Николай Николаевич Асеев: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Нет описания правки |
Нет описания правки |
||
Строка 11: | Строка 11: | ||
За жизнь в ледяном краю, |
За жизнь в ледяном краю, |
||
Где смешаны блеск и мрак, |
Где смешаны блеск и мрак, |
||
Не враг я тебе, не враг.|Автор=«[[Анна Ахматова|А. А. Ахматовой]]», 1924}} |
Не враг я тебе, не враг.|Автор=«[[Анна Ахматова|А. А. Ахматовой]]», 1924|Комментарий=было продекламировано автором в разговоре с ней<ref>И. Шайтанов. Благополучный Асеев?.. // Н. Н. Асеев. Стихотворения и поэмы. — М.: Художественная литература, 1990.</ref>}} |
||
---- |
---- |
||
{{Лесенка|Раненым медведем|мороз дерёт. <…>}} |
{{Лесенка|Раненым медведем|мороз дерёт. <…>}} |
||
{{Лесенка|Белыми копытами|лёд колотя, |
{{Лесенка|Белыми копытами|лёд колотя,}} |
||
{{Лесенка|тени по Литейному —|дальше летят.}} |
{{Лесенка|тени по Литейному —|дальше летят. <…>}} |
||
{{Лесенка|Глухие гитары,|высокая речь...}} |
|||
:::— «Cиние гусары», декабрь 1925 |
|||
{{Лесенка|Кого им бояться|и что им беречь?}} |
|||
{{Лесенка|В них страсть закипает,|как в пене стакан:}} |
|||
{{Лесенка|впервые читаются|строфы [[Цыганы (поэма)|«Цыган»]]...}} |
|||
{{Лесенка|Тени по Литейному|летят назад.}} |
|||
{{Лесенка|Брови из-под кивера|дворцам грозят.}} |
|||
{{Лесенка|Кончена беседа.|Гони коней!}} |
|||
{{Лесенка|Утро вечера —|мудреней.}} |
|||
{{Лесенка|Что ж это,|что ж это,|что ж это за песнь?!}} |
|||
{{Лесенка|Голову|на руки белые|свесь.}} |
|||
{{Лесенка|Тихие гитары,|стыньте, дрожа:}} |
|||
{{Лесенка|синие гусары|под снегом лежат!}} |
|||
:::— «Cиние гусары», 1926 |
|||
''Комментарий [[Игорь Олегович Шайтанов|Игоря Шайтанова]]'': «Удивляются — почему синие? По цвету мундира? Не в этом дело, не в исторических реалиях: синева здесь не столько цветовой, сколько эмоциональный тон, окрашивающий обычную для Асеева сказку или легенду. В этот раз — о декабристах.» («[[Благополучный Асеев?..]]») |
|||
---- |
---- |
||
{{Лесенка|... нам,|весенним людишкам,}} |
{{Лесенка|... нам,|весенним людишкам,}} |
||
Строка 27: | Строка 40: | ||
{{Лесенка|конец зимы|чтоб был заклеймён!}} |
{{Лесенка|конец зимы|чтоб был заклеймён!}} |
||
:::— «Конец зиме», 1926-1927 |
:::— «Конец зиме», 1926-1927 |
||
---- |
|||
{{Лесенка|Мы живём|ещё очень рано,}} |
|||
{{Лесенка|на самой|полоске зари,}} |
|||
{{Лесенка|что горит нам|из-за бурьяна,}} |
|||
{{Лесенка|нашу жизнь|и даль|озарив.}} |
|||
{{Лесенка|Мы живём|ещё очень плохо,}} |
|||
{{Лесенка|ещё|волчьи|зло и хитро,}} |
|||
{{Лесенка|до последнего|щерясь|вздоха}} |
|||
{{Лесенка|под ударами|всех ветров.}} |
|||
{{Лесенка|Но не скроют|и не потушат,}} |
|||
{{Лесенка|утопив|в клевете и лжи,}} |
|||
{{Лесенка|расползающиеся|тучи}} |
|||
{{Лесенка|наше солнце,|движенье,|жизнь.}} |
|||
:::— «Мы живём...», 1928 |
|||
---- |
|||
{{Q|Как звездочёт |
|||
наблюдает планету |
|||
за миллионы миль, — |
|||
я изучаю действительность эту, |
|||
в вечность плывущую быль. |
|||
<…> |
|||
Весеннее человечество! |
|||
В подъём подымайся скорей, |
|||
очищенное от нечисти |
|||
угрюмых концлагерей; |
|||
от сумрачного палачества, |
|||
из рук у злобы тупой, |
|||
отбитое навек и начисто, — |
|||
раскройся душой и пой. |
|||
Пой песню окрепнувшей юности |
|||
на высветленном пути, |
|||
куда тебе силу |
|||
свою нести, — |
|||
как листьями шелести. |
|||
Пой песню победного племени |
|||
о славе старых знамен, |
|||
о светом пронзенной |
|||
темени |
|||
назад отступивших времен. |
|||
Чтоб в рощах |
|||
дороги асфальтовые |
|||
кружились |
|||
из края в край, |
|||
чтоб, дрожью весенней |
|||
прохватывая, |
|||
в зрачках отражался |
|||
май!|Автор=«Весеннее человечество», 1941-1946}} |
|||
---- |
|||
{{Q|Из четырёх времён в году |
|||
весна милей и ярче всех: |
|||
с полей последний сходит снег, |
|||
и почки пучатся в саду; |
|||
она не терпит зимних бурь, |
|||
она людей зовет к труду |
|||
и, как зима бровей ни хмурь, — |
|||
выводит на небо звезду. |
|||
Из четырёх времён в году |
|||
лето светлей и жарче всех: |
|||
оно дает созреть плоду |
|||
и рассыпает свет и смех; <…> |
|||
Из четырёх времён в году |
|||
осень ясней и тише всех: |
|||
не слышно птиц, и на виду |
|||
последний вызревший орех; <…> |
|||
Из четырёх времён в году |
|||
зима свежей и крепче всех: |
|||
она пруды кует в слюду |
|||
и заячий меняет мех...|Автор=«Четыре времени года», 1950}} |
|||
---- |
|||
{{Q|Снег и снег, и ель в снегу — |
|||
в белых пачках — балериной, |
|||
снег зажёгся на лугу |
|||
ювелирною витриной. |
|||
Иней мечет жемчуга, |
|||
ветка вверх взметнется тенью, |
|||
и осыплются снега |
|||
театральным привиденьем. |
|||
Белый прах провьет столбом, |
|||
чтоб развеяться бесшумно, |
|||
в небе еле голубом |
|||
всё безмолвно и бездумно...|Автор=«Зима», 1953}} |
|||
---- |
|||
{{Q|Задумавшиеся деревья, |
|||
задористые лучи, |
|||
в оврагах — ревущие ревмя |
|||
всклокоченные ручьи. |
|||
На ветра скрещенных саблях |
|||
сложил свою голову снег, |
|||
и свищет отходную зяблик |
|||
зиме уходящей вослед.|Автор=«Февраль», 1953}} |
|||
---- |
|||
{{Q|Открой скорей ресницы, |
|||
не в зимнем беспамятном сне: |
|||
звенят, звенят синицы |
|||
повторную славу весне.|Автор=«Март», 1953}} |
|||
---- |
|||
{{Q|Что выделывают птицы! |
|||
Сотни радостных рулад, |
|||
эхо по лесу катится, |
|||
ели ухом шевелят...|Автор=«Июнь», 1953}} |
|||
---- |
|||
{{Q|Перенюханы все цветы, |
|||
пересмотрены все звезды; |
|||
мне всех гор пламенели хребты, |
|||
всех зверей тяжелела поступь! |
|||
В мире было что посмотреть, |
|||
что приметить и что послушать: |
|||
ввысь стволов уходящая медь, |
|||
отдаленные крики петушьи; |
|||
Дым меж веток висел слоист |
|||
синеватою пеленою; |
|||
вверх ладонью кленовый лист |
|||
как литой блестел под луною;..|Автор=«Сентябрь», 1953}} |
|||
---- |
|||
{{Q|Хорошо, что были вы живы, |
|||
громкозвучный, смелый, большой; |
|||
никогда не бывали лживы, |
|||
никогда не кривили душой. |
|||
С вами весело было смеяться, |
|||
с вами неба — синей синева; |
|||
с вами нечего было бояться |
|||
отставать или унывать.|Автор=[[Маяковский|«Маяковскому»]], 1953}} |
|||
---- |
|||
{{Q|Люди! Бедные, бедные люди! |
|||
Как вам скучно жить без стихов, |
|||
без иллюзий и без прелюдий, |
|||
в мире счётных машин и станков! |
|||
Без зеленой травы колыханья, |
|||
без сверканья тысяч цветов, |
|||
без блаженного благоуханья |
|||
их открытых младенчески ртов! |
|||
О, раскройте глаза свои шире, |
|||
нараспашку вниманье и слух, — |
|||
это ж самое дивное в мире, |
|||
чем вас жизнь одаряет вокруг!|Автор=«Ромео и Джульетта», 1955}} |
|||
---- |
|||
{{Лесенка|Вам хотелось бы знать|[[Тайна Эдвина Друда|тайну Эдвина Друда]]?}} |
|||
{{Лесенка|Это [[Диккенс]]а|самый последний роман.}} |
|||
{{Лесенка|Он его не окончил.|Осыпалась груда,}} |
|||
{{Лесенка|и молочной стеной|опустился туман.}} |
|||
{{Лесенка|Вы мне станете петь|про нелепость,|про дикость}} |
|||
{{Лесенка|всяких тайн,|от которых и пепел остыл.}} |
|||
{{Лесенка|А ко мне приходил|в сновидениях Диккенс}} |
|||
{{Лесенка|и конец,|унесённый с собою,|открыл. <…>}} |
|||
{{Лесенка|Эту тайну|я только пред теми открою,}} |
|||
{{Лесенка|наклонившись над ухом,|тому прошепчу,}} |
|||
{{Лесенка|кто докажет|всей страстью своею,|всей кровью, }} |
|||
{{Лесенка|что фантазия наша|ему по плечу.}} |
|||
:::— «Тайна Эдвина Друда», 1958 |
|||
---- |
|||
{{Q|Зверинец яростных людей! |
|||
Пустыня раскаленная! |
|||
Читатель, в ужасе седей: |
|||
вот правда не салонная.|Автор=«Зверинец яростных людей», 1960}} |
|||
---- |
|||
{{Q|В конце концов всё дело в том, |
|||
что мы — как все до нас — умрём... |
|||
Тим-там, тим-том! |
|||
Матрос пьёт ром, больной пьёт бром, |
|||
но каждый думает о том; |
|||
ведь вот ведь дело в чём! |
|||
Один умрёт, построив дом, |
|||
другой — в чужом углу сыром... |
|||
<…> |
|||
Один был прям, другой был хром, |
|||
красавец — тот, а этот — гном; |
|||
<…> |
|||
Один имел прекрасный слог, |
|||
другой двух слов связать не мог, |
|||
в грамматике был плох. |
|||
Один умолк под общий плач, |
|||
другого доконал палач: |
|||
уж очень был горяч. |
|||
А любопытно, чёрт возьми, |
|||
что будет после нас с людьми, |
|||
что станется потом? |
|||
<…> |
|||
Открыть бы хоть один бы глаз, |
|||
взглянуть бы хоть единый раз: |
|||
что будет после нас?! |
|||
Но это знать — напрасный труд, |
|||
пустого любопытства зуд; |
|||
ведь вот ведь дело в чём! |
|||
Все семь всемирных мудрецов |
|||
не скажут, что в конце концов...|Автор=«В конце концов» (На мотив [[Роберт Бёрнс|Р. Бёрнса]]), 1956-1961}} |
|||
---- |
|||
{{Лесенка|Маяковский <…>}} |
|||
{{Лесенка|сказал бы:|«Детка,}} |
|||
{{Лесенка|я|работаю|на ходу!»}} |
|||
{{Лесенка|И,|услышанный всем народом,}} |
|||
{{Лесенка|в громогласье|своих стихов, —}} |
|||
{{Лесенка|гулливеровским|пешеходом}} |
|||
{{Лесенка|он ушел бы|за грань веков!}} |
|||
:::— «Бессонные стихи», 1962 |
|||
---- |
|||
{{Q|Уголь приближается к алмазу |
|||
не одну, а много сотен лет; |
|||
так народом медленно, не сразу |
|||
выдается на-гора [[поэт]]. |
|||
Всё же, как он в недрах вызревает? |
|||
Как там происходит этот рост? |
|||
Как в себя он под землей вбирает |
|||
молчаливое мерцанье звёзд? |
|||
<…> |
|||
Скажешь, уголь? Нет, уже не уголь: |
|||
сжатый прессом тысячи веков, |
|||
он вместил и черный пламень юга, |
|||
и слепую искристость снегов. |
|||
Не бывать искусственным талантам, |
|||
стоящим дешевые гроши, |
|||
вровень с настоящим бриллиантом, |
|||
режущим простую гладь души.|Автор=«Алмазы», 1962}} |
|||
---- |
---- |
||
{{Q|Городок был совсем крохотный — всего в три тысячи жителей, в огромном большинстве мещан и ремесленников. В иной крупной деревне народу больше. Да и жили-то в этом городишке как-то по-деревенски: домишки соломой крытые, бревенчатые, на задах огороды; по немощеным улицам утром и вечером пыль столбом от бредущих стад на недальний луг; размерная походка женщин с полными ведрами студеной воды на коромыслах. «Можно, тётенька, напиться?» И тетенька останавливается, наклоняя коромысло. |
{{Q|Городок был совсем крохотный — всего в три тысячи жителей, в огромном большинстве мещан и ремесленников. В иной крупной деревне народу больше. Да и жили-то в этом городишке как-то по-деревенски: домишки соломой крытые, бревенчатые, на задах огороды; по немощеным улицам утром и вечером пыль столбом от бредущих стад на недальний луг; размерная походка женщин с полными ведрами студеной воды на коромыслах. «Можно, тётенька, напиться?» И тетенька останавливается, наклоняя коромысло. |
||
Город жил [[конопля|коноплёй]]. Густые заросли черно-зеленых мохнатых метелок на длинных ломких стеблях окружали город, как море. На выгоне располагались со своим нехитрым снаряжением свивальщики веревок; за воротами домов побогаче видны были бунты пеньки; орды трепачей, нанятых задешево бродячих людей, сплошь в пыли и кострике, расправляли, счесывали, трепали пеньку. Над городом стоял густой жирный запах конопляного масла — это шумела маслобойка, вращая решетчатое колесо. Казалось, что конопляным маслом смазаны и стриженные в кружок головы, и широкие расчесанные бороды степенных отцов города — почтенных старообрядцев, у которых на воротах домов блестел медный осьмиконечный крест. Город жил истовой, установленной жизнью. |
Город жил [[конопля|коноплёй]]. Густые заросли черно-зеленых мохнатых метелок на длинных ломких стеблях окружали город, как море. На выгоне располагались со своим нехитрым снаряжением свивальщики веревок; за воротами домов побогаче видны были бунты пеньки; орды трепачей, нанятых задешево бродячих людей, сплошь в пыли и кострике, расправляли, счесывали, трепали пеньку. Над городом стоял густой жирный запах конопляного масла — это шумела маслобойка, вращая решетчатое колесо. Казалось, что конопляным маслом смазаны и стриженные в кружок головы, и широкие расчесанные бороды степенных отцов города — почтенных старообрядцев, у которых на воротах домов блестел медный осьмиконечный крест. Город жил истовой, установленной жизнью. |
||
Малый город, а старинный. Имя ему было [[Льгов]];..|Автор=«Путь в поэзию», 1957—1962}} |
Малый город, а старинный. Имя ему было [[Льгов]];.. <…> Любили <…> игры. Например, поход в конопли, которые представлялись нам заколдованным лесом, где живут чудовища...|Автор=«Путь в поэзию», 1957—1962}} |
||
==Об Асееве== |
==Об Асееве== |
||
{{Q|... это — замечательный лирик и поэт по преимуществу, с прирождённой слагательской страстью к выдумке и крылатому, закругленному выражению, так безупречны и не имеют себе равных «Русская сказка»<ref>сб. «[[Изморозь (Асеев)|Изморозь]]»</ref>, «Огонь», стихи о детях и беспризорных<ref>Видимо, имеет в виду стихотворение «За синие дали» из сб. «[[Оранжевый свет (Асеев)|Оранжевый свет]]» (''прим. И. Шайтанова, «Благополучный Асеев?.. »'').</ref> и всё то, что наравне со всеми, и в этом отношении без соперников, с такой душевной прозрачностью, глубиной и естественностью писал Асеев на революционные, историко-гражданские и общечеловеческие темы.<ref>Б. Пастернак. Другу, замечательному товарищу // Литературная газета. — 1939, 26 февраля.</ref>|Автор=[[Борис Пастернак]], «Другу, замечательному товарищу», 1939|Комментарий=вошло в его сб. «Люди и положения»}} |
|||
{{Q|Асеев откликался на то, во что верил искренне, как он искренне верил в то, что всё образуется, что тридцатые годы мало отличаются от двадцатых, когда они с [[Владимир Маяковский|Володей Маяковским]] вместе делали общее, для всех полезное дело — то фельетоном, то одой. В асеевскую искренность веришь, особенно если слышишь её в том, что у настоящего поэта не лжет — в звуке, в голосе. <…> |
|||
Асеев сегодня — среди тех, кто ждёт возрождения. И разве не сейчас, когда миф, фольклор, слово, глубокое своей памятью, влекут нас, разве не сейчас следует вспомнить о Николае Асееве? О поэте, оживившем славянское слово, древнее мироощущение, умевшем быть национальным без громового пафоса и народным без пасторальной умильности. <…> |
|||
* см. Игорь Шайтанов, «[[Благополучный Асеев?..]]», 1990 |
|||
Звуковая убедительность в стихах раннего Асеева — один из важнейших аргументов: мы, не сразу понимая — о чём речь, доверяемся говорящему. Нас ведёт особая — музыкальная — логика. Впрочем, «музыкальность» — уместное ли слово в разговоре о том, как кто числил себя футуристом? |
|||
В их манифестах декларировано разрушение «мелодической скуки» предшественников и установление неудобного для произнесения звукоряда, чьим камертоном — безудержно-осмеянное и редко без ошибки цитируемое звукосочетание [[Алексей Елисеевич Кручёных|А. Кручёных]]: «Дыр, бул, щыл...» <…> |
|||
Таково футуристическое убеждение. Разделяя его, Асеев узнаваем и особенно рано оригинален именно в звуковой организации своего стиха. Он подчас так же, как и его поэтические соратники, готов отдаться звуковой волне, бьющейся из глубины, ещё не высветленной сознанием, — зауми. Но в его стихах вы всегда ожидаете высветления смысла и самого звука, неожиданного разрешения неудобного звукоряда, почти до непроизносимости насыщенного немузыкальными согласными,..|Автор=[[Игорь Олегович Шайтанов|Игорь Шайтанов]], «Благополучный Асеев?», 1989}} |
|||
== Статьи о произведениях == |
== Статьи о произведениях == |
||
* см. [[:Категория:Произведения Николая Асеева]] |
* см. [[:Категория:Произведения Николая Асеева]] |
||
''В статьях о них см. комментарии Асеева''. |
|||
== Примечания == |
|||
{{stub}} |
|||
{{примечания}} |
|||
{{DEFAULTSORT:Асеев, Николай Николаевич}} |
{{DEFAULTSORT:Асеев, Николай Николаевич}} |
Версия от 16:30, 18 декабря 2014
Николай Николаевич Асе́ев (наст. фам. — Штальба́ум; 1889—1963) — русский советский поэт, сценарист, деятель русского футуризма.
Цитаты
Мне даже подумать страх, | |
— «А. А. Ахматовой», 1924 |
Раненым медведем | |
мороз дерёт. <…> |
Белыми копытами | |
лёд колотя, |
тени по Литейному — | |
дальше летят. <…> |
Глухие гитары, | |
высокая речь... |
Кого им бояться | |
и что им беречь? |
В них страсть закипает, | |
как в пене стакан: |
впервые читаются | |
строфы «Цыган»... |
Тени по Литейному | |
летят назад. |
Брови из-под кивера | |
дворцам грозят. |
Кончена беседа. | |
Гони коней! |
Утро вечера — | |
мудреней. |
Что ж это, | ||
что ж это, | ||
что ж это за песнь?! |
Голову | ||
на руки белые | ||
свесь. |
Тихие гитары, | |
стыньте, дрожа: |
синие гусары | |
под снегом лежат! |
- — «Cиние гусары», 1926
Комментарий Игоря Шайтанова: «Удивляются — почему синие? По цвету мундира? Не в этом дело, не в исторических реалиях: синева здесь не столько цветовой, сколько эмоциональный тон, окрашивающий обычную для Асеева сказку или легенду. В этот раз — о декабристах.» («Благополучный Асеев?..»)
... нам, | |
весенним людишкам, |
под гром и грохот | |
летучих лучей |
скатиться | ||
по лёгким | ||
сквозным ледышкам |
в весенний | ||
пенный, | ||
льюнный ручей. |
Ударил в сердце | |
горячий гром бы, |
и радостью | ||
новых, | ||
свежих времён, |
вертушкой | |
горячей солнечной бомбы |
конец зимы | |
чтоб был заклеймён! |
- — «Конец зиме», 1926-1927
Мы живём | |
ещё очень рано, |
на самой | |
полоске зари, |
что горит нам | |
из-за бурьяна, |
нашу жизнь | ||
и даль | ||
озарив. |
Мы живём | |
ещё очень плохо, |
ещё | ||
волчьи | ||
зло и хитро, |
до последнего | ||
щерясь | ||
вздоха |
под ударами | |
всех ветров. |
Но не скроют | |
и не потушат, |
утопив | |
в клевете и лжи, |
расползающиеся | |
тучи |
наше солнце, | ||
движенье, | ||
жизнь. |
- — «Мы живём...», 1928
Как звездочёт | |
— «Весеннее человечество», 1941-1946 |
Из четырёх времён в году | |
— «Четыре времени года», 1950 |
Снег и снег, и ель в снегу — | |
— «Зима», 1953 |
Задумавшиеся деревья, | |
— «Февраль», 1953 |
Открой скорей ресницы, | |
— «Март», 1953 |
Что выделывают птицы! | |
— «Июнь», 1953 |
Перенюханы все цветы, | |
— «Сентябрь», 1953 |
Хорошо, что были вы живы, | |
— «Маяковскому», 1953 |
Люди! Бедные, бедные люди! | |
— «Ромео и Джульетта», 1955 |
Вам хотелось бы знать | |
тайну Эдвина Друда? |
Это Диккенса | |
самый последний роман. |
Он его не окончил. | |
Осыпалась груда, |
и молочной стеной | |
опустился туман. |
Вы мне станете петь | ||
про нелепость, | ||
про дикость |
всяких тайн, | |
от которых и пепел остыл. |
А ко мне приходил | |
в сновидениях Диккенс |
и конец, | ||
унесённый с собою, | ||
открыл. <…> |
Эту тайну | |
я только пред теми открою, |
наклонившись над ухом, | |
тому прошепчу, |
кто докажет | ||
всей страстью своею, | ||
всей кровью, |
что фантазия наша | |
ему по плечу. |
- — «Тайна Эдвина Друда», 1958
Зверинец яростных людей! | |
— «Зверинец яростных людей», 1960 |
В конце концов всё дело в том, | |
— «В конце концов» (На мотив Р. Бёрнса), 1956-1961 |
Маяковский <…> |
сказал бы: | |
«Детка, |
я | ||
работаю | ||
на ходу!» |
И, | |
услышанный всем народом, |
в громогласье | |
своих стихов, — |
гулливеровским | |
пешеходом |
он ушел бы | |
за грань веков! |
- — «Бессонные стихи», 1962
Уголь приближается к алмазу | |
— «Алмазы», 1962 |
Городок был совсем крохотный — всего в три тысячи жителей, в огромном большинстве мещан и ремесленников. В иной крупной деревне народу больше. Да и жили-то в этом городишке как-то по-деревенски: домишки соломой крытые, бревенчатые, на задах огороды; по немощеным улицам утром и вечером пыль столбом от бредущих стад на недальний луг; размерная походка женщин с полными ведрами студеной воды на коромыслах. «Можно, тётенька, напиться?» И тетенька останавливается, наклоняя коромысло. | |
— «Путь в поэзию», 1957—1962 |
Об Асееве
... это — замечательный лирик и поэт по преимуществу, с прирождённой слагательской страстью к выдумке и крылатому, закругленному выражению, так безупречны и не имеют себе равных «Русская сказка»[2], «Огонь», стихи о детях и беспризорных[3] и всё то, что наравне со всеми, и в этом отношении без соперников, с такой душевной прозрачностью, глубиной и естественностью писал Асеев на революционные, историко-гражданские и общечеловеческие темы.[4] — вошло в его сб. «Люди и положения» | |
— Борис Пастернак, «Другу, замечательному товарищу», 1939 |
- см. Игорь Шайтанов, «Благополучный Асеев?..», 1990
Статьи о произведениях
В статьях о них см. комментарии Асеева.
Примечания
- ↑ И. Шайтанов. Благополучный Асеев?.. // Н. Н. Асеев. Стихотворения и поэмы. — М.: Художественная литература, 1990.
- ↑ сб. «Изморозь»
- ↑ Видимо, имеет в виду стихотворение «За синие дали» из сб. «Оранжевый свет» (прим. И. Шайтанова, «Благополучный Асеев?.. »).
- ↑ Б. Пастернак. Другу, замечательному товарищу // Литературная газета. — 1939, 26 февраля.