Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика

«Кавка́зская пле́нница, и́ли Но́вые приключе́ния Шу́рика» — кинокомедия Леонида Гайдая, снятая в 1966 году.

Цитаты

— Эть, будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса! — Ну, не отчаивайтесь. — Недаром говорил великий и мудрый Абу-Ахмат-ибн-Бей, первый шофёр этой машины: «Учти, Эдик…» Эдик… (протягивает руку) — Саша. — «Учти, Эдик, — говорил он, — один Аллах ведает, куда девается искра у этого недостойного выродка в славной семье двигателей унутреннего изгорания! Да отсохнет его карбюратор во веки веков!»

— Год рождения? ― 42-й. — Цель приезда? — Этнографическая экспедиция. — Понятно. Нефть ищете? ― Не совсем. Я ищу фольклор. ― А? ― Я буду у вас записывать старинные сказки, легенды, тосты… ― Тосты?! Вах! Дорогой, тебе исключительно повезло! Я тебе помогу…

Тост без вина — это всё равно что брачная ночь без невесты.

Мой дед говорил: «Имею желание купить дом, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но… не имею желания». Так выпьем за то, чтобы наши желания всегда совпадали с нашими возможностями…

Ничего-ничего, я пока подышу… подышу воздухом. А то всё кабинет, кабинет… кабинет…

Об этом (свадьбе) думать никому не рано, и никогда не поздно, между прочим, да? Иди за мной, сейчас, поехали…

— …и вот когда вся стая полетела зимовать на юг, одна маленькая, но гордая птичка сказала: «Лично я полечу прямо на солнце». И она стала подниматься всё выше и выше, но очень скоро обожгла себе крылья и упала на самое дно самого глубокого ущелья. Так выпьем же за то, чтобы никто из нас, как бы высоко он ни летал, никогда не отрывался бы от коллектива… Что случилось, дорогой? — Что, что такое, дорогой? — (жалобно, в слезах) Птичку… жалко!

…И принцесса от злости повесилась на собственной косе, потому что он совершенно точно сосчитал, сколько зёрен в мешке, сколько капель в море и сколько звёзд на небе. Так выпьем же за кибернетикэ! (протягивает шашлыки) На здоровье!

Честь открытия Дворца… Мы здесь посоветовались и решили, что честь открытия Дворца мы предоставляем прекрасной женщине, девушке, которая оселиство… олисетворяет собой новую судьбу женщины гор, понимаете ли. Это — студентка, комсомолка, спортсменка, наконец, она — просто красавица!

Как говорит наш замечательный сатирик, Аркадий Райкин, женщина — друг человека!

Минуточку! Мин-нут-точку! Будьте добры, помедленнее, я з-записую…

Грандиозно! Выпьем за женщину!.. (хватает рог) Отдай рог! Отдай рог, я тебе говорю! Оба рога!!! Это мой рог!

— …и сорвал торжественное открытие Дворца Бракосочетания. Затем на развалинах часовни… — Простите, часовню тоже я… развалил? — Нет, это было до вас, в четырнадцатом веке. Затем на развалинах часовни… — Всё это, конечно, так. Всё это верно, да, верно, да. Бумага написана правильно, всё, всё хорошо. Так это с одной стороны, да? Но есть и другая сторона медали. Нарушитель — это не нарушитель, а крупный научный работник, человек интеллектуального труда. Приехал к нам в гости, да? Собирать наши сказки, легенды там, понимаете ли, тосты… — Тосты. — Тосты, да, тосты. И не рассчитал своих сил, да? Мы здесь имеем дело… с несчастным случаем на производстве! — Ха-ха-ха! У меня есть замечательный тост.

— У вас, товарищ Шурик, неправильное представление о наших местах. Всем известно, что Кузбасс — это… Кузбасс — это всесоюзная кузница, да? Кубань — всесоюзная житница. — Так. — А Кавказ — это всесоюзная… что? — Здравница! — (смеётся) «Здравница»… Нет. Кавказ — это всесоюзная и кузница, и здравница, и житница! ― А. (появляется администратор гостиницы) ― Дорогой! Где ты пропадал? Ночью я вспомнил замечательный тост для тебя! Извините, пожалуйста. Идём скорее. ― Нет, подожди, уважаемый, подожди. Мы поговорим с Шуриком, а ты запиши пока свой тост в трёх экземплярах, и представь потом в письменном виде, да? ― Будет сделано.

― А я-то мечтаю записать какой-нибудь старинный обряд, а участвовать в нём — ну, это было бы совершенно великолепно. ― А, слушай, откуда. Ну посмотри вокруг, что делается, а? Нет, в нашем районе вы уже не встретите этих дедушкиных обычаев и бабушкиных обрядов. Может, где-нибудь высоко в горах, понимаете ли, так это, но, не в нашем районе, вы что-нибудь обнаружите для вашей науки. ― Полезем в горы. ― Ну, правильно, да. Это ваша работа, да. Вы сюда приехали, чтобы записывать сказки, понимаете ли, а мы здесь работаем, чтобы сказку сделать былью, понимаете ли, а? (стук в дверь) ― Да-да? (входит администратор с тремя бутылками на подносе) ― Я тост принёс! (Шурик стонет) ― Плохо, да? ― Да… ― (администратору) Что себе позволяешь, слушай?! ― Вы же просили в трёх экземплярах? М-м…

— Жить, как говорится, хорошо. — А хорошо жить ещё лучше! — Точно!

— Слушай, как тебе не стыдно? Обижаешь сиротку. У неё же, кроме дяди и тёти, никого нет. Двадцать пять. — Это неправда, да. Это неправда. Я высоко ценю твою уважаемую племянницу, но всему есть предел, да? Восемнадцать. — Имей же совесть! Ты же… ты же всё-таки не козу получаешь, а жену. И какую! Студентка, комсомолка, спортсменка, красавица. И за всё это я прошу двадцать пять баранов, даже смешно торговаться! — Апо… аполитично рассуждаешь, аполитично рассуждаешь, клянусь, честное слово! Не понимаешь политической ситуации! Ты жизнь видишь только из окна моего персонального автомобиля, клянусь, честное слово! Двадцать пять баранов в то время, когда наш район ещё не полностью рассчитался с государством по шерсти и мясу! — А ты не путай свою личную шерсть с государственной! (Саахов встаёт) — (тихо и сердито) А я, между прочим, товарищ Джабраил, сюда и поставлен, чтобы блюсти государственные интересы. (спокойно) Садитесь пока. (присаживается на стол) В общем, так… (снимает и кладёт трубку звонящего телефона) Двадцать баранов… — Двадцать пять. — Двадцать, двадцать. Холодильник «Розенлев»… — Что? — Финский, хороший. И почётная грамота. — И бесплатная путёвка… — В Сибирь! — (после молчания) Ну, хорошо. — Ну, хорошо. (хлопают руками) — Значит, так. Жених согласен, родственники тоже. А вот невеста… — Да, плохо мы ещё воспитываем нашу молодёжь, очень плохо. Удивительно несерьёзное отношение к браку. — А кто вообще спрашивает невесту? Мешок на голову и… фьють! ― Да, это верно. Очень правильное решение. Только я лично к этому не буду иметь никакого отношения. ― Да нет, не беспокойся, это сделают совершенно посторонние люди. ― Да. И не из нашего района. ― Ну, конечно.

Это же вам не лезгинка, а твист! Показываю всё сначала. Носком правой ноги вы давите окурок вот так… Оп-оп-оп-оп-оп! Второй окурок, второй окурок вы давите носком левой ноги… А теперь оба окурка вы давите вместе. Оп-оп-оп…

Хм. Между прочим, в соседнем районе жених украл… (сплёвывает косточки от арбуза) члена партии. А?

— Их двое! — И этот ещё — с хвостом! — Осёл не в счёт! Второй лишний. — Свидетель. — А если… Кх… — Только без жертв! — Да, надо подождать. — Правильно. Будем ждать. Сдавай. (про карты)

— Вы не оправдали оказанного вам высокого доверия! — Невозможно работать. — Вы даёте нереальные планы. — Это, как его… волюнтаризм! — В моём доме… не выражаться! — А чего я сказал? (Джабраил шепчет что-то Балбесу на ухо, тот ахает в ужасе)

Ну… Всё в порядке. Тот, кто нам мешает, тот нам поможет.

Чей туфля? А! Моё. Спасибо.

Они совсем не говорят по-русски. Но всё понимают!

— Бамбарбия! Киргуду! — Что он сказал? — Он говорит, если вы откажетесь, они вас… (зевает) зарежут. Шутка. — Шутка!

— Что грузите? — Невесту украли, товарищ старшина. — Бэ-э-э! — Хе-е, шутник! Будешь жарить шашлык из этого невеста, — не забудь пригласить! Хе-е!

— Так это был не обряд… Её действительно украли. — Да. — (грозно спрашивает) Кто украл? Ах, да… Кто жених? — (грустно) У нас иногда узнают об этом только на свадьбе. — Свадьбы… НЕ БУДЕТ!!! Я её украл — её и верну!

Этот таинственный жених — подлец ничтожный! А, кстати, вы не знаете, кто это, да? Нет, да? Очень жаль, очень жаль. Подлец, подлец, аморальный тип, просто аморальный тип!

Зачем в милицию? Не надо этих жертв! Прямо к прокурору! Он всё поймёт.

— Ясно, делириум тременс. — А? — Белая горячка. — Да, белый, горячий, совсем белый!

Э, нет, торопиться не надо, торопиться не надо… Это наш гость. Важно вылечить, важно вернуть обществу полноценного человека. Да? Торопиться не надо.

Идите, идите. Мы Вас вылечим. Алкоголики — это наш профиль.

— Могу я видеть прокурора? — Можете. Где у нас прокурор? — В шестой палате, где раньше Наполеон был. (Шурик со стоном падает в обморок)

Совести у тебя нет! Ты плюёшь на наши обычаи. (БАХ!) Что? (БАХ!) Глупо. У тебя же нет другого выхода. (БАХ!) Ты хочешь сказать, что тебя будут искать? Правильно, обратятся к родственникам, а родственник — это я. А я скажу: она бросила институт, вышла замуж и уехала. (БАХ!) Так вот что я тебе скажу… (БАХ!) Да не перебивай, когда с тобой разговаривают! (БАХ!) В общем, так. Или выйдешь оттуда женой товарища Са… (замечает предупреждающий знак) Ах, какого жениха… или вообще не выйдешь!

Шляпу сними.

— Слушай… Обидно, клянусь, а?.. Обидно, ну… Ничего не сделал, да? Только вошёл! — Молодая ещë, капризная… — Какой капризная, слушай! Хулиганка! В общем, так… Мне теперь из этого дома есть только два пути: или я её веду в ЗАГС, либо она меня ведёт к прокурору. — Не надо… — Сам не хочу, а что делать?..

— Сообразим на троих, а? — Грешно смеяться над больными людьми. — Серьёзно, я сбегаю, а? — Отсюда не убежишь. — Есть один способ.

— Пиши с новой строчки: «Обед». Подчеркни. «От супа отказалась». — Отказалась. — В скобках: «Суп харчо». — «Харчо». — Дальше. «Три порции шашлыка — (сплёвывает) выбросила в пропасть». — (сплёвывает) «В пропасть». — Теперь вино: «Разбила… две бутылки». — Три! — Пиши «три». — Три… бутылки.

— Лежите, не двигаясь. Это новейшая вакцина замедленной усвояемости. В доме больше никого нет? — Нет, нет, никого! — Спокойно, лежите, лежите. Иначе — «мементо мори»! — Моментально… — …в море! — Ясно? — Ясно. — Да, понятно.

— Фильтрующийся вирус ящура особенно бурно развивается в организме… — Короче, Склихасовский! — Тебе не интересно — не мешай. Пожалуйста, дальше. — …особенно бурно развивается в организме, ослабленном никотином, алкоголем и… — …излишествами нехорошими. — Да. Таким образом…

— Предатель! Подлый наёмник! — Подождите, Нина. Вы послушайте. — Иуда! Подлец! Сколько тебе заплатили?! — Да погоди ты! — Развяжите меня! У, ничтожество! Продажная шкура… Пустите меня! Бандит! Дрянь… Тупица… Хамелеон… У, негодяй! Алкоголик… Фольклорист несчастный!..

Не беспокойся, в морге тебя переоденут.

Ошибки надо не признавать. Их надо смывать. Кровью!

— Вы не имеете права… Вы не имеете права! Это самосуд! Я требую, чтобы меня судили по нашим, советским, законам! — А покупал ты её по советским законам? Или, может, по советским законам ты её воровал? Прекратим эту бесполезную дискуссию. Сестра, включи телевизор погромче. Начнём. — Не надо, не надо, не надо… Я вас умоляю, не надо. Ну, я больше, я больше не буду! Ну, клянусь вам, я больше не буду… Позвольте мне пойти в прокуратуру! Ну, разрешите мне сдаться властям…

— А, Гамлет, молодец, слушай! (ворона каркает) — А! Вы что, с ума сошли? — Ну, не беспокойтесь, это только соль. — Соль, соль…

	Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!
	— Трус

— Садитесь. — Спасибо, я постою. — (ухмыляясь) Гражданин судья. А он не может сесть! Ха-ха-ха-ха!

Ссылки

• Цитаты из фильма на imdb.com (англ.)