Аполлон Николаевич Майков: различия между версиями
Givi (обсуждение | вклад) Новая: {{wikipedia|Майков, Аполлон Николаевич}} {{Викитека|Аполлон Николаевич Майков}} == Цитаты из произведений == * ... |
(нет различий)
|
Версия от 13:13, 4 сентября 2007
Цитаты из произведений
- Есть минуты, когда не тревожит
Роковая нас жизни гроза.
Кто-то на плечи руки положит,
Кто-то ясно заглянет в глаза.
И мгновенно житейское канет,
Словно в чёрную пропасть без дна.
И над пропастью медленно встанет
Семицветной дугой тишина.
- Из стихотворения «Есть минуты, когда не тревожит…»
- И напиться не сумели!
Чуть за стол — и охмелели,
Чем и как — вам всё равно!
Мудрый пьет с самосознаньем,
И на свет, и обоняньем
Оценяет он вино.
- Из стихотворения «Юношам»
- Уходи, Зима седая!
Уж красавицы Весны
Колесница золотая
Мчится с горной вышины!
- Из стихотворения «Весна»
Об авторе
- Первое, что невольно отмечается в поэзии Майкова, это необычайная
бодрость его таланта и свежесть, прочность его поэзии: те олимпийцы и герои древности, с которыми поэт подружился еще в детстве, «средь пыльных мраморов потемкинских палат» {8}, должно быть, поделились с ним своей вечной молодостью. Не удивительно ли, например, читать строки, которые пишет поэт в год золотой свадьбы с Музой {9};
- Твой главный труд — ещё он впереди:
- К нему ещё ты только копишь силы!
- Он облачком чуть светит заревым,
- И всё затмит, все радости былые:
- Он впереди — Святой Иерусалим,
- То всё была — ещё Антиохия!
Если часть этой бодрости таланта, вероятно, следует приписать спокойно прожитой и счастливо сложившейся жизни, то другая, несомненно, покоилась на коренных свойствах его натуры и вдохновения. Это была одна из тех редких гармонических натур, для которых искание и воплощение красоты является делом естественным и безболезненным, потому что природа вложила красоту и в самые души их. Созерцательно-рассудочные, эти люди не нуждаются для своего творчества ни в сильных внешних возбудителях, ни в похвале, ни в борьбе, ни даже в постоянном притоке свежих впечатлений; шум жизни, напротив, бременит их, стесняет их фантазию, потому что запас их впечатлений держится и фильтруется долго и художественные образы складываются неприметно, медленно, точно растут из почвы. Мысли этих поэтов-созерцателей ясны, выражения просты и как бы отчеканены, образы скульптурны. Таков был у нас Крылов, таков был и учитель Майкова Гончаров, таков был и сам Майков. (Иннокентий Фёдорович Анненский, «А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии»).
- Подобно антологической лирике Пушкина, стихотворения Майкова тяготеют к фрагменту, лишённому действия и воссоздающему статические, пластичные образы: «мирно уснувших двух нимф» («Эхо и молчание», 1840), «вакханку молодую» («Вакханка», 1841), «домик наш укромной» («Прощание с деревней», 1841), «вместительный <...> кубок» («Барельеф», 1842). Майков отказался от традиционной для «подражаний древним» любовной тематики, предпочитая описательную, в особенности пейзажную лирику. Природа для поэта полна скрытого смысла («всё думу тайную в душе моей питает»); населённая мифологическими существами — «дриадами, увенчанными дубовыми листами», «толпою легкокрылой» нимф, фавнами «с хмелем на челе» — природа одухотворяется, психологизируется и как бы отождествляется с прекрасным миром языческой древности. Однако разлитый в этом мире идиллический покой, гармоническая уравновешенность уже недостижимы и чужды поэту: «Я втайне бы страдал и жаждал бы порой / И бури, и тревог, и воли дорогой, / Чтоб дух мой крепнуть мог в борении мятежном…» («Раздумье», 1841; ср. со стихотворением Дельвига «Тихая жизнь»). Испытав, очевидно, влияние Лермонтова, Майков создал нетрадиционный для антологической лирики образ мятущегося, рефлексирующего поэта. (О. Е. Майорова, «Русские писатели». Биобиблиографический словарь).