Лидия Давыдовна Червинская

Лидия Червинская

Лидия Червинская, Париж, 1934

Статья в Википедии

Ли́дия Давы́довна Черви́нская (1907-1988) — русская поэтесса «первой волны» эмиграции. В 1920 г. вместе с семьей эмигрировала через Константинополь в Париж.

Печататься начала с 1930 года, входила в группу поэтов «Парижская нота». В послевоенные годы некоторое время жила в Мюнхене, работала на радиостанции «Свобода». Скончалась в доме престарелых под Парижем. При жизни выпустила три сборника стихов: «Приближения» (1934), «Рассветы» (1937), «Двенадцать месяцев» (1956).

Цитаты из стихотворений разных лет

	В мае сомненья тихи́… Знаю ― и это стихи, Чувствую ― это весна, Верю ― простятся грехи Тем, кому жалость нужна… Где-то проходят года, Чей-то кончается век, Тают светло, без следа, Музыка, дождь, человек…
	— «В мае сомненья тихи...», 1934

	Хочется блоковской щедрой напевности (Тоже рожденной тоской), Да, и любви, и разлуки, и ревности, Слез, от которых покой. Хочется верности, денег, величия, Попросту – жизни самой. От бесприютности, от безразличия Тянет в чужую Россию – домой…
	— «Хочется блоковской щедрой напевности...», 1934

	С тобой и с ним, с дождями, с тишиной, С Парижем в марте, с комнатой ночной, С мучительно-знакомыми словами, Неровными, несчитанными днями, Почти вся молодость… <...> И все-таки благодарю судьбу За медленную грустную борьбу, За то, что к счастью мы сейчас не ближе, Чем в первый март, прозрачный март в Париже.
	— «С тобой и с ним, с дождями, с тишиной...», 1934

	Есть зачарованность разлуки (Похоже на любовь во сне). Оттуда ты протянешь руки, Уже не помня обо мне.
	— «Над узкой улицей серея...» (Л. Кельберину), 1937

	Не согласны. Ни за что. Так темно и вдохновенно, Традиционно, современно, Жить как все – и как никто. Вдохновенный обыватель, Целомудренный мечтатель, Мы пойдем навстречу маю, Вызывая птичий смех. Ничего не принимая, Принимая все – за всех.
	— «Не согласны. Ни за что...» (Борису Поплавскому), 1937

	Холодно. Тоска бездетная Вновь протягивает руку Под октябрьским, под дождём… А цыганское, рассветное Предвещает ту разлуку, Для которой все живем.
	— «Только с Вами. Только шепотом...», 1937

	Помню жестокие женские лица. Жар иссушающий. Страх. Как человек, поседела столица в несколько дней, на глазах. <...> В каждом бистро, обнимая соседа, кто-нибудь плакал и пел. Не умолкала под песню беседа — родина, слава, герои, победа… Груды развалин и тел.
	— «Помню жестокие женские лица...», 1939

	Осень — не осень. Весна — не весна. Попросту полдень зимой… Как Вы проснулись от позднего сна, Друг непрощающий мой?
	— «Осень — не осень. Весна — не весна...», 1940-1941

	Не правда ли, такие облака Возможны только на парижском небе… Такая вдохновенная тоска При тихой мысли о насущном хлебе. Гулянье. Елисейские поля. Защитный цвет толпы. Попоны, флаги. Но сердце, как осенняя земля, Уже не впитывает влаги. <...> На торжество разобраны места (Герои фронта, тыла и изгнанья). Да. А для нас свобода — нищета И одинокий подвиг созерцанья.
	— «Не правда ли, такие облака...», 1945

	Все было: беспутство, безделье, в лубочных огнях Монпарнас, нелегкое наше веселье, нетрезвое горе. Похмелье и холод в предутренний час. <...> Пусть судят о ней поколенья. Но в мир наш, где памяти нет, доносятся отзвуки пенья оттуда, где ждет воскресенья в молчаньи погибший поэт.
	— Памяти Б. Поплавского, 1956

	Пила, любила, плакала и пела… Чей это образ – неужели мой? Ведь мне хотелось только одного: полезного, живого дела, которое, как друг, сгорело бы со мной, любимого… но не было его. Синеют вены на руке сухой… А жизнь без остановки пролетела, как поезд мимо станции глухой.
	— Эпитафия себе, 1970-е

Цитаты из автобиографической прозы и эссе

	Мое сознание — это ощущение низко-низко висящего над головой неба, сквозь которое нельзя прорваться… Красота для меня — повод к беспокойству, движению, даже разрушению. Люблю цветы отрезанные в вазе… Но не могу на них долго смотреть. Нестерпимо желание переставить вазу, повернуть головку на стебле. Потом — почти неудержимо — смять, сломать, разбить.
	— Лидия Червинская, из автобиографических заметок, 1930-е

Мне все в мире открывается в любви, не всегда и не только в личной. Я не верю в жизнь для других людей (она фальшива и бесплодна), но подозреваю о возможности жить другими людьми… <...> Я начинаюсь с совести. Я зарождаюсь в чувстве вины. Все началось с неправильного понимания своей судьбы, протеста против нее, искажения ее в жизни… Жизнь – без прилагательных, но точная, в которой ничто не потревожит моих сумерек, не смутит моей верности. <...> Любовное отражение от любви (луна лучшее отражение солнца) является для меня оправданием этой последней – все равно какой, счастливой или несчастной, плотской или платонической, нормальной или извращенной.

— Лидия Червинская, из предисловия к сборнику «Ожидания», 1938

Цитаты о Лидии Червинской

	Талантлива. Сыграла зловещую роль в жизни русского и еврейского резистанса. Кривошеин и его арест, арест 13 – Амар и т.д. – я избег чудом – 6 вернулись в nuit 1944 г. Жила с Шарлем <Порелем> – двойным агентом – в порядке задания Сопротивления, но влюбилась и проболталась. Ее оправдал французский суд. Ее простил комитет русского и французского резистанса после освобождения.
	— Яков Рабинович, «Двенадцать месяцев», 1946

Стройная, черноволосая, она пришла в темно-синем платье с меховой накидкой и сразу стала центром внимания. Она была оживлена, черные выразительные глаза ее сверкали из-под длинных ресниц, но мое внимание привлек цвет ее лица. Смуглое от природы, оно имело какой-то бронзово-металлический, зеленоватый оттенок. Она подала мне руку приветливо, без жеманства. Рука была мягкая, теплая, полная женского очарования.

— Вадим Морковин, Воспоминания, 1950-е

	Червинская — бессонные ночи, разговоры до зари, пьяные и трезвые требовательные слёзы. И хорошие подчас стихи… Червинская жила в искусственном мире, искусственным бытом, искусственными отношениями. В результате ряда искусственных выдумок получалась ее весьма искусная, реальная поэзия.
	— Василий Яновский, «Поля Елисейские», 1970-е

В свои плохие дни Червинская приходила на Монпарнас в стоптанных туфлях на босу ногу, распространяя аромат эфира… Груда посуды на полу, гарсоны в угрожающих позах, а высокая, сутулая Червинская, похожая на Грету Гарбо, стоит у пустого столика, точно дожидается приговора. <...> Червинской <в годы Сопротивления> поручили ответственное задание, посвятили в секрет, от которого зависела жизнь двух десятков детей. Тут вся ошибка не ее, а тех – вождей, руководителей. Поручать Червинской ответственные, практические поручения – явное безумие!

— Василий Яновский, «Поля Елисейские», 1970-е

	Мы очень мало знаем о ее жизни. Родилась Лидия Давыдовна в 1907 году, эвакуировалась, как и тысячи других, в 1920-м в Константинополь, с начала 20-х жила в Париже. Ее стихи печатали лучшие русские журналы и газеты, она беспрерывно была в круговороте монпарнасской богемы. Много судачили о романе Червинской с королем русской поэзии Борисом Поплавским.
	— Виктор Леонидов, «Лидия Червинская: Такая вдохновенная тоска», 2000

Иванов тосковал по Парижу и саркастически писал Лидии Червинской: «В ни один из русских домов нас не пустили ― за фашизм или коммунизм ― не выяснено. Этот дом интернациональный, добрая половина красных испанцев ― по большей части очень милых людей. «Белогвардейской сволочи» меньше, что приятно...» <...> Иванов расспрашивал о поэтах: как Одарченко, Корвин-Пиотровский, Оцуп? Встречался ли Померанцев с Червинской, виделся ли с Терапиано? Что слышно о Мамченко, Смоленском? <...> Вспомнили покойного умницу Поплавского. Говорили об Адамовиче и его «парижской ноте», у которой всех-то последователей было Червинская да Штейгер. Ну, может, ещё Ставров, с натяжкой.

— Вадим Крейд, «Георгий Иванов в Йере», 2003

Ссылки

• Избранные стихотворения (публикация В. Леонидова)