Как нам обустроить Россию?

Цитаты из работы «Как нам обустроить Россию», 1990 июль (автор Александр Солженицын)

• Источник силы или бессилия общества - духовный уровень жизни, а уже потом - уровень промышленности. Одна рыночная экономика и даже всеобщее изобилие - не могут быть венцом человечества. Чистота общественных отношений - основней, чем уровень изобилия. Если в нации иссякли духовные силы - никакое наилучшее государственное устройство и никакое промышленное развитие не спасет ее от смерти, с гнилым дуплом дерево не стоит. Среди всех возможных свобод - на первое место все равно выйдет свобода бессовестности: ее-то не запретишь, не предусмотришь никакими законами. ЧИСТАЯ атмосфера общества, увы, не может быть создана юридическими законами.

• Государственное устройство - второстепеннее самого воздуха человеческих отношений. При людском благородстве - допустим любой добропорядочный строй, при людском озлоблении и шкурничестве - невыносима и самая разливистая демократия. Если в самих людях нет справедливости и честности - то это проявится при любом строе.

• Политическая жизнь - совсем не главный вид жизни человека, политика - совсем не желанное занятие для большинства. Чем размашистей идет в стране политическая жизнь - тем более утрачивается душевная. Политика не должна поглощать духовные силы и творческий досуг народа. Кроме ПРАВ человек нуждается отстоять и душу, освободить ее для жизни ума и чувств.

• Разрушение наших д_у_ш за три четверти столетия - вот что самое страшное. Страшно то, что развращенный правящий класс - многомиллионная партийно-государственная номенклатура - ведь не способна добровольно отказаться ни от какой из захваченных привилегий. Десятилетиями она бессовестно жила за счет народа - и хотела б и дальше так. А из бывших палачей и гонителей - кто хоть потеснен с должностей? с незаслуженного пенсионного достатка?

• У прежних русских купцов было КУПЕЧЕСКОЕ слово (сделки заключались без письменных контрактов), христианские представления, исторически известная размашная благотворительность,- дождемся ли мы такого от акул, взращенных в мутном советском подводьи?

• Разумное и справедливое построение государственной жизни - задача высокой трудности, и может быть достигнуто только очень постепенно, рядом последовательных приближений и нащупываний. Эта задача не угасла и перед сегодняшними благополучными западными странами, надо и на них смотреть глазами не восторженными, а ясно открытыми, - но насколько ж она больней и острей у нас, когда мы начинаем с катастрофического провала страны и разученности людей.

• После нашего долгого глухого неведения - естественен голод: узнавать и узнавать правду, что же именно было с нами. Но иные уже сейчас замечают, другие заметят вскоре, что сверх того непосильный современный поток уже избыточной и мелочной информации расхищает нашу душу в ничтожность, и на каком-то рубеже надо самоограничиться от него. В сегодняшнем мире - все больше разных газет, и каждая из них все пухлей, и все наперебой лезут перегрузить нас. Все больше каналов телепередач, [...] все больше пропагандистского, коммерческого и РАЗВЛЕКАТЕЛЬСКОГО звука [...] - да как же защитить ПРАВО наших ушей на тишину, право наших глаз - на внутреннее вИдение?

• Освальд Шпенглер верно указывал, что в разных культурах даже сам СМЫСЛ государства разный и нет определившихся "лучших" государственных форм, которые следовало бы заимствовать из одной великой культуры в другую. [...] Для ДАННОГО народа, с его географией, с его прожитой историей, традициями, психологическим обликом,- установить такой строй, который вел бы его не к вырождению, а к расцвету. Государственная структура должна непременно учитывать традиции народа. "Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и рассмотрите и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему." (Иерем. 6, 16).

• Народ имеет несомненное право на власть, но хочет народ - не власти (жажда ее свойственна лишь процентам двум), а хочет прежде всего устойчивого порядка.

• Сегодня у нас горячо обсуждается: какое государственное устройство нам отныне подходит, а какое нет,- а этим, мол, все и решится. И еще: какая б новая хлесткая партия или "фронт" нас бы теперь повели к успехам. Но сегодня воспрять - это не просто найти удобнейшую форму государственного строя и скороспешно сочинить к нему замечательную конституцию, параграф 1-й, параграф 45-й. [...] Решительная смена властей требует ответственности и обдуманья. Не всякая новозатейщина обязательно ведет прямо к добру. [...] Ни из чего не следует, что новоприходящие теперь руководители окажутся сразу трезвы и прозорливы. [...] Государству, если мы не жаждем революции, неизбежно быть плавно преемственным и устойчивым. И вот уже созданный статут потенциально сильной президентской власти нам еще на немалые годы окажется полезным. [...] Конечно, какая-то определенная политическая форма постепенно будет нами принята,- по нашей полной политической неопытности скорей всего не сразу удачная, не сразу наиболее приспособленная к потребностям именно нашей страны. Надо искать СВОЙ путь. Сейчас у нас самовнушение, что нам никакого собственного пути искать не надо, ни над чем задумываться,- а только поскорей перенять, "как делается на Западе". Но на Западе делается - еще ой как по-разному! у каждой страны своя традиция. Только нам одним - не нужно ни оглядываться, ни прислушиваться, что говорили у нас умные люди еще до нашего рождения.

• Самый модный лозунг теперь, и мы все охотно повторяем: "права человека". [...] "Права человека" - это очень хорошо, но как бы нам САМИМ следить, чтобы наши права не поширялись за счет прав других? Общество необузданных прав не может устоять в испытаниях. Если мы не хотим над собой насильственной власти - каждый должен обуздывать и сам себя. Никакие конституции, законы и голосования сами по себе не сбалансируют общества, ибо людям свойственно настойчиво преследовать свои интересы. Большинство, если имеет власть расширяться и хватать - то именно так и делает. (Это и губило все правящие классы и группы истории.) Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве сопротивлений - но на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости. Только при самоограничении сможет дальше существовать все умножающееся и уплотняющееся человечество. И ни к чему было все долгое развитие его, если не проникнуться духом самоограничения: свобода хватать и насыщаться есть и у животных. Человеческая же свобода включает добровольное самоограничение в пользу других. Наши обязательства всегда должны превышать предоставленную нам свободу. Только бы удалось - освоить нам дух самоограничения и, главное, уметь передать его своим детям. Больше-то всего самоограничение и нужно для самого человека, для равновесия и невзмутности его души.

• Всякое голосование, при любом способе подсчета, - не есть поиск истины. Здесь все сводится к численности, к упрощенной арифметической идее, к поглощению меньшинства большинством, а это опасный инструмент: меньшинство никак не менее важно для общества, чем большинство, а большинство - может впасть и в обман. "Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды" (Исход, 23, 2).

• Избирательные кампании при большой численности голосующих, среди незнакомых избирателей, бывают столь суетливы, визгливы, да при частом пристрастии массовых средств информации, что даже отвращают от себя значительную часть населения. Телевидение хотя и выявляет внешность кандидата, манеру держаться, но не государственные способности. Во всякой такой избирательной кампании происходит вульгаризация государственной мысли. Для благоуспешной власти нужны талант и творчество - легко ли избрать их всеобщим голосованием на широких пространствах? Сама по себе - такая система не понуждает политических деятелей действовать выше своих политических интересов, и даже наоборот: кто будет исходить из нравственных принципов - легко может проиграть. А. Токвиль, изучая США в XIX веке, пришел к выводу, что демократия - это господство посредственности. (Хотя чрезвычайные обстоятельства страны выдвигают и в ней сильные личности.)

• Все приемы предвыборной борьбы требуют от человека одних качеств, а для государственного водительства - совершенно других, ничего общего с первыми. Редок случай, когда у человека есть и те и другие, вторые мешали бы ему в предвыборном состязании.

• Пройдя избрание - кандидат становится НАРОДНЫМ представителем. [...] Наши четыре последовательных Государственных Думы мало выражали собой глубины и пространства России, только узкие слои нескольких городов, большинство населения на самом деле не вникло в смысл тех выборов и тех партий. И наш блистательный думец В. Маклаков признал, что "воля народа" и при демократии фикция: за нее всего лишь принимается решение большинства парламента. Да и невозможны точные народные наказы своим депутатам на все будущие непредвидимые случаи. И - нет такого импульса, который заставлял бы нынешних избранцев стать выше своих БУДУЩИХ выборных интересов, выше партийных комбинаций и служить только основательно понятым интересам родины, пусть (и даже неизбежно) в ущерб себе к своей партии. Делается то, что поверхностно нравится избирателям, хотя бы по глубокому или дальнему смыслу это было для них зло. А в таком обширном государстве, как наше, тем меньше возможность проверять избранцев и тем большая возможность их злоупотреблений. [...] "представительство" становится как бы профессией человека, чуть не пожизненной. Образуется сословие "профессиональных политиков", для кого политика отныне - ремесло и средство дохода. Они лавируют в системе парламентских комбинаций - и где уж там "воля народа"...

• Удручает, что рождаемая современной состязательной публичностью интеллектуальная псевдо-элита подвергает осмеянию абсолютность понятий Добра и Зла, прикрывает равнодушие к ним "плюрализмом идей" и поступков. Изначальная европейская демократия была напоена чувством христианской ответственности, самодисциплины. Однако постепенно эти духовные основы выветриваются. Духовная независимость притесняется, пригибается диктатурой пошлости, моды и групповых интересов. Мы входим в демократию не в самую ее здоровую пору.

• Партия - значит ЧАСТЬ. Разделиться нам на партии - значит разделиться на части. Партия как часть народа - кому же противостоит? Очевидно - остальному народу, не пошедшему за ней. Каждая партия старается прежде всего не для всей нации, а для себя и своих. Национальный интерес затмевается партийными целями: прежде всего - что нужно своей партии для следующего переизбрания; если нечто полезное для государства и народа проистекло от враждебной нам партии - то допустимо и не поддерживать его. Интересы партий да и само существование их - вовсе не тождественны с интересами избирателей. С.Крыжановский считал, что пороки и даже крушение парламентского строя происходят именно из-за партий, отрицающих единство нации и само понятие отечества. Партийная борьба заменяет где уж там поиск истины - она идет за партийный престиж и отвоевание кусков исполнительной власти. Верхушки политических партий неизбежно превращаются в олигархию. А перед кем отчитываются партии, кроме своих же комитетов? - такая инстанция не предусмотрена ни в какой конституции.

• Каждый, и самый малый, народ - есть неповторимая грань Божьего замысла. Перелагая христианский завет, Владимир Соловьев написал: "Люби все другие народы, как свой собственный."

• XX век содрогается, развращается от политики, освободившей себя от всякой нравственности. Что требуется от любого порядочного человека, от того освобождены государства и государственные мужи. Пришел крайний час искать более высокие формы государственности, основанные не только на эгоизме, но и на сочувствии.

• Кто из нас теперь не знает наших бед, хотя и покрытых лживой статистикой? Семьдесят лет влачась за слепородной и злокачественной марксо-ленинской утопией [...] Мы лишились своего былого изобилия, уничтожили класс крестьянства и его селения, мы отшибли самый смысл выращивать хлеб, а землю отучили давать урожаи, да еще заливали ее морями болотами. Отходами первобытной промышленности мы испакостили окружности городов, отравили реки, озера, рыбу, сегодня уже доконечно губим последнюю воду, воздух и землю, еще и с добавкой атомной смерти, еще и прикупая на хранение радиоактивные отходы с Запада. Разоряя себя для будущих великих захватов под обезумелым руководством, мы вырубили свои богатые леса, выграбили свои несравненные недра, невосполнимое достояние наших правнуков, безжалостно распродали их за границу.

• А ч_т_о же именно есть Россия? Сегодня. И - завтра (еще важней). К_т_о сегодня относит себя к будущей России? И г_д_е видят границы России сами русские? За три четверти века - при вдолбляемой нам и прогрохоченной "социалистической дружбе народов" - коммунистическая власть столько запустила, запутала и намерзила в отношениях между этими народами, что уже и путей не видно, как нам бы вернуться к тому, с прискорбным исключением, спокойному сожитию наций, тому даже дремотному неразличению наций, какое было почти достигнуто в последние десятилетия предреволюционной России.

• Еще в начале века наш крупный государственный ум С.Е. Крыжановский предвидел: "Коренная Россия не располагает запасом культурных и нравственных сил для ассимиляции всех окраин. Это истощает русское национальное ядро". А ведь то сказано было - в богатой, цветущей стране, и прежде всех миллионных истреблений вашего народа, да не слепо подряд, а уцеленно выбивавших самый русский ОТБОР. А уж сегодня это звучит с тысячекратным смыслом: н_е_т у н_а_с с_и_л на окраины, ни хозяйственных сил, ни духовных. Н_е_т у н_а_с с_и_л на Империю! - и не надо, и свались она с наших плеч: она размозжает нас, и высасывает, и ускоряет нашу гибель.

• Надо теперь жестко в_ы_б_р_а_т_ь: между Империей, губящей прежде всего нас самих, - и духовным и телесным спасением нашего же народа. Все знают: растет наша смертность, и превышает рождения, - мы так исчезнем с Земли! Держать великую Империю - значит вымертвлять свой собственный народ. Зачем этот разнопестрый сплав? - чтобы русским потерять свое неповторимое лицо? Не к широте Державы мы должны стремиться, а к ясности нашего духа в остатке ее.

• Надо безотложно, громко, четко объявить: три прибалтийских республики, три закавказских республики, четыре среднеазиатских, да и Молдавия, если ее к Румынии больше тянет, эти одиннадцать - да! - НЕПРЕМЕННО И БЕСПОВОРОТНО будут отделены. [...] О Казахстане. Сегодняшняя огромная его территория нарезана была коммунистами без разума, как попадя: если где кочевые стада раз в год проходят - то и Казахстан. Да ведь в те годы считалось: это совсем неважно, где границы проводить,- еще немножко, вот-вот, и все нации сольются в одну. Проницательный Ильич-первый называл вопрос границ "даже десятистепенным". (Так - и Карабах отрезали к Азербайджану, какая разница - куда, в тот момент надо было угодить сердечному другу Советов - Турции.) Да до 1936 года Казахстан еще считался автономной республикой в РСФСР, потом возвели его в союзную. А составлен-то он - из южной Сибири, южного Приуралья, да пустынных центральных просторов, с тех пор преображенных и восстроенных - русскими, зэками да ссыльными народами. [...] И вот за вычетом этих двенадцати - только и останется то, что можно назвать Р_у_с_ь, как называли издавна (слово "русский" веками обнимало малороссов, великороссов и белорусов), или - Россия (название с XVIII века) или, по верному смыслу теперь: Российский Союз. И все равно - еще останется в нем сто народов и народностей, от вовсе немалых до вовсе малых. И вот тут-то, с этого порога - можно и надо проявить нам всем великую мудрость и доброту, только от этого момента можно и надо приложить все силы разумности и сердечности, чтоб утвердить плодотворную содружность наций, и цельность каждой в ней культуры, и сохранность каждого в ней языка. [...] Итак, о_б_ъ_я_в_и_т_ь о несомненном праве на полное отделение тех двенадцати республик - надо безотлагательно и твердо. А если какие-то из них заколеблются, отделяться ли им? С той же несомненностью вынуждены объявить о НАШЕМ отделении от них - мы, оставшиеся. Это - уже слишком назрело, это необратимо, будет взрываться то там, то сям; все уже видят, что вместе нам не жить. Так не тянуть взаимное обременение.

• Так нетерпеливо жаждет национальной независимости Грузия! (Впрочем, Россия не завоевывала ее насильственно, а только Ленин в 1921.) А вот уже сегодня: притеснение абхазцев, притеснение осетин и недопуск на исконную родину высланных Сталиным месхов,- неужели это и есть желанная национальная свобода? За что б мы ни взялись, над чем бы ни задумались в современной политической жизни - никому из нас не ждать добра, пока наша жестокая воля гонится лишь за нашими ИНТЕРЕСАМИ, упуская не то что Божью справедливость, но самую умеренную нравственность.

• Мне уже пришлось отвечать эмигрантским украинским националистам, которые втверживают Америке, что "коммунизм - это миф, весь мир хотят захватить не коммунисты, а русские" (и вот - "русские" уже захватили Китай и Тибет, так и стоит уже 30 лет в законе американского Сената). Коммунизм - это такой МИФ, который и русские, и украинцы испытали на своей шее в застенках ЧК с 1918 года. Такой МИФ, что выгреб в Поволжьи даже семенное зерно, и отдал 29 русских губерний засухе и вымирательному голоду 1921-22 года. И тот же самый МИФ предательски затолкал Украину в такой же беспощадный голод 1932-33. И вместе перенеся от коммунистов общую кнуто-расстрельную коллективизацию, - неужели мы этими кровными страданиями не соединены? В Австрии и в 1848 галичане еще называли свой национальный совет - "Головна Русска Рада". Но затем в отторгнутой Галиции, при австрийской подтравке, были выращены искаженный украинский ненародный язык, нашпигованный немецкими и польскими словами, и соблазн отучить карпатороссов от русской речи, и соблазн полного всеукраинского сепаратизма, который у вождей нынешней эмиграции прорывается то лубочным невежеством, что Владимир Святой "был украинец", то уже невменяемым накалом: нехай живе коммунизм, абы сгубились москали! (По-украински пишется: "нехай живе комунiзм, аби згубились москалi!") Еще бы нам не разделить боль за смертные муки Украины в советское время. Но откуда этот замах: по живому отрубить Украину (и ту, где сроду старой Украины не было, как "Дикое Поле" кочевников - Новороссия, или Крым, Донбасс и чуть не до Каспийского моря). И если "самоопределение нации" - так нация и должна свою судьбу определять с_а_м_а. Без всенародного голосования - этого не решить. Сегодня отделять Украину - значит резать через миллионы семей и людей: какая перемесь населения; целые области с русским перевесом; сколько людей, затрудняющихся выбрать себе национальность из двух; сколькие - смешанного происхождения; сколько смешанных браков - да их никто "смешанными" до сих пор не считал. В толще основного населения нет и тени нетерпимости между украинцами и русскими. Братья! Не надо этого жестокого раздела! - это помрачение коммунистических лет. Мы вместе перестрадали советское время, вместе попали в этот котлован - вместе и выберемся. И за два века - какое множество выдающихся имен на пересечении наших двух культур. Как формулировал М.П. Драгоманов: "Неразделимо, но и не смесимо." С дружелюбием и радостью должен быть распахнут путь украинской и белорусской культуре не только на территории Украины в Белоруссии, но и Великороссии. Никакой насильственной русификации (но и никакой насильственной украинизация, как с конца 20-х годов), ничем не стесненное развитие параллельных культур, в школьные классы на обоих языках, по выбору родителей. Конечно, если б украинский народ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пожелал отделиться - никто не посмеет удерживать его силой. Но - разнообразна эта обширность, и только МЕСТНОЕ население может решать судьбу своей местности, своей области,- а каждое новообразуемое при том национальное меньшинство в этой местности - должно встретить такое же ненасилие к себе. Все сказанное полностью относится и к Белоруссии, кроме того, что там не распаляли безоглядного сепаратизма. И еще: поклониться Белоруссии и Украине мы должны за чернобыльское бедовище, учиненное карьеристами и дураками советской системы, - и исправлять его, чем сможем. ("Слово к украинцам и белорусам")

• В советской показной и лживой государственной системе присутствуют, однако, и верные, если честно их исполнять, элементы. Таков - Совет Национальностей, палата, где должен быть услышан, не потерян голос и самой наималейшей народности. И вместе с тем справедлива нынешняя иерархия: "союзных республик" - автономных республик - автономных областей - и национальных округов. Численный вес народа не должен быть в пренебрежении, отказываться от этой пропорциональности - путь к хаосу; так может прозябать ООН, но не жизнеспособное государство.

См. также

• Список литературных произведений