Владимир Сергеевич Соловьёв: различия между версиями
[непроверенная версия] | [досмотренная версия] |
Khanaon (обсуждение | вклад) м →Цитаты о Соловьёве: + 1, оформление |
Нет описания правки |
||
Строка 13: | Строка 13: | ||
{{Q|Внутренний [[грех]] самообоготворения может быть искуплен только внутренним, нравственным [[подвиг]]ом самоотречения.<ref name="Речи"/>}} |
{{Q|Внутренний [[грех]] самообоготворения может быть искуплен только внутренним, нравственным [[подвиг]]ом самоотречения.<ref name="Речи"/>}} |
||
{{Q|Обладание [[истина|истиной]] не может составлять привилегии народа так же, как оно не может быть привилегией отдельной [[личность|личности]].}} |
{{Q|Обладание [[истина|истиной]] не может составлять привилегии народа так же, как оно не может быть привилегией отдельной [[личность|личности]].}} |
||
{{Q|Благонамеренный |
|||
И грустный анекдот |
|||
Какие мерины |
|||
Пасут теперь народ.<ref>Муза пламенной сатиры: Русская стихотворная сатира 1880-1910-х годов. — М.: Современник, 1990. — (Сельская б-ка Нечерноземья).</ref>|Автор=эпиграмма, январь 1885}} |
|||
* см. [[s:Эпитафия (Соловьёв)|«Эпитафия <себе>»]], 1892 |
|||
== Цитаты о Соловьёве == |
== Цитаты о Соловьёве == |
||
* см. [[Николай Вентцель]], [[s:В. С. С-ву (Вентцель)|«В. С. С-ву»]] |
|||
{{Q|Кому случалось хоть раз в жизни видеть [[покойный|покойного]] Владимира Сергеевича Соловьёва — тот навсегда сохранял о нём впечатление человека, совершенно непохожего на обыкновенных смертных. Уже в его наружности, в особенности в выражении его больших прекрасных [[глаз]], поражало единственное в своём роде сочетание [[немощь|немощи]] и [[сила|силы]], физической беспомощности и духовной глубины. |
{{Q|Кому случалось хоть раз в жизни видеть [[покойный|покойного]] Владимира Сергеевича Соловьёва — тот навсегда сохранял о нём впечатление человека, совершенно непохожего на обыкновенных смертных. Уже в его наружности, в особенности в выражении его больших прекрасных [[глаз]], поражало единственное в своём роде сочетание [[немощь|немощи]] и [[сила|силы]], физической беспомощности и духовной глубины. |
||
Он был до такой степени близорук, что не видел того, что все видели. Прищурившись из-под густых бровей, он с трудом разглядывал близлежащие предметы. Зато, когда взор его устремлялся вдаль, он, казалось, проникал за доступную внешним чувствам поверхностность [[вещь|вещей]] и видел что-то запредельное, что для всех оставалось скрытым. Его глаза светились какими-то внутренними лучами и глядели прямо в [[душа|душу]]. То был [[взгляд]] человека, которого внешняя сторона действительности сама по себе совершенно не интересует. <...> |
Он был до такой степени близорук, что не видел того, что все видели. Прищурившись из-под густых бровей, он с трудом разглядывал близлежащие предметы. Зато, когда взор его устремлялся вдаль, он, казалось, проникал за доступную внешним чувствам поверхностность [[вещь|вещей]] и видел что-то запредельное, что для всех оставалось скрытым. Его глаза светились какими-то внутренними лучами и глядели прямо в [[душа|душу]]. То был [[взгляд]] человека, которого внешняя сторона действительности сама по себе совершенно не интересует. <...> |
||
[[Эксцентричность]] его наружности и манер многих смущала и отталкивала; о нём часто приходилось слышать, будто он «позёр». [[Люди]], его мало знавшие, склонны были объяснять в нём «позой» всё им непонятное. И это тем более, что всё непонятное, и особенно в человеке, обладает свойством [[оскорбление|оскорблять]] тех, кто его не понимает. На самом деле, однако, те странности, которые в нём поражали, не только не были позой, но представляли собой совершенно естественное, более того — [[наивность|наивное]] выражение внутреннего настроения человека, для которого здешний мир не был ни [[истина|истинным]], ни подлинным.<ref name="Мир.Соловьёва">''[[Евгений Николаевич Трубецкой|Трубецкой Е.Н.]]'' «Миросозерцание Вл.С. Соловьёва». Москва, Типография Товарищества [[w:Мамонтовы (купцы)#Роспись|Анатолия Ивановича Мамонтова]], 1913 г.</ref>|Автор=[[Евгений Николаевич Трубецкой|Евгений Трубецкой]], |
[[Эксцентричность]] его наружности и манер многих смущала и отталкивала; о нём часто приходилось слышать, будто он «позёр». [[Люди]], его мало знавшие, склонны были объяснять в нём «позой» всё им непонятное. И это тем более, что всё непонятное, и особенно в человеке, обладает свойством [[оскорбление|оскорблять]] тех, кто его не понимает. На самом деле, однако, те странности, которые в нём поражали, не только не были позой, но представляли собой совершенно естественное, более того — [[наивность|наивное]] выражение внутреннего настроения человека, для которого здешний мир не был ни [[истина|истинным]], ни подлинным.<ref name="Мир.Соловьёва">''[[Евгений Николаевич Трубецкой|Трубецкой Е.Н.]]'' «Миросозерцание Вл.С. Соловьёва». Москва, Типография Товарищества [[w:Мамонтовы (купцы)#Роспись|Анатолия Ивановича Мамонтова]], 1913 г.</ref>|Автор=[[Евгений Николаевич Трубецкой|Евгений Трубецкой]], «Личность В. С. Соловьёва», 1911}} |
||
{{Q|Своему [[друг]]у, [[доктор]]у Петровскому, он говорил, что «[[обед]]ать через день совершенно достаточно для человека и что потребность в каждодневном обеде есть не что иное, как дурная привычка».<ref name="Мир.Соловьёва"/>|Автор= |
{{Q|Своему [[друг]]у, [[доктор]]у Петровскому, он говорил, что «[[обед]]ать через день совершенно достаточно для человека и что потребность в каждодневном обеде есть не что иное, как дурная привычка».<ref name="Мир.Соловьёва"/>|Автор=Евгений Трубецкой, там же}} |
||
{{Q|С беспомощностью в Соловьёве сочеталась безалаберность человека, совершенно неприспособленного к жизни. Бесприютный [[скиталец]], он вечно странствовал и не имел определенного местопребывания. У него никогда не было определённых часов ни для [[еда|еды]], ни для [[сон|сна]], ни для занятий. Он делал из ночи [[день]], а изо дня — [[ночь]]. Проведя вечер в кругу друзей, он иногда после [[ужин]]а садился за занятия, писал целую ночь и ложился рано [[утро]]м. Когда он оставался один, без заботливого попечения людей ему близких (что случалось с ним очень часто), он, не признавая завтраков и обедов, ел, и то не всегда, когда его вынуждал к тому [[голод]], питаясь [[вегетарианство|вегетарианской]] пищей. Но, если тут же заходил к нему приятель, он любил угощать его [[вино]]м и сам пил, не справляясь о [[час|часах]].<ref name="Мир.Соловьёва"/>|Автор= |
{{Q|С беспомощностью в Соловьёве сочеталась безалаберность человека, совершенно неприспособленного к жизни. Бесприютный [[скиталец]], он вечно странствовал и не имел определенного местопребывания. У него никогда не было определённых часов ни для [[еда|еды]], ни для [[сон|сна]], ни для занятий. Он делал из ночи [[день]], а изо дня — [[ночь]]. Проведя вечер в кругу друзей, он иногда после [[ужин]]а садился за занятия, писал целую ночь и ложился рано [[утро]]м. Когда он оставался один, без заботливого попечения людей ему близких (что случалось с ним очень часто), он, не признавая завтраков и обедов, ел, и то не всегда, когда его вынуждал к тому [[голод]], питаясь [[вегетарианство|вегетарианской]] пищей. Но, если тут же заходил к нему приятель, он любил угощать его [[вино]]м и сам пил, не справляясь о [[час|часах]].<ref name="Мир.Соловьёва"/>|Автор=Евгений Трубецкой, там же}} |
||
== Примечания == |
== Примечания == |
Версия от 09:49, 2 июня 2015
Влади́мир Серге́евич Соловьёв (16 января (28 января) 1853, Москва — 31 июля (12 августа) 1900, имение Узкое, Московский уезд, Московская губерния) — русский философ, богослов, поэт, публицист, литературный критик.
Цитаты
Имей в себе Бога.[2] |
Относись ко всему по-Божьи.[2] |
Смертная казнь есть убийство как таковое, абсолютное убийство, то есть принципиальное отрицание коренного нравственного отношения к человеку.[3] |
Перед высшей Божьей правдой всякая своя самодельная правда есть ложь, а попытка навязать эту ложь другим есть преступление.[4] |
Благонамеренный | |
— эпиграмма, январь 1885 |
- см. «Эпитафия <себе>», 1892
Цитаты о Соловьёве
Кому случалось хоть раз в жизни видеть покойного Владимира Сергеевича Соловьёва — тот навсегда сохранял о нём впечатление человека, совершенно непохожего на обыкновенных смертных. Уже в его наружности, в особенности в выражении его больших прекрасных глаз, поражало единственное в своём роде сочетание немощи и силы, физической беспомощности и духовной глубины. | |
— Евгений Трубецкой, «Личность В. С. Соловьёва», 1911 |
— Евгений Трубецкой, там же |
С беспомощностью в Соловьёве сочеталась безалаберность человека, совершенно неприспособленного к жизни. Бесприютный скиталец, он вечно странствовал и не имел определенного местопребывания. У него никогда не было определённых часов ни для еды, ни для сна, ни для занятий. Он делал из ночи день, а изо дня — ночь. Проведя вечер в кругу друзей, он иногда после ужина садился за занятия, писал целую ночь и ложился рано утром. Когда он оставался один, без заботливого попечения людей ему близких (что случалось с ним очень часто), он, не признавая завтраков и обедов, ел, и то не всегда, когда его вынуждал к тому голод, питаясь вегетарианской пищей. Но, если тут же заходил к нему приятель, он любил угощать его вином и сам пил, не справляясь о часах.[6] | |
— Евгений Трубецкой, там же |
Примечания
- ↑ Соловьёв В.С. Магомет. Его жизнь и религиозное учение. СПб., 1902 г., стр.42
- ↑ 1 2 Соловьёв В.С. Безусловное начало нравственности // Оправдание добра. Нравственная философия.
- ↑ Соловьёв В.С. О смертной казни. // Смертная казнь: за и против. Стр.178
- ↑ 1 2 Соловьёв В.С. Три речи в память Достоевского.
- ↑ Муза пламенной сатиры: Русская стихотворная сатира 1880-1910-х годов. — М.: Современник, 1990. — (Сельская б-ка Нечерноземья).
- ↑ 1 2 3 Трубецкой Е.Н. «Миросозерцание Вл.С. Соловьёва». Москва, Типография Товарищества Анатолия Ивановича Мамонтова, 1913 г.