Пир (Сорокин): различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Нет описания правки |
|||
Строка 7: | Строка 7: | ||
===Жрать!=== |
===Жрать!=== |
||
{{Q|Жрать самоубийственный путь от квазидемократии к национал-популизму. |
{{Q|Жрать самоубийственный путь от квазидемократии к национал-популизму. |
||
Жрать замаскированную веру в мессианство, заимствованную у библейских пророков и приписанную пролетариату. |
Жрать замаскированную веру в мессианство, заимствованную у [[пророки Ветхого Завета|библейских пророков]] и [[марксизм|приписанную пролетариату]]. |
||
Жрать тихие умозаключения олигофрена. |
Жрать тихие умозаключения олигофрена. |
||
Жрать лёгкий опрокидонец, о котором Васька мечтал ещё в раздевалке, слушая анекдоты Петровича. <…> |
Жрать лёгкий опрокидонец, о котором Васька мечтал ещё в раздевалке, слушая анекдоты Петровича. <…> |
||
Строка 15: | Строка 15: | ||
Жрать онтологическое измерение времени. |
Жрать онтологическое измерение времени. |
||
Жрать блеск далёких звёзд. |
Жрать блеск далёких звёзд. |
||
Жрать пустое место.|Комментарий=выборка; последнее — конец рассказа, |
Жрать пустое место.|Комментарий=выборка; последнее — конец рассказа, намекающий на «Лошадиный суп»}} |
||
{{Q|Жрать пустынно и сонно и палево, |
{{Q|Жрать пустынно и сонно и палево, |
||
Строка 23: | Строка 23: | ||
Жрать покой и слепое пророчество, |
Жрать покой и слепое пророчество, |
||
Жрать души несказанный разбег, |
Жрать души несказанный разбег, |
||
Жрать печаль и |
Жрать печаль и своё одиночество, |
||
Жрать нетленный, невидимый снег. |
Жрать нетленный, невидимый снег. |
||
Строка 32: | Строка 32: | ||
Поднимешь руки и опустишь руки. |
Поднимешь руки и опустишь руки. |
||
И время скорчится, и рухнет, и |
И время скорчится, и рухнет, и замрёт. |
||
Восстанут из могил живые звуки, |
Восстанут из могил живые звуки, |
||
Затопит бельведер жестокий мёд. |
Затопит бельведер жестокий мёд. |
||
Хрустите, пальцы, в чёрно-белом тесте, |
Хрустите, пальцы, в чёрно-белом тесте, |
||
Меси рояль, угрюмое дитя! |
Меси [[рояль]], угрюмое дитя! |
||
Горит фата на замершей невесте, |
Горит фата на замершей невесте, |
||
Ты разрываешь ей плеву шутя! |
Ты разрываешь ей плеву шутя! |
||
Ведь чем невинней платье у мазурки — |
|||
⚫ | |||
Тем инфернальней спрятанный костяк. <…> |
|||
⚫ | |||
Стон рваных струн сливается в хорал. |
Стон рваных струн сливается в хорал. |
||
Мир пополам мазуркою расколот |
Мир пополам мазуркою расколот |
||
И поражён тобою, как Ваал!}} |
И поражён тобою, как [[w:Ваал|Ваал]]!}} |
||
{{Q|Жрать готовили меня |
{{Q|Жрать готовили меня |
||
Строка 51: | Строка 54: | ||
Мозг — на силос и солому. |
Мозг — на силос и солому. |
||
И не вякай |
И не вякай поперёк — |
||
Одного тебя не хватит. |
Одного тебя не хватит. |
||
Волобуев |
Волобуев заберёт |
||
На муку сестёр и братьев.}} |
На муку сестёр и братьев.}} |
||
===Лошадиный суп=== |
===Лошадиный суп=== |
||
<!--символ деградации русской литературы в СССР — заметил baroni на www.fantlab.ru/work68734--> |
<!--символ деградации русской литературы в СССР — заметил baroni на www.fantlab.ru/work68734--> |
||
{{Q|Проникнув в мягкое тело Европы через тихую |
{{Q|Проникнув в мягкое тело Европы через тихую Финляндию…}} |
||
{{Q|Смертельно побледневшая Оля остекленело уставилась на проткнутый вилкой кусок лобстера. В голове её словно лопнул тугой белый шар и зазвенела бесконечная пустота. Оля впервые в жизни увидела пищу, которую едят люди. Вид этой пищи был страшен. И что самое страшное — она была тяжела какой-то окончательной смертельной тяжестью. Наливающийся белым свинцом кусок лобстера дышал смертью. В холодном поту Оля приподнялась на одеревеневших руках, и её вырвало на стол. Ей показалось, что её |
{{Q|Смертельно побледневшая Оля остекленело уставилась на проткнутый вилкой кусок лобстера. В голове её словно лопнул тугой белый шар и зазвенела бесконечная пустота. Оля впервые в жизни увидела пищу, которую едят люди. Вид этой пищи был страшен. И что самое страшное — она была тяжела какой-то окончательной смертельной тяжестью. Наливающийся белым свинцом кусок лобстера дышал смертью. В холодном поту Оля приподнялась на одеревеневших руках, и её вырвало на стол. Ей показалось, что её рвёт могильными камнями.}} |
||
{{Q|Лежащее рядом киви наплывало тяжким замшелым булыжником, поджаренный тост наползал могильной плитой.}} |
{{Q|Лежащее рядом киви наплывало тяжким замшелым булыжником, поджаренный тост наползал могильной плитой.}} |
||
Строка 71: | Строка 74: | ||
===Моя трапеза=== |
===Моя трапеза=== |
||
{{Q|Наши толстые [[ |
{{Q|Наши толстые литературные [[русские журналы|журналы]] — это выгребные ямы, зарастающие [[Трава забвенья|травой забвения]].}} |
||
{{Q|Западные [[w:славистика|слависты]] — циклопы одноглазые. <…> И этот единственный глаз — [[w: |
{{Q|Западные [[w:славистика|слависты]] — циклопы одноглазые. <…> И этот единственный глаз — [[w:карнавализация|кар-на-ва-лы-за-цыя]]!}} |
||
==Отдельные статьи== |
==Отдельные статьи== |
||
Строка 88: | Строка 91: | ||
==О сборнике== |
==О сборнике== |
||
⚫ | {{Q|[[Полтава (Пушкин)|Богат и славен]] Сорокин В. Г. Обилен, разнообразен и весел его «Пир», роман про еду во всех её проявлениях. Столы ломятся: 13 новелл, 13 фирменных сорокинских угощений. <…> Это всё равно, как если бы [[Виктор Пелевин|Пелевин]] написал роман про [[Штирлиц]]а — роман на бис, подарочное издание для поклонников, трибьют самому себе. <…> Сорокин перестал быть литературным вампиром — он накопил достаточную массу, чтобы жить старыми запасами. Стало бессмысленно выяснять, с какими чужими дискурсами он работает — со своим, и только. Оттого Сорокин и издаётся так хорошо, что потерял свою репутацию [[Ангел-истребитель|ангела-истребителя]] русской литературы. <…> «Пир» никоим образом не шокирует. Настю запекли? — Ну так а чего вы ещё хотите, это ведь Сорокин. <…> Роман, весь состоящий из повторений и самоцитаций, стал возможен потому, что это — пир победителя, пир в честь перехода из статуса маргинального писателя в статус литературной мегазвезды. Оттого все телескопы на него теперь направлены. <…> Подумать только! Шикарно! Сорокин, ранее считавшийся [[w:Волшебник Оз|Великим и Ужасным]], воплощённой невозможностью Литературы, впервые опубликовал в «Пире» свою примирительную программу. Название романа — «Пир», — сами понимаете, отсылает к [[Пир (Платон)|диалогу Платона]], в частности, к пассажу про андрогинов. В сорокинском «Пир», по сути, обсуждается то же самое: разделённость человека говорящего и человека физиологического (жующего и пьющего). То есть либо ты глагол божественный изрекаешь и в языковой концлагерь попадаешь, либо жрёшь и пьёшь, и тогда глух и нём — на выбор. Сорокинский андрогин, пирующий писатель, позволяет снять эту оппозицию.<ref>[https://www.afisha.ru/book/39/reviews/all/ Книга Пир] // Афиша, 1 ноября 2000.</ref>|Автор=[[Лев Данилкин]]}} |
||
⚫ | |||
⚫ | {{Q|Проза Сорокина как чёрная месса: здесь творятся такие же таинственные, жестокие и бесстыдные обряды. Когда-то книги Сорокина были чтением для филологов. Теперь писатель кроит свою прозу по меркам популярных трэш триллеров и кислотно-виртуальных опусов.<ref name="ус"/>|Автор=[[w:Книжное обозрение|«Книжное обозрение»]]}} |
||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | Словом, всех, кто хочет заниматься критикой современного общества, кто желает детально исследовать, как оно со вкусом гниёт и сгнивает — прошу к Владимиру Сорокину. Он делает это блестяще: остроумно, беспощадно, холодно, без всякого спуска и сострадания к «несчастному сукину сыну», по выражению [[Уильям Фолкнер|Фолкнера]]. |
||
⚫ | Мне, откровенно говоря, всегда бывает этого самого «несчастного сукина сына» жалко. Я видела кадры кинохроники, где освобождённые узники фашистского концлагеря разрывают на части спрятавшегося эсэсовца, и ужаснулась, как эти живые скелеты, ещё котелка солдатской каши не съевшие, вырывают глаза из живого негодяя. <…> |
||
⚫ | Мне иногда хочется, чтобы Сорокин ошибся. Но он совершенно безошибочен в видении мерзостей, которые в девятнадцатом веке были «свинцовыми», а в двадцатом — из крови, мочи и кала. Двадцать первый предлагает усиленный вариант — то же самое, но детское…|Автор=[[Людмила Улицкая]], «[[Неоязычество и мы]]», 2004}} |
||
===2001=== |
|||
⚫ | |||
''[[Игорь Павлович Смирнов (литературовед)|Игорь Смирнов]]. Тебе не кажется странным, что метафизика и философия игнорировали еду, хотя на самом деле это очень интересное явление.'' |
''[[Игорь Павлович Смирнов (литературовед)|Игорь Смирнов]]. Тебе не кажется странным, что метафизика и философия игнорировали еду, хотя на самом деле это очень интересное явление.'' |
||
— Очень точное замечание. <…> |
— Очень точное замечание. <…> |
||
''— В русской литературе еда никогда не бывала подана с точки зрения того, кто приготовляет еду. Точка зрения официанта имела в ней место — повара в ней никогда не было.'' |
''— В русской литературе еда никогда не бывала подана с точки зрения того, кто приготовляет еду. Точка зрения официанта имела в ней место — повара в ней никогда не было.'' |
||
— В общем, как и эрос, еда в русской литературе слабо представлена. <…> И телесные отправления. Не был почти ни разу описан акт испражнения, как и наслаждение человека едой.<ref>[http:// |
— В общем, как и эрос, еда в русской литературе слабо представлена. <…> И телесные отправления. Не был почти ни разу описан акт испражнения, как и наслаждение человека едой.<ref>[http://old.guelman.ru/slava/texts/eda.htm Диалог о еде] // Курицын-weekly, 2001.</ref>}} |
||
⚫ | {{Q|[[Полтава (Пушкин)|Богат и славен]] Сорокин В. Г. Обилен, разнообразен и весел его «Пир», роман про еду во всех её проявлениях. Столы ломятся: 13 новелл, 13 фирменных сорокинских угощений. <…> Это всё равно, как если бы [[Пелевин]] написал роман про [[Штирлиц]]а — роман на бис, подарочное издание для поклонников, трибьют самому себе. <…> Сорокин перестал быть литературным вампиром — он накопил достаточную массу, чтобы жить старыми запасами. Стало бессмысленно выяснять, с какими чужими дискурсами он работает — со своим, и только. Оттого Сорокин и издаётся так хорошо, что потерял свою репутацию [[Ангел-истребитель|ангела-истребителя]] русской литературы. <…> «Пир» никоим образом не шокирует. Настю запекли? — Ну так а чего вы ещё хотите, это ведь Сорокин. <…> Роман, весь состоящий из повторений и самоцитаций, стал возможен потому, что это — пир победителя, пир в честь перехода из статуса маргинального писателя в статус литературной мегазвезды. Оттого все телескопы на него теперь направлены. <…> Подумать только! Шикарно! Сорокин, ранее считавшийся [[w:Волшебник Оз|Великим и Ужасным]], воплощённой невозможностью Литературы, впервые опубликовал в «Пире» свою примирительную программу. Название романа — «Пир», — сами понимаете, отсылает к [[Пир (Платон)|диалогу Платона]], в частности, к пассажу про андрогинов. В сорокинском «Пир», по сути, обсуждается то же самое: разделённость человека говорящего и человека физиологического (жующего и пьющего). То есть либо ты глагол божественный изрекаешь и в языковой концлагерь попадаешь, либо жрёшь и пьёшь, и тогда глух и |
||
⚫ | {{Q|… о взаимоотношениях Сорокина со сложившимися традициями русской литературы возникает свой (тоже закадровый) сюжет, и сюжет по-своему трогательный. Автор объявил, что полностью исчерпал для себя интерес к собственно литературе, ничего от неё не ожидает и испытывает к ней скорее отвращение. Нормально. <…> А вот поди ж ты. Раз заявил. Потом ещё раз. Потом ещё. И никак успокоиться не может. Вроде как [[Голубое сало|всем и самому себе доказал]], что вся эта литература наша, [[Иван Тургенев|тургеневы]] -[[Анна Ахматова|ахматовы]], — туфта. Изготовить это проще простого. И вроде как блистательно это доказал, изобразив на бумаге всё, из чего состоят тексты классиков — тут тебе и [[Толстой]], и [[Борис Пастернак|Пастернак]], и вообще кто угодно. То есть доказал, что того, что мы ищем в литературе, на самом деле нет, а значит, и её, литературы в традиционном понимании, тоже нет. Но чуть в сторону |
||
{{Q|… сорокинские «лабораторные герои» поведут себя так, как если бы вся энергия их предсмертных конвульсий была претворена их автором в ''машинный эксцентризм'' их безумия. <…> |
{{Q|… сорокинские «лабораторные герои» поведут себя так, как если бы вся энергия их предсмертных конвульсий была претворена их автором в ''машинный эксцентризм'' их безумия. <…> |
||
Здесь машинности гораздо больше, чем безумия, в этом — новизна эксперимента.Сорокинские пирующие, как и он сам в «Жрать!» — сосредоточенно интроспективны, и о чём бы они ни говорили, это всё равно будет о них самих. <…> |
Здесь машинности гораздо больше, чем безумия, в этом — новизна эксперимента.Сорокинские пирующие, как и он сам в «Жрать!» — сосредоточенно интроспективны, и о чём бы они ни говорили, это всё равно будет о них самих. <…> |
||
Сорокин ''запечатал'' в своих автоматических психотиках ''их'' историю, которую они (вместе с их литературой, культурой и так далее) «знали», не осознавая <…>. Поэтому интересны в его «Пире» те эпизоды, где он даёт мифу жить (и умирать) своим, а не сорокинским образом. Неинтересны <…> места, где он даёт говорить своей интроспекции — холст «своего» у него плохо загрунтован.<ref>[http://magazines.russ.ru/nrk/2001/1/smisor.html Игорь Смирнов и Владимир Сорокин] // Новая Русская Книга. — 2001. — № 1.</ref>|Автор=[[Александр Моисеевич Пятигорский|Александр Пятигорский]] |
Сорокин ''запечатал'' в своих автоматических психотиках ''их'' историю, которую они (вместе с их литературой, культурой и так далее) «знали», не осознавая <…>. Поэтому интересны в его «Пире» те эпизоды, где он даёт мифу жить (и умирать) своим, а не сорокинским образом. Неинтересны <…> места, где он даёт говорить своей интроспекции — холст «своего» у него плохо загрунтован.<ref>[http://magazines.russ.ru/nrk/2001/1/smisor.html Игорь Смирнов и Владимир Сорокин] // Новая Русская Книга. — 2001. — № 1.</ref>|Автор=[[Александр Моисеевич Пятигорский|Александр Пятигорский]]}} |
||
⚫ | {{Q|… о взаимоотношениях Сорокина со сложившимися традициями русской литературы возникает свой (тоже закадровый) сюжет, и сюжет по-своему трогательный. Автор объявил, что полностью исчерпал для себя интерес к собственно литературе, ничего от неё не ожидает и испытывает к ней скорее отвращение. Нормально. <…> А вот поди ж ты. Раз заявил. Потом ещё раз. Потом ещё. И никак успокоиться не может. Вроде как [[Голубое сало|всем и самому себе доказал]], что вся эта литература наша, [[Иван Тургенев|тургеневы]] -[[Анна Ахматова|ахматовы]], — туфта. Изготовить это проще простого. И вроде как блистательно это доказал, изобразив на бумаге всё, из чего состоят тексты классиков — тут тебе и [[Толстой]], и [[Борис Пастернак|Пастернак]], и вообще кто угодно. То есть доказал, что того, что мы ищем в литературе, на самом деле нет, а значит, и её, литературы в традиционном понимании, тоже нет. Но чуть в сторону отошёл полюбоваться, а она, ну совершенно непонятно почему и как, опять возникла, цела и невредима…<ref>[https://magazines.gorky.media/novyi_mi/2001/2/www-obozrenie-sergeya-kostyrko-6.html WWW-обозрение Сергея Костырко] // Новый мир. — 2001. — № 2.</ref><ref name="ку"/>|Автор=[[w:Костырко, Сергей Павлович|Сергей Костырко]]}} |
||
{{Q|Сорокин человек concretный, поэтому понятие «сочного описания» он понимает буквально<ref name="ус">Владимир Сорокин. Утро снайпера. — М.: Ад Маргинем, 2002. — С. 366. — |
{{Q|Сорокин человек concretный, поэтому понятие «сочного описания» он понимает буквально<ref name="ус">Владимир Сорокин. Утро снайпера. — М.: Ад Маргинем, 2002. — С. 366. — 20000 экз.</ref> и «линкует» слова с физиологией напрямую. <…> |
||
Русский язык, которым пользуется Сорокин, — это язык классического русского писателя-автократа: неторопливый, обстоятельный, со множеством причастных оборотов. <…> |
Русский язык, которым пользуется Сорокин, — это язык классического русского писателя-автократа: неторопливый, обстоятельный, со множеством причастных оборотов. <…> |
||
Понятное дело, что русский язык такого склада существует только на фоне тоталитарных режимов, где писателю отводится роль «инженера душ». Поэтому Сорокину удаются копии «царского» века или «сталинской эпохи» — и абсолютно не удаются оригиналы «современности».<ref>[http://www.ng.ru/ng_exlibris/2001-02-01/2_eat.html Независимая газета |
Понятное дело, что русский язык такого склада существует только на фоне тоталитарных режимов, где писателю отводится роль «инженера душ». Поэтому Сорокину удаются копии «царского» века или «сталинской эпохи» — и абсолютно не удаются оригиналы «современности».<ref>[http://www.ng.ru/ng_exlibris/2001-02-01/2_eat.html Независимая газета. — 2001. — 1 февраля.]</ref>|Автор=[[Глеб Юрьевич Шульпяков|Глеб Шульпяков]], «Съел?»}} |
||
{{Q|«Пир» совершеннейшим образом не борется ни с чем, а спокойно себе сосуществует со всем корпусом текстов русской лит-ры, кушает её кровь, свою ей отдаёт. Вот какие у нас идеи были сверхызлучательные десять лет назад — кое до кого их свет только-только доходить начал.<ref name="ку">[http://old.russ.ru/krug/news/20010222.html Курицын-weekly, 22 февраля 2001]</ref>|Комментарий=в пику Костырко<ref name="ку"/>|Автор=[[Вячеслав Курицын]] |
{{Q|«Пир» совершеннейшим образом не борется ни с чем, а спокойно себе сосуществует со всем корпусом текстов русской лит-ры, кушает её кровь, свою ей отдаёт. Вот какие у нас идеи были сверхызлучательные десять лет назад — кое до кого их свет только-только доходить начал.<ref name="ку">[http://old.russ.ru/krug/news/20010222.html Курицын-weekly, 22 февраля 2001]</ref>|Комментарий=в пику Костырко<ref name="ку"/>|Автор=[[Вячеслав Курицын]]}} |
||
{{Q|… есть и принципиальная новизна: за немногими исключениями Сорокин уже пародирует не русскую классику или «соцреалистическое письмо», а самого себя. <…> |
{{Q|… есть и принципиальная новизна: за немногими исключениями Сорокин уже пародирует не русскую классику или «соцреалистическое письмо», а самого себя. <…> |
||
Можно удивиться, но именно в этом «тереблении» и заключён интимный, главный и едва ли не единственный смысл этой прозы для самого Сорокина. Это уже не «работа на публику», не обслуживание коммерческих интересов издательства, а игра-для-себя в слова и буквы <…>. |
Можно удивиться, но именно в этом «тереблении» и заключён интимный, главный и едва ли не единственный смысл этой прозы для самого Сорокина. Это уже не «работа на публику», не обслуживание коммерческих интересов издательства, а игра-для-себя в слова и буквы <…>. |
||
Но дело вовсе не в эпатаже. <…> Ибо стиль нашего времени — стиль буквализма <…>. Государство вдруг (точнее, вновь) стало в специфическом смысле заказывать и глотать подряд все «блюда»: гражданское общество, правовые институты, СМИ, церковь… Чтобы ничего «вкусного» не осталось вне государственного тела. Перестав быть коммунистическим, наше государство не утратило своей «заглотной» сущности. В итоге пищей на глобальном «пиру» каннибалов становится человек. |
Но дело вовсе не в эпатаже. <…> Ибо стиль нашего времени — стиль буквализма <…>. Государство вдруг (точнее, вновь) стало в специфическом смысле заказывать и глотать подряд все «блюда»: гражданское общество, правовые институты, СМИ, церковь… Чтобы ничего «вкусного» не осталось вне государственного тела. Перестав быть коммунистическим, наше государство не утратило своей «заглотной» сущности. В итоге пищей на глобальном «пиру» каннибалов становится человек. |
||
<…> Сорокин оказался не блюдом для гурманов стиля, а ангажированным современностью публицистом, а его книга — зеркало российской действительности, отражение в котором отвратительно точно в той мере, в какой отвратителен оригинал.<ref> |
<…> Сорокин оказался не блюдом для гурманов стиля, а ангажированным современностью публицистом, а его книга — зеркало российской действительности, отражение в котором отвратительно точно в той мере, в какой отвратителен оригинал.<ref>[http://www.srkn.ru/criticism/zolotonosov.shtml Афиша. — 2002. — № 8 (79).]</ref>|Автор=[[Михаил Золотоносов]], «Окорок Сорокина под соусом „Модерн“», 27 февраля}} |
||
{{Q|… «Пир» — шаг в сторону от читателя. <…> |
{{Q|… «Пир» — шаг в сторону от читателя. <…> |
||
Строка 117: | Строка 131: | ||
То, что «Пир» — своеобразная хрестоматия Сорокина, где каждая новелла отсылает к самому себе, об этом <…> написали едва ли не все, кто поспешил откликнуться на книгу <…>. Не знаю, кто тут первый сказал «а». Возможно, было сказано хором. <…> |
То, что «Пир» — своеобразная хрестоматия Сорокина, где каждая новелла отсылает к самому себе, об этом <…> написали едва ли не все, кто поспешил откликнуться на книгу <…>. Не знаю, кто тут первый сказал «а». Возможно, было сказано хором. <…> |
||
И хоть бы кто-нибудь объяснил при этом, каким образом самоповтор, самоцитата и пережёвывание ранее съеденного сообщают «литературному вампиру», демонстративно питавшемуся кровью сначала советской, а потом русской литературы, статус мегазвезды? |
И хоть бы кто-нибудь объяснил при этом, каким образом самоповтор, самоцитата и пережёвывание ранее съеденного сообщают «литературному вампиру», демонстративно питавшемуся кровью сначала советской, а потом русской литературы, статус мегазвезды? |
||
На сорокинском пиру, конечно, могут подать куски прошлогоднего зайца с излюбленной подливкой копрофага в качестве последнего охотничьего трофея, но зачем же гипнотически твердить, что это вкуснее свежатины?<ref>Литературная газета. — [http://www.srkn.ru/criticism/latynina.shtml 2001. — № 10 (5825), 7-13 марта].</ref>|Автор=[[Алла Латынина]], «Рагу из прошлогоднего зайца» |
На сорокинском пиру, конечно, могут подать куски прошлогоднего зайца с излюбленной подливкой копрофага в качестве последнего охотничьего трофея, но зачем же гипнотически твердить, что это вкуснее свежатины?<ref>Литературная газета. — [http://www.srkn.ru/criticism/latynina.shtml 2001. — № 10 (5825), 7-13 марта].</ref>|Автор=[[Алла Николаевна Латынина|Алла Латынина]], «Рагу из прошлогоднего зайца»}} |
||
⚫ | {{Q|Проза Сорокина как чёрная месса: здесь творятся такие же таинственные, жестокие и бесстыдные обряды. Когда-то книги Сорокина были чтением для филологов. Теперь писатель кроит свою прозу по меркам популярных трэш триллеров и кислотно-виртуальных опусов.<ref name="ус"/>|Автор=[[w:Книжное обозрение|«Книжное обозрение»]]}} |
||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | Словом, всех, кто хочет заниматься критикой современного общества, кто желает детально исследовать, как оно со вкусом гниёт и сгнивает — прошу к Владимиру Сорокину. Он делает это блестяще: остроумно, беспощадно, холодно, без всякого спуска и сострадания к «несчастному сукину сыну», по выражению [[Уильям Фолкнер|Фолкнера]]. |
||
⚫ | Мне, откровенно говоря, всегда бывает этого самого «несчастного сукина сына» жалко. Я видела кадры кинохроники, где освобождённые узники фашистского концлагеря разрывают на части спрятавшегося эсэсовца, и ужаснулась, как эти живые скелеты, ещё котелка солдатской каши не съевшие, вырывают глаза из живого негодяя. <…> |
||
⚫ | Мне иногда хочется, чтобы Сорокин ошибся. Но он совершенно безошибочен в видении мерзостей, которые в девятнадцатом веке были «свинцовыми», а в двадцатом — из крови, мочи и кала. Двадцать первый предлагает усиленный вариант — то же самое, но детское…|Автор=[[Людмила Улицкая]], «[[Неоязычество и мы]]», 2004}} |
||
== Примечания == |
== Примечания == |
Версия от 23:14, 1 марта 2022
«Пир» — второй авторский сборник малой прозы Владимира Сорокина. Впервые опубликован в 2000 году, как и 12 из 13 произведений. Посвящён постмодернистско-сатирической гастрономии.
Цитаты
Жрать!
Жрать самоубийственный путь от квазидемократии к национал-популизму. |
Жрать пустынно и сонно и палево, |
Жрать готовили меня |
Лошадиный суп
Проникнув в мягкое тело Европы через тихую Финляндию… |
Смертельно побледневшая Оля остекленело уставилась на проткнутый вилкой кусок лобстера. В голове её словно лопнул тугой белый шар и зазвенела бесконечная пустота. Оля впервые в жизни увидела пищу, которую едят люди. Вид этой пищи был страшен. И что самое страшное — она была тяжела какой-то окончательной смертельной тяжестью. Наливающийся белым свинцом кусок лобстера дышал смертью. В холодном поту Оля приподнялась на одеревеневших руках, и её вырвало на стол. Ей показалось, что её рвёт могильными камнями. |
Лежащее рядом киви наплывало тяжким замшелым булыжником, поджаренный тост наползал могильной плитой. |
Бокал с рубиновым «Cornalin» весил тонну смерти, поворачивался, наплывал, заслоняя всё привычно-безопасное; его густой зловещий блеск заставлял Олино сердце замирать. |
Смертельный тост, осклабившись, показывал ей мёртвый свинцовый язык. |
Оле приснилось, что <…> за столиком сидит Лошадиный Суп с консервной банкой в руке; <…> не обращая на Олю внимания, он консервным ножом открывает банку; в банке пустота, но эта пустота и есть НАСТОЯЩАЯ ПИЩА; от неё идёт пьянящий вкусный запах невероятной силы; Лошадиный Суп достает ложку и начинает есть из банки. «Дай мне! Дай мне!» — кричит Оля, ползая на коленях, но он не слышит и не видит её; стоя на коленях, Оля ловит ложку ртом, но ложка мелькает быстро, как пропеллер, насыщая Бурмистрова: банка — рот, банка — рот, банка — рот; Оля подставляет свой рот совсем быстро, и её больно бьёт ложкой, выбивая зубы. |
Моя трапеза
Наши толстые литературные журналы — это выгребные ямы, зарастающие травой забвения. |
Западные слависты — циклопы одноглазые. <…> И этот единственный глаз — кар-на-ва-лы-за-цыя! |
Отдельные статьи
О сборнике
Богат и славен Сорокин В. Г. Обилен, разнообразен и весел его «Пир», роман про еду во всех её проявлениях. Столы ломятся: 13 новелл, 13 фирменных сорокинских угощений. <…> Это всё равно, как если бы Пелевин написал роман про Штирлица — роман на бис, подарочное издание для поклонников, трибьют самому себе. <…> Сорокин перестал быть литературным вампиром — он накопил достаточную массу, чтобы жить старыми запасами. Стало бессмысленно выяснять, с какими чужими дискурсами он работает — со своим, и только. Оттого Сорокин и издаётся так хорошо, что потерял свою репутацию ангела-истребителя русской литературы. <…> «Пир» никоим образом не шокирует. Настю запекли? — Ну так а чего вы ещё хотите, это ведь Сорокин. <…> Роман, весь состоящий из повторений и самоцитаций, стал возможен потому, что это — пир победителя, пир в честь перехода из статуса маргинального писателя в статус литературной мегазвезды. Оттого все телескопы на него теперь направлены. <…> Подумать только! Шикарно! Сорокин, ранее считавшийся Великим и Ужасным, воплощённой невозможностью Литературы, впервые опубликовал в «Пире» свою примирительную программу. Название романа — «Пир», — сами понимаете, отсылает к диалогу Платона, в частности, к пассажу про андрогинов. В сорокинском «Пир», по сути, обсуждается то же самое: разделённость человека говорящего и человека физиологического (жующего и пьющего). То есть либо ты глагол божественный изрекаешь и в языковой концлагерь попадаешь, либо жрёшь и пьёшь, и тогда глух и нём — на выбор. Сорокинский андрогин, пирующий писатель, позволяет снять эту оппозицию.[1] | |
— Лев Данилкин |
Проза Сорокина как чёрная месса: здесь творятся такие же таинственные, жестокие и бесстыдные обряды. Когда-то книги Сорокина были чтением для филологов. Теперь писатель кроит свою прозу по меркам популярных трэш триллеров и кислотно-виртуальных опусов.[2] | |
— «Книжное обозрение» |
… «Пир» разочаровал, и зашуршали колобки да аспиды по сусекам: нешто исписался? | |
— Дмитрий Бавильский, «Новости книжного мира», 26 апреля 2002 |
… «Пир» — самое, на мой взгляд, глубокое и исчерпывающее из его произведений, рассматривает наиболее болезненные точки современной цивилизации. | |
— Людмила Улицкая, «Неоязычество и мы», 2004 |
2001
— Это первая сознательная книга о еде, о процессе еды, о метафизике еды вообще. <…> |
… сорокинские «лабораторные герои» поведут себя так, как если бы вся энергия их предсмертных конвульсий была претворена их автором в машинный эксцентризм их безумия. <…> | |
— Александр Пятигорский |
… о взаимоотношениях Сорокина со сложившимися традициями русской литературы возникает свой (тоже закадровый) сюжет, и сюжет по-своему трогательный. Автор объявил, что полностью исчерпал для себя интерес к собственно литературе, ничего от неё не ожидает и испытывает к ней скорее отвращение. Нормально. <…> А вот поди ж ты. Раз заявил. Потом ещё раз. Потом ещё. И никак успокоиться не может. Вроде как всем и самому себе доказал, что вся эта литература наша, тургеневы -ахматовы, — туфта. Изготовить это проще простого. И вроде как блистательно это доказал, изобразив на бумаге всё, из чего состоят тексты классиков — тут тебе и Толстой, и Пастернак, и вообще кто угодно. То есть доказал, что того, что мы ищем в литературе, на самом деле нет, а значит, и её, литературы в традиционном понимании, тоже нет. Но чуть в сторону отошёл полюбоваться, а она, ну совершенно непонятно почему и как, опять возникла, цела и невредима…[5][6] | |
— Сергей Костырко |
Сорокин человек concretный, поэтому понятие «сочного описания» он понимает буквально[2] и «линкует» слова с физиологией напрямую. <…> | |
— Глеб Шульпяков, «Съел?» |
— Вячеслав Курицын |
… есть и принципиальная новизна: за немногими исключениями Сорокин уже пародирует не русскую классику или «соцреалистическое письмо», а самого себя. <…> | |
— Михаил Золотоносов, «Окорок Сорокина под соусом „Модерн“», 27 февраля |
… «Пир» — шаг в сторону от читателя. <…> | |
— Алла Латынина, «Рагу из прошлогоднего зайца» |
Примечания
- ↑ Книга Пир // Афиша, 1 ноября 2000.
- ↑ 1 2 Владимир Сорокин. Утро снайпера. — М.: Ад Маргинем, 2002. — С. 366. — 20000 экз.
- ↑ Диалог о еде // Курицын-weekly, 2001.
- ↑ Игорь Смирнов и Владимир Сорокин // Новая Русская Книга. — 2001. — № 1.
- ↑ WWW-обозрение Сергея Костырко // Новый мир. — 2001. — № 2.
- ↑ 1 2 3 Курицын-weekly, 22 февраля 2001
- ↑ Независимая газета. — 2001. — 1 февраля.
- ↑ Афиша. — 2002. — № 8 (79).
- ↑ Литературная газета. — 2001. — № 10 (5825), 7-13 марта.