Александр Трифонович Твардовский: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[досмотренная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки
Строка 290: Строка 290:
[[Категория:Поэты СССР]]
[[Категория:Поэты СССР]]
[[Категория:Русские поэты]]
[[Категория:Русские поэты]]
[[Категория:Редакторы]]

Версия от 20:32, 19 октября 2017

Файл:Aleksandr Trifonovich Tvardovsky (1).jpg
Портрет А.И. Твардовского на почтовой марке СССР, 1980 год

Александр Трифонович Твардовский (1910—1971) — русский советский поэт и писатель. Главный редактор журнала «Новый мир» (1950—1954; 1958—1970).

Цитаты

  •  

Мы его породили, а он нас убил.[1][2]:с.88о «Новом мире» и Солженицыне

  — 1969

Стихотворения

  •  

В тот день, когда окончилась война
И все стволы палили в счет салюта,
В тот час на торжестве была одна
Особая для наших душ минута.

В конце пути, в далекой стороне,
Под гром пальбы прощались мы впервые
Со всеми, что погибли на войне,
Как с мертвыми прощаются живые.

  — «В тот день, когда окончилась война…», 1948


  •  

Но праздник свят и величав.
В огне полки сменяя,
Огонь врага огнем поправ,
Идет страна родная.

Ее святой, великий труд,
Ее немые муки
Прославят и превознесут
Благоговейно внуки.

И скажут, честь воздав сполна,
Дивясь ушедшей были:
Какие были времена!
Какие люди были!

  — «Огонь», 1943


  •  

Не спеши, невеста,
Замуж за бойца:
Нынче неизвестна
Доля молодца.

То ли он героем
В дом придет родной,
То ли не напишет
Строчки ни одной.

Да и где ты будешь
Ждать его тот срок,
Если немец дома
Грянет на порог?

Не спеши, невеста,
Замуж за бойца.
Это все начало,
Погоди конца.

  — «Песенка», 1942
  •  

Я убит подо Ржевом,
Тот — еще под Москвой…
Где-то, воины, где вы,
Кто остался живой?!

В городах миллионных,
В селах, дома — в семье?
В боевых гарнизонах
На не нашей земле?

Ах, своя ли, чужая,
Вся в цветах иль в снегу…

Я вам жить завещаю -
Что я больше могу?

  — «Я убит подо Ржевом…», 1945-1946
  •  

Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они — кто старше, кто моложе —
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, —
Речь не о том, но все же, все же, все же…

  •  

Так торопливо всё он воспевает,
Что муха вслед за ним не поспевает.[3]

  — «Поспешишь — после шиш»
  •  

Покладисто Эхо
И снова
Согласно и с тем, и с другим…
Как жаль, что последнее слово
Всегда остаётся за ним![3]

  — «Эхо»
  •  

Что ж, мы ― трава? Что ж, и они ― трава?
Нет, не избыть нам связи обоюдной.
Не мёртвых власть, а власть того родства,
Что даже смерти стало неподсудно.[4]

  — «В тот день, когда окончилась война», 1948
  •  

Мы знаем грядущему цену
И знаем, что юность права,
Не как молодая трава,
Что старой приходит на смену,
Чтоб так же отжить до зимы.[4]

  — «О Юности», 1951

Страна Муравия (1936)

  •  

Ведет дорога длинная
Туда, где быть должна
Муравия, старинная
Муравская страна.

И в стороне далекой той,
Знал точно Моргунок,
Стоит на горочке крутой,
Как кустик, хуторок.

Земля в длину и в ширину
Кругом своя.
Посеешь бубочку одну,
И та — твоя.

И никого не спрашивай,
Себя лишь уважай.
Косить пошел — покашивай,
Поехал — поезжай.

И все твое перед тобой,
Ходи себе, поплевывай.
Колодец твой, и ельник твой,
И шишки все еловые.

Весь год — и летом и зимой —
Ныряют утки в озере.
И никакой, ни боже мой,
Коммунии, колхозии!..

И всем крестьянским правилам
Муравия верна.
Муравия, Муравия!
Хо-рошая страна!..


  •  

На своем коне с дугой
Ехать подходяще:
Всякий видит, кто такой,
Житель настоящий.

На своем коне с дугой
Ехать знаменито.
Остановят:
— Кто такой?
— Моргунов Никита.

В чужедальней стороне
Едешь, смотришь смело:
Раз ты едешь на коне,
Значит, едешь делом.


  •  

— Кабы больше было воли.
Хочешь — здесь ты, хочешь — там…
— Кабы жалованье, что ли,
Положили мужикам.

— Кабы нам душа одна бы…
— Кабы жить нам не вразлад…
— Кабы если бы не бабы,
Бабы слушать не хотят!..

Василий Тёркин (1941—1945)

Основная статья: Василий Тёркин

Дом у дороги (1946)

  •  

Вам не случалось быть при том,
Когда в ваш дом родной
Входил, гремя своим ружьём,
Солдат земли иной?

Не бил, не мучил и не жёг, -
Далёко до беды.
Вступил он только на порог
И попросил воды.

И, наклонившись над ковшом,
С дороги весь в пыли,
Попил, утёрся и ушёл
Солдат чужой земли.

Не бил, не мучил и не жёг, -
Всему свой срок и ряд.
Но он входил, уже он мог
Войти, чужой солдат.

Чужой солдат вошёл в ваш дом,
Где свой не мог войти.
Вам не случилось быть при том?
И бог не приведи!

Но если было суждено
Всё это, всё в зачет,
Не доведись хоть то одно,
Чему ещё черед.

Не доведись вам за войну,
Жена, сестра иль мать,
Своих
Живых
Солдат в плену
Воочью увидать.


  •  

А мать родную не учить,
Как на куски кусок делить,
Какой кусок ни скудный,
Какой делёж ни трудный.


  •  

А где боец за столько лет
Себе жилья не строил!
Не только там, где лесу нет,
А нет земли порою.

Где нет земли, один песок,
А то, как камень, грунт жесток,
А то — болото. Мука!
А на земле — не штука.

За далью — даль (1953—1960)

  •  

Та память вынесенных мук
Жива, притихшая, в народе,
Как рана, что нет – нет – и вдруг
Заговорит к дурной погоде.

Но, люди, счастье наше в том,
Что счастья мы хотим упорно,
Что на века мы строим дом,
Свой мир живой и рукотворный.


  •  

Пусть трезвый опыт не перечит,
Что нам дорога – лучший быт.
Она трясет и бьет,
А – лечит.
И старит нас,
А – молодит.


  •  

Мы все – почти что поголовно -
Оттуда люди, от земли,
И дальше деда родословной
Не знаем: предки не вели,
Не беспокоились о древе,
Рождались, жили в свой черед,
Хоть род и мой – он так же древен,
Как, скажем, твой, читатель, род…


  •  

Глядишь, роман, и все в порядке:
Показан метод новой кладки,
Отсталый зам, растущий пред
И в коммунизм идущий дед;
Она и он — передовые,
Мотор, запущенный впервые,
Парторг, буран, прорыв, аврал,
Министр в цехах и общий бал…

И все похоже, все подобно
Тому, что есть иль может быть,
А в целом — вот как несъедобно,
Что в голос хочется завыть.

Дневники, письма, мемуары

  •  

Тема [репрессий] страшная, бросить нельзя — всё равно, что жить в комнате, где под полом труп члена семьи зарыт, а мы решили не говорить об этом и жить хорошо, и больше не убивать членов семьи.[5][6]:с.74

  — рабочая тетрадь, 1955
  •  

Мы не просто не верим в бога, но мы «предались сатане» — в угоду ему оскорбляем религиозные чувства людей, не довольствуясь всемирным процессом отхода от религии в связи с приобщением к культуре, а хотим немедленно поломать и низвергнуть старых богов и заменить их своими <…>. Мы насильственно, как только это делает вера завоевателей в отношении веры завоёванных, лишили жизнь людей нашей страны благообразия и поэзии неизменных и вечных её рубежей — рождения, венчания, похорон и т.п.[7]под влиянием книги Н. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма»[2]:с.96

  — рабочая тетрадь, 27 февраля 1966
  •  

Что делать мне с тобой, моя присяга,
Где взять слова, чтоб рассказать о том,
Как в сорок пятом нас встречала Прага
И как встречала в шестьдесят восьмом?..[3]

О Твардовском

  •  

Я считаю Твардовского единственным сейчас из официально признанных безусловным и сильным поэтом.

  Варлам Шаламов, письмо А. 3. Добровольскому, 30 марта 1956
  •  

Твардовский пытается зачеркнуть двадцатый век русской поэзии, и от того-то поэтический отдел «Нового мира» так беден и бледен.

  — Варлам Шаламов, <Твардовский. «Новый мир»>, 1960-е
  •  

Два человека сошлись в ненависти к ХрущёвуЭренбург и Твардовский, два сталинских любимца <…>.
Хрущёв сломал Твардовского и заставил служить антисталинизму. Твардовский этого никогда не простил и весь «Новый мир» после 18 октября 1964: только антихрущёвской политики, внимания, наблюдения. — резкая оценка Твардовского обусловлена отказом в публикации произведений Шаламова в «Новом мире» и неосведомлённостью о сложностях борьбы, которую Твардовский вёл с властью, будучи редактором[2]:с.71-76

  — Варлам Шаламов, записные книжки, 1966
  •  

Он был — богатырь, из тех немногих, кто перенёс русское национальное сознание через коммунистическую пустыню.[8]

  Александр Солженицын, «Богатырь»

Примечания

  1. Кондратович А. Новомирский дневник. — М., 1990. — С.450.
  2. 1 2 3 Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок е не указан текст
  3. 1 2 3 Эпиграмма. Антология Сатиры и Юмора России ХХ века. Т. 41. — М.: Эксмо, 2005. — С. 279. — Тираж: 8000 экз.
  4. 1 2 А.Т.Твардовский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта (большая серия). — Л.: Советский писатель, 1986 г.
  5. Твардовский А. Из рабочих тетрадей // Знамя. — 1989. — № 7.
  6. Есипов В. В. Варлам Шаламов и его современники. — Вологда: «Книжное наследие», 2007.
  7. Александр Твардовский. Рабочие тетради 60-х годов. Публикация В. А. и О. А. Твардовских // Знамя. — 2002. — №4. — С.151.
  8. Новый мир. — 2000. — №6.