Мемуары: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
из прошлое + Соснора |
Мемуары, мемуары, мемуары… Кругом мемуары. |
||
Строка 35: | Строка 35: | ||
<!-- цитаты в хронологическом порядке --> |
<!-- цитаты в хронологическом порядке --> |
||
{{Q|― А так, очень просто. При Ленине [[Адольф Гитлер|Гитлер]] был бы невозможен. При [[Владимир Ильич Ленин|Ленине]] он ведь в [[тюрьма|тюрьме]] сидел да мемуары сочинял… При Ленине только этот [[шут гороховый]], [[бенито Муссолини|Муссолини]], мог появиться.<ref name="дбр">''[[w:Домбровский, Юрий Осипович|Домбровский Ю.О.]]'' Собрание сочинений: В шести томах. Том пятый. — М.: «Терра», 1992 г.</ref>|Автор=[[Юрий Осипович Домбровский|Юрий Домбровский]], «Факультет ненужных вещей», часть пятая, 1978}} |
{{Q|― А так, очень просто. При Ленине [[Адольф Гитлер|Гитлер]] был бы невозможен. При [[Владимир Ильич Ленин|Ленине]] он ведь в [[тюрьма|тюрьме]] сидел да мемуары сочинял… При Ленине только этот [[шут гороховый]], [[бенито Муссолини|Муссолини]], мог появиться.<ref name="дбр">''[[w:Домбровский, Юрий Осипович|Домбровский Ю.О.]]'' Собрание сочинений: В шести томах. Том пятый. — М.: «Терра», 1992 г.</ref>|Автор=[[Юрий Осипович Домбровский|Юрий Домбровский]], «Факультет ненужных вещей», часть пятая, 1978}} |
||
{{Q|8 мая 1992 г. Взять любого из нас — все умные, как покойный академик Тимирязев. Все знают, все могут объяснить. А страна наша — развалилась и приходит в упадок. В домах — [[нищета]]. Дорог — нет. Продуктов — не хватает. Как может соединение умных людей давать глупое единство? Значит, мы глупы, ленивы. Так и надо признаться — да, мы страна [[дурак]]ов. Дураки мы, братцы. [[Болван]]ы. Научите нас жить, помогите. И вспоминается чье-то изречение: «Если земли много, а хлеба нет, значит ― дураки живут». «Ну, кто меня здесь по фамилии не знает?» ― вошел в курятник пьяный Мотальский. Мемуары, мемуары, мемуары… Кругом мемуары. Скоро, думаю, появятся мемуары типа «От [[денщик]]а до заместителя министра».<ref>''[[:w:Каралис, Дмитрий Николаевич|Дмитрий Каралис]],'' «Автопортрет». — СПб.: Геликон Плюс, 1999 г.</ref>|Автор=[[Дмитрий Николаевич Каралис|Дмитрий Каралис]], «Автопортрет», 1999}} |
|||
{{Q|Мне давно уже советовали написать о том, что запомнилось, положить на бумагу свои наблюдения и рожденные ими мысли. Эта [[идея]] превратилась в неодолимое [[искушение]] в годы [[перестройка|перестройки]], когда наконец открылась возможность сказать если еще не всю, то почти всю правду и о весьма горьком и деликатном, ранее запретном. Осуществить эти планы оказалось, однако, делом более трудным, чем я поначалу предполагал. И не только потому, что непросто было выкроить время. Более сложным оказалось другое: в последние годы быстрые темпы набрали общественные перемены, менялись наши представления о [[прошлое|прошлом]] и настоящем, о [[правда|правдивости]], о ценности суждений, в связи с чем планка требований к себе и к тому, что пишешь, непрерывно поднималась. Скажу честно: первые заготовки появились в 1987 году. Но, возвращаясь к ним, я каждый раз переписывал почти всё, с начала до конца. В том числе и потому, что раба, говоря конкретнее ― [[раб]]а привычных представлений, взглядов и условностей, ― действительно удаётся выдавливать из себя лишь по капле. Не говорю уже о том, что передо мной, как и перед каждым пишущим мемуары, стояло два искушения. Одно ― свести задним числом счёты с людьми, которых я не любил. И второе ― изобразить себя, опять же задним числом, более [[ум]]ным, смелым и честным, чем я в действительности был.<ref>''[[:w:Арбатов, Георгий Аркадьевич|Георгий Арбатов]]'' Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: «Вагриус», 2002 год</ref>|Автор=[[Георгий Аркадьевич Арбатов|Георгий Арбатов]], «Человек Системы», 2002}} |
{{Q|Мне давно уже советовали написать о том, что запомнилось, положить на бумагу свои наблюдения и рожденные ими мысли. Эта [[идея]] превратилась в неодолимое [[искушение]] в годы [[перестройка|перестройки]], когда наконец открылась возможность сказать если еще не всю, то почти всю правду и о весьма горьком и деликатном, ранее запретном. Осуществить эти планы оказалось, однако, делом более трудным, чем я поначалу предполагал. И не только потому, что непросто было выкроить время. Более сложным оказалось другое: в последние годы быстрые темпы набрали общественные перемены, менялись наши представления о [[прошлое|прошлом]] и настоящем, о [[правда|правдивости]], о ценности суждений, в связи с чем планка требований к себе и к тому, что пишешь, непрерывно поднималась. Скажу честно: первые заготовки появились в 1987 году. Но, возвращаясь к ним, я каждый раз переписывал почти всё, с начала до конца. В том числе и потому, что раба, говоря конкретнее ― [[раб]]а привычных представлений, взглядов и условностей, ― действительно удаётся выдавливать из себя лишь по капле. Не говорю уже о том, что передо мной, как и перед каждым пишущим мемуары, стояло два искушения. Одно ― свести задним числом счёты с людьми, которых я не любил. И второе ― изобразить себя, опять же задним числом, более [[ум]]ным, смелым и честным, чем я в действительности был.<ref>''[[:w:Арбатов, Георгий Аркадьевич|Георгий Арбатов]]'' Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: «Вагриус», 2002 год</ref>|Автор=[[Георгий Аркадьевич Арбатов|Георгий Арбатов]], «Человек Системы», 2002}} |
Версия от 14:33, 5 октября 2020
Мемуа́ры, мемуа́рная литерату́ра (от фр. mémoires — воспоминания) — распространённый литературный жанр, в котором события излагаются по памяти или на основе личных записей от лица современника. Как правило, мемуары повествуют о событиях, в которых автор записок принимал участие или которые известны ему от очевидцев, и о людях, с которыми автор был лично знаком. Важная особенность мемуаров заключается в претензии на достоверность воссоздаваемой картины прошлого и, соответственно, на документальный характер текста, хотя в действительности далеко не все мемуары являются точными или правдивыми.
Мемуары не тождественны автобиографии или хронике событий, хотя в обиходе эти понятия часто используются как синонимы. Мемуарист пытается осмыслить исторический контекст собственной жизни, описывает свои действия как часть общего исторического процесса. Многие мемуары написаны лицами, игравшими видную роль в истории (Уинстон Черчилль, Шарль де Голль, Екатерина II). Они могут охватывать значительный период времени, иногда всю жизнь автора, соединяя важные события с мелкими подробностями повседневной жизни.
Мемуары в афоризмах и кратких высказываниях
Писать свои Memoires заманчиво и приятно. <…> Предмет неистощимый. Но трудно. Не лгать — можно; быть искренним — невозможность физическая. Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью — на том, что посторонний прочёл бы равнодушно. Презирать суд людей не трудно; презирать [самого себя] суд собственный невозможно. | |
— Письма Александра Пушкина Петру Вяземскому, ноябрь 1825 |
...В математике на самостоятельные исследования в большинстве случаев приходится наталкиваться путём чтения мемуаров других учёных.[1] | |
— Софья Ковалевская, 1880-е |
— Фаина Раневская, 1960-е |
— Варлам Шаламов, «Воскрешение лиственницы» («Рябоконь»), 1967 |
— Григорий Козинцев, Из рабочих тетрадей, 1960-е |
Когда я начинаю писать мемуары, дальше фразы: «Я родилась в семье бедного нефтепромышленника…», — у меня ничего не получается.[4] | |
— Фаина Раневская, «Вся жизнь», 1970-е |
— Юрий Ханон, «Скрябин как лицо», Прелюдия от автора, 1995 |
Мемуары в публицистике, критике и научно-популярной прозе
Критики стали писать мемуары за актёров. Это особая продукция, о которой стоит задуматься. Все актеры, оказывается, одинаково думали. Пушкин написал только первую фразу мемуаров Щепкина, теперь литература помогает актерам куда больше. Только мемуары ли это? Мемуары актеров ― новый и странный жанр: книга-мероприятие. Это не биография, не теория искусства ― это мероприятие. Интересно то, что мемуары актеров, написанные критиками, рецензентами и редакторами, отчетливо показывают, какое же, по их мнению, должно быть искусство театра. Что такое «верное искусство».[3] | |
— Григорий Козинцев, «Тут начинается уже не хронология, но эпоха...», 1960-е |
Спустя почти сорок лет некая престарелая мадам Элиза Жуандо, она же Элизабет Тулемон, она же бывшая гетера Кариатис, как это и следует по правилам хорошего тона, написала и издала книгу воспоминаний о своей прошлой бурной жизни. На обложке мемуаров можно было прочесть милый заголовок: «Радости и страдания одной эксцентричной красавицы».[6] | |
— Орнелла Вольта, «Представления Эрика Сати», 1979 |
Воронка, оставшаяся на месте исчезнувшей страны, втягивает в себя всё окружающее. Не желающие разделить судьбу государства пишут мемуары, чтобы от него отмежеваться. Неудивительно, что лучше это удается тем, кто к нему и не примазывался. Гордый своей маргинальностью, мемуарист фиксирует хронику обочины. | |
— Александр Генис, «Довлатов и окрестности», 1998 |
Погоня за «болоньей» ― химической химерой первой половины 1960-х годов ― запомнилась и Е. Б. Рейну, купившему плащ цвета «жандарм» у одного из ленинградских фарцовщиков (Рейн 1997: 247). М. Ю. Герман посвятил этому, в общем-то банальному дождевику целый абзац в своих блестящих мемуарах: «А плащ „болонья“ стал более, нежели модой ― эпидемией, мечтой, униформой художественной знати. Шелковисто синтетические, необычных оттенков ― черно-лазурные, темно-коричневые с зеленоватым блеском, угольно-серые со стальным, дивного и простого покроя, они шуршали и переливались, утверждая высокое положение и стильность владельцев. Мне он так и не достался ― его покупали только из-под полы в комиссионных и стоил он весьма дорого…»[8] | |
— Наталья Лебина, «Мужчина и женщина. Тело, мода, культура», 2014 |
Мемуары в мемуарах и художественной прозе
— Юрий Домбровский, «Факультет ненужных вещей», часть пятая, 1978 |
8 мая 1992 г. Взять любого из нас — все умные, как покойный академик Тимирязев. Все знают, все могут объяснить. А страна наша — развалилась и приходит в упадок. В домах — нищета. Дорог — нет. Продуктов — не хватает. Как может соединение умных людей давать глупое единство? Значит, мы глупы, ленивы. Так и надо признаться — да, мы страна дураков. Дураки мы, братцы. Болваны. Научите нас жить, помогите. И вспоминается чье-то изречение: «Если земли много, а хлеба нет, значит ― дураки живут». «Ну, кто меня здесь по фамилии не знает?» ― вошел в курятник пьяный Мотальский. Мемуары, мемуары, мемуары… Кругом мемуары. Скоро, думаю, появятся мемуары типа «От денщика до заместителя министра».[10] | |
— Дмитрий Каралис, «Автопортрет», 1999 |
Мне давно уже советовали написать о том, что запомнилось, положить на бумагу свои наблюдения и рожденные ими мысли. Эта идея превратилась в неодолимое искушение в годы перестройки, когда наконец открылась возможность сказать если еще не всю, то почти всю правду и о весьма горьком и деликатном, ранее запретном. Осуществить эти планы оказалось, однако, делом более трудным, чем я поначалу предполагал. И не только потому, что непросто было выкроить время. Более сложным оказалось другое: в последние годы быстрые темпы набрали общественные перемены, менялись наши представления о прошлом и настоящем, о правдивости, о ценности суждений, в связи с чем планка требований к себе и к тому, что пишешь, непрерывно поднималась. Скажу честно: первые заготовки появились в 1987 году. Но, возвращаясь к ним, я каждый раз переписывал почти всё, с начала до конца. В том числе и потому, что раба, говоря конкретнее ― раба привычных представлений, взглядов и условностей, ― действительно удаётся выдавливать из себя лишь по капле. Не говорю уже о том, что передо мной, как и перед каждым пишущим мемуары, стояло два искушения. Одно ― свести задним числом счёты с людьми, которых я не любил. И второе ― изобразить себя, опять же задним числом, более умным, смелым и честным, чем я в действительности был.[11] | |
— Георгий Арбатов, «Человек Системы», 2002 |
– Я бюварную бумагу должна купить, – сказала Ксения. – Бабушка просила. | |
— Анна Берсенева, «Нью-Йорк – Москва – Любовь», 2006 |
Вспоминать забытое прошлое – трудно. Чаще всего – бесполезно. | |
— Юрий Ханон, «Воспоминания задним числом», 2009 |
Мемуары в поэзии
Девочка читала мемуары, | |
— Роальд Мандельштам, «Девочка читала мемуары...», 1950-е |
Но только ночь пройдет одна лишь, ― | |
— Семён Кирсанов, «Я начал разбираться в розах...» (из цикла «Розы»), 1964 |
Кто вспоминает постановки | |
— Леонид Мартынов, «Мемуары…» (из сборника «Мемуары»), 1967 |
На рассказ ― не рискну. Мемуары? ― но мало ли мемориала? | |
— Виктор Соснора, «Я хочу написать об Анне Ахматовой…», 1976 |
— Иосиф Бродский, «Те, кто не умирают, — живут...», 1987 |
Источники
- ↑ Е.С.Лихтенштейн (составитель) Слово о науке. Книга вторая.. — М.: Знание, 1981. — 272 с. — (817728). — 100 000 экз.
- ↑ Фаина Раневская. «Почему все дуры такие женщины». — М.: издательство Litres, 2017. ISBN 5457725138.
- ↑ 1 2 Григорий Козинцев. «Время трагедий». — М.: Вагриус, 2003 г.
- ↑ Алексей Щеглов. «Фаина Раневская. Вся жизнь». — М.: Захаров, 2003 г.
- ↑ Юрий Ханон. «Скрябин как лицо». — СПб.: «Центр Средней Музыки» & «Лики России», 1995. — Т. 1. — 680 с. — 3000 экз. — ISBN 5-87417-026-Х
- ↑ Ornella Volta «L’Imagier d’Erik Satie». — Paris 6-e: Edition Francis Van de Velde, 1979. — 115 124 с. — ISBN 2 86299 007 8
- ↑ «Куртка Фернана Леже» («Чемодан»).
- ↑ Н. Б. Лебина, Мужчина и женщина. Тело, мода, культура. СССР — оттепель. — М.: Новое литературное обозрение, 2014 г.
- ↑ Домбровский Ю.О. Собрание сочинений: В шести томах. Том пятый. — М.: «Терра», 1992 г.
- ↑ Дмитрий Каралис, «Автопортрет». — СПб.: Геликон Плюс, 1999 г.
- ↑ Георгий Арбатов Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: «Вагриус», 2002 год
- ↑ Анна Берсенева Нью-Йорк – Москва – Любовь. — М.: Эксмо-Пресс, 2006 г. г.
- ↑ Эрик Сати, Юрий Ханон «Воспоминания задним числом». — СПб.: Центр Средней Музыки & издательство Лики России, 2010. — 682 с. — ISBN 978-5-87417-338-8
- ↑ Р. Ч. Мандельштам. Стихотворения. — СПб.: Издательство Чернышева, 1997 г.
- ↑ С. Кирсанов, Стихотворения и поэмы. Новая библиотека поэта. Большая серия. — СПб.: Академический проект, 2006 г.
- ↑ Л. Мартынов. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. — Л.: Советский писатель, 1986 г.
- ↑ Иосиф Бродский. Собрание сочинений: В 7 томах. — СПб.: Пушкинский фонд, 2001 г. Том 5
См. также
Поделитесь цитатами в социальных сетях: |