Влас Михайлович Дорошевич: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
м + 2 из s:В земле обетованной (Дорошевич) |
|||
Строка 3: | Строка 3: | ||
== Цитаты из произведений == |
== Цитаты из произведений == |
||
{{Q|Цитата= |
|||
Теперь так стреляют пушки, так громко звенит золото, что трудно расслышать слово любви. Любовь ведь шепчет, ненависть кричит. |
|||
|Комментарий=[[:s:В земле обетованной (Дорошевич)#Аримафея|В земле обетованной. Аримафея]]}} |
|||
{{Q|Цитата= |
|||
Издали многое кажется яснее. Многое, что кажется нам таким большим, таким грандиозным, — стоит отойти, покажется таким маленьким, достойным только улыбки. |
|||
|Комментарий=[[:s:В земле обетованной (Дорошевич)#В монастыре св. Никодима|В земле обетованной. В монастыре св. Никодима]]}} |
|||
{{Q|Цитата= |
{{Q|Цитата= |
Версия от 15:00, 11 января 2011
Влас Михайлович Дорошевич (1865—1922) — русский писатель, публицист, театральный критик.
Цитаты из произведений
Теперь так стреляют пушки, так громко звенит золото, что трудно расслышать слово любви. Любовь ведь шепчет, ненависть кричит. — В земле обетованной. Аримафея |
Издали многое кажется яснее. Многое, что кажется нам таким большим, таким грандиозным, — стоит отойти, покажется таким маленьким, достойным только улыбки. — В земле обетованной. В монастыре св. Никодима |
Человек — подлое животное. Из всего он устроит спорт. — Гладиаторы |
Неужели можно любить людей, только не видя их? — День в Монте-Карло |
Если каждый день будет приходить в голову по хорошей мысли, — можно умереть умным человеком. — День в Монте-Карло |
Мама, милая, но немного наивная, нередко говорит, глядя на бледное, измученное лицо ребёнка: |
Такова уж, видно, участь русского писателя. |
Абсолютно мирных времён, — это всякому младенцу известно, — нет. В самое мирное время нации ведут самую ожесточённую войну. Когда люди не бьют друг друга по шее, бьют по карману. |
О, литература, ты — сила, которая, стремясь к добру, творит так много зла. — К. В. Назарьева |
Увы! Вся наша жизнь состоит из того, что мы даём ганнибаловы клятвы над книгами наших любимых писателей, не сдерживаем этих клятв и каемся. |
94 года — болезнь, при которой страшно всякое осложнение. — Папа |
Дни величайшего литературного торжества для публики, это — когда прославленный поэт обмолвился неудачным стихом, хороший романист напишет слабый роман, великий мыслитель выскажет ошибочную мысль. |
И не лишний ли вообще в нашей жизни интеллигентный человек? Интеллигентный не потому, что он носит «интеллигентный сюртук», а потому, что у него интеллигентный ум. Настоящий интеллигентный человек, который верит в знание, и только в знание. Который знает, что знанье — всё. Если хочешь быть сильным, — знай. Если хочешь быть победителем, — знай. Если хочешь сделать будущее светлым, — знай. Кто хочет знать у нас? Ещё любят звонкие слова, но знания не хочет никто кругом. Едят, спорят, винтят, брюзжат. В антрактах между этим допускают певца, журналиста, учёного. Но певец пусть споёт только отрывок из оперы, журналист напишет тепло, но двадцать строк, профессор, чтоб не смел «утомлять». Аплодисменты вам дают, но на серьёзное внимание посягать не смейте! «Учить себя» не позволят. Как дикари, которые с удовольствием посмотрят туманные картины, но лекции по физике слушать не станут. Никто ничем не интересуется, никто ничего не хочет, действительно, знать. Как должно быть тяжело интеллигентному человеку среди «интеллигентных сюртуков». — Профессор Маркевич |
У нас интеллигентным людям хорошо умирать, но плохо жить. — Профессор Маркевич |
Мы заняты этой и следующими минутами. Великое и почтенное дело. Но ведь надо же заниматься и вопросами вечными. Они тоже стоят внимания. — Толстой и сегодняшний день |
Южному итальянцу не нужно слов, чтоб говорить. Слова, это — только дополнение к жестам. И истинный итальянец жестами расскажет всю библию. И истинный итальянец поймёт всё от слова до слова. — Шайка разбойников |