Днепр
| Днепр | |
| |
 Статья в Википедии
| |
 Медиафайлы на Викискладе
| |
 Новости в Викиновостях
|
Днепр (белор. Дняпро, Днепр, укр. Дніпро) — полноводная равнинная река с медленным и спокойным течением, впадающая с севера в Чёрное море. Днепр — четвёртая по длине река Европы после Волги, Дуная и Урала, имеет самое длинное русло в границах Украины.
Днепр в афоризмах и кратких высказываниях[править]
.jpg)
Редкая птица долетит до середины Днепра. Пышный! ему нет равной реки в мире. | |
| — Николай Гоголь, «Страшная месть», 1831 |
| — Николай Гоголь, «Страшная месть», 1831 |
| — Дмитрий Анучин, «Из поездки к истокам Днепра, Западной Двины и Волги», 1891 |
| — Дмитрий Анучин, «Из поездки к истокам Днепра, Западной Двины и Волги», 1891 |
Днепр в публицистике и документальной прозе[править]
Днѣпръ бо течеть изъ Воковьского лѣса, и потечеть на полудни. | |
| — Повесть временных лет |
А Днепръ втечет в Понтеское море треми жералы, иже море словеть Руское, по нему же училъ святый апостолъ Андрѣй, братъ Петровъ. | |
| — Повесть временных лет |
Такоже и тѣ же словѣне, пришедше, сѣдоша по Днепру и наркошася поляне, а друзии деревляне, зане сѣдоша в лѣсѣхъ. | |
| — Повесть временных лет |
О, Днепре Словутицю! Ты пробилъ еси каменныя горы сквозѣ землю Половецкую. | |
| — Слово о полку Игореве |
Уже бо въскрипели телегы межу Доном и Непром, идут хинове на Русскую землю. | |
| — Задонщина |
| — Записки о Московии |
Действие открывается на берегу Днепра. По-видимому, такое определённое обозначение местности обнаруживает в авторе некоторое поползновение примирить балет с географией, но, в сущности, как увидим ниже, это с его стороны только хитрость. Г-н Сен-Леон, как опытный боец, знает, что к сильному врагу следует подходить с осторожностью, и потому на первых порах решается менажировать его. В действительности декорация представляет не Днепр, а реку Стикс, на берегах которой, в противность явному свидетельству мифологии, резвятся сказочные поселяне и поселянки.[2] | |
| — Михаил Салтыков-Щедрин, Проект современного балета (по поводу «Золотой рыбки») , 1868 |
Государь запретил выводить людей с левой стороны на правую, а гетман указа не исполняет. Из всех городов и сел люди уходят на правую сторону, и мать гетмана, умершая игуменья, перевела много людей в основанные ею на другой стороне Днепра слободы; от этого люди на левой стороне Днепра принуждены, с большим против прежнего отягощением, кормить конные и пехотные полки и думают также уходить на Заднепровье.[3] | |
| — Николай Костомаров, «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей» 1875 |
Этот маленький узбой ведет (на протяжении около версты или несколько больше) к большому болоту, поросшему невысоким и редким сосенником, на которое открывается довольно обширный вид с пригорка, ограничивающего поля деревни Клёцевой. Тянется это болото с востока на запад на расстоянии более версты, и занимает, как говорят, пространство в 220 десятин. Сзади него, на юге, расстилается обширный лес; все это, если не ошибаюсь, владения князя Оболенского. По болоту крестьяне ходят за клюквой, но есть глубокие бочаги, куда легко провалиться. Прежде Днепр впадал в это болото; теперь он только вытекает из северо-восточного его конца явственной речкой с плёсами, глубиной весной по пояс и больше. Но речка эта заросла и завалена деревьями, и итти вдоль неё по болоту ― затруднительно. Далее она подходит к дер. Михалевой и затем к селу Днепрову, где уже на ней имеется мост сажен в 8 длиной. Река образует здесь плёс, ниже которого она опять суживается до 2-3 сажен. Давно ли Днепр усох у своего истока ― сказать трудно, хотя некоторые старики уверяют, что отцы их еще помнили березу и текший от нее ручеек. У Днепрова, на противоположном берегу, близ моста, сохранились еще следы плотины; находили сваи в воде, что и позволило заключить, что здесь была когда-то мельница.[1] | |
| — Дмитрий Анучин, «Из поездки к истокам Днепра, Западной Двины и Волги», 1891 |
Вчерашние язычники впали в «административный восторг» и побросали в Днепр статуи своих недавних кумиров ― Перуна, Велеса, Даждь-бога и других. | |
| — Валерий Лобачёв, «„Свобода“ и „несвобода“ в глобальных сетях» (журнал «Наука и религия»), 2011 |
Днепр в мемуарах и дневниковой прозе[править]
Мы жили по разные стороны Днепра. На свете существует город, который теперь стал столицей другого государства, на который более десяти лет назад пролился апрельским дождем Чернобыль, но каштаны которого, несмотря на неважное здоровье и нелегкую жизнь обитателей, все равно в цвету, и тысячи командировочных все так же везут «Киевский» торт в другие города… Это был город, где я родилась и жила то на одном его берегу, то на другом. Какой из них левый, а какой правый ― я всегда путала.[4] | |
| — Кира Сурикова, «Инвалидная коляска», 2003 |
Днепр в художественной литературе и беллетристике[править]
| — Орест Сомов, «Русалка», 1829 |
Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузить лучи в холод стеклянных вод и прибережным лесам ярко отсветиться в водах. Зеленокудрые! они толпятся вместе с полевыми цветами к водам и, наклонившись, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются светлым своим зраком, и усмехаются к нему, и приветствуют его, кивая ветвями. В середину же Днепра они не смеют глянуть: никто, кроме солнца и голубого неба, не глядит в него. Редкая птица долетит до середины Днепра. Пышный! ему нет равной реки в мире. Чуден Днепр и при теплой летней ночи, когда все засыпает — и человек, и зверь, и птица; а бог один величаво озирает небо и землю и величаво сотрясает ризу. От ризы сыплются звезды. Звезды горят и светят над миром и все разом отдаются в Днепре. Всех их держит Днепр в темном лоне своем. Ни одна не убежит от него; разве погаснет на небе. Черный лес, унизанный спящими воронами, и древле разломанные горы, свесясь, силятся закрыть его хотя длинною тенью своею, — напрасно! Нет ничего в мире, что бы могло прикрыть Днепр. Синий, синий, ходит он плавным разливом и середь ночи, как середь дня; виден за столько вдаль, за сколько видеть может человечье око. Нежась и прижимаясь ближе к берегам от ночного холода, дает он по себе серебряную струю; и она вспыхиваете будто полоса дамасской сабли; а он, синий, снова заснул. Чуден и тогда Днепр, и нет реки, равной ему в мире! Когда же пойдут горами по небу синие тучи, черный лес шатается до корня, дубы трещат и молния, изламываясь между туч, разом осветит целый мир — страшен тогда Днепр! Водяные холмы гремят, ударяясь о горы, и с блеском и стоном отбегают назад, и плачут, и заливаются вдали. | |
| — Николай Гоголь, «Страшная месть», 1831 |
Любо глянуть с середины Днепра на высокие горы, на широкие луга, на зелёные леса! Горы те — не горы: подошвы у них нет, внизу их как и вверху, острая вершина, и под ними и над ними высокое небо. Те леса, что стоят на холмах, не леса: то волосы, поросшие на косматой голове лесного деда. Под нею в воде моется борода, и под бородою и над волосами высокое небо. Те луга — не луга: то зелёный пояс, перепоясавший посередине круглое небо, и в верхней половине и в нижней половине прогуливается месяц. | |
| — Николай Гоголь, «Страшная месть», 1831 |
Закусив губу, Гуля изо всех сил боролась с Днепром. То она одолевала, то он брал Верх. «Нет, ― подумала Гуля, ― из этого толку не выйдет у меня уже и руки не держат весло. Отдохнуть надо!» И она, перестав бороться с рекой, положила весло. Днепру как будто этого только и надо было. Легонько покачивая, понёс он лодку с Гулей, куда нёс всё, что попадало в его воды, ― вниз и вниз. «Ничего, ничего, далеко не унесёшь! ― говорила Гуля. ― Вот отдохну немного, а тогда опять поборемся!»[6] | |
| — Елена Ильина, «Четвёртая высота», 1945 |
Днепр в поэзии[править]
| — Сергей Ширинский-Шихматов, «Петр Великий. Песнь четвертая», 1810 |
Покрылся быстрый Днепр ладьями, | |
| — Кондратий Рылеев, «Олег Вещий», 1822 |
Садятся на коней ретивых; | |
| — Александр Пушкин, Руслан и Людмила, 1820 |
Но глух, как будто что обрел, | |
| — Борис Пастернак, Баллада, 1930 |
А в четвертый раз умирал он | |
| — Константин Симонов, «Наш политрук», 1961 |
| — Игорь Павлюк, 2000-е |
Днепр в песнях и массовой культуре[править]
Широкий Днепр ревёт и стонет, | |
| — Тарас Шевченко, «Порченая» (Перевод М. Исаковского), 1837 |
У прибрежных лоз, у высоких круч | |
| — Евгений Долматовский (музыка Марка Фрадкина), «Песня о Днепре», ноябрь 1941 |
Источники[править]
- ↑ 1 2 3 Д.Н.Анучин, «Географические работ»ы. — М.: Государственное издательство географической литературы, 1959 г.
- ↑ М.Е. Салтыков-Щедрин, Собрание сочинений в 20 т. — М.: «Художественная литература», 1966 г. — Том 7.
- ↑ Николай Костомаров, «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей». Выпуск шестой: XVIII столетие (1875)
- ↑ Кира Сурикова. Несладкий чай. — М.: Вагриус, 2003 г.
- ↑ О.М. Сомов. «Были и небылицы». — М.: «Советская Россия», 1984 г.
- ↑ Елена Ильина. Четвертая высота. ― М.: Детская литература, 1965 г.
- ↑ С. А. Ширинский-Шихматов в книге: «Поэты 1790-1810-х годов». Библиотека поэта. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1971 г.
- ↑ Кондратий Рылеев, Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1971 г.
- ↑ Б. Пастернак, Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990
- ↑ Симонов К.М. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. Ленинград, «Советский писатель», 1982 г.
См. также[править]
 Поделитесь цитатами в социальных сетях: |
.svg){kind=logo}
