Джонатан Свифт: различия между версиями
[непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Строка 5: | Строка 5: | ||
== Цитаты == |
== Цитаты == |
||
* Беглость речи проистекает от недостатка мозгов и слов, ибо всякий, владеющий языком и умеющий собраться с мыслями, будет вынужден, рассуждая, останавливаться, дабы подбирать подходящие слова и мысли; напротив, пустые болтуны держат в голове однотипный набор идей, который и выражают однотипным набором слов. |
* Беглость речи проистекает от недостатка мозгов и слов, ибо всякий, владеющий языком и умеющий собраться с мыслями, будет вынужден, рассуждая, останавливаться, дабы подбирать подходящие слова и мысли; напротив, пустые болтуны держат в голове однотипный набор идей, который и выражают однотипным набором слов. |
||
* Бывает, что я читаю книгу с удовольствием и при этом ненавижу ее автора. |
|||
* Все люди хотят жить долго, но никто не хочет быть старым. |
* Все люди хотят жить долго, но никто не хочет быть старым. |
||
* Выдержки, изречения и прочее подобны зажигательным стеклам: они собирают лучи ума и знания, рассеянные в произведениях писателей, и силой и живостью сосредоточивают эти лучи в сознании читателей. |
* Выдержки, изречения и прочее подобны зажигательным стеклам: они собирают лучи ума и знания, рассеянные в произведениях писателей, и силой и живостью сосредоточивают эти лучи в сознании читателей. |
Версия от 08:40, 21 сентября 2017
Джонатан Свифт (Jonathan Swift; 1667 — 1745) — знаменитый англо-ирландский писатель-сатирик, публицист, поэт и общественный деятель.
Цитаты
- Беглость речи проистекает от недостатка мозгов и слов, ибо всякий, владеющий языком и умеющий собраться с мыслями, будет вынужден, рассуждая, останавливаться, дабы подбирать подходящие слова и мысли; напротив, пустые болтуны держат в голове однотипный набор идей, который и выражают однотипным набором слов.
- Бывает, что я читаю книгу с удовольствием и при этом ненавижу ее автора.
- Все люди хотят жить долго, но никто не хочет быть старым.
- Выдержки, изречения и прочее подобны зажигательным стеклам: они собирают лучи ума и знания, рассеянные в произведениях писателей, и силой и живостью сосредоточивают эти лучи в сознании читателей.
- В этом мире нет ничего постоянного, кроме непостоянства.
- Если бы на небесах богатство почиталось ценностью, его бы не давали таким негодяям.
- Если бы человек не поддавался чувствам, он бы ненавидел жизнь и хотел бы, чтобы она поскорее кончилась или никогда бы не начиналась.
- Законы точно паутина, в которую попадает мелкая мошкара, но через которую прорываются шершни и осы.
- Казалось бы, ложь — дело простое и доступное каждому, а между тем ни разу мне не приходилось видеть лжеца, который удачно соврал бы три раза кряду.
- Когда мы стремимся к чему-то, это что-то представляется нам исключительно в положительном свете; но вот цель достигнута, и теперь уже в глаза бросаются лишь отрицательные стороны нашего предприятия.
- Когда на свет появляется истинный гений, то узнать его можно хотя бы потому, что все тупоголовые объединяются в борьбе против него.
- Любимым развлечением мужчин, детей и прочих зверей является потасовка.
- Мы довольны, когда смеются нашему остроумию, но не нашей глупости.
- Мы достаточно религиозны, чтобы ненавидеть друг друга, но недостаточно религиозны, чтобы любить друг друга.
- Нет такой нелепости, которую бы те или другие философы не защищали как истину.
- Под грязными лохмотьями Диогена скрывалось, быть может, столько же гордости, как под пышной одеждой божественного Платона.
- Порой я читаю книгу с удовольствием, а к ее автору отношусь с ненавистью.
- Сатира — своеобразное зеркало, в котором каждый, кто смотрит в него, видит любое лицо, кроме собственного.
- Только несчастные верят во власть судьбы. Счастливые мира сего приписывают себе самим все успехи, которых они достигают.
- Характер иного человека — что полоса земли, содержащей иногда золотоносную жилу, о существовании которой неведомо владельцу.
- Хорошими манерами обладает тот, кто наименьшее количество людей ставит в неловкое положение.
- Честолюбие часто заставляет людей предаваться самым низким занятиям: вверх лезут в той же позе, что и ползают.
- Люди с узкими душами — как бутылки с узкими горлышками: чем меньше в них содержится, тем шумнее содержимое выливается наружу…
- Развлечение — это счастье тех, кто не умеет думать…
- Много правды говорится в шутку.[1]
- Я сетую на то, что колода плохо перемешана, только до тех пор, пока мне не придет хорошая карта.[1]
- Превосходные слова! Любопытно, где вы их украли?[1]
- Честное слово, это так хорошо сказано, словно я сам это сказал![1]
- Спор — беседа наихудшего сорта.[1]
- Сердиться — это значит мстить самому себе за ошибки других…
- …такой-то из высоких чувств любви и чести не платит никаких долгов, кроме карточных и проституткам. («Сказка бочки»)
- У нас совершенно достаточно религии, чтобы заставить друг друга ненавидеть, но так мало ее чтобы побудить друг друга любить…
- О, боже! Интересно, какой дурак впервые придумал поцелуй.
О религии
- Вы невинны, как дьявол в двухлетнем возрасте.[1]
- Жалобы — наше самое обильное приношение небесам и самая искренняя часть нашей набожности.[1]
- Коль скоро великий смысл нашей религии в единении духовного и человеческого, как странно бывает видеть некоторые духовные трактаты, начисто лишенные человеколюбия.[1]
- Когда врачи говорят о религии, они уподобляются мясникам, рассуждающим о жизни и смерти.[1]
- Мы религиозны ровно настолько, чтобы уметь друг друга ненавидеть.[1]
- Некоторые, стремясь искоренить предрассудок, истребляют заодно добродетель, честность и религию.[1]
- Похоже, что религия с возрастом впала в детство, и теперь, как и в детстве, её необходимо подкармливать чудесами.[1]
- Религия — болезнь души.[1]
Путешествия Гулливера
Рама эта имела двадцать квадратных футов и помещалась посредине комнаты. Поверхность ее состояла из множества деревянных дощечек, каждая величиною в игральную кость, одни побольше, другие поменьше. Все они были сцеплены между собой тонкими проволоками. Со всех сторон каждой дощечки приклеено было по кусочку бумаги, и на этих бумажках были написаны все слова их языка в различных наклонениях, временах и падежах, но без всякого порядка. Профессор попросил меня быть внимательнее, так как он собирался пустить в ход свою машину. По его команде каждый ученик взялся за железную рукоятку, которые в числе сорока были вставлены по краям рамы, и быстро повернул ее, после чего расположение слов совершенно изменилось. Тогда профессор приказал тридцати шести ученикам медленно читать образовавшиеся строки в том порядке, в каком они разместились в раме; если случалось, что три или четыре слова составляли часть фразы, ее диктовали остальным четырем ученикам, исполнявшим роль писцов. — Проект думающей машины. Цитата позже была использована как эпиграф к 65 главе романа Умберто Эко «Маятник Фуко» (1988). | |
— Часть III, Глава 5 |
Я видел Цезаря и Помпея[2] во главе их войск, готовых вступить в сражение. Я видел также Цезаря во время его последнего триумфа. Затем я попросил, чтобы в одном из дворцовых залов собрался римский сенат, а в другом — современный парламент. Первый показался мне собранием героев и полубогов, второй — сборищем разносчиков, карманных воришек, грабителей и буянов.[3]. | |
I saw Caesar and Pompey at the head of their troops, just ready to engage. I saw the former, in his last great triumph. I desired that the senate of Rome might appear before me, in one large chamber, and an assembly of somewhat a later age in counterview, in another. The first seemed to be an assembly of heroes and demigods; the other, a knot of pedlars, pick-pockets, highwayman, and bullies. |
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Афоризмы. Золотой фонд мудрости / сост. О. Еремишин — М.: Просвещение, 2006.
- ↑ Свифт, 1955, Часть 3, Глава VII, с. 267: «Гай Юлий Цезарь (I век до нашей эры) — полководец и политический деятель древнего Рима, установивший единоличную диктаторскую власть; Гней Помпей — римский полководец, вступивший в соперничество с Цезарем.»
- ↑ Свифт, 1955, Часть 3, Глава VII, с. 267
Литература
- Джонатан Свифт Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей = Travels into Several Remote Nations of the World. In Four Parts. By Lemuel Gulliver, First a Surgeon, and then a Captain of Several Ships / Перевод и редакция Б. М. Энгельгардта, Послесловие и комментарии Е. П. Брандиса. — Первое издание серии. Том 2.. — М.: «Детская литература», 1955. — 432 с. — («Библиотека приключений»). — 300000 экз.