''Николай Клюев.'' «Стихотворения и поэмы». — Москва.: «Молодая гвардия», 1991. — 157 с. (Серия «Поэт и время»)
[[:Категория:]]
[[:Категория:]]
Версия от 18:52, 25 сентября 2012
Николай Алексеевич Клюев (10 (22) октября 1884, деревня Коштуги, Олонецкая губерния — между 23 и 25 октября 1937, Томск, расстрелян) — русский поэт, представитель так называемого новокрестьянского направления в русской поэзии XX века.
Цитаты из произведений
Сготовить деду круп, помочь развесить сети,
Лучину засветить и, слушая пургу,
Как в сказке задремать на тридевять столетий,
В Садко оборотясь иль в вещего Вольгу. — «Сготовить деду круп...» (1912)
От кудрявых стружек тянет смолью,
Духовит, как улей, белый сруб.
Крепкогрудый плотник тешет колья,
На слова медлителен и скуп.
Тепел паз, захватисты кокоры,
Крутолоб, тесовый шоломок.
Будут рябью писаны подзоры
И лудянкой выпестрен конек. — «Рожество избы» (1915)
Олений Гусак сладкозвучнее Глинки,
Стерляжьи молоки Верлена нежней,
А бабкина пряжа, печные тропинки
Лучистее славы и неба святей.
Не удачлив мой путь, тяжек мысленный воз!
Кобылица-душа тянет в луг, где цветы,
Мята слов, древозвук, купина красоты.
Там под Дубом Покоя, накрыты столы,
Пиво Жизни в сулеях, и гости светлы...
О, русская доля — кувшинковый волос
И вербная кожа девичьих локтей,
Есть слухи, что сердце твое раскололось,
Что умерли прялки, и скрипки лаптей,
Что в куньем раю громыхает Чикаго,
И Сиринам в гнезда Париж заглянул.
Не лжет ли перо, не лукава ль бумага.
Что струнного Спаса пожрал Вельзевул?
Мы матери душу несем за моря,
Где солнцеву зыбку качает заря,
Где в красном покое дубовы столы
От мис с киселем, словно кипень, белы.
Там Митрий Солунский, с Миколою Влас
Святых обряжают в камлот и атлас...
Падает снег на дорогу —
Белый ромашковый цвет.
Может дойду понемногу
К окнам, где ласковый свет?
Топчут усталые ноги
Белый ромашковый цвет
...
Жизнь — океан многозвонный —
Путнику плещет вослед.
Волгу ли, берег ли Роны —
Все принимает поэт...
Тихо ложится на склоны белый ромашковый цвет.
Где скрылся он — тот огнепалый стих?
Он где-то в нас — под нашей тайной клетью.
Знать, так живуч смиренный тот жених —
Сей Аввакум двадцатого столетья!
Он сам себе был жертва и судья.
Он крепко спит — крамольник из Олонца,
Но этот крин, та звонкая струя
Из тех лесов, где столько тьмы и солнца...
...
Пускай придут и вспомнить, и почтить,
И зачерпнуть из древлего колодца...
Мы так его стараемся забыть,
А все забыть никак не удается.
Источник
Николай Клюев. «Стихотворения и поэмы». — Москва.: «Молодая гвардия», 1991. — 157 с. (Серия «Поэт и время»)