Афродита Книдская: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки
 
Строка 4: Строка 4:


Как рассказывает [[Плиний Старший|Плиний]], статую Афродиты для местного святилища заказали жители [[остров]]а Кос. Пракситель выполнил два варианта: богиню обнаженную и богиню одетую. За обе статуи Пракситель назначил одинаковую плату. Заказчики не рискнули и выбрали традиционный вариант, с задрапированной фигурой. Копий и описаний одетой Афродиты не сохранилось. А оставшуюся в мастерской скульптора Афродиту Книдскую купили жители [[малая Азия|малоазийского]] города Книд, что благоприятствовало развитию города: в Книд стали стекаться паломники, привлечённые знаменитой скульптурой. Афродита стояла в [[храм]]е под открытым небом, обозримая со всех сторон.
Как рассказывает [[Плиний Старший|Плиний]], статую Афродиты для местного святилища заказали жители [[остров]]а Кос. Пракситель выполнил два варианта: богиню обнаженную и богиню одетую. За обе статуи Пракситель назначил одинаковую плату. Заказчики не рискнули и выбрали традиционный вариант, с задрапированной фигурой. Копий и описаний одетой Афродиты не сохранилось. А оставшуюся в мастерской скульптора Афродиту Книдскую купили жители [[малая Азия|малоазийского]] города Книд, что благоприятствовало развитию города: в Книд стали стекаться паломники, привлечённые знаменитой скульптурой. Афродита стояла в [[храм]]е под открытым небом, обозримая со всех сторон.

== Афродита Книдская в коротких цитатах ==
<!-- цитаты размещать в хронологическом порядке -->
{{Q|Видя Киприду на Книде, [[Киприда]] стыдливо сказала:
«[[Горе]] мне, где же нагой видел Пракситель меня?»|Автор=Древнегреческая эпиграмма}}

{{Q|Выше всех произведений не только [[Пракситель|Праксителя]], но вообще существующих во вселенной, является [[Венера (мифология)|Венера]] его работы.|Автор=[[Плиний Старший]], «[[Естественная история (Плиний)|Естественная история]]», 77 год н. э.}}

{{Q|Сетуя, горний [[Олимп]] Книду завидует сам?<ref name="даш"/>|Автор=[[Дмитрий Васильевич Дашков|Дмитрий Дашков]], «К истукану Афродиты в Книде» <small>(из цикла «Цветы, выбранные из греческой Анфологии»)</small>, 1827}}

{{Q|Я в [[Рим]] явлюсь, как к рощам Книда
Являлась пышная [[Киприда]]...<ref name="майк"/>|Автор=[[Аполлон Николаевич Майков|Аполлон Майков]], «Венера Медицейская», 1839}}

{{q|...[[девушка]] вздрогнула, и ей сделалось [[стыд]]но, словно кто-то живой и страстный увидел ее [[нагота|наготу]]: она заслонила одной рукой [[грудь]], другой ― чресла вечным, стыдливым движением, как Афродита Книдская.<ref name="мер"/>|Автор=[[Дмитрий Мережковский]], «Смерть богов. Юлиан Отступник», 1895}}

{{Q|При своем не слишком высоком [[рост]]е она была сложена безупречно (забегая вперёд, уточню: я знал ее только одетой). У нее был стан Венеры Книдской, самой девственно-женственной [[Венера (мифология)|из Венер]].|Автор=[[Пётр Иосифович Дубровин|Пётр Дубровин]]. «Аннет» (повесть), 1950}}

{{Q|Афродита Книдская «зажжёт и [[камень]]»...<ref name="авер"/>|Автор=[[Сергей Сергеевич Аверинцев|Сергей Аверинцев]], «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995}}

{{Q|Праксителевой Афродите вообще повезло в [[эпиграмма]]тической поэзии. Посвященные ей 13 [[эпиграмма|эпиграмм]], без сомнения, свидетельство [[восторг]]а, который эта [[статуя]] (во многих отношениях, очевидно, предвосхитившая эллинистический вкус) вызывала у ценителей.<ref name="авер"/>|Автор=[[Сергей Сергеевич Аверинцев|Сергей Аверинцев]], «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995}}

{{Q|Афродита вопрошает, где же это Пракситель подглядел её нагой, восклицая по этому поводу «φευ! φευ!» Можно было поставить вопрос так: невозможность для смертного видеть наготу Афродиты — общее [[правило]]; случай Праксителя — единственное исключение из этого правила.<ref name="авер"/>|Автор=[[Сергей Сергеевич Аверинцев|Сергей Аверинцев]], «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995}}

{{Q|«Афродита Книдская» стала каноном женской [[красота|красоты]], как «Дорифор» — мужской. Это была первая нагая женская [[статуя]] — до тех пор делались только одетые.<ref name="гасп"/>|Автор=[[Михаил Леонович Гаспаров|Михаил Гаспаров]], «Занимательная Греция», 1998}}

{{Q|...статую Афродиты заказывали Праксителю жители [[остров]]а Коса, он сделал две нагую и одетую; заказчики поколебались и все-таки взяли одетую, а [[сосед]]и их и соперники, жители Книда, отважились взять нагую, и это прославило их [[город]]; со всей [[Греция|Греции]] любители прекрасного ездили в Книд только затем, чтобы посмотреть на Афродиту Праксителя.<ref name="гасп"/>|Автор=[[Михаил Леонович Гаспаров|Михаил Гаспаров]], «Занимательная Греция», 1998}}

{{Q|[[Аполлон Бельведерский]] или Афродита Книдская не менее революционны, чем [[Тираноборцы (памятник)|Гармодий и Аристогитон]] или [[Микеланджело Буонарроти|микельанджеловский]] Брут.<ref name="чуд"/>|Автор=[[Александр Павлович Чудаков|Александр Чудаков]], «[[Ложится мгла на старые ступени]]», 2000}}


== Афродита Книдская в исторической литературе, мемуарах и публицистике ==
== Афродита Книдская в исторической литературе, мемуарах и публицистике ==
Строка 13: Строка 41:
{{Q|Праксителевой Афродите вообще повезло в [[эпиграмма]]тической поэзии. Посвященные ей 13 эпиграмм, без сомнения, свидетельство [[восторг]]а, который эта [[статуя]] (во многих отношениях, очевидно, предвосхитившая эллинистический вкус) вызывала у ценителей. Но мы были бы просто слепы, если бы не замечали, что само-то реальное содержание эпиграмм стоит лишь в весьма косвенном отношении к каким-либо эмоциям, вызываемым статуей. Что интересует [[поэт]]ов, так это казус совмещения двух несовместимых логических моментов, где первый момент — априорно предполагаемая недоступность наготы богини для взора смертных, а второй момент — факт представления этой наготы в шедевре Праксителя (причем, как заверяют [[гипербола|гиперболы]], представления, адекватного своей «натуре», что на следующем уровне гиперболичности выступает как тождество этой «натуре»). Иначе говоря, «[[Афродита]], представленная (<nowiki>=</nowiki>явленная) нагой» стоит по своей логической структуре в том же ряду, что и «Афродита в [[доспех]]ах». Разумеется, [[стихи]] на ту и другую темы отлично можно было писать, никогда в жизни не видав ни той, ни другой статуи. Для поэта достаточно было отправной точки в виде самой [[идея|идеи]] несовместимости как таковой; от этой отправной точки расходился целый веер возможных путей. Можно было подчеркивать несовместимость, обыгрывать и заострять ее: Афродита вопрошает, где же это Пракситель подглядел ее нагой, восклицая по этому поводу «φευ! φευ!» Можно было поставить вопрос так: невозможность для смертного видеть наготу Афродиты — общее [[правило]]; случай Праксителя — единственное исключение из этого правила. Можно было вспомнить о трех смертных, уже бывших такими исключениями, во-первых, о [[Парис]]е, во-вторых, о любовниках богини Анхисе и [[Адонис]]е, спрашивая, не стоит ли Пракситель в этом ряду четвёртым: через невозможность перекинут мостик прецедента. Можно было вообще увидеть в ситуации, создаваемой наличием статуи, некую аналогию ситуации, имевшей место во время суда Париса, приравнивая к положению Париса не только положение Праксителя, но и положение созерцателя его изваяния. Можно было, наконец, подумать не о земном, но о божественном, посвященном в таинство наготы Афродиты, т. е. об Аресе, связав его с Праксителем через медиацию неодушевленного предмета — [[железо|железного]] резца: железо принадлежит Аресу, или по логике мифологической образности есть Apec, а потому резец в руках Праксителя передает Праксителю знание Ареса о наготе Афродиты, сам воспроизводя эту наготу в соответствии со своим [[знание]]м. В разнообразии использованных ходов снова выявляется поразительное единообразие установки. Это ходы в одной и той же [[игра|игре]].<ref name="авер"/>|Автор=[[Сергей Сергеевич Аверинцев|Сергей Аверинцев]], «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995}}
{{Q|Праксителевой Афродите вообще повезло в [[эпиграмма]]тической поэзии. Посвященные ей 13 эпиграмм, без сомнения, свидетельство [[восторг]]а, который эта [[статуя]] (во многих отношениях, очевидно, предвосхитившая эллинистический вкус) вызывала у ценителей. Но мы были бы просто слепы, если бы не замечали, что само-то реальное содержание эпиграмм стоит лишь в весьма косвенном отношении к каким-либо эмоциям, вызываемым статуей. Что интересует [[поэт]]ов, так это казус совмещения двух несовместимых логических моментов, где первый момент — априорно предполагаемая недоступность наготы богини для взора смертных, а второй момент — факт представления этой наготы в шедевре Праксителя (причем, как заверяют [[гипербола|гиперболы]], представления, адекватного своей «натуре», что на следующем уровне гиперболичности выступает как тождество этой «натуре»). Иначе говоря, «[[Афродита]], представленная (<nowiki>=</nowiki>явленная) нагой» стоит по своей логической структуре в том же ряду, что и «Афродита в [[доспех]]ах». Разумеется, [[стихи]] на ту и другую темы отлично можно было писать, никогда в жизни не видав ни той, ни другой статуи. Для поэта достаточно было отправной точки в виде самой [[идея|идеи]] несовместимости как таковой; от этой отправной точки расходился целый веер возможных путей. Можно было подчеркивать несовместимость, обыгрывать и заострять ее: Афродита вопрошает, где же это Пракситель подглядел ее нагой, восклицая по этому поводу «φευ! φευ!» Можно было поставить вопрос так: невозможность для смертного видеть наготу Афродиты — общее [[правило]]; случай Праксителя — единственное исключение из этого правила. Можно было вспомнить о трех смертных, уже бывших такими исключениями, во-первых, о [[Парис]]е, во-вторых, о любовниках богини Анхисе и [[Адонис]]е, спрашивая, не стоит ли Пракситель в этом ряду четвёртым: через невозможность перекинут мостик прецедента. Можно было вообще увидеть в ситуации, создаваемой наличием статуи, некую аналогию ситуации, имевшей место во время суда Париса, приравнивая к положению Париса не только положение Праксителя, но и положение созерцателя его изваяния. Можно было, наконец, подумать не о земном, но о божественном, посвященном в таинство наготы Афродиты, т. е. об Аресе, связав его с Праксителем через медиацию неодушевленного предмета — [[железо|железного]] резца: железо принадлежит Аресу, или по логике мифологической образности есть Apec, а потому резец в руках Праксителя передает Праксителю знание Ареса о наготе Афродиты, сам воспроизводя эту наготу в соответствии со своим [[знание]]м. В разнообразии использованных ходов снова выявляется поразительное единообразие установки. Это ходы в одной и той же [[игра|игре]].<ref name="авер"/>|Автор=[[Сергей Сергеевич Аверинцев|Сергей Аверинцев]], «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995}}


{{Q|Если попытаться перечислить самые знаменитые [[скульптура|скульптуры]] тех [[скульптор]]ов, о которых шла речь, то, пожалуй, это будут: «Тираноубийцы» Крития и Несиота, «[[Дискобол (статуя)|Дискобол]]» Мирона, «[[Дорифор]]» Поликлета, «Афродита Книдская» Праксителя, «[[Апоксиомен]]» Лисиппа и «[[Лаокоон и его сыновья|Лаокоон]]» Агесандра. Ни одна из этих статуй не дошла до нас — и все же мы их знаем. Дело в том, что сохранились их [[копия|копии]], подчас довольно многочисленные: богатые люди любили украшать свои дома и дворы копиями знаменитых скульптур. <...> «Афродита Книдская» стала каноном женской [[красота|красоты]], как «Дорифор» — мужской. Это была первая нагая женская [[статуя]] — до тех пор делались только одетые. Чтобы это не слишком поражало, Пракситель изобразил богиню как бы после купания: у ног ее — сосуд для [[вода|воды]], в руке — покрывало. Все равно это было непривычно; говорили, что статую Афродиты заказывали Праксителю жители [[остров]]а Коса, он сделал две нагую и одетую; заказчики поколебались и все-таки взяли одетую, а [[сосед]]и их и соперники, жители Книда, отважились взять нагую, и это прославило их [[город]]; со всей [[Греция|Греции]] любители прекрасного ездили в Книд только затем, чтобы посмотреть на Афродиту Праксителя.<ref>''[[Михаил Леонович Гаспаров|Михаил Гаспаров]]''. «Занимательная Греция». — М.: НЛО, 1998 г.</ref>|Автор=[[Михаил Леонович Гаспаров|Михаил Гаспаров]], «Занимательная Греция», 1998}}
{{Q|Если попытаться перечислить самые знаменитые [[скульптура|скульптуры]] тех [[скульптор]]ов, о которых шла речь, то, пожалуй, это будут: «Тираноубийцы» Крития и Несиота, «[[Дискобол (статуя)|Дискобол]]» Мирона, «[[Дорифор]]» Поликлета, «Афродита Книдская» Праксителя, «[[Апоксиомен]]» Лисиппа и «[[Лаокоон и его сыновья|Лаокоон]]» Агесандра. Ни одна из этих статуй не дошла до нас — и все же мы их знаем. Дело в том, что сохранились их [[копия|копии]], подчас довольно многочисленные: богатые люди любили украшать свои дома и дворы копиями знаменитых скульптур. <...> «Афродита Книдская» стала каноном женской [[красота|красоты]], как «Дорифор» — мужской. Это была первая нагая женская [[статуя]] — до тех пор делались только одетые. Чтобы это не слишком поражало, Пракситель изобразил богиню как бы после купания: у ног ее — сосуд для [[вода|воды]], в руке — покрывало. Все равно это было непривычно; говорили, что статую Афродиты заказывали Праксителю жители [[остров]]а Коса, он сделал две нагую и одетую; заказчики поколебались и все-таки взяли одетую, а [[сосед]]и их и соперники, жители Книда, отважились взять нагую, и это прославило их [[город]]; со всей [[Греция|Греции]] любители прекрасного ездили в Книд только затем, чтобы посмотреть на Афродиту Праксителя.<ref name="гасп">''[[Михаил Леонович Гаспаров|Михаил Гаспаров]]''. «Занимательная Греция». — М.: НЛО, 1998 г.</ref>|Автор=[[Михаил Леонович Гаспаров|Михаил Гаспаров]], «Занимательная Греция», 1998}}


{{Q|Дело в том, что прекрасное [[революция|революционно]] в своей первичной коренной сущности. [[Аполлон Бельведерский]] или Афродита Книдская не менее революционны, чем [[Тираноборцы (памятник)|Гармодий и Аристогитон]] или [[Микеланджело Буонарроти|микельанджеловский]] Брут. Революционны по своему содержанию «[[Венера Милосская|Афродита Милосская]]» и «[[Сикстинская мадонна]]», «Весна» [[Боттичелли]] и «[[Спящая Венера]]» [[Джорджоне]] ― ибо всякая подлинная [[красота]] всегда революционна. Все без исключения законы художественной выразительности и законы красоты есть законы диалектики революционного развития.<ref>''[[Александр Павлович Чудаков|Александр Чудаков]]''. «Ложится мгла на старые ступени». — М.: «Знамя», №10-11, 2000 г.</ref>|Автор=[[Александр Павлович Чудаков|Александр Чудаков]], «[[Ложится мгла на старые ступени]]», 2000}}
{{Q|Дело в том, что прекрасное [[революция|революционно]] в своей первичной коренной сущности. [[Аполлон Бельведерский]] или Афродита Книдская не менее революционны, чем [[Тираноборцы (памятник)|Гармодий и Аристогитон]] или [[Микеланджело Буонарроти|микельанджеловский]] Брут. Революционны по своему содержанию «[[Венера Милосская|Афродита Милосская]]» и «[[Сикстинская мадонна]]», «Весна» [[Боттичелли]] и «[[Спящая Венера]]» [[Джорджоне]] ― ибо всякая подлинная [[красота]] всегда революционна. Все без исключения законы художественной выразительности и законы красоты есть законы диалектики революционного развития.<ref name="чуд">''[[Александр Павлович Чудаков|Александр Чудаков]]''. «Ложится мгла на старые ступени». — М.: «Знамя», №10-11, 2000 г.</ref>|Автор=[[Александр Павлович Чудаков|Александр Чудаков]], «[[Ложится мгла на старые ступени]]», 2000}}


== Афродита Книдская в беллетристике и художественной прозе ==
== Афродита Книдская в беллетристике и художественной прозе ==
Строка 21: Строка 49:
<!-- цитаты размещать в хронологическом порядке -->
<!-- цитаты размещать в хронологическом порядке -->
{{q|Надо быть легкой, совсем голой, Мирра, ― вот как я теперь, ― и глубоко-глубоко в небе, и чувствовать, что это навсегда, что больше ничего не будет, не может быть, кроме [[небо|неба]] и солнца, вокруг легкого, голого тела!.. Вся выпрямившись, протягивая руки к небу, она вздохнула, как вздыхают о том, что навеки утрачено. [[Солнце]] опускалось ниже и ниже; оно достигло ее [[бёдра|бёдер]] уже пламеневшею ласкою. Тогда [[девушка]] вздрогнула, и ей сделалось [[стыд]]но, словно кто-то живой и страстный увидел ее [[нагота|наготу]]: она заслонила одной рукой [[грудь]], другой ― чресла вечным, стыдливым движением, как Афродита Книдская.
{{q|Надо быть легкой, совсем голой, Мирра, ― вот как я теперь, ― и глубоко-глубоко в небе, и чувствовать, что это навсегда, что больше ничего не будет, не может быть, кроме [[небо|неба]] и солнца, вокруг легкого, голого тела!.. Вся выпрямившись, протягивая руки к небу, она вздохнула, как вздыхают о том, что навеки утрачено. [[Солнце]] опускалось ниже и ниже; оно достигло ее [[бёдра|бёдер]] уже пламеневшею ласкою. Тогда [[девушка]] вздрогнула, и ей сделалось [[стыд]]но, словно кто-то живой и страстный увидел ее [[нагота|наготу]]: она заслонила одной рукой [[грудь]], другой ― чресла вечным, стыдливым движением, как Афродита Книдская.
― Мероэ, одежду, Мероэ! ― вскрикнула она, оглядываясь большими испуганными [[глаза]]ми.<ref>''[[Дмитрий Мережковский|Мережковский Д.С.]]'' «Смерть богов. Юлиан Отступник». — М.: «Художественная литература», 1993 г.</ref>|Автор=[[Дмитрий Мережковский]], «Смерть богов. Юлиан Отступник», 1895}}
― Мероэ, одежду, Мероэ! ― вскрикнула она, оглядываясь большими испуганными [[глаза]]ми.<ref name="мер">''[[Дмитрий Мережковский|Мережковский Д.С.]]'' «Смерть богов. Юлиан Отступник». — М.: «Художественная литература», 1993 г.</ref>|Автор=[[Дмитрий Мережковский]], «Смерть богов. Юлиан Отступник», 1895}}


{{Q|— Рупрехт, иди вниз. За той залой, где мы вели [[допрос]] сегодня [[утро]]м, есть [[дверь]], запертая [[засов]]ом. Отопри её: за ней темница твоей Марии. Торопись, Михель будет ждать тебя, и да поможет тебе [[любовь|мать любви]], Киприда Книдская! Прощай.
{{Q|— Рупрехт, иди вниз. За той залой, где мы вели [[допрос]] сегодня [[утро]]м, есть [[дверь]], запертая [[засов]]ом. Отопри её: за ней темница твоей Марии. Торопись, Михель будет ждать тебя, и да поможет тебе [[любовь|мать любви]], Киприда Книдская! Прощай.
Строка 29: Строка 57:
― Чего это ты? ― удивился он.<ref>''[[Вересаев, Викентий Викентьевич|Вересаев В.В.]]'' «К жизни». — Минск: Мастацкая лiтаратура, 1989 г.</ref>|Автор=[[Викентий Викентьевич Вересаев|Викентий Вересаев]], «Исанка», 1928}}
― Чего это ты? ― удивился он.<ref>''[[Вересаев, Викентий Викентьевич|Вересаев В.В.]]'' «К жизни». — Минск: Мастацкая лiтаратура, 1989 г.</ref>|Автор=[[Викентий Викентьевич Вересаев|Викентий Вересаев]], «Исанка», 1928}}


{{Q|При своем не слишком высоком [[рост]]е она была сложена безупречно (забегая вперёд, уточню: я знал ее только одетой). У нее был стан Венеры Книдской, самой девственно-женственной [[Венера (мифология)|из Венер]]. Небольшая [[голова|головка]], продолговатый овал [[лицо|лица]], смеющиеся ямочки на [[щека]]х ― и ни малейшей предрасположенности к полноте. [[Нос]] с легкой горбинкой, как у [[Мария Бургундская|Марии Бургундской]], нервные [[ноздри]], которые теперь сказали бы мне о сильном [[темперамент]]е. Большие серо-зеленоватые [[глаза]] иногда отливали фиолетовым, в такие мгновения казалось, что это от них исходит неизменно окутывающий ее аромат «[[Пармская фиалка|Пармской фиалки]]».|Автор=[[w:Дубровин, Пётр Иосифович|Пётр Дубровин]]. «Аннет» (повесть), 1950}}
{{Q|При своем не слишком высоком [[рост]]е она была сложена безупречно (забегая вперёд, уточню: я знал ее только одетой). У нее был стан Венеры Книдской, самой девственно-женственной [[Венера (мифология)|из Венер]]. Небольшая [[голова|головка]], продолговатый овал [[лицо|лица]], смеющиеся ямочки на [[щека]]х ― и ни малейшей предрасположенности к полноте. [[Нос]] с легкой горбинкой, как у [[Мария Бургундская|Марии Бургундской]], нервные [[ноздри]], которые теперь сказали бы мне о сильном [[темперамент]]е. Большие серо-зеленоватые [[глаза]] иногда отливали фиолетовым, в такие мгновения казалось, что это от них исходит неизменно окутывающий ее аромат «[[Пармская фиалка|Пармской фиалки]]».|Автор=[[Пётр Иосифович Дубровин|Пётр Дубровин]]. «Аннет» (повесть), 1950}}


== Афродита Книдская в поэзии ==
== Афродита Книдская в поэзии ==
Строка 72: Строка 100:
Кто на [[камень]] излил прелесть, чарующу [[взор]]?
Кто на [[камень]] излил прелесть, чарующу [[взор]]?
Длани ли здесь Праксителевой [[труд]] ― иль, о бегстве Киприды
Длани ли здесь Праксителевой [[труд]] ― иль, о бегстве Киприды
Сетуя, горний Олимп Книду завидует сам?<ref>Поэты 1820-1830-х годов. Библиотека поэта. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1972 г.</ref>|Автор=[[w:Дашков, Дмитрий Васильевич|Дмитрий Дашков]], «К истукану Афродиты в Книде» <small>(из цикла «Цветы, выбранные из греческой Анфологии»)</small>, 1827}}
Сетуя, горний Олимп Книду завидует сам?<ref name="даш">''[[w:Дашков, Дмитрий Васильевич|Д. В. Дашков]] в сборнике: ''Поэты 1820-1830-х годов. Библиотека поэта. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1972 г.</ref>|Автор=[[Дмитрий Васильевич Дашков|Дмитрий Дашков]], «К истукану Афродиты в Книде» <small>(из цикла «Цветы, выбранные из греческой Анфологии»)</small>, 1827}}


{{Q|Пред строгой [[гордость]]ю моей,
{{Q|Пред строгой [[гордость]]ю моей,
Строка 88: Строка 116:
Влекомой плавно [[лебедь|лебедями]],
Влекомой плавно [[лебедь|лебедями]],
И жертв веселыми огнями
И жертв веселыми огнями
Горел [[алтарь]] ее святой...<ref>''[[Аполлон Николаевич Майков|А. Н. Майков]]''. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1977 г.</ref>|Автор=[[Аполлон Николаевич Майков|Аполлон Майков]], «Венера Медицейская», 1839}}
Горел [[алтарь]] ее святой...<ref name="майк">''[[Аполлон Николаевич Майков|А. Н. Майков]]''. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1977 г.</ref>|Автор=[[Аполлон Николаевич Майков|Аполлон Майков]], «Венера Медицейская», 1839}}


== Примечания ==
== Примечания ==

Текущая версия от 11:29, 10 мая 2022

Афродита Книдская
(одна из реплик)

Афроди́та Кни́дская (греч. Κνίδια Αφροδίτη Πραξιτέλη) (350—330 гг. до н. э.) — одна из наиболее знаменитых работ Праксителя, самое прославленное изображение богини любви во времена античности. Статуя не сохранилась, существуют многочисленные позднейшие вариации, реплики и копии, самая известная из которых — «Венера Медицейская». Считается, что Пракситель впервые дерзнул изобразить богиню полностью обнажённой. Афродита изображена без одежды, так как собирается купаться — принять легендарную ванну, описанную в мифах, благодаря которой каждый день она возвращала себе девственность. По свидетельствам современников, Пракситель использовал в качестве модели свою возлюбленную, гетеру Фрину. Это было кощунством.

Как рассказывает Плиний, статую Афродиты для местного святилища заказали жители острова Кос. Пракситель выполнил два варианта: богиню обнаженную и богиню одетую. За обе статуи Пракситель назначил одинаковую плату. Заказчики не рискнули и выбрали традиционный вариант, с задрапированной фигурой. Копий и описаний одетой Афродиты не сохранилось. А оставшуюся в мастерской скульптора Афродиту Книдскую купили жители малоазийского города Книд, что благоприятствовало развитию города: в Книд стали стекаться паломники, привлечённые знаменитой скульптурой. Афродита стояла в храме под открытым небом, обозримая со всех сторон.

Афродита Книдская в коротких цитатах[править]

  •  

Видя Киприду на Книде, Киприда стыдливо сказала:
«Горе мне, где же нагой видел Пракситель меня?»

  — Древнегреческая эпиграмма
  •  

Выше всех произведений не только Праксителя, но вообще существующих во вселенной, является Венера его работы.

  Плиний Старший, «Естественная история», 77 год н. э.
  •  

Сетуя, горний Олимп Книду завидует сам?[1]

  Дмитрий Дашков, «К истукану Афродиты в Книде» (из цикла «Цветы, выбранные из греческой Анфологии»), 1827
  •  

Я в Рим явлюсь, как к рощам Книда
Являлась пышная Киприда...[2]

  Аполлон Майков, «Венера Медицейская», 1839
  •  

...девушка вздрогнула, и ей сделалось стыдно, словно кто-то живой и страстный увидел ее наготу: она заслонила одной рукой грудь, другой ― чресла вечным, стыдливым движением, как Афродита Книдская.[3]

  Дмитрий Мережковский, «Смерть богов. Юлиан Отступник», 1895
  •  

При своем не слишком высоком росте она была сложена безупречно (забегая вперёд, уточню: я знал ее только одетой). У нее был стан Венеры Книдской, самой девственно-женственной из Венер.

  Пётр Дубровин. «Аннет» (повесть), 1950
  •  

Афродита Книдская «зажжёт и камень»...[4]

  Сергей Аверинцев, «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995
  •  

Праксителевой Афродите вообще повезло в эпиграмматической поэзии. Посвященные ей 13 эпиграмм, без сомнения, свидетельство восторга, который эта статуя (во многих отношениях, очевидно, предвосхитившая эллинистический вкус) вызывала у ценителей.[4]

  Сергей Аверинцев, «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995
  •  

Афродита вопрошает, где же это Пракситель подглядел её нагой, восклицая по этому поводу «φευ! φευ!» Можно было поставить вопрос так: невозможность для смертного видеть наготу Афродиты — общее правило; случай Праксителя — единственное исключение из этого правила.[4]

  Сергей Аверинцев, «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995
  •  

«Афродита Книдская» стала каноном женской красоты, как «Дорифор» — мужской. Это была первая нагая женская статуя — до тех пор делались только одетые.[5]

  Михаил Гаспаров, «Занимательная Греция», 1998
  •  

...статую Афродиты заказывали Праксителю жители острова Коса, он сделал две нагую и одетую; заказчики поколебались и все-таки взяли одетую, а соседи их и соперники, жители Книда, отважились взять нагую, и это прославило их город; со всей Греции любители прекрасного ездили в Книд только затем, чтобы посмотреть на Афродиту Праксителя.[5]

  Михаил Гаспаров, «Занимательная Греция», 1998
  •  

Аполлон Бельведерский или Афродита Книдская не менее революционны, чем Гармодий и Аристогитон или микельанджеловский Брут.[6]

  Александр Чудаков, «Ложится мгла на старые ступени», 2000

Афродита Книдская в исторической литературе, мемуарах и публицистике[править]

  •  

Выше всех произведений не только Праксителя, но вообще существующих во вселенной, является Венера его работы. Чтобы увидеть её, многие плавали на Книд.

  Плиний Старший, «Естественная история», 77 год н. э.
  •  

Почему Афродита Праксителя на Книде, а его же Эрос не подле своей матери, а в Феспиях? Антипатр Сидонский отвечает: «таковых божеств изваял Пракситель, каждого в другой земле, чтобы все сущее не было сожжено двойным огнем». Этот ответ, данный в заключительном дистихе, подготовлен в двух предыдущих дистихах «огненными» метафорами: Афродита Книдская «зажжёт и камень», Эрос Феспийский «заронит огонь не то что в камень, а хоть в хладный адамант». Ни для какой характеристики конкретного облика обоих статуй эти метафоры не оставляют места. Зато ими обоснован изысканный логический ход: именно сходство выступает как мотив разделения в пространстве, т. е. некоторого вида несходства.[4]

  Сергей Аверинцев, «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995
  •  

Праксителевой Афродите вообще повезло в эпиграмматической поэзии. Посвященные ей 13 эпиграмм, без сомнения, свидетельство восторга, который эта статуя (во многих отношениях, очевидно, предвосхитившая эллинистический вкус) вызывала у ценителей. Но мы были бы просто слепы, если бы не замечали, что само-то реальное содержание эпиграмм стоит лишь в весьма косвенном отношении к каким-либо эмоциям, вызываемым статуей. Что интересует поэтов, так это казус совмещения двух несовместимых логических моментов, где первый момент — априорно предполагаемая недоступность наготы богини для взора смертных, а второй момент — факт представления этой наготы в шедевре Праксителя (причем, как заверяют гиперболы, представления, адекватного своей «натуре», что на следующем уровне гиперболичности выступает как тождество этой «натуре»). Иначе говоря, «Афродита, представленная (=явленная) нагой» стоит по своей логической структуре в том же ряду, что и «Афродита в доспехах». Разумеется, стихи на ту и другую темы отлично можно было писать, никогда в жизни не видав ни той, ни другой статуи. Для поэта достаточно было отправной точки в виде самой идеи несовместимости как таковой; от этой отправной точки расходился целый веер возможных путей. Можно было подчеркивать несовместимость, обыгрывать и заострять ее: Афродита вопрошает, где же это Пракситель подглядел ее нагой, восклицая по этому поводу «φευ! φευ!» Можно было поставить вопрос так: невозможность для смертного видеть наготу Афродиты — общее правило; случай Праксителя — единственное исключение из этого правила. Можно было вспомнить о трех смертных, уже бывших такими исключениями, во-первых, о Парисе, во-вторых, о любовниках богини Анхисе и Адонисе, спрашивая, не стоит ли Пракситель в этом ряду четвёртым: через невозможность перекинут мостик прецедента. Можно было вообще увидеть в ситуации, создаваемой наличием статуи, некую аналогию ситуации, имевшей место во время суда Париса, приравнивая к положению Париса не только положение Праксителя, но и положение созерцателя его изваяния. Можно было, наконец, подумать не о земном, но о божественном, посвященном в таинство наготы Афродиты, т. е. об Аресе, связав его с Праксителем через медиацию неодушевленного предмета — железного резца: железо принадлежит Аресу, или по логике мифологической образности есть Apec, а потому резец в руках Праксителя передает Праксителю знание Ареса о наготе Афродиты, сам воспроизводя эту наготу в соответствии со своим знанием. В разнообразии использованных ходов снова выявляется поразительное единообразие установки. Это ходы в одной и той же игре.[4]

  Сергей Аверинцев, «Риторика и истоки европейской культурной традиции», 1995
  •  

Если попытаться перечислить самые знаменитые скульптуры тех скульпторов, о которых шла речь, то, пожалуй, это будут: «Тираноубийцы» Крития и Несиота, «Дискобол» Мирона, «Дорифор» Поликлета, «Афродита Книдская» Праксителя, «Апоксиомен» Лисиппа и «Лаокоон» Агесандра. Ни одна из этих статуй не дошла до нас — и все же мы их знаем. Дело в том, что сохранились их копии, подчас довольно многочисленные: богатые люди любили украшать свои дома и дворы копиями знаменитых скульптур. <...> «Афродита Книдская» стала каноном женской красоты, как «Дорифор» — мужской. Это была первая нагая женская статуя — до тех пор делались только одетые. Чтобы это не слишком поражало, Пракситель изобразил богиню как бы после купания: у ног ее — сосуд для воды, в руке — покрывало. Все равно это было непривычно; говорили, что статую Афродиты заказывали Праксителю жители острова Коса, он сделал две нагую и одетую; заказчики поколебались и все-таки взяли одетую, а соседи их и соперники, жители Книда, отважились взять нагую, и это прославило их город; со всей Греции любители прекрасного ездили в Книд только затем, чтобы посмотреть на Афродиту Праксителя.[5]

  Михаил Гаспаров, «Занимательная Греция», 1998
  •  

Дело в том, что прекрасное революционно в своей первичной коренной сущности. Аполлон Бельведерский или Афродита Книдская не менее революционны, чем Гармодий и Аристогитон или микельанджеловский Брут. Революционны по своему содержанию «Афродита Милосская» и «Сикстинская мадонна», «Весна» Боттичелли и «Спящая Венера» Джорджоне ― ибо всякая подлинная красота всегда революционна. Все без исключения законы художественной выразительности и законы красоты есть законы диалектики революционного развития.[6]

  Александр Чудаков, «Ложится мгла на старые ступени», 2000

Афродита Книдская в беллетристике и художественной прозе[править]

Венера Медицейская
(одна из реплик)
  •  

Надо быть легкой, совсем голой, Мирра, ― вот как я теперь, ― и глубоко-глубоко в небе, и чувствовать, что это навсегда, что больше ничего не будет, не может быть, кроме неба и солнца, вокруг легкого, голого тела!.. Вся выпрямившись, протягивая руки к небу, она вздохнула, как вздыхают о том, что навеки утрачено. Солнце опускалось ниже и ниже; оно достигло ее бёдер уже пламеневшею ласкою. Тогда девушка вздрогнула, и ей сделалось стыдно, словно кто-то живой и страстный увидел ее наготу: она заслонила одной рукой грудь, другой ― чресла вечным, стыдливым движением, как Афродита Книдская.
― Мероэ, одежду, Мероэ! ― вскрикнула она, оглядываясь большими испуганными глазами.[3]

  Дмитрий Мережковский, «Смерть богов. Юлиан Отступник», 1895
  •  

— Рупрехт, иди вниз. За той залой, где мы вели допрос сегодня утром, есть дверь, запертая засовом. Отопри её: за ней темница твоей Марии. Торопись, Михель будет ждать тебя, и да поможет тебе мать любви, Киприда Книдская! Прощай.
Я, от волнения, не мог ничего ответить графу, но, сжав в руке факел, устремился в тёмную глубину и, спотыкаясь, спешил вперед по ступеням скользкой лестницы, пока не очутился в зале допроса.[7]

  Валерий Брюсов, «Огненный ангел», 1908
  •  

― Эллины… Ах, эллины никогда не фальсифицировали природу, они всегда умели найти точку, с которой природа является красивой без всякой фальсификации. Посмотри, например: у Венеры Милосской, у Венеры Книдской нижняя часть туловища, начиная с чресел, закутана, и ноги скрыты… В разговоре Борька продел руку за голую руку Исанки. По руке ее пробежал трепет, и Исанка отдернула руку.
― Чего это ты? ― удивился он.[8]

  Викентий Вересаев, «Исанка», 1928
  •  

При своем не слишком высоком росте она была сложена безупречно (забегая вперёд, уточню: я знал ее только одетой). У нее был стан Венеры Книдской, самой девственно-женственной из Венер. Небольшая головка, продолговатый овал лица, смеющиеся ямочки на щеках ― и ни малейшей предрасположенности к полноте. Нос с легкой горбинкой, как у Марии Бургундской, нервные ноздри, которые теперь сказали бы мне о сильном темпераменте. Большие серо-зеленоватые глаза иногда отливали фиолетовым, в такие мгновения казалось, что это от них исходит неизменно окутывающий ее аромат «Пармской фиалки».

  Пётр Дубровин. «Аннет» (повесть), 1950

Афродита Книдская в поэзии[править]

  •  

Видя Киприду на Книде, Киприда стыдливо сказала:
«Горе мне, где же нагой видел Пракситель меня?»

  — Древнегреческая эпиграмма
  •  

В Книд чрез пучину морскую пришла Киферея Киприда,
Чтобы взглянуть на свою новую статую там.
И осмотрев её всю, на открытом стоящую месте,
Вскрикнула — «Где же нагой видел Пракситель меня?»

  — Древнегреческая эпиграмма (вариант)
  •  

В минуту он тебя в богиню претворит
И всех тебе сердца навеки покорит;
Он тотчас даст тебе усмешку, взгляд Авроры,
Гебеи молодость, прекрасную тень Флоры
И всех умильностей и прелестей собор,
Какими грации блистают и Венера;
На что ни взглянешь ты, всё твой украсит взор,
Везде представится иль Книд или Цитера...[9]

  Иван Дмитриев, «К*** о выгодах быть любовницею стихотворца», 1791
  •  

Царица Пафоса и Книда, о Венера!
Оставь любимый Кипр, прийди в смиренный храм,
Куда, возжегшая обильный фимиям,
Зовет тебя Глицера.[10]

  Василий Капнист, «Призывание Венеры», 1806
  •  

Быть может, к нам в обитель
Заманим мы друзей:
И тишины любитель,
И младости моей
Наставник и хранитель,
Бессмертной Лии сын <...>
А с ним и сладострастный
Цитерских битв певец,
Тибулл наш сладкогласный,
И гражданин, и жрец
Благословенной Книды,
От Марса и Киприды
Принявший свой венец...[11]

  Пётр Вяземский, «К подруге», 1815
  •  

Мрамор сей кем оживлен? Кто смертный Пафию видел?
Кто на камень излил прелесть, чарующу взор?
Длани ли здесь Праксителевой труд ― иль, о бегстве Киприды
Сетуя, горний Олимп Книду завидует сам?[1]

  Дмитрий Дашков, «К истукану Афродиты в Книде» (из цикла «Цветы, выбранные из греческой Анфологии»), 1827
  •  

Пред строгой гордостью моей,
Пред блеском царственной осанки,
Замрет невольно яд речей
И взор неистовой вакханки.
Сразит ли он, сей взор немой,
Молньеметательные очи?..
Прочь, прочь! Вы бледны предо мной,
Как бледны звёзды синей ночи
Перед денницей молодой!
Я в Рим явлюсь, как к рощам Книда
Являлась пышная Киприда
На колеснице золотой,
Влекомой плавно лебедями,
И жертв веселыми огнями
Горел алтарь ее святой...[2]

  Аполлон Майков, «Венера Медицейская», 1839

Примечания[править]

  1. 1 2 Д. В. Дашков в сборнике: Поэты 1820-1830-х годов. Библиотека поэта. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1972 г.
  2. 1 2 А. Н. Майков. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1977 г.
  3. 1 2 Мережковский Д.С. «Смерть богов. Юлиан Отступник». — М.: «Художественная литература», 1993 г.
  4. 1 2 3 4 5 Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. — М.: Языки русской культуры, 1996 г. — 447 с.
  5. 1 2 3 Михаил Гаспаров. «Занимательная Греция». — М.: НЛО, 1998 г.
  6. 1 2 Александр Чудаков. «Ложится мгла на старые ступени». — М.: «Знамя», №10-11, 2000 г.
  7. В.Я.Брюсов Повести и рассказы. — М.: Советская Россия, 1983 г.
  8. Вересаев В.В. «К жизни». — Минск: Мастацкая лiтаратура, 1989 г.
  9. И.И.Дмитриев. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1967 г.
  10. В. В. Капнист. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1973 г.
  11. Вяземский П.А. Стихотворения. Библиотека поэта. Большая серия. — Ленинград, Советский писатель, 1986 г.

См. также[править]