}
Простая песнь: «[[не-тронь-меня|Не тронь меня]]».<ref name="мей">''[[Лев Александрович Мей|Мей Л. А.]]'', Стихотворения. — М.: «Советский писатель», 1985 г.</ref>|Автор=[[Лев Александрович Мей|Лев Мей]], «[[Мимоза]]» (С...), 1859}}

{{Q|Погоди! [[не прикасайся ко мне|Не касайся]], не трогай!
Ты была на неправом пути,
У чужого стояла порога, ―
И, вот видишь, пришлось отойти.<ref>''[[w:Дмитриева, Елизавета Ивановна|Черубина де Габриак]]''. «Исповедь». Москва, «Аграф», 2001 г.</ref>|Автор=[[Елизавета Ивановна Дмитриева|Черубина де Габриак]], «Погоди! Не касайся, не трогай...», 1922}}


{{Q|[[Придворные]],
{{Q|[[Придворные]],
Строка 75: Строка 80:
:::О состоянии [[наука|наук]]
:::О состоянии [[наука|наук]]
Пришел докладывать [[Наполеон I|Наполеону]].<ref name="Мартынов">''[[:w:Мартынов, Леонид Николаевич|Л. Мартынов]]''. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1986 г.</ref>|Автор=[[Леонид Николаевич Мартынов|Леонид Мартынов]], «Доклад», 1964}}
Пришел докладывать [[Наполеон I|Наполеону]].<ref name="Мартынов">''[[:w:Мартынов, Леонид Николаевич|Л. Мартынов]]''. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1986 г.</ref>|Автор=[[Леонид Николаевич Мартынов|Леонид Мартынов]], «Доклад», 1964}}

{{Q|[[Нейтронная бомба]] не тронет меня.
― Не тронь меня, [[бомба]], ― я тихо скажу. ―
Мой [[Ангел]] стоит, от [[печаль|печали]] храня.
К тому же я занят: я рыбу ужу.
― Не тронь меня, бомба, ― я тихо скажу. ―
Мой Ангел стоит, от печали храня.
К тому же я занят: я [[рыба|рыбу]] ужу.<ref name="Чиннов">''[[w:Чиннов, Игорь Владимирович|Чиннов И.В.]]'' Собрание сочинений в двух томах. — Москва, «Согласие», 2002 г.</ref>|Автор=[[Игорь Владимирович Чиннов|Игорь Чиннов]], «Нейтронная бомба не тронет меня...», 1981}}


== Источники ==
== Источники ==
Строка 84: Строка 97:
* [[Не прикасайся ко мне]]
* [[Не прикасайся ко мне]]
* [[Noli me tangere]]
* [[Noli me tangere]]
* [[Не трогай моих чертежей!]]
* [[Noli tangere circulos meos!]]
* [[Недотрога (растение)]]
* [[Недотрога (растение)]]
* [[Недотрога]]
* [[Недотрога]]

Версия от 13:44, 26 мая 2020

Уильям Хоул, «Noli me tangere», 1900-е

Не тронь Меня́, Не прикаса́йся ко Мне (латин. Noli me tangere, греч. Μή μου ἅπτου) — евангельский сюжет, описывающий первое после Воскресения явление Христа Марии Магдалине, которая, таким образом, первая увидела воскресшего Спасителя. Он же сказал ей: «не прикасайся ко Мне, ибо Я ещё не восшёл к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20:11—17).

Сюжет стал каноническим и использовался для написания икон «Не прикасайся ко Мне» (в Европе «Noli me tangere»), в которых Мария Магдалина изображена протягивающей руки к Христу, а также обязательно — стены Небесного Иерусалима. Постепенно проникнув в разговорную и литературную речь, выражение Noli me tangere утеряло свой религиозный смысл и стало устойчивым сочетанием, имеющим историческую коннотацию. Одним из самых ярких примеров стало метафорическое название «не-тронь-меня», присвоенное разным растениям-недотрогам.

«Не тронь меня» в научно-популярной литературе, публицистике и мемуарах

  •  

Гастингс не злодей в сердце своем, но, зная тайную политику английского министерства, зная выгоды Ост-Индской компании, жертвовал, может быть, собственными благородными чувствами тому предмету, для которого послали его в Индию; тиранствовал, чтобы утвердить там власть англичан, и, стараясь умножать доходы компании, умножил, может быть, и свои ― за что, однако ж, министры не предадут его в жертву парламентским говорунам. Англичанин человеколюбив у себя; а в Америке, в Африке и в Азии едва не зверь; по крайней мере с людьми обходится там как с зверями; накопит денег, возвратится домой и кричит: «Не тронь меня; я ― человек!» Торжество английского правосудия состоит единственно в том, что Гастингса бранят, разоряют именем закона; риторы истощают свое красноречие, занимают публику, журналистов; лорды зевают, дремлют на больших креслах; всякий делает свое дело ― и довольно![1].

  Николай Карамзин. Письма русского путешественника, 1793
  •  

Жаль, что ни один из наших упорных порицателей не видал в это время нашего государя; он получил бы верное понятие не только о его нравственном характере, но в то же время и о необходимом характере его политики, в которой чисто человеческое и святое нравственное не подавлено рассчетами так называемой государственной пользы, столь часто оправдывающими вопиющую к Небу неправду, которой элемент есть честность и уважение установленного права. Не тронь меня, я никогда не трону; я никогда не войду в союз с мятежом и своей личной выгоде никогда не пожертвую справедливостию. Сии правила, которых русский император непоколебимо держался с самого начала своего царствования, составляют разительную противоположность с политикою нынешнего правителя Англии. Но куда приведет наконец эта ненавистная политика?[2]

  Василий Жуковский, «Русская и английская политика», 1850
  •  

Статья г. Торопцева была уже напечатана, как мы получили из Полтавской губернии известие о новом скандале, происшедшем между мировым посредником Григорием Павлычем С. и помещиком Александром Павлычем Б. Статья, трактующая об этом деле, подписана псевдонимом «Не тронь меня» и напечатана в «Современнике» быть не может, как потому, что она очень многословна для такого пакостного дела, так и потому, что слишком резко идет вразрез требованиям грамматики (вероятно, это последнее происходит от того, что она переписана не совсем грамотным переписчиком). Но мы не считаем себя не вправе передать здесь содержание этой статьи.[3]

  Михаил Салтыков-Щедрин, Статьи из «Современника», 1863
  •  

Умники-баснописцы, правда, советуют волкам довольствоваться травою; но если бы такого барина оборотить в волка ― посмотрел бы я, как бы он плотоядными зубами, плотоядным желудком пережевывал, переваривал растительную пищу! Издох бы, неразумный, с голоду, а все по незнанию анатомии. Весь кодекс нашей гуманности сводится к правилу: «Не тронь меня ― и я тебя не трону». Кто дошел до понимания этого правила, тот считается человеком просвещенным: уважает, мол, личность. Если же мы помогаем кому в беде, то из чистого эгоизма, в надежде поживиться когда-нибудь от него; или, по крайней мере, из эгоистического побуждения: устранить от себя неприятное ощущение при виде несчастного.[4]

  Василий Авенариус, «Бродящие силы: Современная идиллия», 1864
  •  

Какая-то нега праздности охватила нас, отталкивала не только-что от дела, но даже от серьезных интересов. Мы целые дни гуляли, ели, отдыхали, упивались в оранжерее запахом жасмина и гардений, забавлялись, как «не-тронь-меня» трепетно сжимается и быстро опускает ветки от прикосновения к ней руки, как «мухоловка» удерживает опускавшихся на нее насекомых, и читали романы.[5]

  Татьяна Пассек, «Из дальних лет», 1889
  •  

«Стыдная рана, pudedum vulnus», говорит кто-то из древних посвященных о ране оскопившагося бога Аттиса. И рана разреза ― обрезания ― между двумя Заветами ― тоже «стыдная». Тут мистериально половое «не-тронь-меня» всего Израиля; огненная точка плоти ― «крайняя плоть» ― крайний стыд и страх. Вот почему так трудно говорить об этом: «язык прилипает к гортани». Страшно подымать этот Божий покров с лица Израиля.[6]

  Дмитрий Мережковский, «Который же из Вас? Иудаизм и христианство», 1928
  •  

Разве вечные истины и intellectus separatus, породивший их и сохраняющий их в своем лоне, в ином мире откажутся от своей власти творить зло? Разве «там» закон противоречия и все, что он с собой приводит, перестанет быть noli me tangere (не тронь меня) и освободит от себя Творца? Трудно допустить, что проницательный Лейбниц проглядел этот вопрос: но, зачарованный древним «будете знающие», он ищет гнозиса, только гнозиса, который является для него и вечным спасением. «Зло» нужно только «объяснить»; это все, что требуется от философии, будет ли она иудейско-христианской или языческой: «верую, чтобы знать».

  Лев Шестов, «Афины и Иерусалим», 1938
  •  

Уничтожение «сада, где мы портвейн пили», ― это уничтожение связи с Серебряным веком, создавшим наиболее устойчивую мифологему Летнего сада, сохранившуюся в советском андеграунде, который, пия этот пресловутый портвейн, был уверен, что присоединяется к шествию теней «от вазы гранитной до двери дворца»; теперь же андеграунд как раз и претендует на роль интеллектуальной элиты, и особенно скорбит. Вопль этот особого сочувствия у меня не вызывал, так как вся культурная связь, в общем-то, портвейнопитием и ограничилась. И ни на что другое, кроме как мусолить до дыр «замертво спят сотни тысяч шагов», андеграунд оказался неспособным, так что на решетке Летнего сада не оказалось начертано Noli me tangere (Не тронь меня), которое могло бы хоть как-то власть, Летним садом распоряжающуюся, сдержать. Никто ничего не написал и не сделал, не сделал даже самого простого, не приковал себя в знак протеста к фельтеновской решетке. Так что мы сами во всем виноваты, и что уж теперь задним числом вопить, тем более что, так как я как раз перед закрытием в Летний сад ходил особенно часто, то остро ощущал его умирание, видел, что скульптуры надо спасать, ибо они тают на глазах, прямо как куски сахара в стакане чая.[7]

  Аркадий Ипполитов, «Эпоха Воссоздания», 2012

«Не тронь меня» в беллетристике и художественной прозе

  •  

Сперва она от всей души желала сдружиться с мужем, найти в нем собеседника и от голосок своих чувствований; но он смеялся, зевал, прерывал ее восторженные мечтания просьбою заказать к завтрашнему обеду побольше ветчины или, соскучившись слушать непонятные для него звуки, заигрывал на свой лад песенку, которая возмущала все существование бедной Ольги. Чувства в этом случае ― как травка не тронь меня: они от неприятного прикосновения сжимаются и увядают; и хотя, отдохнув, приходят в прежнее состояние, однако отпечаток неосторожной руки остается на них неизгладимо.[8]

  Елена Ган, «Идеал», 1837
  •  

Недопюскин подсел к ней и шепнул ей что-то на ухо. Она опять улыбнулась. Улыбаясь, она слегка морщила нос и приподнимала верхнюю губу, что придавало ее лицу не то кошачье, не то львиное выражение… «О, да ты «не тронь меня», ― подумал я, в свою очередь украдкой посматривая на ее гибкий стан, впалую грудь и угловатые, проворные движения.
― А что, Маша, ― спросил Чертопханов, ― надобно бы гостя чем-нибудь и попотчевать, а?
― У нас есть варенье, ― отвечала она.[9]

  Иван Тургенев, «Чертопханов и Недопюскин», 1849
  •  

Этого времени уже не воротишь, этот медовый месяц девственного сердца бывает только раз в жизни, один раз и в единственную жизнь! Как это мало! Как эта трава, которой имя не останавливает любопытного дотрагиваться до нее, ― как не-тронь-меня, которая свёртывается от одного прикосновения иногда нежной руки, ― твое сердце уже сжалось навсегда для первых светлых впечатлений! Оно может гореть пожаром страсти, но в нем не будет уже тихого огня первой любви, подобие которого в древности стерегли, как ты же, чистые девы! Не будешь ты более смотреть на жизнь из-под солнца и вместо светлой радуги увидишь только мелкие капли дождя![10]

  Михаил Авдеев, «Тамарин», 1851
  •  

Мы велели ему вести себя на холм, к губернаторскому дому. Дорога идет по великолепной аллее, между мускатными деревьями и померанцевыми, розовыми кустами. Трава вся состояла из mimosa pudica (не-тронь-меня). От прикосновения зонтиком к траве она мгновенно сжималась по нашим следам. Не было возможности дойти до вершины холма, где стоял губернаторский дом: жарко, пот струился по лицам.[11]

  Иван Гончаров, Фрегат «Паллада», 1855
  •  

Петя, глядевший во все глаза на мужика и думавший, что его тотчас начнут сечь, увидел, что Антон Антонович, подходя к нему, сделал из ладони правой руки своей какое-то подобие чашечки, а подойдя еще ближе, принялся тыкать этой чашечкой мужика в ногу; от внимания мальчика не ускользнула большая монета, тотчас же упавшая в чашечку, которая быстро закрылась, как лист не-тронь-меня, когда в него попадает муха.
― Уж сделайте милость, Антон Антоныч, ― проговорил в то же время мужик с подбитым глазом, подавая письмоводителю красивенькую записочку, запечатанную голубой облаткой с готическим вензелем, ― ослобоните, пожалуйста; мы будем в надежде[12]

  Дмитрий Григорович, «Переселенцы», 1856
  •  

― Лови его, хватай! чего вы стоите! Бери, вяжи его! Понятые опять кинулись, навалились гурьбой на пойманного, сбили его с ног; произошла схватка на земле, и опять толпа отхлынула. Трое из нее охали, хватаясь за руки и за лица. Кровь текла по их рубахам.
― Братцы, не тронь меня: я Пеночкин; я зарученный! ― бойко проговорил пойманный, выпрямляясь, ― тронете меня, всем пропадать!
― Врешь![13]

  Николай Данилевский, «Беглые в Новороссии», 1862
  •  

Один высокий, стройный брюнет, лет двадцати пяти; другой маленький блондинчик, щупленький и как бы сжатый в комочек. Брюнет был очень хорош собою, но в его фигуре и манерах было очень много изысканности и чего-то говорящего: «не тронь меня». Черты лица его были тонки и правильны, но холодны и дышали эгоизмом и безучастностью. Вообще физиономия этого красивого господина тоже говорила «не тронь меня»; в ней, видимо, преобладали цинизм и половая чувственность, мелкая завистливость и злобная мстительность исподтишка. Красавец был одет безукоризненно и не снимал с рук тонких лайковых перчаток бледно-зеленого цвета.[14]

  Николай Лесков, «Некуда», 1864
  •  

Что тут делать! Я ему со слезами говорю:
― Левушка, батюшка, поневолься, авось до ночлежка дойдем. А он клонит головушку, как скошенный цветок, и словно бредит:
― Не тронь меня, дядя Марко; не тронь и сам не бойся. Я говорю:
― Помилуй, Лева, как не бояться в такой глуши непробудной. А он говорит:
― Не спяй и бдяй сохранит. Я думаю: «Господи! что это с ним такое?»[15]

  Николай Лесков, «Запечатленный ангел», 1873
  •  

В «Раю для детей» вместо санок на окнах уже красовались мячи. Уже лица у людей становились коричневыми. Я оставил латинский язык.
― Все равно всего курса я не успею пройти, ― говорил я, и, кроме того, мне теперь стало ясно, что я не хочу быть врачом. Я успел из уроков латыни узнать, между прочим что «Ноли ме тангере», подпись под картинкой с Христом в пустыне и девицей у ног его, значит «Не тронь меня». Снова на нас надвигались экзамены. Снова мы трусили, что «попечитель учебного округа» может явиться к нам.[16]

  Леонид Добычин, «Город Эн», 1935

«Не тронь меня» в стихах

  •  

Цветут камелия и роза.
Но их не видит мотылёк:
Ты жизнь и смерть его, ты ― грёза
Певца цветов, моя мимоза,
Мой целомудренный цветок ―
Затем, что в звучном строе лета
Нет и не будет больше дня
Звучней и ярче для поэта,
Как тот, когда сложилась эта
Простая песнь: «Не тронь меня».[17]

  Лев Мей, «Мимоза» (С...), 1859
  •  

Погоди! Не касайся, не трогай!
Ты была на неправом пути,
У чужого стояла порога, ―
И, вот видишь, пришлось отойти.[18]

  Черубина де Габриак, «Погоди! Не касайся, не трогай...», 1922
  •  

Придворные,
Свой образуя круг,
Ведут себя вполне низкопоклонно.
Но что же ты нахохлился, бирюк?
Не презирай моих покорных слуг,
Не тронь меня ― и я тебя не трону!
Кювье
О состоянии наук
Пришел докладывать Наполеону.[19]

  Леонид Мартынов, «Доклад», 1964
  •  

Нейтронная бомба не тронет меня.
― Не тронь меня, бомба, ― я тихо скажу. ―
Мой Ангел стоит, от печали храня.
К тому же я занят: я рыбу ужу.
― Не тронь меня, бомба, ― я тихо скажу. ―
Мой Ангел стоит, от печали храня.
К тому же я занят: я рыбу ужу.[20]

  Игорь Чиннов, «Нейтронная бомба не тронет меня...», 1981

Источники

  1. Карамзин. Н.М. Письма русского путешественника. — Москва: Советская Россия, 1982. — 608 с. — (Библиотека русской художественной публицистики). — 100 000 экз.
  2. В. Жуковский. Проза поэта. — М.: «Вагриус», 2001 год
  3. М.Е. Салтыков-Щедрин, Собрание сочинений в 20 т. — М.: «Художественная литература», 1966 г. — Том 5.
  4. Авенариус В.П. Бродящие силы. Дилогия
  5. Т. П. Пассек. «Из дальних лет», воспоминания. — М.-Л.: Academia, 1931 г.
  6. Д. С. Мережковский. Который же из Вас? Иудаизм и христианство. — Париж: «Новый корабль», № 4, 1928 г.
  7. Аркадий Ипполитов Эпоха Воссоздания. — М.: «Русская жизнь», 2012 г.
  8. Русская романтическая повесть. — М.: Советская Россия, 1980 г.
  9. И.С. Тургенев. «Муму». «Записки охотника». Рассказы. — М.: Детская литература, 2000 г.
  10. М.В.Авдеев. «Тамарин». Роман. — Москва: «Книгописная палата, 2001 г.
  11. И.А. Гончаров. Фрегат «Паллада». — Л.: «Наука», 1986 г.
  12. Д.В. Григорович. Избранные сочинения. — М.: «Государственное издательство художественной литературы», 1954 г.
  13. Г. П. Данилевский. Беглые в Новороссии. Воля. Княжна Тараканова. — М.: «Правда», 1983 г.
  14. Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12 томах, Том 4. — Москва, «Правда», 1989 г.
  15. Лесков Н.С. Собрание сочинений. М.: «Экран», 1993 г.
  16. Л. И. Добычин. Город Эн. — М., 1935 г.
  17. Мей Л. А., Стихотворения. — М.: «Советский писатель», 1985 г.
  18. Черубина де Габриак. «Исповедь». Москва, «Аграф», 2001 г.
  19. Л. Мартынов. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1986 г.
  20. Чиннов И.В. Собрание сочинений в двух томах. — Москва, «Согласие», 2002 г.

См. также