Три мушкетёра: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м →‎Цитаты: викификация
Строка 7: Строка 7:


== Цитаты ==
== Цитаты ==
* д’Артаньян: Смеётся над конём тот, кто не осмелится смеяться над его хозяином!
* ''д’Артаньян:'' Смеётся над конём тот, кто не осмелится смеяться над его хозяином!
* Не всякий бой можно выиграть. Великий Помпей проиграл Фарсальскую битву, а король Франциск Первый, который, как я слышал, кое-чего стоил, — бой при Павии.
* Не всякий бой можно выиграть. Великий Помпей проиграл Фарсальскую битву, а король Франциск Первый, который, как я слышал, кое-чего стоил, — бой при Павии.
* Постарайтесь не заставить меня ждать. В четверть первого я вам уши на ходу отрежу. — Отлично, явлюсь без десяти двенадцать!
* Постарайтесь не заставить меня ждать. В четверть первого я вам уши на ходу отрежу. — Отлично, явлюсь без десяти двенадцать!
Строка 23: Строка 23:
* Тысяча чертей! С каких это пор мушкетёрам предоставляется отпуск, о котором они не просили? — С тех пор, как у них есть друзья, которые делают это за них.
* Тысяча чертей! С каких это пор мушкетёрам предоставляется отпуск, о котором они не просили? — С тех пор, как у них есть друзья, которые делают это за них.
* Весьма сожалею, сударь, но я прибыл первым и не пройду вторым. — Весьма сожалею, сударь, но я прибыл вторым, а пройду первым.
* Весьма сожалею, сударь, но я прибыл первым и не пройду вторым. — Весьма сожалею, сударь, но я прибыл вторым, а пройду первым.
* д’Артаньян(нанося удары графу де Варду):Вот это за Атоса! Вот это за Портоса! Вот это за Арамиса!
* ''д’Артаньян (нанося удары графу де Варду):'' Вот это за Атоса! Вот это за Портоса! Вот это за Арамиса!
*  — Мы говорим: «Горд, как шотландец», — вполголоса произнёс герцог.<br /> — А мы говорим: «Горд, как гасконец», — ответил Д’Артаньян. — Гасконцы — это французские шотландцы.
*  — Мы говорим: «Горд, как шотландец», — вполголоса произнёс герцог.<br /> — А мы говорим: «Горд, как гасконец», — ответил Д’Артаньян. — Гасконцы — это французские шотландцы.
* Сударыня, почему же, позвольте вас спросить, вы не надели алмазные подвески? Ведь вы знали, что мне было бы приятно видеть их на вас.
* Сударыня, почему же, позвольте вас спросить, вы не надели алмазные подвески? Ведь вы знали, что мне было бы приятно видеть их на вас.
Строка 49: Строка 49:
* Сердце лучшей из женщин безжалостно к страданиям соперницы.
* Сердце лучшей из женщин безжалостно к страданиям соперницы.
*  — Такие женщины, как я, не плачут, — сказала миледи.
*  — Такие женщины, как я, не плачут, — сказала миледи.
*  — Итак… — ответил д’Артаньян, нагибаясь к уху Атоса и понижая голос, — итак, миледи заклеймена на плече цветком лилии.
*  — Итак… — ответил д’Артаньян, нагибаясь к уху Атоса и понижая голос, — итак, миледи заклеймена на плече цветком [[лилия|лилии]].
*  — Послушайте, — сказал д’Артаньян, — вы уверены, что та женщина действительно умерла?
*  — Послушайте, — сказал д’Артаньян, — вы уверены, что та женщина действительно умерла?
*  — А [[w:Бастилия|Бастилия]]? — спросил Арамис.<br /> — Подумаешь! Вы вытащите меня оттуда, — сказал д’Артаньян.
*  — А [[w:Бастилия|Бастилия]]? — спросил Арамис.<br /> — Подумаешь! Вы вытащите меня оттуда, — сказал д’Артаньян.

Версия от 11:22, 5 октября 2014

«Три мушкетёра» (фр. Les trois mousquetaires) — роман Александра Дюма-отца, написанный в 1844 году. Книга посвящена приключениям молодого человека по имени д’Артаньян, покинувшего дом, чтобы стать мушкетёром, и трёх его друзей-мушкетёров Атоса, Портоса и Арамиса.

История продолжается в двух других романах трилогии: «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя».

Цитаты

  • д’Артаньян: Смеётся над конём тот, кто не осмелится смеяться над его хозяином!
  • Не всякий бой можно выиграть. Великий Помпей проиграл Фарсальскую битву, а король Франциск Первый, который, как я слышал, кое-чего стоил, — бой при Павии.
  • Постарайтесь не заставить меня ждать. В четверть первого я вам уши на ходу отрежу. — Отлично, явлюсь без десяти двенадцать!
  • Париж, черт возьми, не вымощен батистовыми платочками.
  • Я дерусь просто потому, что я дерусь.
  • Шпаги в ножны, господа! Шпаги в ножны!
  • Нас будет трое, из которых один раненый, и в придачу юноша, почти ребёнок, а скажут, скажут что нас было четверо.
  • Скучно, сударь! Давайте поскучаем вместе.
  • Кто спит — обедает.
  • О, боже, сколько предосторожностей ради изучения богословия!
  • Будь вино плохое, начальник стражи, быть может, усомнился бы в искренности д’Артаньяна, но вино было хорошее, и он поверил.
  • Тонкий, сверкающий белизной чулок, кружевной воротничок, изящная туфелька, красивая ленточка в волосах не превратят уродливую женщину в хорошенькую, но хорошенькую сделают красивой, не говоря уж о руках, которые от всего этого выигрывают. Руки женщины, чтобы остаться красивыми, должны быть праздными.
  • Но что значит для сильных мира доброе имя какой-то жалкой галантерейщицы!
  • А что ваше высокопреосвященство сделали с этим человеком? — Сделал с ним все, что можно было с ним сделать. Я сделал из него шпиона, и он будет следить за собственной женой.
  • Тысяча чертей! С каких это пор мушкетёрам предоставляется отпуск, о котором они не просили? — С тех пор, как у них есть друзья, которые делают это за них.
  • Весьма сожалею, сударь, но я прибыл первым и не пройду вторым. — Весьма сожалею, сударь, но я прибыл вторым, а пройду первым.
  • д’Артаньян (нанося удары графу де Варду): Вот это за Атоса! Вот это за Портоса! Вот это за Арамиса!
  •  — Мы говорим: «Горд, как шотландец», — вполголоса произнёс герцог.
     — А мы говорим: «Горд, как гасконец», — ответил Д’Артаньян. — Гасконцы — это французские шотландцы.
  • Сударыня, почему же, позвольте вас спросить, вы не надели алмазные подвески? Ведь вы знали, что мне было бы приятно видеть их на вас.
«Сударыня, почему же, позвольте вас спросить, вы не надели алмазные подвески? Ведь вы знали, что мне было бы приятно видеть их на вас»
  • Один за всех и все за одного!
  • После награды за преданность должна была прийти награда за любовь.
  • Когда я счастлив, мне хочется, чтобы были счастливы все кругом, но, по-видимому, это невозможно.
  • У пистолей, молодой человек, нет имени, а у этого перстня имя есть, страшное имя, которое может погубить того, кто носит его на пальце.
  • Не надо смешивать осторожность с трусостью, сударь. Осторожность — это добродетель.
  • Д’Артаньян чувствовал, что тупеет.
  • Мир — это склеп, и ничего больше.
  • Oн только улыбался, слыша латинские выражения, которыми щеголял Арамис и которые якобы понимал Портос; два или три раза, когда Арамис допускал какую-нибудь грамматическую ошибку, ему случалось даже, к величайшему удивлению друзей, поставить глагол в нужное время, а существительное в нужный падеж.
  •  — Вы ранены?
    — Я? Ничуть не бывало. Я мертвецки пьян, вот и все.
  • Я хочу сказать, что любовь — это лотерея, в которой выигравшему достается смерть! Поверьте мне, любезный д’Артаньян, вам очень повезло, что вы проиграли! Проигрывайте всегда — таков мой совет.
  • Разучилась пить молодёжь, — сказал Атос, глядя на него с сожалением, — а ведь этот ещё из лучших!
  • Лоб д’Артаньяна был покрыт холодным потом: поистине эта женщина была чудовищем.
  • Сопротивляться было невозможно — от сопротивления всегда столько шума, — и Кэтти уступила.
  • Вот уже третий раз я пишу вам о том, что люблю вас. Берегитесь, как бы в четвёртый раз я не написала, что я вас ненавижу.
  • О, вы не любите меня! — вскричала Кэтти. — Как я несчастна!
    На этот упрёк есть один ответ, который всегда вводит женщин в заблуждение. Д’Артаньян ответил так, что Кэтти оказалась очень далека от истины.
  • Обычно люди обращаются за советом, — говорил Атос, — только для того, чтобы не следовать ему, а если кто-нибудь и следует совету, то только для того, чтобы было кого упрекнуть впоследствии.
  • Понимаю. Чтобы разыскать одну женщину, вы ухаживаете за другой: это самый длинный путь, но зато и самый приятный.
  • Окажите достойный прием подателю письма — это граф и испанский гранд.
  • Д’Артаньян смотрел поочерёдно на этих двух женщин и вынужден был признать в душе, что, создавая их, природа совершила ошибку: знатной даме она дала продажную и низкую душу, а субретке — сердце герцогини.
  • Она смотрела на часы, вставала, снова садилась и улыбалась д’Артаньяну с таким видом, который говорил: «Вы, конечно, очень милы, но будете просто очаровательны, если уйдёте!»
  • Сердце лучшей из женщин безжалостно к страданиям соперницы.
  •  — Такие женщины, как я, не плачут, — сказала миледи.
  •  — Итак… — ответил д’Артаньян, нагибаясь к уху Атоса и понижая голос, — итак, миледи заклеймена на плече цветком лилии.
  •  — Послушайте, — сказал д’Артаньян, — вы уверены, что та женщина действительно умерла?
  •  — А Бастилия? — спросил Арамис.
     — Подумаешь! Вы вытащите меня оттуда, — сказал д’Артаньян.
  •  — Так вы богаты? — удивился Арамис.
     — Богат, богат, как Крез, дорогой мой! — И д’Артаньян забренчал в кармане остатками своих пистолей.
  • Четыре товарища пустились в путь: Атос на лошади, которой он был обязан своей жене, Арамис — любовнице, Портос — прокурорше, а д’Артаньян — своей удаче, лучшей из всех любовниц.
  • В таком случае я скажу вашему высокопреосвященству, что все мои друзья находятся среди мушкетёров и гвардейцев короля, а враги, по какой-то непонятной роковой случайности, служат вашему высокопреосвященству, так что меня дурно приняли бы здесь и на меня дурно посмотрели бы там, если бы я принял ваше предложение, ваша светлость.
  • И все же я дам вам один совет: берегитесь, господин д’Артаньян, ибо с той минуты, как вы лишитесь моего покровительства, никто не даст за вашу жизнь и гроша!
  • Атос глубоко задумался и ничего не ответил. Однако, когда они остались вдвоём, он сказал другу: — Вы сделали то, что должны были сделать, д’Артаньян, но быть может, вы совершили oшибку. Д’Артаньян вздохнул, ибо этот голос отвечал тайному голосу его сердца, говорившему, что его ждут большие несчастья.
  • Ничего не поделаешь! За неимением шампанского и шамбертена, придётся вам удовольствоваться анжуйским.
  •  — Атос, Атос, уверяю вас, это ваша жена! — повторял д’Артаньян. — Неужели вы забыли, как сходятся все приметы?
     — И все-таки я думаю, что та, другая, умерла. Я так хорошо повесил ее…
  •  — Я только временно состою в мушкетёрах, — со смирением сказал Арамис.
     — По-видимому, он давно не получал известий от своей любовницы, — прошептал Атос. — Не обращайте внимания, это нам уже знакомо.
  •  — Я, ваша светлость, — сказал Атос, — даже и не прикоснулся к шпаге — я просто взял своего противника в охапку и вышвырнул его в окно… Кажется, при падении, — продолжал Атос с некоторым колебанием, — он сломал себе ногу.
  • Открыто и честно… — повторила миледи с едва уловимым оттенком двусмысленности.
  • Если он будет упорствовать… — Кардинал сделал паузу, потом снова заговорил: — Если он будет упорствовать, тогда я буду надеяться на одно из тех событий, которые изменяют лицо государства.
  •  — Так вы думаете, что пожар палаты суда не был случайностью? — осведомился Ришелье таким тоном, точно он задал вопрос, не имеющий ни малейшего значения.
  •  — Да, миледи, — ответил Атос, — граф де Ла Фер, собственной персоной, нарочно явился с того света, чтобы иметь удовольствие вас видеть. Присядем же и побеседуем, как выражается господин кардинал.
  •  — Да, ад воскресил вас, — продолжал Атос, — ад сделал вас богатой, ад дал вам другое имя, ад почти до неузнаваемости изменил ваше лицо, но он не смыл ни грязи с вашей души, ни клейма с вашего тела!
  •  — Д’Артаньян жестоко оскорбил меня, — глухим голосом сказала миледи, — Д’Артаньян умрёт.
  • То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства.
  •  — А теперь… — сказал Атос, закутываясь в плащ и надевая шляпу, — теперь, когда я вырвал у тебя зубы, ехидна, кусайся, если можешь!
  • Каналья трактирщик! Всучил нам анжуйское вместо шампанского и воображает, что нас можно провести!..
  •  — Но раз она попалась тебе в руки, почему ты ее не утопил, не задушил, почему не повесил? — спросил Портос. — Ведь мёртвые не возвращаются обратно.
     — Вы так думаете, Портос? — заметил Атос с мрачной улыбкой, значение которой было понятно только д’Артаньяну.
  • А знамя, черт побери! Нельзя оставлять знамя неприятелю, даже если это просто салфетка.
  • Все тот же юный хитрец! Положительно необходимо, чтобы эта четвёрка друзей перешла ко мне на службу.
  • Атос нашел подходящее название: семейное дело. Семейное дело не подлежало ведению кардинала; семейное дело никого не касалось; семейным делом можно было заниматься на виду у всех.
  • Эти три «да» были произнесены Атосом, и каждое последующее звучало мрачнее предыдущего.
  • И д’Артаньян бросил мешок на стол. При звоне золота Арамис поднял глаза, Портос вздрогнул, Атос же остался невозмутимым.
  • Теперь остаётся только надписать на этом письме адрес. — Это очень легко, — сказал Арамис. Он кокетливо сложил письмо и надписал: «Девице Мишон, белошвейке в Туре».
  • Эх, господа, надо принимать во внимание все случайности! Жизнь — это чётки, составленные из мелких невзгод, и философ, смеясь, перебирает их. Будьте, подобно мне, философами, господа, садитесь за стол, и давайте выпьем: никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена.
  • Кардинал кусал усы и губы.
  • Право, этот человек очень неосторожно поступает, разговаривая так с мужчинами. Можно подумать, что ему приходилось иметь дело только с женщинами и детьми.
  • Бросьте жертву в пасть Ваала, / Киньте мученицу львам / Отомстит Всевышний вам!.. / Я из бездн к нему воззвала
  • Любезный кузен! Вот вам разрешение моей сестры взять нашу юную служанку из Бетюнского монастыря, воздух которого, по вашему мнению, вреден для нее.
  • Если бы вы имели дело только с четырьмя мужчинами, д’Артаньян, я отпустил бы вас одного. Вы же будете иметь дело с этой женщиной — так поедем вчетвером, и дай бог, чтобы всех нас, да еще с четырьмя слугами в придачу, оказалось достаточно!
  •  — Засвидетельствуйте мое почтение кардиналу.
     — А вы — мое почтение сатане. — Миледи и Рошфор обменялись улыбками и расстались.
  •  — Мне думается, однако, — заметил лорд Винтер, — что если нужно принять какие-нибудь меры против графини, то это мое дело: она моя невестка.
    — И мое, — сказал Атос, — она моя жена.
  •  — Нам нужна, — ответил Атос, — Шарлотта Баксон, которую звали сначала графиней де Ла Фер, а потом леди Винтер, баронессой Шеффилд.
  •  — Лилльский палач! Лилльский палач! — выкрикивала миледи, обезумев от страха и цепляясь руками за стену, чтобы не упасть.
  • Атос поднял руку.
     — Шарлотта Баксон, графиня де Ла Фер, леди Винтер, — произнес он, — ваши злодеяния переполнили меру терпения людей на земле и бога на небе. Если вы знаете какую-нибудь молитву, прочитайте ее, ибо вы осуждены и умрете.
  •  — Потому что я не хочу умирать! — воскликнула миледи, пытаясь вырваться из рук палача. — Потому что я слишком молода, чтобы умереть!
     — Женщина, которую вы отравили в Бетюне, была еще моложе вас, сударыня, и, однако, она умерла, — сказал д’Артаньян.
     — Я поступлю в монастырь, я сделаюсь монахиней… — продолжала миледи. — Вы уже были в монастыре, — возразил палач, — и ушли оттуда, чтобы погубить моего брата.
  • Друг мой, для Атоса это слишком много, для графа де Ла Фер, — слишком мало.
  •  — Я прощаю вам, — сказал он, — все зло, которое вы мне причинили. Я прощаю вам мою разбитую жизнь, прощаю вам мою утраченную честь, мою поруганную любовь и мою душу, навеки погубленную тем отчаянием, в которое вы меня повергли! Умрите с миром!
  • Печальное зрелище представляли эти шесть человек, ехавшие молча, погруженные в свои мысли, мрачные, как само отчаяние, грозные, как само возмездие.