Пародия: различия между версиями

Материал из Викицитатника
Содержимое удалено Содержимое добавлено
made in Parodia redlink-corporation
(нет различий)

Версия от 17:29, 5 апреля 2020

Чарли Чаплин в фильме «Великий диктатор» (1940)

Паро́дия (др.-греч. παρά «возле, кроме, против» и др.-греч. ᾠδή «песня») — произведение в любом виде искусства, имеющее целью создание у читателя (зрителя, слушателя) комического или гротескного эффекта за счёт намеренного повторения уникальных черт уже известного произведения в смещённом контексте или специально деформированной форме.

Говоря иными словами, пародия — это «произведение-насмешка» по мотивам или на тему уже существующего известного произведения (человека). Пародии могут создаваться в различных жанрах и направлениях искусства, в том числе литературепрозе и поэзии), музыке, кино, игры, эстрадном искусстве и других. Пародироваться может как одно конкретное произведение, так и шире: сочинения или стиль некоего автора, а также сочинения некоторого жанра или стиля, манера исполнения и характерные внешние признаки исполнителя (если речь идёт об актёре или эстрадном артисте).

В переносном смысле пародией или карикатурой на что-либо или кого-либо часто называют также нелепое или неудачное подражание (подразумевая, что при попытке создать подобие чего-то достойного получилось нечто жалкое, способное лишь насмешить).

Пародия в публицистике, критике и научно-популярной прозе

  •  

Стало быть, <История одного города> это не пародия; стало быть, сатирик готов подписаться под взглядами архивариусов, или он опять шутит, беззаботно смеется и над архивариусами, и над читателем, и над господами Шубинскими? Читаете дальше, и перед вами возникает новый вопрос: не захотел ли г. Салтыков насмеяться и над самим собою? Подобное самоотвержение редко посещает авторов, но все-таки бывает...[1]

  Алексей Суворин, «Историческая сатира», 1871
  •  

История пародии самым тесным образом связана с эволюцией литературы.
Обнажение условности, раскрытие речевого поведения, речевой позы — огромная эволюционная работа, проделываемая пародией.
Процесс усвоения какого-либо литературного явления есть процесс усвоения его как структуры, как системы, связанной, соотнесенной с социальной структурой. Процесс такого усвоения торопит эволюционную смену художественных школ.

  Юрий Тынянов, «О пародии», 1919
  •  

С. М., весьма оскорблённый в своем романтизме увидеть идею «не только» поэзии в ряде годин, не мог слышать о Блоке, слагая пародии на «глубину»: Мне не надо Анны Ивановны И других неудобных тёщ. Я люблю в вечера туманные Тебя, мой зелёный хвощ! В девятьсот же четвёртом году разговор Соловьёва с кузеном ещё не имел резкой формы; кузен не был схвачен за шиворот: «Что это? Гусеница или… дама? » В то время как мы сочиняли пародии, Блок заносил в записных своих книжках, что «без Бугаева и Соловьёва обойтись можно»...[2]

  Андрей Белый, «Начало века», 1930
  •  

Илья Эренбург сочинил тогда же по этому методу словечко Ускомчел. Это должно было значить: «Усовершенствованный коммунистический человек». Ильф и Петров, издеваясь над эпидемией канцелярского «сократительства», довели этот приём до абсурда: подвергли такому сокращению тургеневских Герасима и Муму и получили озорное Гермуму. Они же выдумали пародийное политкарнавал и придали «Театру инфекции и фармакологии» сокращенное название Тиф. Столь же остроумно использовали они имена Фортинбрас и Умслопогас. Первое имя принадлежит персонажу из «Гамлета», второе ― герою романа английского беллетриста Райдера Хаггарда. Авторы «Двенадцати стульев», сделав вид, что не подозревают об этом, в шутку предложили читателю воспринять оба имени как составные названия двух учреждений (вроде Моссовет, райлеском и пр.). Оттого-то в их чудесной пародии на театральные афиши 20-х годов появилась такая строка: «Мебель ― древесных мастерских Фортинбраса при Умслопогасе».[3]

  Корней Чуковский, «Живой как жизнь» (разговор о русском языке), 1962
  •  

Лексикология знает, правда, несколько иное отношение к слову. Лексический оттенок слова, например архаизм или провинциализм, указывает на какой-то другой контекст, в котором нормально функционирует данное слово (древняя письменность, провинциальная речь), но этот другой контекст ― языковой, а не речевой (в точном смысле), это не чужое высказывание, а безличный и не организованный в конкретное высказывание материал языка. Если же лексический оттенок хотя бы до некоторой степени индивидуализирован, то есть указывает на какое-нибудь определенное чужое высказывание, из которого данное слово заимствуется или в духе которого оно строится, то перед нами уже или стилизация, или пародия, или аналогичное явление. Таким образом, и лексикология, в сущности, остается в пределах одного монологического контекста и знает лишь прямую непосредственную направленность слова на предмет без учета чужого слова, второго контекста.[4]

  Михаил Бахтин, «Проблемы поэтики Достоевского», 1963
  •  

К какому жанру отнести книгу Юрия Коваля «Приключения Васи Куролесова»? Можно сказать, что это юмористическая повесть, но с еще большей вероятностью можно сказать, что это пародия на детектив. Автор как бы с улыбкой учит детей а будущем с некоторой долей юмора относиться к приключениям Шерлока Холмса и других знаменитых сыщиков. <...>
Итак, оказывается, юмор в спрессованном виде может заключать в себе множество самых разнообразных оттенков человеческих чувств, впрочем, юмор, может быть, именно тогда и вспыхивает живым огнем, когда разные чувства уживаются в пределах одного жеста, одной фразы и, наконец, одного характера. Книга Юрия Коваля — ещё одно доказательство этому.[5]

  Фазиль Искандер, «Пружина юмора», 1972
  •  

Главный приз и поддержку в прокате в этом году жюри присудило «Цветам календулы». Вообще-то грандиозный замысел Сергея Снежкина обсуждать куда интереснее, чем конечный результат. Режиссёр явно хотел одним махом снять пародию на «Утомлённых солнцем» Никиты Михалкова (с намёками на то, что эту почти личную историю легче лёгкого превратить в фарс, если посмотреть на неё сквозь дырку в заборе богатой советской дачи) и при этом представить скандальную версию чеховских «Трёх сестер» и «Вишнёвого сада» конца XX века. Но получилось то, что получилось: полфильма с пафосом и прибаутками обсуждается горестная необходимость спилить сгнившую мемориальную берёзу, после чего об этом символе автор забывает напрочь, увлёкшись бесконечными обнажениями и переодеваниями своих трёх сестёр.[6]

  Ирина Любарская, «Цветы календулы» не по зубам «Годзилле» (Заметки о фестивале в Выборге), 1998
  •  

Специализация ― Лолита. Территориальное разделение труда. Имена ― не те места. Кооперирование слов. Г. Г. ― постоянная подмена имени. Он и сам искажает свое имя. Это не имя, это суррогат, пародия-карнавал имен, псевдоним. Pseudos ― ложь, мнимость; «Мнимые величины», «Прозрачные предметы». Eklekticos ― выбирающий. Несовместимость: исчезновение имен; Шарлотта, Валерия (…); Г. Г. (…) Явная трансцендентальность и прозрачность, метафизичность имен ― абсурд текста; текст-абсурд в кантовском смысле.[7]

  Дмитрий Замятин, Экономическая география «Лолиты», 2003
  •  

Вы спрашиваете: пародия? <...> ― Ну, конечно, пародия! Маленькая. Или не очень маленькая. Шаровидная. Или небольшим столбиком. И всё это ― пародия. С крючковатыми цепкими колючками, похожими на рыболовный крючок. И с прямыми, ломкими ― тоже она. И вся белоснежная. И не вся кроваво-красная. И даже главная из них..., золотистая, позолоченная, вся сияющая на солнце, как драгоценный слиток... из центрального банка Аргентины. Удивительное дело! ― и она тоже ― пародия. <...>
― Однако..., не будем заблуждаться. Ведь это вовсе не кактус ― пародия. И даже не пародия на кактус ― пародия. Прежде всего, пародия ― это они, те люди-люди, которые вокруг-вокруг пародии, которые к ней и от неё, которые кто и никто, которые близко и далеко... И даже очень, очень далеко. Так что и не разглядишь глазами. А всё остальное по сравнению с этим ― сущая мелочь. Не так ли? ― мой дорогой дядюшка... Фрич?

  Юрий Ханон, «Книга без листьев», 2009 г.
  •  

И снова мало ему, что он ― цикламен, стоило бы только повторить... а потом ещё раз повторить вслух это изуверское слово, ци-кла-мен... Так ведь он ещё и не просто цикламен, а немного того... значит, всё-таки персидский. Казалось бы, нельзя придумать точнее, сказать точнее, ― прямо в яблочко, в точку солнечного сплетения. ― Кинжал. Ковёр. Костёр. ― Нет! Всё мало будет! Всё ― не то, всё ― прыщ, всё ― жалкая пародия на него, на персидский ци-кла-мен. Эта жуткая вспышка буйства красок посреди бедной каменистой весны гор. Эта внезапная и подлая победа дурного вкуса, эта отвратительная бахрома и вывернутая наружу в эпилептическом припадке форма цветка, этот массивный пурпур и нежная кайма, густая вспышка крови и жидкий массив гноя, этот обезображенный труп Грибоедова, русского месси́и в русской ми́ссии... И рядом с ним ― ещё она, одна, мёртвая одалиска, вся пунцовая, без кожи и волос...

  Юрий Ханон, «Книга без листьев», 2009
  •  

Да, фактически они сделали пародию на мою акцию. А любая пародия только утверждает тот продукт, который пародирует. Она означает, что мой художественный жест стал полноценным явлением, достиг адресата[8]. — Ответ на реплику интервьюера «По Сети гуляет картинка c подписью «Я зашил себе зад, пусть Pussy Riot сидят».

  Пётр Павленский, из интервью, 2012

Пародия в мемуарах и художественной прозе

  •  

Князь Петя сидит в освежеванном кресле и задумчиво осматривает комнату. Разумеется, скрипка ― самый совершенный музыкальный инструмент. Виолончелист зажимает между ног неуклюжую пародию на скрипку; его рука рыщет смычком где-то на уровне колен. Это не может быть признано красивым. Контрабас: человек виснет на шее толстяка, похлопывая его по животу.[9]

  Юрий Анненков (Б. Темирязев), «Повесть о пустяках», 1934
  •  

Мне поручили написать отзыв о только что вышедшей книге стихов А. Белого. Кажется, она называлась «Пепел». Книга мне не понравилась. Это была какая-то неожиданная некрасовщина, гражданская скорбь и гражданское негодование, столь Белому несвойственное, что некоторые места её казались прямо пародией. Помню «ужасную» картину общественного неравенства: на вокзале полицейский уплетает отбивную котлету, а в окне на этот Валтасаров пир смотрит голодный человек. Рассказываю, как удержала память, а перечитывать эту книгу желания никогда не было. Отзыв я о ней дала соответствующий впечатлению.[10]

  Тэффи, «Зинаида Гиппиус», 1955
  •  

Когда их объявили, это как раз всех заинтересовало. Дело в том, что музыканты все как один оказались однофамильцами разных великих людей. Андрей Тулов (без бакенбардов) вышел перед занавесом и сообщил: «Выступает СТРИНГ «ГЛЮК-КВАРТЕТ» в составе: Александр Блок ― первая скрипка, Андрей Белый ― вторая скрипка, Валерий Брюсов ― альт, Исаак Левитанвиолончель». Все зрители подумали, что это какая-то пародия, и очень горячо приветствовали вышедших на сцену музыкантов. Тулов сказал: «Сибелиус. Квартет № 2 в трех частях». Публика прямо покатилась со смеху. И первые несколько минут, когда музыканты уже играли, в зале все время стоял смех. Но потом стали догадываться, что тут не шутками пахнет.[11]

  Сергей Юрский, «Осенний бал», 1993

Источники

  1. Критическая литература о произведениях М. Е. Салтыкова-Щедрина. Выпуск второй. Алексей Суворин. «История одного города». По подлинным документами издал М. Е. Салтыков (Щедрин). Спб., 1870 г. — М.: 1905 г.
  2. Андрей Белый. «Начало века». Москва, «Художественная литература», 1990 г.
  3. К. И. Чуковский, «Живой как жизнь» (разговор о русском языке). — М., Изд. ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1962.
  4. М.М.Бахтин, Собрание сочинений, том 6. Философия и социология науки и техники. ― М.: «Русские словари», 2003 г.
  5. Фазиль Искандер. «Пружина юмора» (рецензия). — М.: «Комсомольская правда» от 11 июня 1972 г.
  6. Ирина Любарская, «Цветы календулы» не по зубам «Годзилле» (Заметки о фестивале в Выборге). — М.: «Общая газета», № 33 (от 20-26.08 1998 г.)
  7. Дмитрий Замятин, Экономическая география «Лолиты». — М.: журнал «Октябрь», №7 за 2003 г.
  8. Виктор Мартинович. «Акция Pussy Riot куда легче и безобидней поступков Христа». // www.belgazeta.by №32 (857) 13 августа 2012 г.
  9. Анненков Ю. П. «Повесть о пустяках». — М: Изд-во Ивана Лимбаха, 2001 г.
  10. Тэффи, «Дальние берега: Портреты писателей эмиграции». Москва, «Республика», 1994 г.
  11. С. Ю. Юрский, «Содержимое ящика». ― М.: Вагриус, 1998

См. также