Ирония судьбы, или С лёгким паром!: различия между версиями

Материал из Викицитатника
[непроверенная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки
Нет описания правки
Строка 72: Строка 72:
*  — Ну не мелочись, Наденька…
*  — Ну не мелочись, Наденька…
*  — Иди в баню!
*  — Иди в баню!
*  — Ну чё ты молчишь скажи что-нибудь, ты же у нас самый сообразительный.<br /> — Ну что я могу сказать, я могу сказать только одно, один из них Женя.
*  — Ну чё ты молчишь скажи что-нибудь, ты же у нас самый сообразительный.<br /> — Ну что я могу сказать, я могу сказать только одно, один из них Женя.
*  — Хорошие у тебя подруги.
*  — Хорошие у тебя подруги.
*  — Мама-а!<br /> — Мама ушла!<br /> — Чья мама ушла?<br /> — По счастью, у нас с вами разные мамы…<br /> — Да?.. Пардон… И они, мамы, обе ушли?
*  — Мама-а!<br /> — Мама ушла!<br /> — Чья мама ушла?<br /> — По счастью, у нас с вами разные мамы…<br /> — Да?.. Пардон… И они, мамы, обе ушли?

Версия от 08:31, 1 ноября 2021

«Иро́ния судьбы́, и́ли С лёгким па́ром!» — двухсерийный художественный телефильм 1975 года режиссёра Эльдара Рязанова.

Цитаты

  • — Олег, между прочим, предлагает встречать Новый год в ресторане Останкинской башни. Он вращается.
     — Кто?
     — Ресторан вращается.
     — А, ну, если ты хочешь вращаться, тогда, конечно, вращайся…
  • — А мама уйдёт. Всё приготовит, накроет на стол, я ей помогу… У тебя мировая мама!
  •  — 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12, четвёртый этаж.
     — Хоть пятый!
  •  — Давай с тобой взвесимся на брудершафт. Сколько мы с тобой в сумме потянем?
  •  — А куда вы подевали мою люстру?
     — Отвезла в комиссионку!
     — Зачем?!
  •  — Ария московского гостя.
  •  — Ой, какая жалость! Ой, какие мелкие кусочки!
  •  — Внимание! Родился нежный и лирический тост.
  •  — Всем надо быть в форме, всем надо Новый Год встречать.
  •  — Где мой пиджак? Пиджак где?
     — Откуда я знаю?
     — А кто знает? Где я его повесил, серый в ёлочку, из Мосторга… Во-о-от он, мой пиджачок… [поднимает пиджак с пола] висит…
  •  — Да и бельишко у Вас, как я успел заметить, не по сезону. Схватите воспаление лёгких и ага.
     — Что «ага»?
     — Летальный исход.
     — А у вас ботиночки на тонкой подошве, так что мы умрём рядом. 
  • — Ура!
     — Чего «ура»?
     — Я возвращаюсь, у меня уважительная причина — я портфель забыл.
     — А! Это вы нарочно придумали!
     — А зачем бы я мёрз столько времени?
     — Подождите, подождите! Я вам вынесу портфель.
     — Нет! Я вам не доверяю, у меня там ценный веник.
  • — Если мы в таком темпе будем продвигаться, я на аэродром не попадаю.
  •  — И в худшем случае я встречу Новый год в этом кресле.
     — А в лучшем?
     — Тоже в кресле, только в воздухе. Вы встречали Новый год в воздухе?
  •  — И даже после этого я не Ипполит!
  • — Я не проходимец. Неужели вы этого не видите, я несчастный человек.
    — Как будто несчастный человек не может быть проходимцем!
  •  — Ага! Здесь ещё и Павлик?! Где Павлик? Где Павлик? А-а! Значит, должен прийти Павлик, а пришел вот этот тип?!
  •  — Нет Ипполита, был — и сплыл! Где он? Ипполи-ит! Где? Нет? А если он ещё раз сюда явится, я спущу его с лестницы! Вверх тормашками!
  •  — Ну какой вы тупой!
  •  — Ну? Беги, открывай. Это наверняка Ипполит. Что-то его давно не было.
  •  — Какая гадость, какая гадость эта ваша заливная рыба…
  •  — Как скучно мы живём! В нас пропал дух авантюризма, мы перестали лазать в окна к любимым женщинам, мы перестали делать большие хорошие глупости.
  •  — Как я мог ошибиться, я же никогда не пьянею.
  •  — Значит, Галечка сейчас в Москве, а я на полу в Ленинграде.
  •  — В Москве, деточка, в Москве, столи-и-и-и-и-ца! В мое-е-й Москве-е-е-е!
  •  — Кто бы ни был — убью и всё!
  •  — Не-не-не-не. Куда вы меня несёте?
     — Навстречу твоему счастью.
  •  — Погоди. Хорошо, что мы его помыли.
  •  — Мы не будем полагаться на случай. Мы пойдём простым логическим ходом.
     — Пойдём вместе.
  •  — Нашлись добрые люди, нашлись… Приютили, подогрели, обобрали. М-м-м подобрали, обогрели…
  •  — Ну хорошо, предположим, вы не помните, как попали в самолёт. Но как вы вышли оттуда, вы должны были помнить?!
     — Да! Да-а! П-помнить д-должен… но я не помню…
  •  — Кто меня закатал?
  •  — Ну что вы меня все время роняете-то? Зачем? Я вот тут плечо ударил.
  •  — Нет, я не забулдыга, я доктор.
  •  — Оой, тёпленькая пошла![1]
  •  — Руку сломаешь!
     — Ничего, сам сломаю, сам и починю.
  •  — Ага! Он уже бреется моей бритвой!
  •  — Пить надо меньше, надо меньше пить, надо меньше пить, пить надо меньше, пить меньше надо…
  •  — Ипполит! (Лукашин выбегает на улицу) Подождите! Не уезжайте! Ипполит, извините, я не знаю Вашего отчества!
  •  — И пойду варить кофе, с удовольствием.
    — Почему вы?
    — Ну, поёте вы действительно прекрасно, а вот готовить вы не умеете. Вот это не рыба, не заливная рыба, это стрихнин какой-то!
    — Вы же меня хвалили!
    — Я врал! Я вру…
  •  — Душевно так, душевно: «Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги…»
  •  — Понимаете, каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим в баню. Ну это давно повелось…
  •  — Вот представьте. Я просыпаюсь в своей квартире, и тут меня поливает из чайника какая-то женщина!
  •  — Потому что я не пьянею никогда!
  •  — Ой, о-ой! Какие люди… Ну-ка, ты меня не боишься… О-о-ой! Руку! Спасибо! Проходите! Нет, после Вас только! Ну, поехали, да. Заходи в гости ко мне, квартира 12 у меня.
  •  — Дай, Джим, на счастье лапу мне, давай. Не даёт? С наступающим тебя… Собаки ходят… тут…
  •  — Потрите мне спинку, пожалуйста!
  •  — Не-е-т! Это не дом, это проходной двор какой-то!
  •  — Споко-о-ойно, Ипполит, спокойно, спокойно!
  •  — Утро-о-о…
    — Я ухожу!
    — Скатертью дорога! Туманное-е-е… Скатертью-у-у-у дорога, до… дорога-а-а…
     — Я приду, но с милиционером!
     — Ааа, приводи всё отделение! Приводи-и-и всё-о-о отделение-е-е пи… пи… — ионе-е-еров… Милиционе-е-еров…
  •  — Как твоя фамилия?
     — Шевелёва.
     — Мы Шевелёвы, товарищи!
  •  — Так кто из нас летит в Ленинград?
  •  — Смотри, Надежда, чтобы к моему приходу не завёлся здесь кто-нибудь третий.
     — Не волнуйтесь, этого уж я не допущу.
  •  — Я вам не доверяю! У меня там ценный веник!
  •  — У тебя поразительная память.
     — Сейчас не об этом.
  •  — Что вы делали в самолёте?
     — В самолёте я летел… Спя…
  •  — Что это мокрое? Обалдели? С ума посходили все, что ли… Это же я вам… не клумба…
  •  — Вот это не рыба, не заливна́я рыба, это… хре́ну к ней не хватает.
  •  — Это вы Ипполита окатили? Он сейчас шёл весь мокрый!
     — Это он мокрый от слёз…
  •  — У неё прекрасное имя… Галя.
     — Главное, что примечательно, — редкое.[2]
  •  — Пойди, подними Ипполита!
     — И не подумаю!
     — Я тебе повторяю!
     — Не надо мне повторять, я этого не сделаю!
  •  — Ребя-ата, а это я ломаю дверь!
  •  — А от меня́ ты тоже убежишь?
     — Нет. От тебя не убежишь.
  •  — Ты — бабник.
  •  — Мы в бане пили за что? За Лукашина…
  •  — Железная логика.
     — Железная логика. [пожимают друг другу руки]
  •  — Не надо меня больше толкать! Толкачи какие-то…
  •  — Ну не мелочись, Наденька…
  •  — Иди в баню!
  •  — Ну чё ты молчишь скажи что-нибудь, ты же у нас самый сообразительный.
     — Ну что я могу сказать, я могу сказать только одно, один из них Женя.
  •  — Хорошие у тебя подруги.
  •  — Мама-а!
     — Мама ушла!
     — Чья мама ушла?
     — По счастью, у нас с вами разные мамы…
     — Да?.. Пардон… И они, мамы, обе ушли?
  •  — Вы знаете, Наденька, а я представитель самой консервативной профессии.
     — Да? Мы можем с вами посоревноваться.
     — Нет, я серьёзно. У нас иметь собственное мнение особенно трудно. А вдруг оно ошибочное? Ошибки врачей дорого обходятся людям.
     — Да… Ошибки учителей менее заметны, но в конечном счёте они обходятся людям не менее дорого.
  • [звонок в дверь московской квартиры, идентичный ленинградскому]
     — Боже мой, и здесь начинается то же самое?
     — Надеюсь, это не Ипполит.
  •  — Пожалуйста, пожалуйста, такие, как вы, всегда правы, во всём, потому что живёте как положено, как предписано, но в этом и ваша слабость — вы не способны на безумство, великое вам не по плечу, а жизнь нельзя подогнать под вымеренную схему…
  • Ну это вообще неслыханно, ребята: доктор отказывается пить за здоровье!
  •  — Вы думаете, вы в Москве.
    — А Вы думаете, я где, а?
  • — Вчера Женя пошёл в баню.
    — В баню. Девушка, в какую баню?! У него в квартире есть ванная.
  • — Женя, а вот как ты считаешь: когда люди поют?
    — Поют? Когда-когда… на демонстрациях.
    — Так, ещё!
    — Ну, я не знаю… в опере поют. Когда выпьют — поют.
    — Балда!
    — Почему?
    — Знаешь, когда люди поют?
    — Когда нет ни слуха, ни голоса?
    — Когда они — счастливы!
  • — Ну и как тебе Галя?
    — Ты́ же на ней женишься, а не я.
  • — Мама, давай отпустим его на свободу.
  • — Ну, замёрзла?
    — Нет, на такси ездила.
    — Куда это ты на такси ездила?
    — Купила тебе билет на утренний поезд.
    — Спасибо. Я тебе страшно признателен. Нижняя полка. Даже не знаю, как тебя благодарить! Избавила меня от необходимости стоять в очереди. И хотя у меня не очень большая зарплата… [выкидывает подаренный билет в окно]
    — Пойду-ка я к Любе продолжать встречать Новый год.
    — Спасибо вам, вы замечательная мама.
    — Смотри, Надежда, чтобы к моему приходу не завёлся тут кто-нибудь третий.
    — Не беспокойтесь, этого я не допущу.
  • — Где я?
    — Там же, где и я.
    — А вы́ где?
    — В аэропорту.
  • — Ну он (Павлик) же не виноват, что она выбрала его, правда? Он как раз к ней должен был лететь в Ленинград — встречать Новый Год.
  • — Вы считаете меня… легкомысленной?
    — Поживём — увидим.
  • — Друзья мои, я вам так благодарен за то, что вы круто изменили мою жизнь… и что судьба забросила меня в Ленинград… и что в Ленинграде есть точно такая же улица, такой же дом… и такая квартира. Иначе я никогда не был бы счастлив.
    — Мы никогда не были бы счастливы.
    — Иначе мы никогда не были бы счастливы.

Примечания

  1. В этот момент на Мосфильме действительно включили горячую воду. До этого Юрий Яковлев стоял под ледяной.
  2. В конце фильма эти же фразы повторяются с заменой «прекрасного» на «удивительное», а «Гали» — на «Надю».