Лев Давидович Ландау: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[непроверенная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎...и это всё о нём...: Володя опять сюсюкает..
→‎...и это всё о нём...: популярная кижка, разве не это надо?
Строка 43: Строка 43:


== ...и это всё о нём... ==
== ...и это всё о нём... ==
{{Q|Одним из первых пролил свет на природу сверхпроводимости знаменитый советский физик академик Лев Давидович Ландау, длительное время работавший в Институте физических проблем АН СССР. Глубокий и разносторонний ученый пользовался среди физиков непререкаемым авторитетом. Его краткая надпись на чьей-нибудь научной работе: ''«Одобряю, Ландау»'' всегда означала, что написана новая незаурядная теоретическая статья, проделана новая, чрезвычайно интересная экспериментальная работа. Все знавшие Ландау (он умер в 1967 году в результате последствий автомобильной катастрофы), отмечают его легкое, радостное и, как иным даже иногда казалось, внешне легкомысленное (да простят меня читатели за такой эпитет) отношение к труду. Работал он чаще всего лежа на диване в какой-нибудь крайне неудобной позе. Свои глубочайшие мысли он по обыкновению небрежно нацарапывал на мятых листках, которые колодой держал в руке. Почерк его могли разобрать немногие «специалисты». [[Юмор]] его был колок, взгляды ― радикальны. Суть любой проблемы схватывалась им на лету. Лишь немногие близкие друзья знают, каким трудом достигалась эта легкость. Ландау первым сопоставил два «странных» явления ― сверхпроводимость и сверхтекучесть ― течение жидкого гелия-2 без трения через узкие капилляры и предположил, что эти явления родственны. Сверхпроводимость ― это сверхтекучесть весьма своеобразной жидкости ― электронной. Идея Ландау оказалась в высшей степени плодотворной, на ее основе построено большинство теорий сверхпроводимости. Открытие сверхпроводимости и особенно успехи в ее теоретическом объяснении бросили грозный вызов максвелловой теории, да и основанной на ней лоренцевой. Поскольку родилось предположение о том, что сверхпроводимость обусловливается специальными, «сверхпроводящими» электронами, необходимо было скорректировать уравнения и ввести в них новый член ― ток, обусловленный уже не нормальными, а сверхпроводящими электронами.|Автор=[[Владимир Петрович Карцев|Владимир Карцев]], «Приключения великих уравнений», 1970}}
{{Q|Одним из первых пролил свет на природу сверхпроводимости знаменитый советский физик академик Лев Давидович Ландау, длительное время работавший в Институте физических проблем АН СССР. Глубокий и разносторонний ученый пользовался среди физиков непререкаемым авторитетом. Его краткая надпись на чьей-нибудь научной работе: ''«Одобряю, Ландау»'' всегда означала, что написана новая незаурядная теоретическая статья, проделана новая, чрезвычайно интересная экспериментальная работа. Все знавшие Ландау (он умер в 1967 году в результате последствий автомобильной катастрофы), отмечают его легкое, радостное и, как иным даже иногда казалось, внешне легкомысленное (да простят меня читатели за такой эпитет) отношение к труду. Работал он чаще всего лежа на диване в какой-нибудь крайне неудобной позе. Свои глубочайшие мысли он по обыкновению небрежно нацарапывал на мятых листках, которые колодой держал в руке. Почерк его могли разобрать немногие «специалисты». [[Юмор]] его был колок, взгляды ― радикальны. Суть любой проблемы схватывалась им на лету. Лишь немногие близкие друзья знают, каким трудом достигалась эта легкость. Ландау первым сопоставил два «странных» явления ― сверхпроводимость и сверхтекучесть ― течение жидкого гелия-2 без трения через узкие капилляры и предположил, что эти явления родственны. Сверхпроводимость ― это сверхтекучесть весьма своеобразной жидкости ― электронной. Идея Ландау оказалась в высшей степени плодотворной, на ее основе построено большинство теорий сверхпроводимости. Открытие сверхпроводимости и особенно успехи в ее теоретическом объяснении бросили грозный вызов максвелловой теории, да и основанной на ней лоренцевой. Поскольку родилось предположение о том, что сверхпроводимость обусловливается специальными, «сверхпроводящими» электронами, необходимо было скорректировать уравнения и ввести в них новый член ― ток, обусловленный уже не нормальными, а сверхпроводящими электронами.<ref>[[Владимир Петрович Карцев|В.П. Карцев]]. «Приключения великих уравнений» (из серии «Жизнь замечательных идей»). — М.: «Знание», 1970 год</ref>|Автор=[[Владимир Петрович Карцев|Владимир Карцев]], «Приключения великих уравнений», 1970}}


{{Q|Основная его сила как учёного была в чётком и конкретно логическом мышлении, опирающемся на очень широкую эрудицию. Но такой строгий научный подход не мешал ему видеть в научной работе и эстетическую сторону, что приводило Ландау к эмоциональному подходу не только в оценках научных достижений, но и в оценке самих учёных. Рассказывая о научной работе или об учёных, Ландау всегда готов был дать свою оценку, которая обычно бывала остроумной и чётко сформулированной. В особенности остроумным Ландау был в своих ''отрицательных'' оценках. Такие оценки быстро распространялись и, наконец, доходили до объекта оценки. Конечно, это усложняло для Ландау его взаимоотношения с людьми, в особенности, когда объект критики занимал ответственное положение в академической среде.|Автор=[[Пётр Леонидович Капица|Пётр Капица]]}}
{{Q|Основная его сила как учёного была в чётком и конкретно логическом мышлении, опирающемся на очень широкую эрудицию. Но такой строгий научный подход не мешал ему видеть в научной работе и эстетическую сторону, что приводило Ландау к эмоциональному подходу не только в оценках научных достижений, но и в оценке самих учёных. Рассказывая о научной работе или об учёных, Ландау всегда готов был дать свою оценку, которая обычно бывала остроумной и чётко сформулированной. В особенности остроумным Ландау был в своих ''отрицательных'' оценках. Такие оценки быстро распространялись и, наконец, доходили до объекта оценки. Конечно, это усложняло для Ландау его взаимоотношения с людьми, в особенности, когда объект критики занимал ответственное положение в академической среде.|Автор=[[Пётр Леонидович Капица|Пётр Капица]]}}




{{DEFAULTSORT:Ландау, Лев Давидович}}
{{DEFAULTSORT:Ландау, Лев Давидович}}

Версия от 14:03, 27 апреля 2015

Лев Давидович Ландау
1962 год

Лев Дави́дович Ланда́у (1908 — 1968) — физик-теоретик, основатель научной школы, академик АН СССР (избран в 1946). Лауреат Нобелевской премии по физике 1962 года.

Приписываемые Ландау высказывания, истории

  • «Учёными бывают собаки, и то после того, как их научат. Мы — научные работники!»
  • «Произведение оптимизма на знание — величина постоянная»
  • «Английский надо знать! Даже самые тупые англичане знают его неплохо»
  • «Может быть величайшим триумфом человеческого гения является то, что человек может понять вещи, которые он уже не в силах вообразить»
  • «Жрец науки — это тот, кто жрёт за счёт науки?»
  • «У меня не телосложение, а теловычитание!»
  • «Нельзя делать научную карьеру на одной порядочности. Это неминуемо приведёт к тому, что не будет ни науки, ни порядочности!»
  • Всё, что есть в химии научного, это физика, а остальное — кухня.
  • «Некоторые считают, что учитель обкрадывает своих учеников. Другие — что ученики обкрадывают учителя. Я считаю, что правы и те и другие, и участие в этом взаимном обкрадывании прекрасно»
  • «Верховным судьей всякой физической теории является опыт. Без экспериментаторов теоретики скисают»
  • «Женщины достойны преклонения. За многое, но в особенности за их долготерпение. Я убеждён, что если бы мужчинам пришлось рожать, человечество быстро бы вымерло»
  • «Брак — это кооператив, и к любви он не имеет никакого отношения»
  • «Если бы у меня было столько забот, сколько у женщины, я бы не мог стать физиком»
  • «Новая теория начинает господствовать, когда вымрут сторонники старой» (высказывание Макса Планка)
  • «Простые числа созданы для того, чтобы их умножать»
  • «Если бы теоретики не ставили на бумаге закорючки, то можно было бы подумать, что они ничем не занимаются»
  • «Из ничего ничего и проистекает»
  • «Удачно жениться — все равно, что вытащить с завязанными глазами ужа из мешка с гадюками»
  • «Курица — не птица, логарифм — не бесконечность»
  • «Главное в физике — это умение пренебрегать!»
  • Математика безгранична. И ею овладеть так же «просто», как теоретической физикой, невозможно.
  • «Пока! Я пошёл в институт почесать язык»
  • «Если бы у моей бабушки были усы, то она была бы не бабушкой, а дедушкой»
  • «Из толстых книг нельзя узнать ничего нового. Толстые книги — это кладбище, в котором погребены отслужившие свой век идеи прошлого»
  • «Физик стремится сделать сложные вещи простыми, а поэт – простые вещи – сложными»
  • «Работать в корзину, но не впустую!»
  • «Ввиду краткости нашей жизни мы не можем позволить себе роскошь заниматься вопросами, не обещающими новых результатов»
  • «Самый страшный грех – это скучать! ...вот придёт страшный суд, Господь Бог призовёт и спросит: «Почему не пользовался всеми благами жизни? Почему скучал?»
  • «Предпочитаю быть пять минут трусом, чем всю жизнь - трупом»
  • «Науки делятся на естественные, неестественные и противоестественные»
  • «Каждый имеет достаточно сил, чтобы достойно прожить жизнь. А все эти разговоры о том, какое сейчас трудное время, это хитроумный способ оправдать своё бездействие, лень и разные унылости. Работать надо, а там, глядишь, и времена изменятся»
  • «Истребление зануд — долг каждого порядочного человека. Если зануда не разъярён — это позор для окружающих»
  • «В сборнике афоризмов, пожалуй, и можно выжать сок человеческой мысли; но сок вовсе и не составляет наиболее драгоценной ее части»
  • Если бы на меня возложили хотя бы треть тех забот, которые есть у обычной женщины, я бы не смог вообще думать о теоретической физике.
  • Главное — делайте всё с увлечением: это страшно украшает жизнь.
  • Я — физик-теоретик. По-настоящему меня интересуют только неразгаданные явления. В этом и состоит моя работа.
  • «Господи прости их, ибо не ведают они что творят» (Фраза об экспериментаторах в УФТИ)

...и это всё о нём...

  •  

Одним из первых пролил свет на природу сверхпроводимости знаменитый советский физик академик Лев Давидович Ландау, длительное время работавший в Институте физических проблем АН СССР. Глубокий и разносторонний ученый пользовался среди физиков непререкаемым авторитетом. Его краткая надпись на чьей-нибудь научной работе: «Одобряю, Ландау» всегда означала, что написана новая незаурядная теоретическая статья, проделана новая, чрезвычайно интересная экспериментальная работа. Все знавшие Ландау (он умер в 1967 году в результате последствий автомобильной катастрофы), отмечают его легкое, радостное и, как иным даже иногда казалось, внешне легкомысленное (да простят меня читатели за такой эпитет) отношение к труду. Работал он чаще всего лежа на диване в какой-нибудь крайне неудобной позе. Свои глубочайшие мысли он по обыкновению небрежно нацарапывал на мятых листках, которые колодой держал в руке. Почерк его могли разобрать немногие «специалисты». Юмор его был колок, взгляды ― радикальны. Суть любой проблемы схватывалась им на лету. Лишь немногие близкие друзья знают, каким трудом достигалась эта легкость. Ландау первым сопоставил два «странных» явления ― сверхпроводимость и сверхтекучесть ― течение жидкого гелия-2 без трения через узкие капилляры и предположил, что эти явления родственны. Сверхпроводимость ― это сверхтекучесть весьма своеобразной жидкости ― электронной. Идея Ландау оказалась в высшей степени плодотворной, на ее основе построено большинство теорий сверхпроводимости. Открытие сверхпроводимости и особенно успехи в ее теоретическом объяснении бросили грозный вызов максвелловой теории, да и основанной на ней лоренцевой. Поскольку родилось предположение о том, что сверхпроводимость обусловливается специальными, «сверхпроводящими» электронами, необходимо было скорректировать уравнения и ввести в них новый член ― ток, обусловленный уже не нормальными, а сверхпроводящими электронами.[1]

  Владимир Карцев, «Приключения великих уравнений», 1970
  •  

Основная его сила как учёного была в чётком и конкретно логическом мышлении, опирающемся на очень широкую эрудицию. Но такой строгий научный подход не мешал ему видеть в научной работе и эстетическую сторону, что приводило Ландау к эмоциональному подходу не только в оценках научных достижений, но и в оценке самих учёных. Рассказывая о научной работе или об учёных, Ландау всегда готов был дать свою оценку, которая обычно бывала остроумной и чётко сформулированной. В особенности остроумным Ландау был в своих отрицательных оценках. Такие оценки быстро распространялись и, наконец, доходили до объекта оценки. Конечно, это усложняло для Ландау его взаимоотношения с людьми, в особенности, когда объект критики занимал ответственное положение в академической среде.

  Пётр Капица
  1. В.П. Карцев. «Приключения великих уравнений» (из серии «Жизнь замечательных идей»). — М.: «Знание», 1970 год