Вулкан

Извержение Этны, 2013

Вулка́н, вулка́ны (устар. волка́н) — геологические образования на поверхности земной коры или коры других планет, где магма выходит на поверхность, выбрасывая лаву, вулканические газы и камни. Слово «вулкан» происходит от имени древнеримского бога огня Вулкана.

Вулканы на Земле делятся на два типа: активные (действующие), извергавшиеся в исторический период времени и неактивные (потухшие), древние вулканы, потерявшие свою активность. Например, так называемые грязевые вулканы собственно вулканами не являются и относятся к поствулканическим явлениям. Существуют и асфальтовые вулканы, у которых продуктами извержения являются нефтепродукты: газ, нефть и смолы.

Наука, изучающая вулканы, называется вулканологией.

Вулканы в научной и научно-популярной прозе

Проезжаем выжженный вулканический участок, подобный тем, какие мы проехали между Тепиком и Гвадалахарой, с той существенной разницей, что на последнем совсем не было растительности, здесь же росли деревья ocote и кактусы. Посреди такого леса ocote на чёрных обгорелых скалах стояло несколько хижин, обитатели которых, особенно дети, лакомились спелыми апельсинами и бананами, как будто они были далеко от мест, где растут эти тропические фрукты.

— Фердинанд Врангель, «Дневник путешествия из Ситхи в Cанкт-Петербург через Мексику», 1836

После «древних нагорий» наиболее распространены гранитные горы, сложенные из относительно недревних мезозойских гранитов; в северном Хондо они образуют местами значительные хребты, то зубчатые, то более широкие и плоские, на полуострове Чугоку они тянутся невысокими цепями и представляют здесь, как и в области Средиземного японского моря, следы сильного разрушения на своей поверхности. Гранит раздроблен в гравий, и возвышенности часто имеют вид голых (не покрытых растительностью) песчаных холмов и валов. Наконец, некоторые горы на севере Хондо сложены из вулканических туфов, поднятых местами до высоты 1000 м; они имеют обыкновенно вид плоскогорий или округленных хребтов, покрытых чахлой растительностью. Вообще наиболее высокими вершинами Японии должны считаться вулканы, после них следуют сложенные из гранитов и других изверженных пород, затем «древние нагорья» и, наконец, образованные туфами и третичными отложениями.

— Дмитрий Анучин, «Япония и японцы», 1907

Отсюда же и вулканология ― так назвали науку об этих огнедышащих горах. Исторические документы говорят, что вулканами с научными целями начали интересоваться еще в середине первого тысячелетия до нашей эры. Пальму первенства отдают греку Эмпедоклу из Агригента (Агридженто, на острове Сицилия), философу-материалисту. Учение Эмпедокла о четырех «корнях» всех вещей (первоэлементах всего многообразия природы ― земле, воде, воздухе и огне) развивалось последующими поколениями философов в течение многих веков. Он в числе первых в античной философии сформулировал диалектическую по своей сути идею о противоборстве сил в природе. Он полагал, в частности, что соединяются и разделяются первоэлементы в результате противоборства двух непримиримых сил «дружбы» и «вражды». Считается также, что Эмпедоклу принадлежит гениальная догадка о закономерности эволюции живых существ, которая у Дарвина приобрела форму непреложного закона естественного отбора. Этот великий философ античности, чтобы познать природу вулкана, последние годы жизни провёл близ огнедышащей Этны, там же в Сицилии. Предполагают, что Этна его и погубила в 430 году до нашей эры. Ныне кратер, который образовался именно в то извержение, называется «Башней философа».

— Владимир Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия», 1991

Вулканы в художественной прозе

— Взгляни на этот остров вулканического происхождения, — сказал профессор, — и обрати внимание на то, что все эти вулканы носят название Екуль. Это слово означает на исландском языке «глетчер», ибо горные вершины при высокой широте расположения Исландии в большинстве случаев покрыты вечными снегами и во время вулканических извержений лава неминуемо пробивается сквозь ледяной покров. Поэтому-то огнедышащие горы острова и носят название: Екуль. — Хорошо, — возразил я, — но что такое Снайфедльс? Я надеялся, что он не сможет ответить на этот вопрос. Как я заблуждался! Дядя продолжал: — Следуй за мной по западному берегу Исландии. Смотри! Вот главный город Рейкьявик! Видишь? Отлично. Поднимись по бесчисленным фьордам этих изрезанных морских берегов и остановись несколько ниже шестидесяти пяти градусов широты. Что ты видишь там? — Нечто вроде полуострова, похожего на обглоданную кость. — Сравнение правильное, мой мальчик; теперь, разве ты ничего не замечаешь на этом полуострове? — Да, вижу гору, которая кажется выросшей из моря. — Хорошо! Это и есть Снайфедльс. — Снайфедльс? — Он самый; гора высотою в пять тысяч футов, одна из самых замечательных на острове и, несомненно, одна из самых знаменитых во всем мире, ведь ее кратер образует ход к центру земного шара! — Но это невозможно! — воскликнул я, пожимая плечами и протестуя против такого предположения. — Невозможно? — ответил профессор Лиденброк сурово. — Почему это? — Потому что этот кратер, очевидно, переполнен лавой, скалы раскалены, и затем... — А что, если это потухший вулкан? — Потухший? — Да. Число действующих вулканов на поверхности Земли достигает в наше время приблизительно трехсот, но число потухших вулканов значительно больше. К последним принадлежит Снайфедльс; за весь исторический период у него было только одно извержение, именно в тысяча двести девятнадцатом году; с тех пор он постепенно погас и не принадлежит уже к числу действующих вулканов.

— Жюль Верн, «Путешествие к центру Земли» (глава VI), 1864

Последний вулканический провал античного Рима сохранился в летописях благодаря чудесной истории Марка Курция, самопожертвование которого, как неоднократно выяснялось историками, мифологами и исследователями религиозных культов, представляло собою не что иное, как ритуальное самоубийство в честь хтонических божеств. Поднимались вы когда-нибудь на Этну или Везувий? Нет? Я очень жизнерадостный человек и жесточайший враг самоубийства. Но, когда я стою у кратера, хотя бы даже незначительного, вроде Стромболи или поццуоланской Зольфатары, это у меня постоянное чувство: тянет туда. Жутко и весело, энтузиастически отважно тянет. Начинаешь понимать Эмпедокла, радостно прыгнувшего в Этну, а миру назад, вверх презрительно выбросившего подметки своих сандалий. В Трофониев грот, говорят, было жутко вползать только до половины тела, а потом ― как вихрем подхватывало и волокло вниз. Все тот же экстаз нарождался! Демонологи на этом соединении жажды смерти с пифическим экстазом построили множество суеверных теорий и нагородили всякой дьявольщины, а в диком быту кое-где до сих пор еще ходят за пророчествами и знамениями на вершины вулканов и кормят кратеры человеческими телами, обыкновенно, мертвыми, но под шумок, если европейский надзор прозевает, то и живыми. В Никарагуа есть вулкан Масайя, или Попогатепеку, что значит Дымящаяся Гора. Она искони и кормится таким образом, и прорицает. Страна обратилась в христианство, но католические миссионеры воспользовались вулканом: заставляют новообращенных восходить на гору, смотреть в кратер на раскаленную лаву ― вот, мол, ад, который тебе уготован, если будешь злым…

— Александр Амфитеатров, «Жар-цвет», 1895

― Я думаю, вам известно также, ― продолжал Ельников, ― что недра нашей земли хранят еще массы тепла? Путилин кивнул головой, хотя о подземном тепле он помнил только очень смутно. ― Вы имеете в виду вулканы? ― спросил он удивлённо. ― В России действующих вулканов нет, если не считать далекую Камчатку, ― ответил Ельников. ― Кроме того, вулканы работают очень неправильно. С ними никакие технические расчеты невозможны. Опасно и ненадежно. Моя идея проще. Я хочу взять источник тепла, верный, огромный и действующий непрерывно и равномерно.

— Владимир Обручев, «Тепловая шахта», 1920

― Возможно, что этот залив, на который сел наш самолёт, судя по его форме и окружающим его скалам, образующим почти кольцо, представляет собой так называемый паразитический кратер у подножия главного вулкана, горы острова, ― сказал Генри. ― Наш пилот во время купанья нырял и убедился, что посредине залива имеется неглубокое место ― возвышение на его дне. Я думаю, что это ― маленький конус, извергавший газы и лаву внутри кратера, превратившегося потом в морской залив. ― Это очень интересно, ― заметил Керри.

— Владимир Обручев, «Коралловый остров», 1947

Через четверть часа ходьбы Павлик вдруг споткнулся, нагнулся и вытащил что-то из ила. ― А вот это что такое? ― спросил он, протягивая Шелавину свою находку. В его руках был грубый, примитивной работы, но совершенно ясно оформленный кривой нож с каким-то обрубком вместо рукоятки и тускло поблескивающим черным лезвием. Едва взглянув на него, Шелавин удивленно воскликнул: ― Обсидиановый нож! Нож из чистого вулканического стекла! А дело становится исключительно интересным!

— Григорий Адамов, «Тайна двух океанов», 1959

	Гримёр опустил капюшон на лицо и медленно побрёл вниз к домам, по улице, которая здесь, около лаборатории, была пустынна, только оттуда, только оттуда, снизу, где были дома горожан, слышались крики или стоны. Стоны обрывались, и крики взрывались весёлым гулом голосов, потом стихали, и опять через некоторое время гремел этот почти подземный гул — как будто ворочался вулкан внутри себя.
	— Леонид Латынин, «Гримёр и Муза», Глава IV. «Новое лицо», 1988

Вулканы в стихах

	Уж недра Азии бездонной, Как разгоравшийся волкан, К нам слали чад своих мильоны: Дул с степи жаркий ураган, Металась степь, как океан, ― Восток чреват был Чингисханом!
	— Аполлон Майков, «Клермонтский собор», 1853

	Угас вулкан, но были изверженья Так страшны, что поддельные волненья Не потрясут, не растревожат нас. Мы правду в нашем трагике любили, Трагизма правду с ним мы хоронили; Застыла лава, лишь вулкан погас. Искусственные взрывы сердцу чужды, И сердцу в них нет ни малейшей нужды, Покойся ж в мире, старый властелин… Ты был один, останешься один!
	— Аполлон Григорьев, «Искусство и правда», 1854

	Чрез двадцать лет опять уснул народ ― Волкан, потухший после изверженья; Пришелец на весы свои кладет И золото его и униженье.
	— Михаил Михайлов, «Богиня», 1860

	Я спою вам час за часом, слыша вой и свист метели, О величии надменном вулканических вершин, Я спою вам о колибри, я спою нежней свирели О стране, где с гор порфирных смотрит кактус-исполин.
	— Константин Бальмонт, «Из страны Кветцалькоатля», 1908

	Наша вечность велика нам, Тяжки страсти исполина ― Я служу тебе вулканом, Недоступная долина! Сил клокочущих излишки Под застывшею корою Будят огненные вспышки Над томящейся горою.
	— Марк Тарловский, «Вулкан», 10 июня 1926

См. также

• Этна
• Везувий
• Кракатау
• Сольфатара
• Стромболи
• Снайфедльс
• Шивелуч
• Тектоника
• Вулкан (мифология)