Цикламен: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Khanaon (обсуждение | вклад) →Цикламен в прозе: виртуальный цикламен для пастернака |
Khanaon (обсуждение | вклад) →Цикламен в прозе: роскошные, восточные, сумасшедшие |
||
Строка 24: | Строка 24: | ||
{{Q|Я исхитрялся приносить ему цветы накануне или днём позже, 9-го или 11-го, не нарушая буквы запрета. Хотел хоть чем-то утешить его. Я приносил ему белые и алые цикламены, а иногда лиловые столбцы [[гиацинт]]ов. Они дрожали, как резные ― в крестиках ― бокалы лилового хрусталя. В институте меня хватало на живой куст [[сирень|сирени]] в горшке. Как счастлив был, как сиял [[Борис Леонидович Пастернак|Пастернак]], раздев бумагу, увидев стройный куст в белых гроздьях.<ref>''[[Андрей Андреевич Вознесенский|Андрей Вознесенский]]''. «На виртуальном ветру». — М.: Вагриус, 1998 г.</ref>|Автор=[[Андрей Андреевич Вознесенский|Андрей Вознесенский]], «На виртуальном ветру», 1998}} |
{{Q|Я исхитрялся приносить ему цветы накануне или днём позже, 9-го или 11-го, не нарушая буквы запрета. Хотел хоть чем-то утешить его. Я приносил ему белые и алые цикламены, а иногда лиловые столбцы [[гиацинт]]ов. Они дрожали, как резные ― в крестиках ― бокалы лилового хрусталя. В институте меня хватало на живой куст [[сирень|сирени]] в горшке. Как счастлив был, как сиял [[Борис Леонидович Пастернак|Пастернак]], раздев бумагу, увидев стройный куст в белых гроздьях.<ref>''[[Андрей Андреевич Вознесенский|Андрей Вознесенский]]''. «На виртуальном ветру». — М.: Вагриус, 1998 г.</ref>|Автор=[[Андрей Андреевич Вознесенский|Андрей Вознесенский]], «На виртуальном ветру», 1998}} |
||
{{Q|И снова мало ему, что он ― цикламен, стоило бы ''только повторить''... а потом ещё раз повторить вслух это изуверское слово, ци-кла-мен... Так ведь он ещё и ''не просто'' цикламен, а ''немного того''... значит, всё-таки [[Персия|персидский]]. Казалось бы, нельзя придумать точнее, сказать точнее, ― прямо в яблочко, в точку солнечного сплетения. ― Кинжал. Ковёр. Костёр. ― Нет! Всё мало будет! Всё ― не то, всё ― прыщ, всё ― жалкая [[пародия]] на него, на персидский ци-кла-мен. Эта жуткая вспышка буйства красок посреди бедной каменистой весны гор. Эта внезапная и подлая победа дурного вкуса, эта отвратительная бахрома и вывернутая наружу в эпилептическом припадке форма цветка, этот массивный пурпур и нежная кайма, густая вспышка крови и жидкий массив гноя, этот обезображенный труп [[Александр Сергеевич Грибоедов|Грибоедова]], русского месси́и в русской ми́ссии... И рядом с ним ― ещё она, одна, мёртвая одалиска, вся пунцовая, без кожи и волос... ― [[Тегеран]]. Цикламен. Персия. ― Навек забытый [[Так говорил Заратустра|Заратуштра]]. Зардушт. Зороастр. Ранней весной. Среди жестоких осенних [[астра|астр]], исчадие [[Китай|Китая]]. Прощай, прощай, брат [[Фридрих Ницше|Фридрих]]. ― Здесь, на нашем опустевшем без времени месте снова зацветут они, бледные... бескровные персидские цикламены. Но ненадолго. Дальше, вслед за ними, останутся ― только [[свеча|свечные]] огарки.|Автор=[[Юрий Ханон]], «Книга без [[лист]]ьев», 2009}} |
|||
== Цикламен в поэзии == |
== Цикламен в поэзии == |
Версия от 17:15, 22 марта 2015
Цикламе́н, альпи́йская фиа́лка или дря́ква (лат. Cýclamen)[комм. 1] — очень известный (клубневый) комнатный декоративный цветок из рода многолетних травянистых растений подсемейства мирси́новых,[комм. 2] в свою очередь, относящегося к семейству первоцветных (лат. Primulaceae) и к порядку верескоцветных (лат. Ericales).
Несколько видов цикламена очень популярны и любимы как садовые и комнатные растения. Наиболее известен в культуре цикламен персидский, а также его многочисленные садовые сорта и гибриды, отличающиеся окраской и размеров цветов, а также декоративным рисунком на листьях. Экстракт клубней цикламена используется в медицине и входит в состав препарата Синуфорте.
Цикламен в прозе
― Ой, ой, ой, Людмилочка, миленькая, не буду! ― морщась от боли и сгибаясь, говорил Саша. Людмила выпустила покрасневшее ухо, нежно привлекла Сашу к себе, посадила его на колени и сказала: | |
— Фёдор Сологуб, «Мелкий бес», 1902 |
Его, так же пряча пока что мир от его глаз, привозят в один из прекраснейших уголков земли. В Альпы? Кажется, в Альпы. Там, на лугу, где цветут цикламены, в полдень снимают с его глаз повязку… Юноша, разумеется, ошеломлён, восхищён красотой мира ― не это важно. Рассказ сосредоточивается на том, как поведёт себя этот никогда не видевший солнца юноша при виде заката... Наступает закат...[1] | |
— Юрий Олеша, «Книга прощания», 1930-1959 |
Передо мной, не спеша, прихрамывая, идёт с толстой старой собакой пожилая грузная женщина. В руках у неё маленькие, будто игрушечные, грабли и корзинка, в которой покачиваются на длинных стебельках цветки, названия которых я не знаю. Справа от дороги началась ограда, небольшое опрятное кладбище. На каменной плите стоит стеклянная банка с водой и в ней два цикламена. Цветков у женщины в корзине восемь.[2] | |
— Фёдор Кнорре, «Каменный венок», 1973 |
Как уже говорилось, жизнь растений в Сочи зимой не замирает и уже с января начинают светиться в опавшей листве аметистовые звёздочки цикламена абхазского. Округло-сплюснутыми клубнями этого растения некогда кормили свиней ― отсюда народное название «свиной хлеб». Рядом с цикламеном вытыкаются из-под земли белые колокольчики подснежника Воронова.[3] | |
— Юрий Карпун, «Природа района Сочи», 1997 |
Ещё не было девяти часов, а она уже стояла у закрытого цветочного магазина, который открылся в одиннадцать. Она не напрасно пришла так рано: через час за ней стояло уже человек двадцать, а к открытию очередь выстроилась чуть ли не до Елисеевского. Она сразу рванулась к кассе и опять была первая. Цветы, которые она облюбовала заранее, как она теперь узнала, назывались цикламены, и были они трёх сортов ― белые, розовые и пронзительно-малиновые. Малиновые она и выбрала, хотя и не без колебания: розовые и белые ей тоже нравились. Та же самая продавщица, которая советовала давешнему старику гортензии, красиво завернула корзину и помогла засунуть её в кошёлку. Было начало двенадцатого, и она поехала на двух троллейбусах на дом к Евгении Алексеевне.[4] | |
— Людмила Улицкая, «Бедная счастливая Колыванова», 1998 |
В метро было светло и ярко, и все женщины несли веточки мимозы. Она представила себе корзину с богатыми бархатными цикламенами, с блестящими плотными листьями и впервые в жизни испытала гордость богатства и презрение к бедности ― к жиденьким жёлтым шарикам с противным запахом. И ещё было невыразимое чувство соучастия в прекрасной гармонии мира, которой она послужила: Евгении Алексеевне шли цикламены точно так же, как вся её красивая одежда, как гранитные шары у её подъезда, как усатый красавец, который встречал её теперь в метро чуть ли не каждый день.[4] | |
— Людмила Улицкая, «Бедная счастливая Колыванова», 1998 |
Я исхитрялся приносить ему цветы накануне или днём позже, 9-го или 11-го, не нарушая буквы запрета. Хотел хоть чем-то утешить его. Я приносил ему белые и алые цикламены, а иногда лиловые столбцы гиацинтов. Они дрожали, как резные ― в крестиках ― бокалы лилового хрусталя. В институте меня хватало на живой куст сирени в горшке. Как счастлив был, как сиял Пастернак, раздев бумагу, увидев стройный куст в белых гроздьях.[5] | |
— Андрей Вознесенский, «На виртуальном ветру», 1998 |
И снова мало ему, что он ― цикламен, стоило бы только повторить... а потом ещё раз повторить вслух это изуверское слово, ци-кла-мен... Так ведь он ещё и не просто цикламен, а немного того... значит, всё-таки персидский. Казалось бы, нельзя придумать точнее, сказать точнее, ― прямо в яблочко, в точку солнечного сплетения. ― Кинжал. Ковёр. Костёр. ― Нет! Всё мало будет! Всё ― не то, всё ― прыщ, всё ― жалкая пародия на него, на персидский ци-кла-мен. Эта жуткая вспышка буйства красок посреди бедной каменистой весны гор. Эта внезапная и подлая победа дурного вкуса, эта отвратительная бахрома и вывернутая наружу в эпилептическом припадке форма цветка, этот массивный пурпур и нежная кайма, густая вспышка крови и жидкий массив гноя, этот обезображенный труп Грибоедова, русского месси́и в русской ми́ссии... И рядом с ним ― ещё она, одна, мёртвая одалиска, вся пунцовая, без кожи и волос... ― Тегеран. Цикламен. Персия. ― Навек забытый Заратуштра. Зардушт. Зороастр. Ранней весной. Среди жестоких осенних астр, исчадие Китая. Прощай, прощай, брат Фридрих. ― Здесь, на нашем опустевшем без времени месте снова зацветут они, бледные... бескровные персидские цикламены. Но ненадолго. Дальше, вслед за ними, останутся ― только свечные огарки. | |
— Юрий Ханон, «Книга без листьев», 2009 |
Цикламен в поэзии
— Максимилиан Волошин, «Дэлос», 1909 |
— Илья Эренбург, «Листки из альбома», 1911 |
— Мария Конопницкая, «История о гномах и о сиротке Марисе», 1916 |
Кому цикламены, матушка, | |
— Михаил Савояров, «Брякну» (из сборника «Не в растения»), 1919 |
Что за дивный цикламен, | |
— Михаил Савояров, «Целковый» (из сборника «Кризы и репризы»), 1919 |
— Николай Холодковский, «Дряква» (Cyclamen europaeum L.), 1922 |
Лилово-розовые цикламены, | |
— Игорь Северянин, «Цикламены», Марибор, 1933 |
В те дни, когда на лов морены | |
— Игорь Северянин, «В те дни...», 1933 |
И душистый цветок цикламена | |
— Аделина Адалис, «Там, далёко, далёко, далёко...», 1947 |
— Борис Пастернак, «Вакханалия», 1957 |
— Лидия Алексеева, «Цикламен» (из цикла «Привалы у чужих дорог»), 1964 |
Комментарии
- ↑ Цветоводы и любители комнатных растений чаще всего применяют неверную форму ударения (на последний слог) в научном названии рода, Cyclamén. Такое ударение пришло из французского языка.
- ↑ Род цикламен небольшой, он включает в себя около двух десятков видов с очень характерной и легко узнаваемой «экзотической» формой цветка. Что же касается до семейства (или подсемейства) мирси́новых, то по разным системам классификации его либо причисляют к первоцветным, либо выделяют в отдельную группу.
Источники
- ↑ Олеша Ю.К. «Книга прощания». — Москва, «Вагриус», 2001 г.
- ↑ Кнорре Ф.Ф., Избранные произведения. В двух томах. Том 1. — М.: Художественная литература, 1984 г.
- ↑ Карпун Ю.Н. Природа района Сочи. Рельеф, климат, растительность. (Природоведческий очерк). Сочи, 1997 г.
- ↑ 1 2 Людмила Улицкая «Пиковая дама и другие». — М.: Вагриус, 2001 г.
- ↑ Андрей Вознесенский. «На виртуальном ветру». — М.: Вагриус, 1998 г.
- ↑ М. Волошин. Собрание сочинений. том 1-2. — М.: Эллис Лак, 2003-2004 гг.
- ↑ И. Эренбург. Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
- ↑ Михаил Савояров. «Слова», стихи из сборника «Не в растения»: «Брякну»
- ↑ Михаил Савояров. «Слова», стихи из сборника «Кризы и репризы»: «Целковый»
- ↑ Холодковский Н.А., «Гербарий моей дочери». — Московское издательство П.П. Сойкина и И.Ф. Афанасьева, 1922 г.
- ↑ А.Е. Адалис. Бессоница: избранные стихи 1920-1969. ― Санкт-Петербург, Лимбус Пресс, 2002 г., «Там, далёко, далёко, далёко...»
- ↑ Б. Пастернак, Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990
- ↑ Л. Алексеева. «Горькое счастье». М.: Водолей, 2007 г.
См. также
Поделитесь цитатами в социальных сетях: |