Дмитрий Сергеевич Мережковский

Дмитрий Сергеевич Мережковский (1866—1941) — русский писатель, поэт, критик, переводчик, историк, религиозный философ, общественный деятель.

Цитаты

• Мифы ловят богов как сети — рыбу. Люди плохие рыбаки: боги уходят от них. Но и пустой миф всё ещё пахнет Богом, как пустая сеть — рыбой.
• «Vetustas adoranda est. Достопочтима древность», древность божественна, — говорили древние, а мы даже не понимаем, что это значит. Древность — мать, а мы — матереубийцы. Божье лицо открылось нам в древности, а мы в Него плюнули.
• Христос таится в язычестве, в христианстве открывается. Христианство есть Откровение, Апокалипсис язычества. Слепые солнца не видят, но теплоту его чувствуют. Христос язычников — солнце слепых.
• Перед этими испуганными, невинными глазами ребенка он чувствовал себя более одиноким, чем перед толпой народа, желавшего убить его, как безбожника, чем перед собранием ученых, смеявшихся над истиной, как над лепетом безумца; он чувствовал себя таким же далеким от людей, как одинокая вечерняя звезда в безнадежно-ясном небе. (Воскресшие боги. Леонардо да Винчи)

На камне среди поляны стоял коленопреклоненный старец, незнакомый Тихону ― должно быть, схимник, живший в пустыне. Чёрный облик его в золотисто-розовом небе был неподвижен, словно изваян из того же камня, на котором он стоял. И в лице ― такой восторг молитвы, какого никогда не видал Тихон в лице человеческом. Ему казалось, что такая тишина кругом ― от этой молитвы, и для неё возносится благоухание лилово-розового вереска к золотисто-розовому небу, подобно дыму кадильному.

— «Пётр и Алексей», 1905

Поэтические

	Разносчицы вдали я слышать мог Певучий голос: «Ягода морошка». Небес едва был виден уголок Над крышами, где пробиралась кошка...
	— «Старинные октавы», 1890-е

	Я верю в ёлку, верю в торжество, По-прежнему от Бога жду подарка. Как ёлка, ты — в огнях, ночная твердь. Ужель подарок Бога — только смерть?
	— «Люблю я запах ёлки в Рождество…» (Старинные октавы), конец 1890-х

	Купальницы болотные, Вы снова зацвели, О, дети беззаботные, Доверчивой земли! <...> Вы снова пламенеете, Как будто в первый раз: Вы любите, вы смеете, ― И август ― май для вас.
	— «Купальницы болотные...», 1913

О Мережковском

Я же нагнулся в лорнеточный блеск Зинаиды «Прекрасной» и взял пахнущую туберозою ручку под синими блёсками спрятанных глаз; удлинённое личико, коль глядеть сбоку; и маленькое ― с фасу: от вздёрга под нос подбородка; совсем неправильный нос. <...> Дмитрий Сергеич ― оранжерейный, утончённый «попик», воздвигший молеленку среди духов туберозы, гаванских сигар; видом ― постник: всос щёк, строго-выпуклые, водянистые очи; душою ― чиновник, а духом ― капризник и чувственник; субъективист ― до мизинца; кричал он об общине, а падал в обмороки от звонков, проносясь в кабинет, ― от поклонников, сбывши их Гиппиус; отпрепарировав, взяв за ручку, их Гиппиус вела в кабинетище...

— Андрей Белый, «Начало века» (Встреча с Мережковским и Зинаидой Гиппиус), 1930

В Биаррице была хорошая русская церковь, но Мережковские в неё не ходили. Они ходили в католическую. Раз я уговорила их пойти на Пасхальную заутреню. Мережковскому очень понравилось, как батюшка служит. — Он так пластично танцевал перед алтарём. Я уж жалела, что повела его. Он был очень доволен этой фразой и часто её повторял. И я всегда думала: «Господи, хоть бы он перестал!» Они любили католическую святую маленькую Терезу из Лизье. В парижской квартире у них стояла её статуэтка, и они приносили ей цветы.

— Тэффи, «Зинаида Гиппиус», 1955

См. также

• Павел I (пьеса)