Миндаль: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
проза: Вересаев и Мережковский
→‎Миндаль в прозе: Аксаков о приготовлении миндального пирожного
Строка 9: Строка 9:


== Миндаль в прозе ==
== Миндаль в прозе ==
{{Q|Иногда гости приезжали [[обед]]ать, и боже мой! Как хлопотала моя [[мать]] с [[повар]]ом Максом, весьма плохо разумевшим своё дело. Миндальное пирожное всегда приготовляла она сама, и смотреть на это приготовленье было одним из любимых моих [[удовольствие|удовольствий]]. Я внимательно наблюдал, как она обдавала миндаль кипятком, как счищала с него разбухшую кожицу, как выбирала миндалины только самые чистые и белые, как заставляла толочь их, если [[пирожное]] приготовлялось из миндального теста, или как сама резала их [[ножницы|ножницами]] и, замесив эти обрезки на [[яйцо|яичных]] белках, сбитых с сахаром, делала из них чудные фигурки: то венки, то короны, то какие-то цветочные шапки или звёзды; всё это сажалось на железный лист, усыпанный мукою, и посылалось в кухонную печь, откуда приносилось уже перед самым обедом, совершенно готовым и поджарившимся. Мать, щегольски разодетая, по данному ей от меня знаку, выбегала из гостиной, надевала на себя высокий белый фартук, снимала бережно ножичком чудное пирожное с железного листа, каждую фигурку окропляла [[малина|малиновым]] сиропом, красиво накладывала на большое блюдо и возвращалась к своим гостям. Сидя за [[стол]]ом, я всегда нетерпеливо ожидал миндального блюда не столько для того, чтоб им полакомиться, сколько для того, чтоб порадоваться, как гости будут хвалить прекрасное пирожное, брать по другой фигурке и говорить, что «ни у кого нет такого миндального блюда, как у Софьи Николавны». Я торжествовал и не мог спокойно сидеть на моих высоких кресельцах и непременно говорил на ухо сидевшему подле меня гостю, что всё это маменька делала сама.|Автор=[[Сергей Тимофеевич Аксаков|Сергей Аксаков]], «Детские годы Багрова-внука, служащие продолжением семейной хроники», 1858}}
{{Q|По-[[крым]]ски медленно надвигалась [[весна]]. Высокое [[солнце]] лило на землю нетерпеливый жар, но остывшее [[море]] перехватывало его и пускало в [[воздух]] острый холодок. Неспешно набухали почки [[акация|акаций]] и [[тополь|тополей]]. Миндальные деревья, как повенчанные [[невеста|невесты]], медленно сбрасывали свой воздушно-белый наряд и одевались в плотные зелёные платья.<ref>''[[Вересаев, Викентий Викентьевич|Вересаев В.В.]]'' Сочинения в четырёх томах, Том 1. Повести. В тупике: ''Роман''. Москва, «Правда», 1990 г.</ref>|Автор=[[Викентий Викентьевич Вересаев|Викентий Вересаев]], «В тупике», 1920-1923}}


{{Q|[[Снег]] на горах таял. В садах миндальные деревья, голые, лишённые листьев, уже покрылись сквозившим на солнце белым и розовым цветом. [[Солдат]]ы шли на [[война|войну]] весело, как на [[праздник]].<ref>''[[Дмитрий Сергеевич Мережковский|Мережковский Д.С.]]'' Смерть богов. Юлиан Отступник. Москва, «Художественная литература», 1993 г.</ref>|Автор=[[Дмитрий Сергеевич Мережковский|Дмитрий Мережковский]], «Смерть богов. Юлиан Отступник», 1895}}
{{Q|[[Снег]] на горах таял. В садах миндальные деревья, голые, лишённые листьев, уже покрылись сквозившим на солнце белым и розовым цветом. [[Солдат]]ы шли на [[война|войну]] весело, как на [[праздник]].<ref>''[[Дмитрий Сергеевич Мережковский|Мережковский Д.С.]]'' Смерть богов. Юлиан Отступник. Москва, «Художественная литература», 1993 г.</ref>|Автор=[[Дмитрий Сергеевич Мережковский|Дмитрий Мережковский]], «Смерть богов. Юлиан Отступник», 1895}}

{{Q|По-[[крым]]ски медленно надвигалась [[весна]]. Высокое [[солнце]] лило на землю нетерпеливый жар, но остывшее [[море]] перехватывало его и пускало в [[воздух]] острый холодок. Неспешно набухали почки [[акация|акаций]] и [[тополь|тополей]]. Миндальные деревья, как повенчанные [[невеста|невесты]], медленно сбрасывали свой воздушно-белый наряд и одевались в плотные зелёные платья.<ref>''[[Вересаев, Викентий Викентьевич|Вересаев В.В.]]'' Сочинения в четырёх томах, Том 1. Повести. В тупике: ''Роман''. Москва, «Правда», 1990 г.</ref>|Автор=[[Викентий Викентьевич Вересаев|Викентий Вересаев]], «В тупике», 1920-1923}}


== Миндаль в поэзии ==
== Миндаль в поэзии ==

Версия от 23:11, 20 сентября 2014

Ветка миндаля с плодами

Минда́ль (лат. Prunus dulcis, в прошлом — Prunus amygdalus или Amygdalus communis) — кустарник или небольшое дерево с косточковыми плодами из рода Слива. Однако довольно часто миндаль относят к орехам, но не столько по ошибке, сколько по привычке называть миндаль — орехом. Плоды миндаля по величине и форме напоминают абрикосовые косточки. Ядра принято называть семенами. Растение крайне неприхотливое и выносливое в условиях жаркого климата — отлично переносит засуху и палящее солнце, благодаря развитой корневой системе и экономной транспирации (медленному испарению воды с поверхности листьев). В спящем состоянии миндаль способен устоять и в низких температурах (до −25 °C), однако в период вегетации (пробуждения) губительны даже самые лёгкие заморозки.

Различают два вида миндаля — дикий горький и окультуренный сладкий. Из несъедобных ядер горького миндаля получают жирное масло для варки лучших сортов мыла, вырабатывают эфирное масло и приготавливают тонизирующие обезболивающие средства. Семена сладкого съедобного миндаля (так называемые «миндальные орехи») употребляются в пищу во всех видах: в свежем, сушёном, жареном, в качестве пряности (например, в выпечке ароматных хлебов, булочек, кренделей), добавки (к рису, мясу, птице), наполнителя (в шоколад, конфеты) и мн. др. Из миндаля готовят миндальное молоко (своеобразный заменитель коровьего молока), марципан (смесь молотого миндаля с сахарным сиропом), пралине (обжаренный в сахаре молотый миндаль), миндальное печенье, бланманже (лакомство на основе миндального молока, сахара и желатина), миндальную пасту, нежнейший миндальный крем и проч.

Также, существует устойчивое выражение миндальничать — то есть, притворно нежничать, проявлять излишнюю мягкость к тому, кто этого не заслуживает, сентиментальничать, слащаво говорить.

Миндаль в прозе

  •  

Иногда гости приезжали обедать, и боже мой! Как хлопотала моя мать с поваром Максом, весьма плохо разумевшим своё дело. Миндальное пирожное всегда приготовляла она сама, и смотреть на это приготовленье было одним из любимых моих удовольствий. Я внимательно наблюдал, как она обдавала миндаль кипятком, как счищала с него разбухшую кожицу, как выбирала миндалины только самые чистые и белые, как заставляла толочь их, если пирожное приготовлялось из миндального теста, или как сама резала их ножницами и, замесив эти обрезки на яичных белках, сбитых с сахаром, делала из них чудные фигурки: то венки, то короны, то какие-то цветочные шапки или звёзды; всё это сажалось на железный лист, усыпанный мукою, и посылалось в кухонную печь, откуда приносилось уже перед самым обедом, совершенно готовым и поджарившимся. Мать, щегольски разодетая, по данному ей от меня знаку, выбегала из гостиной, надевала на себя высокий белый фартук, снимала бережно ножичком чудное пирожное с железного листа, каждую фигурку окропляла малиновым сиропом, красиво накладывала на большое блюдо и возвращалась к своим гостям. Сидя за столом, я всегда нетерпеливо ожидал миндального блюда не столько для того, чтоб им полакомиться, сколько для того, чтоб порадоваться, как гости будут хвалить прекрасное пирожное, брать по другой фигурке и говорить, что «ни у кого нет такого миндального блюда, как у Софьи Николавны». Я торжествовал и не мог спокойно сидеть на моих высоких кресельцах и непременно говорил на ухо сидевшему подле меня гостю, что всё это маменька делала сама.

  Сергей Аксаков, «Детские годы Багрова-внука, служащие продолжением семейной хроники», 1858
  •  

Снег на горах таял. В садах миндальные деревья, голые, лишённые листьев, уже покрылись сквозившим на солнце белым и розовым цветом. Солдаты шли на войну весело, как на праздник.[1]

  Дмитрий Мережковский, «Смерть богов. Юлиан Отступник», 1895
  •  

По-крымски медленно надвигалась весна. Высокое солнце лило на землю нетерпеливый жар, но остывшее море перехватывало его и пускало в воздух острый холодок. Неспешно набухали почки акаций и тополей. Миндальные деревья, как повенчанные невесты, медленно сбрасывали свой воздушно-белый наряд и одевались в плотные зелёные платья.[2]

  Викентий Вересаев, «В тупике», 1920-1923

Миндаль в поэзии

Цветущий миндаль
  •  

Оставь печаль
И ешь миндаль.

  Василий Жуковский, «Оставь печаль...», 1830
  •  

Вишнёвый цвет опал,
Миндальный распустился,
Как розовый коралл
На голых ветках вскрылся
И сердце взволновал.

  Саша Чёрный, «Цветы от солнца пьяны...», 1909
  •  

Люби меня! Я всем тебе близка.
О, уступи моей любовной порче,
Я, как миндаль, смертельна и горька,
Нежней, чем смерть, обманчивей и горче.

  Елизавета Дмитриева, «Лишь раз один, как папоротник, я...», 1909
  •  

Христос сошёл в твои долины,
где сладко пахнущий миндаль
на засиневшие стремнины
накинул белую вуаль,
где ярко-розовый орешник
цветёт молитвенным огнём,
и где увидит каждый грешник
Христа, скорбящего о нём.[3]

  Елизавета Дмитриева, «Христос сошел в твои долины...», 1915
  •  

Я иду домой возможно тише:
Ненаписанных стихов ― не жаль!
Стук колёс и жареный миндаль
Мне дороже всех четверостиший.

Голова до прелести пуста,
Оттого что сердце ― слишком полно!
Дни мои, как маленькие волны,
На которые гляжу с моста.

  Марина Цветаева, «Сини подмосковные холмы...», 1915
  •  

Надоело промеж нянек
Брать цветник атакою!
Никакой я вам не пряник,
Не миндаль, не патока!

  Марина Цветаева, «Встреча третья и последняя», 1920
  •  

Я рассердился. ― Не надо!
Довольно миндальничать в сумерках!
Повернул выключатель,
И сразу стало светло.[4]

  Т. Вечóрка, «Правоведы», 1919
  •  

Я тебя благословляю, путь бесцельный,
Все пристанища и все лета,
От блаженной нежной колыбели,
До могильного креста
Всю беду и всю тщету приемлю.
Высоко я к небесам простёр
Сладкие дары земли благословенной ―
Розовый миндаль и горький тёрн.

  Илья Эренбург, «Зол и зноен мой горестный полдень...», 1920
  •  

Упадёт с ноги сандалия,
Скажет змею: ― Не ужаль! ―
Из цианистого калия
Сладкий сделает миндаль.

  Фёдор Сологуб, «Бога милого, крылатого...», 1921
  •  

В солнечном сияньи
Ко мне наклоняется
Миндальный, желанный,
Милый овал лица.[5]

  Георгий Николаевич Оболдуев, «Естественная история», 1929
  •  

Всё так же хороша рассеянная даль,
Деревья, почками набухшие на малость,
Стоят, как пришлые, и вызывает жалость
Пасхальной глупостью украшенный миндаль.[6]

  Осип Мандельштам, «Холодная весна. Бесхлебный, робкий Крым...», 1933
  •  

На остров Цитеру. Выпьем в пути.
Ну что? Цикута в бокале?
И горький миндаль. Миндаль? Почти
Цианистый калий.[7]

  Игорь Чиннов, «На остров Цитеру. Выпьем в пути...», 1970

Источники

  1. Мережковский Д.С. Смерть богов. Юлиан Отступник. Москва, «Художественная литература», 1993 г.
  2. Вересаев В.В. Сочинения в четырёх томах, Том 1. Повести. В тупике: Роман. Москва, «Правда», 1990 г.
  3. Черубина де Габриак. «Исповедь». Москва, «Аграф», 2001 г.
  4. Т. Вечорка. Портреты без ретуши. Москва, «Дом-музей М. Цветаевой», 2007 г.
  5. Оболдуев Г.Н. Стихотворения 20-х годов. Москва, «Виртуальная галерея», 2009 г.
  6. Мандельштам О.Э. Собрание сочинений в четырёх томах. Москва, «Терра», 1991 г.
  7. Чиннов И.В. Собрание сочинений в двух томах, Том 1. Москва, «Согласие», 2002 г.