Эвкали́пт, под которым чаще всего имеется в виду Эвкали́пт шарови́дный или кле́йкий (лат.Eucalýptus globúlus) — субтропическое вечнозелёное быстрорастущее дерево с мощной корневой системой и прочной древесиной, высотой до 60-80 метров, один из самых известных видов крупного рода Эвкалипт семейства Миртовые (лат.Myrtaceae).
Эвкалипт шаровидный в диком виде растёт в Австралии в штатах Виктория, Новый Южный Уэльс и на острове Тасмания. Широко культивируется в Африке, Америке, Европе. Один из первых видов эвкалипта, ввезённых на Черноморское побережье Кавказа. Препараты из листьев эвкалипта обладают противовоспалительным лёгочным действием, способны возбуждать аппетит, они имеют противомикробную активность. В медицине известно также эвкалиптовое масло.
На листьях Е. viminalis A. Cunningh. с декабря до марта появляется особый сахаристый выпот, новоголландская или австралийская манна <...>, которая собирается в сухое время года туземцами и потребляется ими как лакомство.[1]
...eucalyptus amugdalina, найденный в цепи гор, находящейся позади Бервика близ потоков Ярро и Латроба, превосходит всех этих гигантов. Это дерево является, без сомнения, самым высоким на всем земном шаре, окружность его ствола равна восьмидесяти двум футам, а высота — шестистам футам, или ста шестидесяти шести метрам. Дерево это превосходит высотой все самые высокие здания, построенные человеком, даже и саму пирамиду Хеопса, достигающую всего лишь четырехсот восьмидесяти футов высоты.
Они <...> направились к группе эвкалиптов, которых было очень много, и тщательно собрали в бочонки всю воду, вытекающую из их корней. Запас этой воды был так велик, что её могло хватить на три или даже на четыре недели.
...воздух бывает так насыщен благовонными испарениями эвкалиптов, что кажется, будто на улицах накурили ладаном.[2]
— Николай Альбов, «Очарованный Абхазией. Жизнь и странствия Николая Альбова», 1896
Между хвойными породами отличаются араукаріи, а въ числѣ лиственныхъ занимаютъ большое пространство эвкалипты, которые, какъ мы видѣли, за послѣднее время заботливо стали разводиться въ Африкѣ, какъ растеніе, служащее предохранительнымъ средствомъ отъ лихорадокъ.[3]
...это плод эвкалипта. <...> Если разломить его, вы найдёте в нём как бы пыль. Каждая пылинка — зерно эвкалипта, из которого вырастает такое громадное дерево.[4]
— Пётр Краснов, «От Двуглавого Орла к красному знамени», 1922
...в Евангелии Христос говорит, что вера подобна зерну эвкалипта. Стоит только зародиться ей, она вырастает громадным могучим деревом...[4]
— Пётр Краснов, «От Двуглавого Орла к красному знамени», 1922
...Тени не бросил прилежно Небес Голубой эвкалипт.[5]
— Борис Лапин, «Я ставлю за пьянство и карты...» (из сборника «1922-я книга стихов»), 1923
Итальянское, в синьке наслоенное небо, в садах хороводы канареечных мимоз, эвкалипты матовые ланцетные листья, словно зеленые макароны, вниз свесили.
Скоро дровосеки наткнулись на жильё этих людей. Оказалось, они не умели строить даже шалашей, даже землянок не умели выкопать, а жили в больших дуплах, которые выжигали кострами в стволах гигантских эвкалиптов.[6]
Методами межвидовой гибридизации получено несколько перспективных форм эвкалиптов, отличающихся холодостойкостью, быстротой роста, высоким качеством древесины.[7]
Этот серо-зеленый покров ― эвкалипты.
Это ― шкуры змеиные слезшей коры.
И вот так без конца. И ты знаешь: погиб ты
Здесь в краю эвкалиптов и тусклой жары.[8]
В этом году сказал ему один врач, что его здоровью вредны кипарисы, а нужно, чтобы воздух пропитывался эвкалиптами. Поэтому Сталин велел крымские кипарисы вырубить, а в Австралию послать за молодыми эвкалиптами.[11]
...если бы притоки верхнего течения тогдашней Влтавы не насытили воду сульфатами, то мамонты, не схвативши поноса, не засеяли бы эвкалиптовую рощу на землях нынешней Праги, четверорукая не упала бы, убегая от палеопитека, и не возникло бы то сочетание генов, что одарило барышню улыбкой Джоконды, прельстившей молодого хирурга; а значит, если бы не понос мамонтов, профессор Бенедикт Коуска тоже не появился бы на свет.
Первым долгом он у него спросил, не заставляют ли их сажать эвкалипты. Старый арап отвечал, что эвкалипты их заставляли сажать в прошлом году, а в этом году их заставляют сажать тунгу.[13]
Эвкалипты являются неотъемлемым составным элементом в целом небогатого леса <...>. Отдельные зелёные гиганты превышают даже высоту 100 м, со стволами свыше 30 м в обхвате и 8 м толщиной. Настоящие “небоскрёбы”, только зелёные.[14]
— Георгий Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», 1997
...само название этого дерева не соответствует действительности. “Эвкалипт” в переводе с греческого означает “я хорошо покрываю”, т. е. даю большую тень. Как раз наоборот. Отсутствие тени под густыми ветвями эвкалиптов объясняется особенностями размещения их узких листочков, которые всегда обращаются к солнцу не всей поверхностью, а ребрами. Из-за этого солнечные лучи проходят сквозь листья, как сквозь жалюзи.[14]
— Георгий Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», 1997
Эвкалипты любят влажную почву, а потому растут главным образом вблизи озер, рек или морского побережья. Но из всех свойств этого дерева, пожалуй, самым ценным является — удивительная способность осушать почву, благодаря чему эвкалипт известен как “дерево-насос”. Его широко развитая корневая система выкачивает из земли огромное количество влаги, которая испаряется через листву. Это, безусловно, является еще одним парадоксом: наиболее влаголюбивое дерево планеты растет на её самом засушливом материке.[14]
— Георгий Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», 1997
...эвкалипт выделяет масло, которое в жаркую погоду впитывается в землю и предотвращает прорастание конкурирующих семян.[15]
— Фез Инкрайт, «Магия растений: убийцы и целители», 2016
Эвкалипт в научно-популярной литературе и публицистике
До 150 видов Евкалипта растут в Австралии, Новой Зеландии, Тасмании и на соседних о-вах, образуя своеобразные леса (4/5 всех деревьев леса). Это одни из очень полезных растений, находящих разнообразное практическое применение. Е. amygdalina Labill. достигает колоссальных размеров: до 155 м высоты и толщ. в 10 м, так что в дупле его могут свободно двигаться рядом трое всадников. Е. globulus Labill., родом из Австралии и Тасмании, дерево высотою до 110 м, а в окружности до 30 м. Этот вид отличается необычайно быстрым ростом и сильно пахучими листьями. В настоящее время это растение, выносящее умеренный климат Неаполя, разводится во многих странах не ради приписываемой ему способности обеззараживать воздух, но ради его быстрого роста и способности осушать болотистые местности...[1]
На листьях Е. viminalis A. Cunningh. с декабря до марта появляется особый сахаристый выпот, новоголландская или австралийская манна (Manna Novae Hollandiae, Eucalyptus Manna, вещество слизистой консистенции и сладковатого вкуса), которая собирается в сухое время года туземцами и потребляется ими как лакомство.[1]
На побережье акклиматизировано свыше 100 видов и форм эвкалиптовых деревьев, представляющих исключительный интерес как средство для осушения болот и источник ценной деловой древесины. Методами межвидовой гибридизации получено несколько перспективных форм эвкалиптов, отличающихся холодостойкостью, быстротой роста, высоким качеством древесины. Ведутся обширные исследования по выращиванию гутаперчевых деревьев (эйкомия), камфорных и благородных лавров, бамбуков, дубильных акаций и других технических и декоративных экзотов.[7]
Растут деревья-гиганты, существуют деревья-чудеса. То секвойя величиной чуть ли не с Эйфелеву башню, так, что человек у её подножия кажется муравьём, то священный фикус, у которого двести стволов, а крона одна, то эвкалипт, постоянно меняющий кожу...[10]
Настоящим украшением нашей планеты является ее разнообразный зеленый мир — травы, кустарники и деревья разных видов, различной, даже рекордной, высоты. Именно к таким “рекордсменам” принадлежат известные Австралийские эвкалипты — зеленые гиганты, без которых, как и без акаций и кенгуру, Австралия, наверное, не была бы Австралией. Эвкалипты являются неотъемлемым составным элементом в целом небогатого леса, который кое-где покрывает этот материк. Отдельные зелёные гиганты превышают даже высоту 100 м, со стволами свыше 30 м в обхвате и 8 м толщиной. Настоящие “небоскрёбы”, только зеленые. Разумеется, высота эвкалиптов различна, ведь их насчитывается свыше 300 видов.[14]
— Георгий Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», 1997
Интересно, что родиной одного из самых больших эвкалиптов на Земле является самый маленький материк — Австралия. Интересно также, что и само название этого дерева не соответствует действительности. “Эвкалипт” в переводе с греческого означает “я хорошо покрываю”, т. е. даю большую тень. Как раз наоборот. Отсутствие тени под густыми ветвями эвкалиптов объясняется особенностями размещения их узких листочков, которые всегда обращаются к солнцу не всей поверхностью, а ребрами. Из-за этого солнечные лучи проходят сквозь листья, как сквозь жалюзи.[14]
— Георгий Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», 1997
Эвкалипты — вечнозеленые деревья. Они не сбрасывают своего зеленого наряда ежегодно, как другие растения, но вместо этого как бы “раздеваются”, т. е. сбрасывают... кору. Происходит это обычно в августе (в южном полушарии это февраль). Стволы деревьев в это время становятся очень гладкими, ярко-жёлтого или голубого цвета. Вскоре на них нарастает новая кора.[14]
— Георгий Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», 1997
Эвкалипты очень полезные деревья. Растут они быстро: уже в первый год достигают 2-3 м высоты, а в пятилетнем возрасте — 12 м при толщине ствола до 20 см. В этот период они пригодны для изготовления телеграфных столбов и балок. А в 20 лет один гектар эвкалиптового леса способен дать до 800 куб. м ценной древесины. Такого ее количества не может дать ни одна из известных пород деревьев даже за 120 лет. В 35 лет эвкалипт достигает размеров двухсотлетнего дуба. Благодаря необычайной твёрдости древесина эвкалипта пользуется мировой славой. Ее широко используют при строительстве плотин, судов и разных других сооружений, где нужна долговечность материалов. Применяют при изготовлении железнодорожных шпал, мебели, сооружении домов. Древесина эвкалипта почти не гниет, в ней не заводится шашель.
Много усилий нужно приложить, чтобы поджечь эвкалипт, но древесный уголь, полученный из него, не имеет равного в мире по своим свойствам. Многие виды эвкалиптов содержат дубильные вещества для обработки кожи. Это далеко не все полезные свойства этих деревьев. Как правило, цветы австралийских растений не имеют никакого запаха, но у них очень душистая листва. Не исключение из этого правила и эвкалипт. В его листьях содержится большое количество ценного эфирного масла (из 36 кг листвы получают пол-литра масла), которое своим запахом напоминает лимон. Оно широко применяется в медицине, а также при изготовлении мыла, одеколона, лаков и др.[14]
— Георгий Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», 1997
Эвкалипты любят влажную почву, а потому растут главным образом вблизи озер, рек или морского побережья. Но из всех свойств этого дерева, пожалуй, самым ценным является — удивительная способность осушать почву, благодаря чему эвкалипт известен как “дерево-насос”. Его широко развитая корневая система выкачивает из земли огромное количество влаги, которая испаряется через листву. Это, безусловно, является еще одним парадоксом: наиболее влаголюбивое дерево планеты растет на её самом засушливом материке. Подсчитано, что только один гектар эвкалиптового леса испаряет за год приблизительно 12 млн. л воды, т. е. больше миллиона вёдер. Поэтому под сенью эвкалиптов не растёт ни одного кустика, ни одной травинки. Эти природные насосы быстро осушают окружающую местность, а заодно уничтожают малярийных комаров. Вот почему много эвкалиптов насаждают в странах различных частей света с повышенной влажностью воздуха. Немало этих “зеленых австралийцев” насажено и среди болот Колхиды в Грузии. Там, где еще недавно не могла ступить нога человека, шумят большие эвкалиптовые леса. Вместе с зыбучими болотами исчезли и малярийные комары, которые были страшным бичом Западного Закавказья. Ныне осушенные, плодородные земли влажных субтропиков используются для выращивания ценных субтропических сельскохозяйственных культур.[14]
— Георгий Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», 1997
Не уступают по высоте австралийским эвкалиптам хвойные деревья Северной Америки ― секвойи. <...> Секвойи сохранились на Земле только в штате Калифорния (США), на западных склонах гор Сьерра-Невада. Средний возраст этих деревьев, как и эвкалиптов, 3-4 тыс. лет, а по подсчётам годичных колец на пне одной спиленной секвойи был даже обнаружен рекордный возраст ― 4830 лет![14]
— Георгий Скарлато, «Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия», 1997
Ни у одного <другого> дерева нет такой устрашающей репутации, хотя яд анчара действительно смертоносен. Проводились дискуссии о том, был ли правдивым рассказ Ферша. Некоторые предполагали, что дерево, которое он описал, возможно, применяло аллелопатию — то есть выделяло химические вещества, чтобы убить соседей-конкурентов и очистить землю вокруг себя. Такое поведение не редкость в растительном мире: тростникPhragmites australis использует кислоту для уничтожения корней растущих поблизости растений, а эвкалипт выделяет масло, которое в жаркую погоду впитывается в землю и предотвращает прорастание конкурирующих семян.[15]
— Фез Инкрайт, «Магия растений: убийцы и целители», 2016
Квартиру мы занимаем просторную — я один снимаю две комнаты, спальню и кабинет, выходящий на балкон, весь увитый цветами. Хозяйка — каталонка (испанка из Барселоны) содержит дом в примерной чистоте. Дом в двух шагах от эвкалиптового парка, где находится музей. Когда в жаркие дни ветер дует с той стороны, воздух бывает так насыщен благовонными испарениями эвкалиптов, что кажется, будто на улицах накурили ладаном.[2]
— Николай Альбов, «Очарованный Абхазией. Жизнь и странствия Николая Альбова», 1896
И дѣйствительно, въ Тунисіи на воздухѣ мнѣ показалось гораздо свѣжѣе, чѣмъ въ долинѣ Нила; не даромъ Тунисъ лежитъ градусовъ на семь сѣвернѣе Каира. <...> По долинѣ нерѣдко приходилось проѣзжать мимо рощей, усаженныхъ эвкалиптами. Эти деревья завезены сюда изъ Австраліи европейскими переселенцами, въ виду предохраненія отъ заразительной лихорадки, противъ которой эвкалипты служатъ отличнымъ предохранительнымъ средствомъ. Но здѣшнія разсаженныя правильными рядами деревья показались мнѣ какими-то хилыми и тощими въсравненіи съ тѣми могучими эвкалиптами, какіе приходилось видѣть въ Австраліи.[3]
С большой любовью растил он <Чехов>берёзку, напоминавшую ему нашу севернуюприроду, ухаживал за штамбовыми розами и гордился ими, за посаженным эвкалиптом около его любимой скамеечки, который, однако, недолго жил, так же как берёзка: налетела буря, ветер сломал хрупкое белое деревце, которое, конечно, не могло быть крепким и выносливым в чуждой ему почве.[16]
Мясо к нашему возвращению поджарилось. Оно томилось на железной сетке над беспламенным жаром углей эвкалипта. Сладкий дым эвкалипта курился на дворе фермы, уставленной дощатыми столами с вином, пивом, салатами. Запах эвкалипта — это запах Австралии.
— Когда австралиец скучает на чужбине, — сказал Роджер, — друзья посылают ему листок эвкалипта. В утешение. В память о родине.[9]
Мы возвращались другой дорогой. Кругом лежали разомлелые поля, диковатые долины, заросшие мульгой, и снова поля, окрашенные чистыми красками — жёлтой, красной и зеленой. Белые колонны эвкалиптов уходили под небо. Некоторые из них цвели неистово-алыми цветами.[9]
С холма, на котором стояла ферма, были далеко видны сухие поля, лесистые склоны. Тёмная зелень буша выглядела настороженной. Сейчас достаточно малейшей искры, чтобы буш заполыхал. Эвкалипты всех видов, испаряющие эфирные масла, вспыхивают мгновенно, как бензин. Окрестности затаились, словно в ожидании беды.[9]
― Это ведь химия, да? ― спросила я. ― А натурального ничего нету? Эвкалипта, календулы?
Слабое раздражение мелькнуло под длинными ресницами:
― Одно у нас полоскание, женщина. Я же сказала.[17]
Взобравшись на противоположный берег, представлявший собой не слишком крутой подъем, драй начал двигаться под такими высокими деревьями, что вид их вызвал крик изумления у обоих матросов.
То был лес eucalyptus gigantea, или гигантских эвкалиптов, веи-дит, или голубых эвкалиптов. Эти деревья имеют крепкую, никогда не гниющую древесину. Они превосходят высотой все растущие на земной поверхности деревья. Диаметр их не достигает таких гигантских размеров, как диаметр знаменитых sequoia Wellingtopia , растущих на горах Калифорнии, но высота их превосходит высоту деревьев американского материка.
Обыкновенно эти эвкалипты, принадлежащие к семейству миртовых, достигают трехсот пятидесяти футов высоты, но находили и гораздо более высокие экземпляры.
Нембертон Уилкоу видел в устье реки Варрен эвкалипт высотой в четыреста футов, или почти что в сто тридцать пять метров; он был так толст, что в его дупле могли поместиться трое людей и три лошади!.. В устье Данденонга доктор Бейль нашел эвкалипт в четыреста двадцать футов (сто сорок пять метров) высоты; он был опрокинут на землю, но быть может, свалился сам собой от старости; принадлежал он к роду eucalyptus amygdalina . А Ж. Клейн встретил экземпляр с длиной ствола от земли до первой ветви сто девяносто пять футов, диаметром ствола на высоте первой ветви четыре фута; длиной ствола от первой ветви до вершины девяносто футов и окружностью ствола у подножия сорок футов.
Но eucalyptus amugdalina, найденный в цепи гор, находящейся позади Бервика близ потоков Ярро и Латроба, превосходит всех этих гигантов. Это дерево является, без сомнения, самым высоким на всем земном шаре, окружность его ствола равна восьмидесяти двум футам, а высота — шестистам футам, или ста шестидесяти шести метрам. Дерево это превосходит высотой все самые высокие здания, построенные человеком, даже и саму пирамиду Хеопса, достигающую всего лишь четырехсот восьмидесяти футов высоты.
Вообразите же, каково должно быть изумление путешественника, вступающего под своды этих гигантов, вершины которых как бы уходят в небеса! Представьте себе, как велико его удивление, когда вместо желанной тени и прохлады он находит под ними только сушь и зной, точно идет по открытой степи. Это странное явление вообще происходит вследствие особенного расположения листьев, не представляющих никакой преграды для жгучих лучей дневного светила.
— Отсеки корни вот этого дерева, — сказал Альваро, обращаясь к Кардосо.
— Что вы хотите с ними делать? — спросил изумленный матрос.
— Не заключают ли они в себе склада льда? — спросил Диего. — В этой стране меня бы это нисколько не удивило.
— Ну, руби же, — сказал доктор.
Кардосо отрубил выдававшиеся из земли толстые корни эвкалипта, и вдруг из обрубленных корней потекли струи прозрачной воды.
— Пейте, друзья мои, — сказал доктор.
Оба матроса бросились на колени, припали губами к отрубленным местам и жадно начали пить.
— Клянусь утробой кита! — воскликнул старый моряк между глотками. — Да ведь эта вода и свежа и вкусна! Ну и страна... Тут деревья служат колодцами. Пей Кардосо, пей, здесь хватит на всех.
И они пили все трое, поглощая, словно насосы, вытекавшую из корней свежую воду. Когда один корень осушался, они тотчас же отсекали другой и снова принимались пить с прежним усердием и перестали лишь тогда, когда полностью утолили жажду.
— Хватит, — сказал Диего, — если я буду еще продолжать пить, то лопну.
— А теперь ступайте, обрубите все корни этих эвкалиптов, чтобы запастись водой, и затем снова в путь. Быть может, наше спасение зависит от быстроты шага наших быков.
— Поедим немножко, а затем и за работу, — сказал Диего.
Они в несколько минут съели свой завтрак, затем направились к группе эвкалиптов, которых было очень много, и тщательно собрали в бочонки всю воду, вытекающую из их корней. Запас этой воды был так велик, что ее могло хватить на три или даже на четыре недели.
Они подошли к дереву и стали его рассматривать с большим любопытством. Оно принадлежало к роду эвкалиптов и казалось очень старым, почти умирающим. Ствол его был необыкновенно толст, так что даже десять человек не были бы в состоянии обхватить его, но в восьми метрах от земли оно казалось разбитым молнией и оканчивалось неровными краями, прикрытыми лишь одним пучком красноватых листьев. Очевидно, верхняя часть дерева пострадала от грозы или же истлела вследствие какой-нибудь болезни.
Казалось, что решено было срубить громадное дерево, потому что послышался громкий стук топоров по его наружным стенкам. Каменные топоры работали с ожесточением, но они, должно быть, только тупились о крепкую древесину эвкалипта, не поддававшуюся даже стальным топорам.
— Приятного развлечения! — крикнул им Диего.
С полчаса продолжался этот град бешеных ударов, но затем он стих: должно быть, австралийцы убедились в тщетности своих усилий.
Кардосо обернулся и увидел, что австралиец делает широкие и глубокие надрезы на стволе гигантского эвкалипта карри, имевшего более ста пятидесяти футов высоты.
«Неужели он хочет на него влезть?» — подумали матросы.
Они не ошиблись: дикарь, зная, что лагерь очень близок и что, подойдя ещё ближе, они рискуют быть открытыми, готовился влезть на эту природную обсерваторию, с вершины которой можно было видеть все, что делали враги, оставаясь при этом незамеченным.
Сделав первую зарубку, дикарь срезал две лианы марра толщиной в большой палец и длиной метров в тридцать каждая, крепко связал их вместе, привязал конец к своему поясу и начал влезать на колоссальный ствол эвкалипта, делая своим каменным топором глубокие надрезы на коре дерева на расстоянии одного метра один над другим, чтобы опираться на них руками и ногами.
Три недели прожили в Батуме... Кругом шумел девственный лес. <...> Громадные эвкалипты трепетали тонкими листьями, и сосны, ели, криптомерии и веллингтонии стояли во всей красоте своего весеннего убора. <...>
Моя мысль создать сад так, чтобы он приносил большую пользу народу и в полной красоте и гармонии давал бы ему нужные сведения. Вот это группа эвкалиптов... Профессор нагнулся и поднял какой-то предмет, похожий на жёлудь.
— Посмотрите, это плод эвкалипта. На нём совершенно такая же звезда, как на ваших погонах. Если разломить его, вы найдете в нем как бы пыль. Каждая пылинка — зерно эвкалипта, из которого вырастает такое громадное дерево. Помните, в Евангелии Христос говорит, что вера подобна зерну эвкалипта. Стоит только зародиться ей, она вырастает громадным могучим деревом...[4]
— Пётр Краснов, «От Двуглавого Орла к красному знамени», 1922
Христос уподобил царство небесное зерну эвкалипта. Видали вы его когда-либо? Маленькое оно, ну, как пылинка, а вырастает из него дерево огромадное, прилетают на него птицы небесные и укрываются в ветвях его (Матфей 13: 31-32). Зародите внутри себя это чувство любви, и вы построите Царство Небесное, и вы будете счастливыми и свободными, и ни Царь, ни закон, ни власть вам ничто.[4]
— Пётр Краснов, «От Двуглавого Орла к красному знамени», 1922
...только 24 апреля, когда впереди появились лесистые горы Тасмании, угрюмые лица матросов несколько повеселели. Но Тасмания была населена народом, не знавшим ни земледелия, ни скотоводства. Запастись провизией здесь было невозможно. Тасмания могла предоставить морякам только дрова и пресную воду. Берег не дал путешественникам даже отдыха. Нужно было немедленно приниматься за починку судов. Из гигантских эвкалиптов приготовляли новые мачты.[6]
Кук дал тасманийцам несколько ниточек бус, которые так восхищали таитян и новозеландцев, но они брали их безучастно, не знали, что с ними делать, и бросали на землю. Скоро дровосеки наткнулись на жильё этих людей. Оказалось, они не умели строить даже шалашей, даже землянок не умели выкопать, а жили в больших дуплах, которые выжигали кострами в стволах гигантских эвкалиптов. Омай был удручен нищетой этого народа, населяющего такую прекрасную страну.[6]
Но при вопросе Поскрёбышева вдруг высеклась из его прорончивой памяти внезапная искра, и он спросил, о чём давно хотел и забывал:
― Слушай, как там кипарисы в Крыму? ― рубят?
― Рубят! Рубят! ― уверенно тряхнул головой Поскрёбышев, будто этого вопроса только и ждал, будто только что звонил в Крым и справлялся. ― Вокруг Массандры и Ливадии уже много свалили, Ё-Сарионыч! <...>
― Нэт ли саботажа? ― озабочены были жёлтые нездоровые глаза Всесильного. В этом году сказал ему один врач, что его здоровью вредны кипарисы, а нужно, чтобы воздух пропитывался эвкалиптами. Поэтому Сталин велел крымские кипарисы вырубить, а в Австралию послать за молодыми эвкалиптами. Поскрёбышев бодро обещал и навязался также узнать, в каком положении эвкалипты.
― Ладно, ― удовлетворённо вымолвил Сталин. ― Иды-пока, Саша.[11]
Вера подошла к деревцу семейства эвкалиптовых с узкими серповидными листьями. Растение было помещено в кадку и стояло в тени на платформе автокара. Вера встала на автокар и, слегка повернув рукоятку управления, покатилась к яркому пятну света. По мере того как менялось освещение, листья становились ребром к солнечным лучам. На ярком свету они стали сворачиваться, и скоро все деревце покрылось компактными зелеными пакетиками.
Неслышно подошёл доктор Мокимото в белой шляпе, широкой куртке и шортах тоже белого цвета. Он долго, внимательно наблюдал за своей ученицей, и все это время довольная улыбка не сходила с его лица. Вера снова увезла дерево в тень, и оно мгновенно стало разворачивать листья.
— О, учитель! — обрадовалась Вера. — Вы заметили, как «недотрога» мгновенно реагирует на изменение освещения?
— Ещё бы!
— Но почему? Вначале он был таким вялым, я бы сказала — ленивым, и вдруг словно его подменили.
— Я думаю, что на него благотворно подействовали тренировки.
— Вы шутите, учитель?
— На пятьдесят процентов, не больше. Другие объяснения не приходят мне в голову. Надо препарировать листья: возможно, развилась нервная сеть. Ты это сделаешь, Вера?
— Ну конечно, и сегодня же.[18]
Мой старик, конечно, стал расспрашивать абхазского арапа насчет колхозных дел. Первым долгом он у него спросил, не заставляют ли их сажать эвкалипты. Старый арап отвечал, что эвкалипты их заставляли сажать в прошлом году, а в этом году их заставляют сажать тунгу.
― Это что еще за тунга? ― подивился мой старик.
― Это такое растение, ― отвечал старый арап, ― у которого страшно ядовитый сок. От него мгновенно умирает что человек, что скотина…[13]
В ожидании попутной машины я стоял у правления колхоза под тенью все той же шелковицы. Я смотрел на здание пустующей школы, на дворик, покрытый сочной травой, словно это была трава забвения, на эвкалиптовые деревья, которые мы когда-то сажали, на старый турничок, к которому мы бежали каждую перемену, и с традиционной грустью вдыхал аромат тех лет. Редкие прохожие, по деревенскому обычаю всех краев, здоровались со мной, но ни они меня, ни я их не узнавал.[19]
Поэт папиросой небрежно
сжёг черствой души манускрипт. Дым! Тени не бросил прилежно Небес Голубой эвкалипт.[5]
— Борис Лапин, «Я ставлю за пьянство и карты...» (из сборника «1922-я книга стихов»), 1923
И мне, и в мой карман подсыпьте
Побольше зёрен-стариков,
Чтоб вспомнил я об эвкалипте,
Бесстрастнейшем из голяков.[23]
— Владимир Нарбут, «Арахис» (из цикла «Воспоминания о Сочи-Мацесте»), 1936
Звезды светят Из синего небытия На дома, синагогу и площадь. Возвращается ветер На круги своя И шуршит в эвкалиптовой роще.
Возвращается ветер На круги своя,
Подбирает листок эвкалипта.
Здесь, по этим Неисповедимым краям
Шли, стеная, рабы из Египта.[24]
В эвкалиптах бежит, исчезает, как сетка, По опавшей листве незаметная тень. Эвкалипты: как будто посохли их ветки. Не шумят, а шуршат. Колыхнуться им лень.
Эвкалипты растут без конца по отрогам,
По безводным холмам: не нужна им вода.
Как от судорог ствол их свело. Как из рога
Древесина стволов, тяжела и тверда.[8]
↑Н. Минский, А. Добролюбов. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2005 г.
↑В. Комаровский, Стихотворения. Проза. Письма. Материалы к биографии. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2000 г.
↑Н. С. Гумилёв. Собрание сочинений в четырёх томах / Под редакцией проф. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. — Вашингтон: Изд. книжного магазина Victor Kamkin, Inc., 1962 г.
↑В. Нарбут. Стихотворения. М.: Современник, 1990 г.
↑Д. Кнут. Собрание Сочинений в 2 томах. — Иерусалим: Еврейский университет, 1997—1998 г.
↑Н.А. Заболоцкий. Полное собрание стихотворений и поэм. Новая библиотека поэта. СПб.: Академический проект, 2002 г.
↑Алексей Цветков. Сборник пьес для жизни соло. — Энн Арбор: Ардис, 1978 г.
↑Губанов Л. Г. «Я сослан к Музе на галеры...» — М.: Время, 2003 г.
.jpg)
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе
