Гадкие лебеди: различия между версиями
[непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Torrua (обсуждение | вклад) мНет описания правки |
Нет описания правки |
||
Строка 3: | Строка 3: | ||
* До сих пор не понимаю, что она думала, когда я читал ей Бодлера? |
* До сих пор не понимаю, что она думала, когда я читал ей Бодлера? |
||
* Ох, до какой степени мне плевать! Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтобы не могли запеленговать. |
* Ох, до какой степени мне плевать! Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтобы не могли запеленговать. |
||
* Я привык один. Я люблю один. Я не хочу по- |
* Я привык один. Я люблю один. Я не хочу по-другому… Вот как это выглядит, если честно. Отвратительно выглядит, как и всякая правда цинично выглядит, себялюбиво, гнусненько. Честно. |
||
* Вы гнили в окопах, вы взрывались под танками, а кому от этого стало лучше? |
* Вы гнили в окопах, вы взрывались под танками, а кому от этого стало лучше? |
||
* Толпа осталась неподвижной, может быть, она пыталась думать. |
* Толпа осталась неподвижной, может быть, она пыталась думать. |
||
*А вдруг через пятнадцать лет окажется, что и нынешний я так же сер и несвободен, как и в детстве, и даже хуже, потому что теперь я считаю себя взрослым, достаточно много знающим и достаточно пережившим, чтобы иметь основания для самодовольства и для права судить. |
* А вдруг через пятнадцать лет окажется, что и нынешний я так же сер и несвободен, как и в детстве, и даже хуже, потому что теперь я считаю себя взрослым, достаточно много знающим и достаточно пережившим, чтобы иметь основания для самодовольства и для права судить. |
||
*Такие юные,такие серые,такие |
* Такие юные, такие серые, такие одинаковые… И глупые. И этой глупости сейчас не радуешься, не радуешься, что стал умнее, а только обжигающий стыд за себя тогдашнего, серого деловитого птенца, воображающего себя ярким, незаменимым, отборным. |
||
== См. также == |
== См. также == |
Версия от 00:44, 4 февраля 2008
- Бедный прекрасный утёнок!
- До сих пор не понимаю, что она думала, когда я читал ей Бодлера?
- Ох, до какой степени мне плевать! Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтобы не могли запеленговать.
- Я привык один. Я люблю один. Я не хочу по-другому… Вот как это выглядит, если честно. Отвратительно выглядит, как и всякая правда цинично выглядит, себялюбиво, гнусненько. Честно.
- Вы гнили в окопах, вы взрывались под танками, а кому от этого стало лучше?
- Толпа осталась неподвижной, может быть, она пыталась думать.
- А вдруг через пятнадцать лет окажется, что и нынешний я так же сер и несвободен, как и в детстве, и даже хуже, потому что теперь я считаю себя взрослым, достаточно много знающим и достаточно пережившим, чтобы иметь основания для самодовольства и для права судить.
- Такие юные, такие серые, такие одинаковые… И глупые. И этой глупости сейчас не радуешься, не радуешься, что стал умнее, а только обжигающий стыд за себя тогдашнего, серого деловитого птенца, воображающего себя ярким, незаменимым, отборным.