Осип Эмильевич Мандельштам

• Чего ты жалуешься, поэзию уважают только у нас — за неё убивают. Ведь больше нигде за поэзию не убивают...

(Слова, сказанные жене – Н. Я. Мандельштам:Воспоминания, книга 1 см. ссылку)

• Цитата не есть выписка. Цитата есть цикада. Неумолкаемость ей свойственна. Вцепившись в воздух, она его не отпускает.

(Из «Разговора о Данте»,II, 1933)

• В поэзии, в пластике и вообще в искусстве нет готовых вещей. (Из «Разговора о Данте», V, 1933)
• Густота виолончельного тембра лучше всего приспособлена для передачи ожидания и мучительного нетерпения. В мире не существует силы, которая могла бы ускорить движение меда, текущего из наклоненной склянки. Поэтому виолончель могла сложиться и оформиться только тогда, когда европейский анализ времени достиг достаточных успехов, когда были преодолены бездумные солнечные часы и бывший наблюдатель теневой палочки, передвигающейся по римским цифрам на песке, превратился в страстного соучастника дифференциальной муки и в страстотерпца бесконечно малых. Виолончель задерживает звук, как бы она ни спешила. Спросите у Брамса — он это знает. Спросите у Данте — он это слышал. (Из «Разговора о Данте», VII, 1933)

• Если грустишь, что тебе задолжал я одиннадцать тысяч,

Помни, что двадцать одну мог я тебе задолжать.

(«В альбом спекулянтке Розе»)

• Испанец собирается порой

На похороны тётки в Сарагосу,

Но всё же он не опускает носу

Пред теткой бездыханной, дорогой.

Он выкурит в Севилье пахитосу

И быстро возвращается домой.

Любовника с испанкой молодой

Он застаёт и хвать её за косу!

Он говорит: не ездил я порой

На похороны тётки в Сарагосу,

Я тётки не имею никакой.

Я выкурил в Севилье пахитосу.

(«Актёру, игравшему испанца»)