Жан-Жак Руссо: различия между версиями
[непроверенная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
AnankeBot (обсуждение | вклад) м r2.7.2+) (робот добавил: sr:Жан-Жак Русо |
м r2.7.2) (робот изменил: uk:Жан-Жак Руссо |
||
Строка 88: | Строка 88: | ||
[[te:రూసో]] |
[[te:రూసో]] |
||
[[tr:Jean-Jacques Rousseau]] |
[[tr:Jean-Jacques Rousseau]] |
||
[[uk: |
[[uk:Жан-Жак Руссо]] |
||
[[zh:让·雅各·卢梭]] |
[[zh:让·雅各·卢梭]] |
Версия от 01:00, 29 января 2012
Жан-Жак Руссо́ (фр. Jean-Jacques Rousseau; 28 июня 1712, Женева — 2 июля 1778, Эрменонвиль, близ Парижа) — французский писатель, мыслитель, композитор.
- Законодательная власть — сердце, власть исполнительная — его мозг.
- Никогда незнание не делает зла; пагубно только заблуждение. Заблуждаются же люди не потому, что не знают, а потому, что воображают себя знающими.
- Видеть несправедливость и молчать — это значит самому участвовать в ней.
- Из всех способов обогащения торговля наиболее совместима со свободой.
- Оскорбление — доводы неправых.
- Жить — это не значит дышать, это значит действовать. Не тот человек больше всего жил, который может насчитать больше лет, а тот, кто больше всего чувствовал жизнь…
- Поистине, нас привлекает к женщинам не столько разврат, сколько удовольствие жить подле них.
- Человек рождён свободным, а повсюду он в оковах.
- Всякий закон, если народ не утвердил его непосредственно сам, недействителен…
- Человек учится говорить 2 года, затем учится всю жизнь молчать.
- Человечность, точно поток чистой и благородной воды, оплодотворяет низины; он держится на известном уровне, оставляя сухими бесплодные скалы, вредящие полям своей тенью или грозными обвалами.
Исповедь («Les Confessions»)
Книга первая[1]
- Я один. Я знаю своё сердце и знаю людей. Я создан иначе, чем кто-либо из виденных мною; осмеливаюсь думать, что я не похож ни на кого на свете. Если я не лучше других, то по крайней мере не такой как они.
- До своей юности я не только не имел ясного понятия о близости полов, но никогда смутное представление об этом не возникало у меня иначе, как в отталкивающем и противном виде.
- Ни одна из моих преобладающих склонностей не обращена на то, что можно купить. Мне нужны только чистые наслаждения, а деньги отравляют всё.
- Деньги которыми обладаешь, — орудие свободы; деньги, за которыми гонишься, — орудие рабства.
Книга вторая[1]
- Как не помнить мне это место! С тех пор я часто орошал его слезами и покрывал поцелуями! Отчего не могу я окружить это счастливое место золотой балюстрадой! Отчего не могу привлечь к нему поклонение всей земли! Всякий, кто привык чтить памятники человеческого спасения, должен был бы приближаться к нему не иначе, как на коленях.
- Великое нравственное правило — единственное, быть может, которое применил на деле: избегать таких положений, которые ставят наши обязанности в противоречие с нашими интересами и заставляют видеть наше счастье в чужом несчастье.
- Каждому, я думаю, понятно, что для ребенка и даже для взрослого иметь религию — значит следовать той, в которой он родился.
- Догматическая вера есть результат воспитания.
- Нет такой низкой души и такого варварского сердца, которые были бы совершенно не способны к какой-либо привязанности.
- Настоящая низость в юности еще преступнее, чем в зрелом возрасте, зато слабость, наоборот, гораздо более извинительна.
Книга третья[1]
- В течение всей моей жизни, изменчивой и полной исключительных превратностей судьбы, часто оставаясь без пристанища и без куска хлеба, я всегда глядел одинаково на богатство и на нищету.
- Быть забракованным во всех профессиях — такова была моя судьба.
Книга пятая[1]
- Так случается со всеми моими увлечениями, которым я начинаю предаваться, — они растут, переходят в страсть, и я уже больше ничего в жизни не вижу, кроме того, чем занят.
- Скрытая неверность, не существующая для того, кого она может оскорбить, не существует и для собственной совести.