Борьба: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
всякий шаг становится аксиомой
Строка 8: Строка 8:


{{Q|В большинстве своём люди более склонны [[страдание|страдать]], чем бороться, дабы устранить [[причина|причину]] страданий. |Автор=[[Томас Джефферсон]], 1810-е}}
{{Q|В большинстве своём люди более склонны [[страдание|страдать]], чем бороться, дабы устранить [[причина|причину]] страданий. |Автор=[[Томас Джефферсон]], 1810-е}}

{{Q|Если нам даны два крайние [[полюс]]а, между которыми брошена безграничная гладкая [[степь]], то очевидно, что утомительность пути по этой степи будет совершенно пропорциональна ее [[нагота|наготе]]. Как ни мало удовлетворяют [[чувство справедливости|чувству справедливости]] некоторые явления и результаты исторической борьбы, но они важны тем, что облегчают работу последующих поколений и выработывают известные средние [[идеал]]ы, доступ к которым несравненно менее труден, нежели изнурительный бег по необозримому пространству [[пустыня|пустыни]]. Тут всякий шаг вперед приобретает силу [[аксиома|аксиомы]], в проверке которой, для грядущих поколений, не предстоит уже никакой [[нужда|нужды]].<ref name="Седьмой">''[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|М. Е. Салтыков-Щедрин]]''. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 7. — Москва, Художественная литература, 1966 г.</ref>|Автор=[[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|Михаил Салтыков-Щедрин]], «Письма о провинции», 1868-1870}}


{{Q|Женщина гораздо больше нас любит [[жизнь]] ради жизни. [[Ум]]ственно одаренные женщины — редкость. Поэтому, если мы, увлекшись некой мистической [[любовь]]ю, хотим пойти новой неестественной дорогой и отдаём все наши мысли определенной [[творчество|творческо]]й работе, которая отдаляет нас от окружающего [[человечество|человечеств]]а, то нам приходится бороться против женщин… Эта борьба почти всегда неравная, так как на стороне женщин законная [[причина]]: они стремятся обратить нас вспять во имя жизни и естества.<ref name = "Кюри">''[[Мария Склодовская-Кюри|Мария Кюри]]''. «[[Пьер Кюри]]». (перевод с французского С.Шукарёва)</ref>|Автор=[[Пьер Кюри]], 1900-е}}
{{Q|Женщина гораздо больше нас любит [[жизнь]] ради жизни. [[Ум]]ственно одаренные женщины — редкость. Поэтому, если мы, увлекшись некой мистической [[любовь]]ю, хотим пойти новой неестественной дорогой и отдаём все наши мысли определенной [[творчество|творческо]]й работе, которая отдаляет нас от окружающего [[человечество|человечеств]]а, то нам приходится бороться против женщин… Эта борьба почти всегда неравная, так как на стороне женщин законная [[причина]]: они стремятся обратить нас вспять во имя жизни и естества.<ref name = "Кюри">''[[Мария Склодовская-Кюри|Мария Кюри]]''. «[[Пьер Кюри]]». (перевод с французского С.Шукарёва)</ref>|Автор=[[Пьер Кюри]], 1900-е}}

Версия от 17:27, 5 апреля 2020

Самцы антилопы гну

Борьба́ — основное понятие динамического мировоззрения в философии: противостояние различных сторон вещи, явления, взаимное отрицание, активное противодействие, оппозиция. Созидающая, конструктивная функция борьбы была впервые подчёркнута у Гераклита («Борьба — отец всех вещей»). У Гегеля борьба является сущностью диалектического движения: синтез может быть достигнут только через внутреннюю борьбу. Для Ницше борьба неотделима от дионисийского начала в человеческом существе. В социологии под борьбой понимается, прежде всего, самоутверждение индивида среди коллектива или общества, борьба отдельной личности против мира, в котором властвует коллектив (см. также чувство неполноценности).

Чарльз Дарвин выдвинул тезис «борьбы за существование» в качестве основного механизма эволюции. В этическом смысле борьба допустима между принципиально сопоставимыми или равными участниками, Ясперс утверждает «борьбу, проникнутую духом любви», проходящую исключительно в пределах нормативного обещния. В современном обществе социальная борьба между отдельными цивилизационными группами основывается на различиях идеологий и поэтому опирается на фанатизм веры.

Борьба в психологии и философии

  •  

Нам нравится только борьба, но отнюдь не победа.

  Блез Паскаль, 1660-е
  •  

В большинстве своём люди более склонны страдать, чем бороться, дабы устранить причину страданий.

  Томас Джефферсон, 1810-е
  •  

Если нам даны два крайние полюса, между которыми брошена безграничная гладкая степь, то очевидно, что утомительность пути по этой степи будет совершенно пропорциональна ее наготе. Как ни мало удовлетворяют чувству справедливости некоторые явления и результаты исторической борьбы, но они важны тем, что облегчают работу последующих поколений и выработывают известные средние идеалы, доступ к которым несравненно менее труден, нежели изнурительный бег по необозримому пространству пустыни. Тут всякий шаг вперед приобретает силу аксиомы, в проверке которой, для грядущих поколений, не предстоит уже никакой нужды.[1]

  Михаил Салтыков-Щедрин, «Письма о провинции», 1868-1870
  •  

Женщина гораздо больше нас любит жизнь ради жизни. Умственно одаренные женщины — редкость. Поэтому, если мы, увлекшись некой мистической любовью, хотим пойти новой неестественной дорогой и отдаём все наши мысли определенной творческой работе, которая отдаляет нас от окружающего человечества, то нам приходится бороться против женщин… Эта борьба почти всегда неравная, так как на стороне женщин законная причина: они стремятся обратить нас вспять во имя жизни и естества.[2]

  Пьер Кюри, 1900-е
  •  

Один из самых действенных соблазнов зла — призыв к борьбе.

  Франц Кафка, 1910-е
  •  

Творчество есть жизнь, и оно состоит в игре противоречий и в борьбе, в контрастах, во взлётах и падениях. Без этого жизнь – серые будни, Чайковский, нытьё... Надо, чтобы был праздник жизни, чтобы был взлёт, чтобы было откуда взлетать.[3]:178

  Александр Скрябин, (со слов Леонида Сабанеева), 1910-е
  •  

Жизнь великого учёного в лаборатории – вовсе не спокойная идиллия, как думают многие; она чаще всего – упорная борьба с миром, с окружением и с самим собой. Великое открытие не выходит готовым из мозга учёного, как Минерва в доспехах из головы Юпитера, оно есть плод предварительного сосредоточенного труда. Среди дней плодотворной работы попадаются и дни сомнений, когда ничего как будто не получается, когда сама материя кажется враждебной, и тогда приходится бороться с отчаянием.[4]:174

  Мария Склодовская-Кюри, 1920-е
  •  

Благодаря борьбе жизнь получает большое содержание: вместо чистого существования жизнь переходит к полемике с миром, к состоянию труда и созидания.

  Альфред Фиркандт, 1930-е
  •  

Без борьбы нет победы.

  Манфред фон Браухич, 1930-е
  •  

Человеку свойственно противостоять разрушению. Сам смысл человеческого существования состоит в этой вечной, яростной борьбе, которую невозможно выиграть — но в которой нельзя и уступить.

  Сергей Лукьяненко, «Черновик», 2005

Борьба в природе

  •  

У выхода из лесу, на самой опушке, взгляд мой остановила странная молодая лиственница. Несколько лет назад деревцо, очевидно, подверглось какому-то нападению: вероятно, какой-нибудь враг положил свои личинки в сердцевину, ― и рост дерева извратился: оно погнулось дугой, исказилось. Но затем, после нескольких лет борьбы, тонкий ствол опять выпрямился, и дальнейший рост шел уже безукоризненно в прежнем направлении: внизу опадали усохшие ветки и сучья, а вверху, над изгибом буйно и красиво разрослась корона густой зелени. И мне показалось, что я понял тихую драму этого уголка.[5]

  Владимир Короленко, «Марусина заимка», 1899
  •  

Кактус является одним из наиболее пластических растений, возникших в борьбе с препятствиями, через которые пробивали себе путь его предки. Кактусы произошли по линии «воинов», когда всё было против них.[6]

  Лютер Бёрбанк, из книги «Жатва жизни», 1926
  •  

А я вот, знаете, приду ещё затемно, сяду на этот вот камешек ― я его специально со склона скатил ― и сижу, сижу. И вот туда гляжу, на турецкий берег. Ведь там восход. Восходы тут, я вам скажу, замечательные, совсем не такие, как в книгах. Там ведь «игра красок», борьба тьмы и света, пожар и ещё что-то, нет, тут ничего этого нет. Тут всё совсем иное ― покой. И вот сидишь, смотришь и до того засмотришься, что утеряешь всякое представление о часах.[7]

  Юрий Домбровский, «Факультет ненужных вещей», часть вторая, 1978
  •  

Грива, борода, баки и усы очень много значат в иерархической борьбе приматов. Поэтому властители у себя на голове эти признаки преувеличивали, а у подчинённых укорачивали или даже сбривали. Поэтому же обривали пленных и осуждённых, а офицеры не позволяли солдатам отращивать бороды. В наше время выборная власть не нуждается в бороде как средстве утверждения своего ранга. Зато чувствующие себя неуверенно молодые художники, поэты, учёные частенько самоутверждаются с помощью растительности.[8]:226

  Виктор Дольник, «Непослушное дитя биосферы», 1994

Борьба в политике

  •  

Нисходя еще глубже в прошлое, мы встречаем у руля русской государственности и Столыпина, несомненного анархиста, — его поддерживали аплодисментами как раз те самые благомыслящие республиканцы, которые ныне громко вопят об анархии и необходимости борьбы с нею.
Конечно, «кто ничего не делает — не ошибается», но у нас ужасно много людей, которые что ни сделают — ошибаются.
Да, да, — с анархией всегда надобно бороться, но иногда надо уметь побеждать и свой собственный страх пред народом.[9]

  Максим Горький, «Революция и культура», 9 мая 1917
  •  

Было бы, однако, непростительно верить вождям мелкой буржуазии, когда они обещают с одинаковой силой бороться направо и налево. Этого нет и этого не может быть. Несмотря на свою численность, мелкая буржуазия экономически и политически слабый класс. Она крайне разрознена, хозяйственно зависима, политически неустойчива. Вести одновременно борьбу против двух таких могущественных сил, как революционный пролетариат и контрреволюционная крупная буржуазия, мещанская демократия совершенно не в состоянии. Это доказано всем опытом истории. Для серьезной политической борьбы современная мелкая буржуазия городов и деревень нуждается не только в союзнике, но и в руководителе. Выступая на борьбу с «анархией», в лице организованного пролетариата, «демократия» Керенского — Церетели, какие бы слова они ни говорили, неизбежно подпадает под руководство империалистической буржуазии. Вот почему удары направо остаются только в проекте, а на деле заменяются униженными поклонами направо.[10]

  Лев Троцкий, «Кровью и железом…», 31 августа 1917
  •  

Во время нашествия гитлеровских захватчиков советские женщины и женщины других демократических стран воочию убедились в необходимости вести неослабную борьбу с фашизмом до полного искоренения всех его остатков. Только это избавит мир от опасности новых войн.
Борьба за демократию и прочный мир, против реакции и фашизма является стержневой задачей сегодняшнего дня. Обособление женщин от этой основной и главной задачи, попытки замкнуть её в рамках „чисто женских“, феминистских организаций могут только ослабить женское демократическое движение. Только победа демократии обеспечит женщинам равноправие.

  Александра Коллонтай, «Советская женщина — полноправная гражданка своей страны», 22 сентября 1946 года.

Борьба в публицистике

  •  

Известен взгляд, по которому вся наша новейшая литература исходит из Гоголя; было бы правильнее сказать, что она вся в своём целом явилась отрицанием Гоголя, борьбою против него.[11]

  Василий Розанов, «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М.Достоевского», 1891
  •  

Они без умолку болтают, так и сыплют блестящими остротами и каламбурами, дерутся в одиночку против десяти, любят, как Геркулес в феспийскую ночь, словом, вся их жизнь проходит в беспрерывной борьбе, в порывах сладострастия, в опьянении и блеске. Это своего рода мания величия с гладиаторскими, донжуанскими и монтекристовскими представлениями, безумная растрата физических сил, веселья, золота.[12]

  Макс Нордау, «Вырождение. Прерафаэлиты», 1892
  •  

Что же поведал нам Гоголь о России? Прежде всего она для него — синоним чего-то необъятного, беспредельного, «неизмеримая русская земля». Но беспредельное — не содержание, а форма национального существования. Чтобы найти Россию, надо преодолеть пространство, наполнить творческой деятельностью её безграничный простор. В поэзии Гоголя мы находим человека в борьбе с пространством. В этом — основная её стихия, глубоко национальный её источник. <...>
Безграничная тоска и беспредельное воодушевление — вот те противоположные настроения, которые, в связи с созерцанием русской равнины, окрашивают лирику Гоголя. Гоголь признаёт, что это — те самые черты, которые составляют своеобразную особенность русской песни.
...В молодости он, по собственному признанию, творил беззаботно и безотчетно: когда его давила грусть, он освобождался от неё смехом. Но с годами это соловьиное пение стало для него невозможным: под влиянием Пушкина он взглянул на дело серьёзнее и относительно каждого своего произведения стал ставить вопросы:«зачем» и «для чего»; он понял, что раньше он смеялся даром. Ему стало ясно, что не себя самого надо освобождать смехом от печали: надо делать им живое общественное дело — освобождать Россию от чудовищ, изгонять из неё бесов. Ибо смех — могущественное орудие борьбы: «насмешки боится даже тот, кто больше ничего на свете не боится».[13]

  Евгений Трубецкой, из статьи «Гоголь и Россия», 1910
  •  

Сейчас мне вспомнилось, что на обороте одной <своей> фотографии Бабель написал: «В борьбе с этим человеком проходит моя жизнь». Кто же превозмогает кого? ― С псевдонимом Лютов Бабель приехал из Одессы на фронт, и полгода, проведенные там, он подписывал этим именем материалы в газете. Не хочу останавливаться на рассуждениях, как рождались псевдонимы, особенно в то время. Выбор псевдонима достаточно живописен и характерен. Лютов при всем желании не может рассуждать на библейские темы, он может зарезать человека. А Бабель не может. Мы видим это в «Конармии» несколько раз и когда режут гуся, и когда режут еврея, отвернув ему голову, чтобы не забрызгаться кровью, и когда казачок с разорванным животом просит: «Добей меня, пристрели», а наш герой не может, в то время как казак, мимо скачущий, на ходу исполняет просьбу раненого, но не просто исполняет ― он с презрением смотрит на Бабеля, потому как здесь он не стал Лютовым. Для меня этот эпизод важен: именно так и идет борьба Бабеля-Лютова.[14]

  Давид Маркиш, «Два человека под одной кожаной обложкой», 2001

Борьба в искусстве

  •  

Зрители отправляются в театр увенчанные, хорошо выпив и поев; однако во время представления им подносится вино и подается десерт, состоящий из стручковых плодов, смокв, орехов и всего, что едят и разгрызают в сыром виде («трагематы»). Но и это не все. Со сцены бросают публике винные ягоды, снова эти же старинные плоды и просто злаки, как например архаичный хлеб-ячмень. Хорэг, ставящий хоры, со своей стороны, угощает хор и актеров. Все представление проходит под знаком борьбы, как в цирке: состязаются попарно актёры в актах самой игры; состязаются хоры, состязаются хорэги и авторы. Итак, внешняя обрядность греческой драмы совпадает с тем, что составляет содержание римских игр. Но страсти умирающего на глазах публики борца становятся здесь предметом самой борьбы: победит тот, кто лучше их изобразит. В этом смысле греческий театр ― гораздо более поздний, чем римский; он успел абстрагировать и борьбу, сделав ее состязанием, и высоко развить ее содержание, уведя от первоначального грубого примитивизма, ― в Риме эта стадия литературной обработки культового действа так и не наступила.[15]

  Ольга Фрейденберг, «Поэтика сюжета и жанра», 1935

Борьба в художественной прозе

  •  

Шли втроем с пристани; Шмит звал обедать. Стал было некаться Андрей Иваныч, да Шмит и слышать не хотел.
― Эх, по заливу шуга идет, ― говорил Шмит. ― Льдинки скрипят около баркаса, машина изо всех сил стучит… Эх, хорошо, борьба! Шел он высокий, тяжелый для земли, пил залпом морозный воздух.
― Борьба, ― вслух подумал Андрей Иваныч, ― борьба утомляет. К чему?
Отдых утомляет еще больше, ― усмехнулся Шмит.[16]

  Евгений Замятин, «На куличках», 1913
  •  

Самое дорогое у человека — это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-либо трагическая случайность могут прервать её.

  Николай Алексеевич Островский, «Как закалялась сталь», 1930
  •  

Девушка Клара Курбе, а за нею и остальные пристально оглядели носатого члена скульптурной группы, прикидывая, какой у него внутренний мир.
— Ясно, что в этом человеке происходит борьба, — сказала Клара, — но борьба непростая. Все снова вперились в носатого, размышляя, какая в нем может происходить такая уж борьба.
— Мне кажется, это борьба неба и земли, — пояснила Клара.
Все замерли, и Орлов растерялся, не ожидая, видно, от девушки такой силы взгляда. Милиционер же художник отчетливо остолбенел. Ему, пожалуй, и в голову не приходило, что небо и земля могут бороться. Краешком глаза глянул он на пол, а после на потолок.
— Все это правильно, — чуть заикаясь, сказал Орлов. — Точно подмечено. Именно — борьба...
— А под той кривой шляпой, — продолжала Клара, — под той борьба огня с водой.
Милиционер с граммофоном окончательно пошатнулся. Силою своих взглядов девушка Клара Курбе решилась затмить не только граммофон, но и скульптурную группу. Милиционер-художник обеспокоился. Выбравши одну из шляп попроще, он ткнул в нее пальцем и сказал:
— А под этой происходит борьба добра со злом.
— Хэ-хэ, — ответила Клара Курбе. — Ничего подобного.
Милиционер поежился и, закрыв рот, воззрился на Клару. Орлов толкнул локтем Петюшку, который чем-то хрустел в кармане. Вглядываясь в скульптурную группу, Клара молчала.
— Под этой шляпой происходит нечто иное, — замедленно начала она. — Это... борьба борьбы с борьбой!
Эти таинственнейшие слова совершенно ошеломили милиционера-художника и художника Орлова. Одна из керосиновых ламп внезапно пыхнула и погасла. Все общество, расширивши глаза, вглядывалось в Клару, соображая, может ли быть на свет такая неслыханная борьба.
Старый мой друг художник Орлов наконец-то поглядел на меня в поисках поддержки. Борьба борьбы с борьбой вышибла из его глаз мое бельмо, то есть лодку. Но обида еще не угасла во мне, и я решил не ввязываться в дело.
Орлов глянул на милиционера, но тот затравленно молчал, оглядываясь на граммофон. Петюшка Собаковский, которому запретили хрустеть, в расчет не принимался. Орлову надо было выпутываться самому.
— Борь-ба, — медленно выговорил он. — На вид человек как человек, а в душе все-борьба, борьба...
— Борьбы с борьбой, — подчеркнула Клара.
Орлов передернулся и опять глянул на меня.
— А мне нравится, когда борьба борется с борьбой, — сказал я, выручая старого друга, хорошего, в сущности, человека, который всегда выручал и меня.
— Подумать только! — воскликнула Клара, неприязненно оглядывая меня. — Вы, кажется, понимаете, что такое «борьба борьбы с борьбой».
— Конечно, понимаю, — сказал я.
— Что же это?
— Очень даже простая штука, — ответил я, глядя Кларе в глаза. — Я и сам один раз видел, как борец школы дзюдо боролся с борцом школы каратэ. Вот это и была борьба борьбы с борьбой.
— Ерунда, — сказала Клара. — Чтоб понять, что такое «борьба борьбы с борьбой», надо много страдать, много думать.
— Я и думаю, только не о вашей «борьбе», а о своей лодке, самой легкой в мире.
— Эта лодка самая легкая в мире?
— Самая легкая.
— А легче нету?
— Нету, и не может быть.
Клара задумалась, встала из-за стола, обошла лодку.
— И здесь борьба, — сказала она, — легкое борется с тяжелым, но тяжелое побеждает.[17]

  Юрий Коваль, «Самая лёгкая лодка в мире», 1984

Борьба в поэзии

  •  

Пусть сердце наше храброе и времени подвластно,
Изношено судьбою, сгорает ежечасно...
Но воля сподвигает нас с силой оставаться,
Бороться и искать, найти и не сдаваться!

 

Moved earth and heaven, that which we are, we are;
One equal temper of heroic hearts,
Made weak by time and fate, but strong in will
To strive, to seek, to find, and not to yield.

  Альфред Теннисон, «Улисс», 1833
  •  

День ли царит, тишина ли ночная,
В снах ли тревожных, в житейской борьбе,
Всюду со мной, мою жизнь наполняя,
Дума все та же, одна, роковая, ―
Всё о тебе![18]на эти стихи написан один из самых известных романсов Чайковского

  Алексей Апухтин, «День ли царит, тишина ли ночная...», 1880
  •  

В непостижимой им борьбе
Мятутся чёрные ракиты.
«До завтра, — говорю тебе, —
Сегодня мы с тобою квиты».[19]

  Иннокентий Анненский, «В вагоне», 1900-е
  •  

Борьба одна: и там, где по холмам
Под рёв звериный плещут водопады,
И здесь, где взор девичий, — но, как там,
Обезоруженному нет пощады.[20]

  Николай Гумилёв, «Борьба», 16 июня 1911

Источники

  1. М. Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 7. — Москва, Художественная литература, 1966 г.
  2. Мария Кюри. «Пьер Кюри». (перевод с французского С.Шукарёва)
  3. Сабанеев Л.Л. Воспоминания о Скрябине. — М., Неглинный пр., 14: Музыкальный сектор государственного издательства, 1925. — 318 с.
  4. Е.С. Лихтенштейн (составитель) Слово о науке. Книга вторая.. — М.: Знание, 1981. — 272 с. — (817728). — 100 000 экз.
  5. В.Г. Короленко. — Собрание сочинений в пяти томах. — М.: Молодая гвардия, 1960 г. — Том 1. Повести и рассказы.
  6. Бербанк Л., Вильбур Х. «Жатва жизни», — Москва, «Сельхозгиз», 1939 г. 212 стр. Перевод И. Боргмана.
  7. Домбровский Ю.О. Собрание сочинений: В шести томах. Том пятый. — М.: «Терра», 1992 г.
  8. Виктор Дольник «Непослушное дитя биосферы». — издание третье, дополненное. — СПб.: Паритет, 2010. — 320 с. — 5500 экз. — ISBN 5-901609-05-0
  9. М. Горькій. «Революція и культура». — Берлинъ: Т-во И. П. Ладыжникова, 1918 г.
  10. Лев Троцкий. Сочинения. — М.; Л., 1924 г. — Том 3. 1917 г. Часть 1. От февраля до Октября. — Стр. 255
  11. Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского: Опыт критического комментария // Русский вестник. 1891 г. Т. 212, январь. С. 233—274; Февраль. С. 226—274; Т. 213, март. С. 215—253; Апрель. С. 251—274. Отд изд.: СПб.: Николаев, 1894. 244 с.
  12. Макс Нордау. «Вырождение» / Пер. с нем. и предисл. Р. И. Сементковского; Современ­ные французы / Пер. с нем. А. В. Перелыгиной / Послесл. В. М. Тол­мачева.— М.: Республика, 1995. — 400 с.
  13. Евгений Трубецкой. «Два зверя. Статьи 1906-1919 гг.» 2010 г. ISBN 978-5-9989-10371
  14. Давид Маркиш, Ирина Николаева, «Два человека под одной кожаной обложкой». — М., «Октябрь», №1, 2001 г..
  15. О.М.Фрейденберг. «Поэтика сюжета и жанра». — М.: Лабиринт, 1997 г.
  16. Замятин Е. И. Собрание сочинений: в 5 томах. Русь — М.: Русская книга, 2003 г. том 1.
  17. Юрий Коваль. «Самая лёгкая лодка в мире». — М., Молодая гвардия, 1984 г. — 336 с., 100 000 экз.
  18. Апухтин А.Н. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. Третье издание. Ленинград, «Советский писатель», 1991 г.
  19. И. Ф. Анненский. Избранные произведения. — Л.: Художественная литература, 1988 г. — стр.89
  20. Н. Гумилёв. Собрание сочинений в четырёх томах / Под редакцией проф. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. — Вашингтон: Изд. книжного магазина Victor Kamkin, Inc., 1962 г.

См. также