Тени исчезают в полдень

Тени исчезают в полдень

Статья в Википедии

«Тени исчезают в полдень» — советский телесериал-сага по одноимённому роману Анатолия Иванова, снятый в 1970—1971 годах режиссёрами Валерием Усковым и Владимиром Краснопольским.

Цитаты по сериям

1 серия "Красная Марья"

• — Вдарь ей по "шарам" бесстыжим.
  — За что?
  — За надсмешку
  
• — Обидно, что бесплатно подвесили, так я заплачу.
  
• — Аниська, мельню-то проспорил...
• — Вот что девка. При свидетелях тебе говорю. Последнее тебе условие. Дам тебе нож, рогатину и три дни сроку. До́будешь мне медведя, да чтоб шкура на нем была не желта́, не облезла́, а с шелковистым отливом. Я женюсь на тебе и мельню о́тдам.
  — Да она за мельню тебе сотню медведей ухайдакает. У нас в округе их тьма.
• — А вдруг ее зверь заломает?
  — Со зверя и спрос...
• —Ты только скажи, она для тебя утёс по камням расташ́ит.
• —Ну бабы, не поминайте нас лихо́м. Не ко́рите, что мы мужиков ваших забираем. Хотели мы в Зеленом доле но́ву жизнь построить. Поприжали бо́го́теев, землю по совести разделили. Теперь она наша, народна́. Да ведать не судьба еще. Царский адмирал Ко́лчак с войной пошел. Хочет на старо́ повернуть. Ну да не беда товарищи. Нам, о́кромя цепей терять нечего. Ро́зобьем Колчака, завоюем нашу со́ветску власть и по домам вернёмся. А покуда, уж как-нибудь, одни, без мужиков тут управляйтесь. Что ж поделаешь, раз такое лихо настало. И еще, вот, что хочу сказать вам бабы. Собрались мы не на гулянку, не на свадебное веселье, на кровавую драку мужиков ваших увожу. И тут одно только могу сказать и пообещать. Коли черная судьба кому выпо́дет, семью его со́ветская власть в беде не о́ставит и своим теплом согреет. До свидания значит, ро́дные мои, ждите нас.
• —Да я на него и не готовил. Прихватили молодца где-нибудь в постельке, тепленького.
• — Все о нем печалишься?
  — Былого не вернуть...

• — В городе-то у отца ни чего не осталось?
  — Дом отобрали, хлебные склады, пристань с лабазами, а матушка ихняя скончалась.
• — А ну, мужики подровняйсь.
  — Богданыч, не торчи бородой.
• — Мы, гражданин Меньшиков, желаем знать, где вы жительство имели пока в отлучке были?
  
• — Где был, там и наследил.
  
• — Ты эти шутки свои брось и отвечай правду перед лицом советской власти.

• — А у Тараса всё одно торговать или меняться. Одно слово, купи-продай!
  
• — Купи, а? Не дорого возьму, агли́цкое́ производство! Берёшь, а?
  —Смотри не продешеви...
  —Ой ей, берёшь а?
• — У меня ведь тожа́ своя лавка была. Даа-а́, пол деревни с поклонениями, одолжи-мол сахарку пудик, кара́сину́, али сицу.
  
• —Выпей лучше. Эко дело, баба не поддалась.
• —Марья то уж давно от ворот поворот ему показала.
• —Никогда все советское сознательное крестьянство оказывает помощь голодающим рабочим и прочему населению, граждане Меньшиковы уклоняются выполнять решение советской власти о продразверстке. Они хотели сгноить хлеб в ямах, чем нанесли бы злостный вред союзу рабочего класса с крестьянством.
• —А баба что? Днем пуглива, вечером блудлива...
• — Давай мне.
  — Последняя.
  — Последняя? А может я домой пойду? Сомневаюсь я как мы с тобой одним ружьём партизанить-то будем!?
  
• — Опять к девкам бегал? Я же запретила ухо́дить, на наш след беля́ков навидёшь.
  
• — Пусто... Вот народ, всё подобрали!
  
• — Напрасно Марья, ты его так отпустила. Со́мневаюсь я!
  — Да, контра и всё тут.
  — Думает, не дознаемся где был он? Притаился он гад, а потом выберет время когда насмерть ужалить можно. И прыгнет!
  — Знамо дело, притаился...
  — Да, куды́ ему!? Может и прыгнул бы́, да хвост - то́ мы ему прищеми́ли. По́ймите вы, если даже Филька-наш первый враг вернулся, значит некуда ему по́даться, значит по́всюду наша власть про́чно на ноги стано́вится. Наша - со́ветска власть.
• — Ну, ты выпей е́шо, да рассказывай.
  — Не-е нельзя, авторитет уроню.
  ...
  — Ну, разве ещё пол стакашика.
  
• — А тепе́реича, я в товари́ществе. Опять же, поскольку партизан.
  
• — Ох и прижмёт же вас Красная Марья... Своими ушами слышал, коммунаров настраивала.
  — Меньшиковых, грит в первую очередь надо из богатой одежки вывалять.
  — С Колчаковцами за одно, гады.
  —Да, тихо ты...
  —Во, во-вот и теперь больше всех воду мутите. Эксплуататоры вы! Тепе́рича, кто не работает, тот не ест. Берегитесь!
  
• — Да, знамо-знамо мы, как ты из батраков-то кровь высасывал! Сохрани Господь к такому хозяину в ермо-то попасть.
  ....
  — Сопьёшься, так сам в ноги кинешься!
• — Да если бы у Фролки, голова не похожа на то место на котором сидеть, то он бы... Да, он бы вместе с Марьей вмиг! А то он тоже, вздумал тогда возле Марьи - блуд свой почесать!
• — Бей гад, бей гад партизана!
  — Партизан...
• — И не деревня это вовсе, а скит́!
  — Скит?...
  — И рукво́дит всем е́нтим, ёйная тётка.
• —На перво́м суку твою Марью повесить надо́. Она зачинщица всему. И всех о́ртельщиков вместе с ней.
  —А чё правильно, что Марья с коммунарами-то вас растрясла, не мало добра-то вы на чужом горбу-то нажили.
  — Ты, над чем смеёшься гад? Над чужим горем? Молчи пока цел...
  —Да я может быть над собой смеюсь, у меня Марья-то всю душу вытрясла. У меня. Понял?!
  — Не горя у тебя Фрол, а комедь.
• — Сно́б, чтоб не рассыпался - покрепче вяжут, а потом моло́тят.
  —А баба не сноб, её сколько́ не мо́лоти от её не убуди́ть.
  —Ты попонятней, попонятнее объясняй губа-червячья.
• — Вот помрёшь в болоте, а по тебе жабы прыгать будуть.

2 серия «Пришлые люди»

•  — Узнаешь место гад? Твори молитву!
•  — Ну как, товарищи коммунары, кого в председатели выбирать будем?
•  — Не тронь партизана, гад!
•  — Ну, вы что мужики по мне ль такая честь?
   — А народ тебя не чествует вовсе, а работать заставляет. Ставлю вопрос на голосование. Кто за Захара Большакова, поднимите руки?
•  — Ты что делаешь, а?
  —Уйди председатель, ничего вам не оставлю!
  —Ты что, сдурел, да?
  —Всё равно, ничего вам не оставлю!
  — Да никто тебя не раскулачит — брехня всё это!
  —Не верю я вам.
  —Ну, и дурак, что не веришь.
•  — Жилельщик нашёлся, то Фрол с неё глаз не спускал, теперь ты. Авось не подохнет.

•  — Пускай вместо Марьи рассвет видит!
•  — Боялся, уползёт как змея от суда праведного!
•  — Будя-будя красный дьявол оружие лапать — отла́пался. С Машкой Вороновой расшы́тались, теперича с тобой рашшо́т будить. Говори, где братка мой?
•  — Кабы не Фролка, конец тебе с петухами председатель…
•  — Выздоровел?
  — Все хорошо.
  — А я сомневался.
  — Как сомневался?
  — Да шипко плох он был.
•  — Нельзя же из-за одного гада всю семью под корень рубить.
•  — Бог в помощь Андрон.
  — Бог то Бог, да и сам бы помог.
•  — Ишь ты с больной головы на здоровую. Гуси ему мои не нравятся, гусь - птица безответная, её куда погонишь, она туда и идет. Она как ты на обчественную землю не зарится, картофельная твоя душа. Опять же, птица для обчества полезная.
  —Сомневаюсь я, чтоб от твоих гусей была польза обществу!
•  — Несознательный, темный ты элемент.
• — Ну, давай...
  —Чего?
  —Колья мне убрать, что б ты не замарал калоши.
•  — Ладно мужики, пошутковали. Завтра в тайгу надо ехать, лес заготавливать.
• — Седьмой год... На вас с Серафимой х-хребёт ломаю, здоровьем за енти за семь лет совсем истощилси. Хватит! Помирать в ентим скиту не собираюсь. За такойе-е барахло можно себе жизнь купить.
  —Удрать собираешься? Не малых чай харчей-то стоил?
  —Ты что ли здесь хозяин?
  —Один Бог здесь хозяин, на всё его воля Божия.
• — С жиру гляжу беситься начинаете?
• — Постой-постой, как это - торгуй!?...
• — К той ключей подбирать не надо, так... Сама обязана пойти.
• — Убивать-то по разному можно. Ну, а там глядишь и прежние времена вернутся.
  —А ежели прознают хто мы такие? Загремим под панфары...
•  — Эй хозяева, не дозволите ли переночевать по соседству?
  — Милости прошу. За компанию по дороже возьмем. Далекий путь держите?
  — Да пора, однако, перебираться к хорошему месту.
• — Эй-й мужики, не купите ли трубу к музыки!?
  —Не-е не надо, тем более без граммофона...
  —Я её у самого попа-батюшки взял, стало быть - выменял. Ну, можа возьмёшь, а?
  —Зачем она нам?
  —Жену от дожж́а прикрывать, али народ звать. У-у-уу!
•  — Стихни ты «труба граммофонная»!
•  — Прощай, береги голову.
  — И всё?
  — А разве мало?!
•  — Узнают, хто мы такий-е и здесь...
  — Да, не трясись ты!
•  — Ну вот что. Я, Егор, на дружбу скупой. Ты уж не сердчай. Но уж если дружить, то до смерти. Понял?
•  — Давно собираюсь зайти к тебе, да все некогда за этой суетой.
•  — Знаешь как говориться «Корова и та, к новому стаду-то не сразу привыкает».
•  — Церковь закрыли, ладно, но зачем в амбар то превращать? Глумиться над святым местом.
•  — Дурак. Не в моих интересах старые грехи то ворошить. Давай лучше в дружбе жить.
•  — Ты что это шутки-то шуткуешь?
• — Стервятник ты однако...

3 серия «Горькое счастье»

•  — Смотри, дважды просить не стану...
•  — Любит он тебя.
  — Очень. Останемся одни, он дыхнуть на меня боится.
  —А ты его?
  —Я? А что я? Председатель ведь, не каждой в жизни так пофа́ртит. Я его, как телёнка за собой без верёвочки вожу. Вот кабы тебя так?...
•  — А ума людей обмануть, командовать ими, много ума не требуется. Где надо поддакнуть, где на промолчать, а главное на собраниях выступать, об чём-нибудь говорить. А я бы уж тебе подсказывала...
  
•  — Ну, ударь! Ещё раз ударь, переломи с хрустом - как ветку. Бабы любят мужскую силу, любят что бы косточки у них хрустели. Любят.
  — Э...ты, человек ли?
  — Как ласковая собачонка буду в глаза заглядывать, как Захар в мои, теперь так в твои буду. И заживём Фролушка, заживём.
•  — Вот что друг, ты мне спектакля не порти. Я вижу нос от Сетшки воротишь? Что б всё как по нотам было, как договорились... Понял?
  — Я не могу.
  — Немогу-у, замычал... А ты сегодня приди домой пораньше, ляг спать, с головой укройся. Может, что и припомнишь? А что забыл, я подскажу. Понял?
• — Трудодни, слово-то какое...Отец мой этот хлеб, целыми пароходами грузил.
  — Твой? А мой?
  — Вот сжечь бы этот их хлеб, что бы им дымом вонючим всё небо заволокло!
  — Дурак. А что ты этим добьёшься?
• — Подумать только, что в этой глухомань советская власть установится. На ноги встали! Так обернулось всё...
  — Россия большая на одном конце ночь, на другом день, а мир ещё больше. Всё ещё обернётся. Ждать надо...
• — Если с Захаркой выйдет... Если он скрутится от боли, значит не боец для советской власти. А там и у другого душу завязывать в узел. Что мы ещё с тобой пока можем?
• — Ну, тебе так и быть доверю. Охота мне Захарке-председателю на болячее место соли посыпать. Что бы от боли он, аж в узел связался.
  — Чем это он тебе при́шлому человеку дорогу перешёл!?
• — И никому ни гу-гу. И запомни, мои дела-невинные, не что твоё. То-то, друг...
• — Просыплешь горсть зерна - грош нам цена. Зёрнышко к зёрнышку, вот оно на калач-то и вышло.
• — У их своя свадьба, у нас своя!
• — А топерича приглашаем на свадьбу...
• — Зачем так-то? Обманом. От свадебного стола...
• — Вы кого обидели? Вы маво партизанского командира обидели!
• — Ты человек и я человек. Давай облабызаемси. Ты...ты, ни брыкайси, хлопай дверью и пошли выясним наши конфузии.
  — Пошёл! Счас выйдем на улицу, я тебя облабызаю...
• — Всё равно теперь уж нет дороги назад, ни тебе ни мне.
  — Так разувай сваво мужа!
• — Вот жисть, гуляй себе, хоче - тросточку заводи...
• — Берегёть как жеребца-производителя.
• — А общественное призрение, у их самое наказание.
• — Ты не кипятись, тебя до этого-то в деревне не больно любили. А тебе наплевать на всё.
• — Посмотрим ещё, кто кому больнее мстить будет.
  — Мне больнее уже не сделаешь...
• — Ты бы святых-то своих протёрла. Вон, видишь как от пыли-то и глаз не видно.
• — Маа, а почему это у Ламеха сразу было две жены?
  — Не богохульствуй сынок, а то он вон Бог-то...
  — А что он мне сделает, нарисованный-то? А живого нет.
  — Как это нет?
  — Нас так в школе учат.
• — Ты когда мать начнёшь слушаться, зверёныш-то?
  — Никакой я не зверёныш, я Человек как все.
  — Мать, ты погляди-погляди на этого человека...
• — Федь, ты крепко запомни! Ты сын мой и должен думать как я, ты должен жить как я. Понял!? И не гляди на меня так Федька, слышишь? Оглох что ли? Ах, ты...
• — Вот здесь постой, может ума-то и по прибавится.Замёрзнешь как, задумаешь извинения просить - стучись, пущу. К соседям уйдёшь, всю задницу до костей измочалю.
  — Замёрзну, а не постучусь...
• — Снимай штаны, я ведь слов на ветер не бросаю.
  — За что?
  — Говорил, я тебе с ограды никуда не уходить?
  — Тогда я совсем из дома уйду, навсегда.
  — Ты как с отцом разговариваешь? Ну-ка иди сюда щенок, ну-ка ложись на колено... Ща-ас погоди, я тебя уму-то разуму поучу...
• — Ну, чего замолчал-то? Язык отсох что ли, я же тебе другое место расписал.
  — Ничего сынок, отец плохому не научит. Зато Богу заплатил. И перед отцом покайся.
  — Не буду.
  — Сынок...
  — За что он меня так!? Не справедливо.
• — Почему вы с матерью говорите одно, а делаете всегда другое? Думаешь, я не замечаю?
• — При следующем собрании, я тебя ещё надоумлю про, что говорить. Я тебя обещалась в люди вывести и выведу. Года не пройдёт - станешь бригадиром. А там глядишь... Захар, он что вечный? Ты только на собрании не сиди молчком, делай вид. Чем больше говоришь, тем больше уважают.
• — Вот-вот, у тебя только хватает ума над женой изгаляться. А начерта ты мне сдался? Выбирай милок, или будешь делать как я говорю, или к Захару в ноги кинусь!
  — Значит решила Захару в ноги кинуться, решила совсем ему жизнь порешить? Ну, к иди сюда...
• — Время Натаха, покуда жестоко ещё. Худое-то оно не сразу забывается. Ты вот это попробуй понять и зла на людей не держи.
• — А есть ли она любовь-то?
  — Есть Натаха, есть. На любви Земля держится.
• — Что-то я сомневаюсь, что эта сковорода заговорит.
• — Ну, включаю!
  — Вот это сковорода!
• — Так её же Захар охраняет?
  — А дом-то у неё - на отшибе стоит...

4 серия «Марьин утёс»

•  — Кто там?
  — Открой. Отец.
•  — Смотри, не ошибись. Ну, ладно не сержусь на тебя. Ты на счёт меня девка опасные мысли-то выбрось из головы. Наоборот - заступлюсь, если кто будет ходить, да облизываться, да тягучие слюни пускать.
  — Никто на меня не облизывается. Не надо мне никаких заступников.
•  — Ну, запомни... Забудешь, чья ты дочь я тебе сам глаза выдавлю. Выдавлю-запомни!
•  — Что-то к Наталье Меньшиковой клин подбиваешь.
  
•  — Кто там?
  — Открой. Отец.
•  — А в газетах часто про вредительство пишут.
  — А ещё говорил, с полнамёка меня понимать будешь.
  — Да, я и не подумал...
  — Ну, вот подумай!
•  — Оять корма поздно привезли, пьянчуги несчастные.
  — А ты думаешь, командовать над доярками поставили-геройка теперь. Видали мы таких героев!
  — Верно говоришь, верно.
  — Нас с-сь Егоркой на мякине не проведёшь. А п-р-рошлое кровавство родственничков твоих ни сажей ни смоешь.
  — Вам-то какое дело. Я сама за себя в ответе. Давай накладную.
  — Накладные у нас в порядке все.
  — Так-то, оно так... А в анкетк-к-и непременно будет обозначено, из какого семени ты произошла, и какайя в тибе кровь гнилая.
  — Ну, где накладная?
  —Э-й вот!
  — Да, здесь ведь не будет двух центнеров, опять недовес?!
  — То есть как это недовес?
  — Погоди. Может перевешивать станешь? Егорка свидетель, всё точно. Нам чужого не надо, в кулацком звании не состояли.
  — Вот именно.
  — Из э-ээ пролетариев мы!
• — Чего разбежался-то?
  —Да, так почудилось что-то .
  — А ты когда чудится - крестись. Зря ты ко мне всё принюхиваешься. Зашёл бы на чарку?
  — Покорнейше благодарю.
  — Может подружились бы?
  — Да, не зачем.
  — А чего?
  — При́шлый ты человек, вот а чего.
• — Что же эт ты надумал сынок?
  —Подзаработаю денег за лето и осенью уеду от вас. В техникум поеду, дядя Захар обещал направление дать.
  — Дядю, нашёл... Родного отца забыл спросить.
  — Слезу с твоей шеи. Сам этого хотел.
  — Ну, да вижу. Вырос.
  — Я как-то спрашивал тебя... Как понять, почему вы с матерью говорите одно, а делаете другое? Тогда ты мне не ответил.
  — Ну, и что теперь? Сам понял?
  — Живёте вы как-будто вас силком заставляют. И ничего у вас нет. И никого.
  — Да, а у тебя есть?
  — Есть. И Клашка есть, и дядя Захар есть, и ещё много-много на Земле людей есть, и сама земля есть с Марьиным утёсом и со Светлихой.
  — А у меня нет?
  — А у тебя нет. И я за всем этим, как за каменной стеной.
  — Да, сынок, что-то я тебя не пойму.
  — А может сознаться не хочешь, что понимаешь?
  — Мать, ты пощупай-ка ему голову-то, не горячая ли?
  — Не надо щупать. Не горячая. И ты ты просто лоб себе расшиб об эту стенку.
  — Ну, Феденька... Вот этого я тебе никогда не прощу.
• — Ведь если подумать... Хлеб-он любому делу начало.
  
• — Вот и дождалис Устинушка, вот и дождалис. А ты не верил? Дождалис. Дождалис.
• — Не поговорить, не выпить не с кем. Одна мелкота.Ни музыки порядошной.
  — Кому играть-то? Скоро и этих... Заберут серешных.
• — Штрафную тебе, Захар Захарович. Скажите.
  — Ну, чего тебе пожелать Федя? Хорошую ты себе жену выбрал. Не было у меня в жизни ни жены ни семьи, не испытал я этого счастье. Так будь ты Федя счастлив за меня и за себя. Пусть минует тебя и твою жену, горе, пусть разлука не ослабит вашу любовь.
  — Горько.
  — А почему вы говорите о разлуке дядя Захар?
  — Не хотел я омрачать вашего праздника... Повестка тебе Фёдор.
  — Господи в такой-то день...
  — Ну, что ж люди! За одно и проводите меня!
• — Ну, со свиданьицем вас. Не буду мешать...
• — А ты почему тут?
  — А где же мне быть?
  — Я теперь здесь работаю, старостой.
  — Старостой?
  — Сидор Фомичёв, может слышал?
  — Это ты Фомичёв-староста?
  — Слыхал. Ну, пей. Пей. Ты чего? Федька, ты чего?
• — Наши бьют?
  — Ваши.