Аполлон Николаевич Майков: различия между версиями
[непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Givi (обсуждение | вклад) Новая: {{wikipedia|Майков, Аполлон Николаевич}} {{Викитека|Аполлон Николаевич Майков}} == Цитаты из произведений == * ... |
Givi (обсуждение | вклад) Нет описания правки |
||
Строка 12: | Строка 12: | ||
== Об авторе == |
== Об авторе == |
||
* Первое, что невольно отмечается в поэзии Майкова, это необычайная бодрость его таланта и свежесть, прочность его поэзии: те олимпийцы и герои древности, с которыми поэт подружился еще в детстве, «средь пыльных мраморов потемкинских палат» {8}, должно быть, поделились с ним своей вечной молодостью. Не удивительно ли, например, читать строки, которые пишет поэт в год золотой свадьбы с Музой {9}; |
|||
* Первое, что невольно отмечается в поэзии Майкова, это необычайная |
|||
бодрость его таланта и свежесть, прочность его поэзии: те олимпийцы и герои |
|||
древности, с которыми поэт подружился еще в детстве, «средь пыльных мраморов |
|||
потемкинских палат» {8}, должно быть, поделились с ним своей вечной |
|||
молодостью. Не удивительно ли, например, читать строки, которые пишет поэт в |
|||
год золотой свадьбы с Музой {9}; |
|||
: Твой главный труд — ещё он впереди: |
:: Твой главный труд — ещё он впереди: |
||
: К нему ещё ты только копишь силы! |
:: К нему ещё ты только копишь силы! |
||
: Он облачком чуть светит заревым, |
:: Он облачком чуть светит заревым, |
||
: И всё затмит, все радости былые: |
:: И всё затмит, все радости былые: |
||
: Он впереди — Святой Иерусалим, |
:: Он впереди — Святой Иерусалим, |
||
: То всё была — ещё Антиохия! |
:: То всё была — ещё Антиохия! |
||
Если часть этой бодрости таланта, вероятно, следует приписать спокойно |
Если часть этой бодрости таланта, вероятно, следует приписать спокойно прожитой и счастливо сложившейся жизни, то другая, несомненно, покоилась на коренных свойствах его натуры и вдохновения. Это была одна из тех редких |
||
гармонических натур, для которых искание и воплощение красоты является делом естественным и безболезненным, потому что природа вложила красоту и в самые души их. Созерцательно-рассудочные, эти люди не нуждаются для своего |
|||
прожитой и счастливо сложившейся жизни, то другая, несомненно, покоилась на |
|||
творчества ни в сильных внешних возбудителях, ни в похвале, ни в борьбе, ни даже в постоянном притоке свежих впечатлений; шум жизни, напротив, бременит их, стесняет их фантазию, потому что запас их впечатлений держится и фильтруется долго и художественные образы складываются неприметно, медленно, точно растут из почвы. Мысли этих поэтов-созерцателей ясны, выражения просты и как бы отчеканены, образы скульптурны. Таков был у нас Крылов, таков был и учитель Майкова Гончаров, таков был и сам Майков. '''([[Иннокентий Фёдорович Анненский]], «А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии»).''' |
|||
коренных свойствах его натуры и вдохновения. Это была одна из тех редких |
|||
гармонических натур, для которых искание и воплощение красоты является делом |
|||
естественным и безболезненным, потому что природа вложила красоту и в самые |
|||
души их. Созерцательно-рассудочные, эти люди не нуждаются для своего |
|||
творчества ни в сильных внешних возбудителях, ни в похвале, ни в борьбе, ни |
|||
даже в постоянном притоке свежих впечатлений; шум жизни, напротив, бременит |
|||
их, стесняет их фантазию, потому что запас их впечатлений держится и |
|||
фильтруется долго и художественные образы складываются неприметно, медленно, |
|||
точно растут из почвы. Мысли этих поэтов-созерцателей ясны, выражения просты |
|||
и как бы отчеканены, образы скульптурны. Таков был у нас Крылов, таков был и |
|||
учитель Майкова Гончаров, таков был и сам Майков. '''([[Иннокентий Фёдорович Анненский]], «А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии»).''' |
|||
* Подобно антологической лирике Пушкина, стихотворения Майкова тяготеют к фрагменту, лишённому действия и воссоздающему статические, пластичные образы: «мирно уснувших двух нимф» («Эхо и молчание», 1840), «вакханку молодую» («Вакханка», 1841), «домик наш укромной» («Прощание с деревней», 1841), «вместительный <...> кубок» («Барельеф», 1842). Майков отказался от традиционной для «подражаний древним» любовной тематики, предпочитая описательную, в особенности пейзажную лирику. Природа для поэта полна скрытого смысла («всё думу тайную в душе моей питает»); населённая мифологическими существами — «дриадами, увенчанными дубовыми листами», «толпою легкокрылой» нимф, фавнами «с хмелем на челе» — природа одухотворяется, психологизируется и как бы отождествляется с прекрасным миром языческой древности. Однако разлитый в этом мире идиллический покой, гармоническая уравновешенность уже недостижимы и чужды поэту: «Я втайне бы страдал и жаждал бы порой / И бури, и тревог, и воли дорогой, / Чтоб дух мой крепнуть мог в борении мятежном…» («Раздумье», 1841; ср. со стихотворением Дельвига «Тихая жизнь»). Испытав, очевидно, влияние Лермонтова, Майков создал нетрадиционный для антологической лирики образ мятущегося, рефлексирующего поэта. '''(О. Е. Майорова, «Русские писатели». Биобиблиографический словарь).''' |
* Подобно антологической лирике Пушкина, стихотворения Майкова тяготеют к фрагменту, лишённому действия и воссоздающему статические, пластичные образы: «мирно уснувших двух нимф» («Эхо и молчание», 1840), «вакханку молодую» («Вакханка», 1841), «домик наш укромной» («Прощание с деревней», 1841), «вместительный <...> кубок» («Барельеф», 1842). Майков отказался от традиционной для «подражаний древним» любовной тематики, предпочитая описательную, в особенности пейзажную лирику. Природа для поэта полна скрытого смысла («всё думу тайную в душе моей питает»); населённая мифологическими существами — «дриадами, увенчанными дубовыми листами», «толпою легкокрылой» нимф, фавнами «с хмелем на челе» — природа одухотворяется, психологизируется и как бы отождествляется с прекрасным миром языческой древности. Однако разлитый в этом мире идиллический покой, гармоническая уравновешенность уже недостижимы и чужды поэту: «Я втайне бы страдал и жаждал бы порой / И бури, и тревог, и воли дорогой, / Чтоб дух мой крепнуть мог в борении мятежном…» («Раздумье», 1841; ср. со стихотворением Дельвига «Тихая жизнь»). Испытав, очевидно, влияние Лермонтова, Майков создал нетрадиционный для антологической лирики образ мятущегося, рефлексирующего поэта. '''(О. Е. Майорова, «Русские писатели». Биобиблиографический словарь).''' |
||
{{DEFAULTSORT:Майков, Аполлон Николаевич}} |
|||
[[Категория:Персоналии по алфавиту]] |
[[Категория:Персоналии по алфавиту]] |
Версия от 13:20, 4 сентября 2007
Цитаты из произведений
- Есть минуты, когда не тревожит
Роковая нас жизни гроза.
Кто-то на плечи руки положит,
Кто-то ясно заглянет в глаза.
И мгновенно житейское канет,
Словно в чёрную пропасть без дна.
И над пропастью медленно встанет
Семицветной дугой тишина.
- Из стихотворения «Есть минуты, когда не тревожит…»
- И напиться не сумели!
Чуть за стол — и охмелели,
Чем и как — вам всё равно!
Мудрый пьет с самосознаньем,
И на свет, и обоняньем
Оценяет он вино.
- Из стихотворения «Юношам»
- Уходи, Зима седая!
Уж красавицы Весны
Колесница золотая
Мчится с горной вышины!
- Из стихотворения «Весна»
Об авторе
- Первое, что невольно отмечается в поэзии Майкова, это необычайная бодрость его таланта и свежесть, прочность его поэзии: те олимпийцы и герои древности, с которыми поэт подружился еще в детстве, «средь пыльных мраморов потемкинских палат» {8}, должно быть, поделились с ним своей вечной молодостью. Не удивительно ли, например, читать строки, которые пишет поэт в год золотой свадьбы с Музой {9};
- Твой главный труд — ещё он впереди:
- К нему ещё ты только копишь силы!
- Он облачком чуть светит заревым,
- И всё затмит, все радости былые:
- Он впереди — Святой Иерусалим,
- То всё была — ещё Антиохия!
Если часть этой бодрости таланта, вероятно, следует приписать спокойно прожитой и счастливо сложившейся жизни, то другая, несомненно, покоилась на коренных свойствах его натуры и вдохновения. Это была одна из тех редких гармонических натур, для которых искание и воплощение красоты является делом естественным и безболезненным, потому что природа вложила красоту и в самые души их. Созерцательно-рассудочные, эти люди не нуждаются для своего творчества ни в сильных внешних возбудителях, ни в похвале, ни в борьбе, ни даже в постоянном притоке свежих впечатлений; шум жизни, напротив, бременит их, стесняет их фантазию, потому что запас их впечатлений держится и фильтруется долго и художественные образы складываются неприметно, медленно, точно растут из почвы. Мысли этих поэтов-созерцателей ясны, выражения просты и как бы отчеканены, образы скульптурны. Таков был у нас Крылов, таков был и учитель Майкова Гончаров, таков был и сам Майков. (Иннокентий Фёдорович Анненский, «А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии»).
- Подобно антологической лирике Пушкина, стихотворения Майкова тяготеют к фрагменту, лишённому действия и воссоздающему статические, пластичные образы: «мирно уснувших двух нимф» («Эхо и молчание», 1840), «вакханку молодую» («Вакханка», 1841), «домик наш укромной» («Прощание с деревней», 1841), «вместительный <...> кубок» («Барельеф», 1842). Майков отказался от традиционной для «подражаний древним» любовной тематики, предпочитая описательную, в особенности пейзажную лирику. Природа для поэта полна скрытого смысла («всё думу тайную в душе моей питает»); населённая мифологическими существами — «дриадами, увенчанными дубовыми листами», «толпою легкокрылой» нимф, фавнами «с хмелем на челе» — природа одухотворяется, психологизируется и как бы отождествляется с прекрасным миром языческой древности. Однако разлитый в этом мире идиллический покой, гармоническая уравновешенность уже недостижимы и чужды поэту: «Я втайне бы страдал и жаждал бы порой / И бури, и тревог, и воли дорогой, / Чтоб дух мой крепнуть мог в борении мятежном…» («Раздумье», 1841; ср. со стихотворением Дельвига «Тихая жизнь»). Испытав, очевидно, влияние Лермонтова, Майков создал нетрадиционный для антологической лирики образ мятущегося, рефлексирующего поэта. (О. Е. Майорова, «Русские писатели». Биобиблиографический словарь).