У вас длинный язык, он может повредить вашей шее. — дважды говорится в фильме. Первый раз говорят Вайсу, второй раз он же говорит это.
— Который теперь час? — Без семи. — Точнее?! — Без семи. На ваших? — То же самое — Встреча разведчиков.
Я ведь старше вас. Дело не в звании.
Пожелаю вам тёпленького местечка в германской разведке. В абвере. Вживаться, вживаться, вживаться. Нужен Иоганн Вайс. Не нужен и ещё долго будет не нужен Александр Белов.
— Господин офицер, я не женат. — Тебе нужно моё благословение?
— Я не попадал в окружение! Я сдался сам! Я принципиальный противник советского строя. — В профсоюзах состояли? — Состоял насильственно!
Теперь, когда русские дали вам пинка под Москвой, вы начинаете ухаживать за дочерьми их генералов. Предусмотрительно!
— Через двадцать минут вас расстреляют. — Это капитуляция с вашей стороны. — Допрос пленного советского офицера.
Агентура даёт информацию, что броня советских танков подобна скорлупе орехов. Отлично! Но наши моторизованные части свидетельствуют совершенно обратное. Мы несём огромные потери.
А ты, оказывается, не простой пруссачок!
Молодость дана для того, чтобы обеспечить старость.
— Ты мясник, Штейнглиц! — Да, признаться - люблю пострелять…
— Однако он молод. — Если это недостаток, то я исправлю его. Со временем…
У нас генералы иногда рыдают, как дети.
К сожалению, я не успел застрелиться…
— Это вас расстреливали? — Да, мой фюрер! — Почему же вас не расстреляли?
— Кофе мы уже на том свете будем пить. — Пошёл к чёрту! — Слушаюсь…
Когда не было газовых камер, мы расстреливали по средам и пятницам. Дети пытались спрятаться в эти дни. Теперь печи крематория работают днём и ночью и дети больше не прячутся, дети привыкли. — В концлагере.
— Меня в газовку не надо, я могу ещё давать кровь. — А мою пайку крысы съели, вот кровь и не пошла… — А я назначен загружать уголь в крематорий завтра. — Дети в концлагере.
— Не бойтесь, это не больно. Будто уснём. (детей в концлагере угостили конфетами)
— Вас надо повесить, за то, что вы лишаете империю такого источника дохода. — Но я, извините, до этого не знал... — Вам и теперь не надлежит ничего знать! Кроме того, что вы ничего не должны знать! Ничего! — Диалог с комендантом концлагеря.
А ты мог шлёпнуть старого друга. Мог… А?
Но до тебя мне, конечно, далеко. эсэса перевоспитать! Смотри как бы он сам тобой в гестапо не занялся персонально.
Мы с тобой сегодня одинаково небрежны. (длинная пауза) Ты забыл отзыв, — «Приговор окончательный, обжалованию не подлежит!»
Пойми, друг, это же свой, товарищ. Попросту говоря, обыкновенный герой, о котором в газетах не пишут.
Работать, работать, работать! Сама судьба указывает нам путь на восток! — Псевдоцитата Геббельса
Работа, работа, работа! Сейчас даже дома никто не имеет права принадлежать себе! Мы будем вести партизанскую войну! Каждый из нас, погибая, захватит в могилу пять, десять врагов! Сейчас даже четырнадцатилетний мальчишка с фауст-патроном в руках ценнее для нас, чем тысяча мудрецов, пытающихся доказать, что шансы нации упали до нуля! Исход этой войны решится за секунду до двенадцати! — Псевдоцитата Геббельса
Некоторых из моих соотечественников повергло в ужас приближение русских к нашим границам. Примитив! Я говорю не о секретном оружии, а о бессмертии духа! «Русские рядом» — отлично! Сам бог посылает нам очищение! Мы вздёрнем тех, кто усомнился. Жестокость? Да! Цементирующая нацию. Рейх бессмертен и его бессмертие в Фюрере!!! — Псевдоцитата Геббельса
Каков Гиммлер, а!? Лично себе в заслугу поставил уничтожение шести миллионов евреев. А мы как бы и ни при чём!
В своих мемуарах вы изобразили себя звездой первой величины германской разведывательной службы. Я верю, вы не хотите, чтобы ваши мемуары были подмочены тем обстоятельством, что некий Иоганн Вайс, работая с вами, всё время работал против вас… — речь Вайса.
— Тело вроде тары. Раз держит — ну и порядок
— Пан Полонский, вчера водопровод не работал, и пиво было крепче. — Сегодня тоже водопровод не работает. — Откуда ж столько воды? — То не вода, пан, то мои слезы.
— Мне за линию фронта надо. — Нет ни линии, ни фронта.