Климе́нт Ефре́мович Вороши́лов (23 января (4 февраля) 1881, село Верхнее, Бахмутский уезд, Екатеринославская губерния, Российская империя — 2 декабря 1969, Москва, РСФСР, СССР) — советский военачальник, государственный и партийный деятель, участник Гражданской войны, один из первых Маршалов Советского Союза.
Не знаю, как у моих сверстников, но у меня к тому времени уже проснулась жажда к учебе, и я, еще не зная ни одной буквы, уже видел себя сидящим за партой, зубрящим уроки.[1]
Я счастлив тем, что получил свою первую рабочую закалку в среде донбасских пролетариев, участвовал в трех революциях, видел и слышал великого Ленина, был лично знаком с ним и выполнял его поручения[2].
…Ныне все эти отбросы людские ликвидируются, уничтожаются, как гнусная зараза… (из дневника Ворошилова)[3]
В период 1918—1920 гг. Сталин являлся, пожалуй, единственным человеком, которого Центральный Комитет бросал с одного фронта на другой, выбирая наиболее опасные, наиболее страшные для революции места. Там, где было относительно спокойно и благополучно, где мы имели успехи, там не было видно Сталина. Но там, где трещали красные армии, где контрреволюционные силы… грозили самому существованию советской власти, — там появлялся товарищ Сталин[3].
Глубоко осознав тот огромный вред, который могла нанести нашей партии и стране антипартийная группа Молотова, Кагановича, Маленкова и других, я решительно осуждаю ее фракционную деятельность, направленную на то, чтобы свернуть партию с ленинского пути. Я полностью понимаю серьезность допущенной мною ошибки, когда я поддерживал вредные выступления членов антипартийной группы.
Сомневаюсь в честности бесчестного человека вообще[4].
Я писал и буду писать, как считаю нужным. (На вопрос, сколько ещё он будет писать о Сталине)[4]
Фантастически преувеличенные планы зачастую вреднее, чем даже неиспользование всех имеющихся возможностей [5].
Я считаю нужным исполнять те приказы, которые считаю правильными.[6]
Мы “дворовые” дети наблюдали все это из укромных мест в гуще садовых кустарников и через ограду. Слушая игру оркестра, обменивались восторженными замечаниями. Может быть, эти первые впечатления детства и заложили в мою душу любовь к музыке, которой я верен и поныне.[7]
В первое время я внимательно наблюдал рабочий люд на шахтах. Усталые и запыленные, расходились шахтеры после работы по баракам и землянкам. Глаза и зубы у них блестели, и мне казалось, что им очень радостно вновь видеть зеленую земную поверхность, ясное солнце и чувствовать себя отважными покорителями земных недр. Приходилось мне, и довольно часто, видеть их пьяными, поющими песни, а иногда и в драках. Все здесь было не так, как на полях и в усадьбах. Очень скоро я понял, что шахтерам не до веселья, что их давит беспросветная нужда, непосильная работа.[8]
Я был глубоко тронут тем, что высший орган победившей социалистической революции — II съезд Советов... заочно избрал Г. И. Петровского и меня в состав Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК). В этом мои товарищи-луганчане увидели огромное внимание партии и съезда Советов к Донецкому бассейну — крупнейшему промышленному и революционному центру Украины и к его людям — шахтерам, металлургам, беднейшим крестьянам, которые всегда были надежной опорой социалистической революции.[9]
По получении телеграмм из Питера о перевороте я, как председатель Луганского совета, созвал пленум последнего, доложил радостную весть...[10]
Я не верю в предопределение, но я благодарен своей судьбе за то, что мне выпал именно тот путь, который мне довелось пройти. Нет выше доли рабочего человека и солдата революции![11]
Пусть каждый удесятерит свою работу. Пусть мыслью и чувством каждого станет одно — мы должны разбить помещика Деникина и восстановить на Украине Советскую власть во всей её полноте. Только при напряжении всех сил мы создадим волю к победе и действительно победим.[12]
И нужно быть Сталиным и обладать его крупнейшими организаторскими способностями, чтобы не имея никакой военной подготовки (товарищ Сталин никогда не служил на военной службе), так хорошо понимать специальные военные вопросы в тогдашней чрезмерно трудной обстановке.[13]
Мне, несмотря на молодость, доверили весьма сложный производственный процесс разливки жидкого чугуна в литники заформованных опок. Обычно на эту должность определяли взрослых рабочих, и лишь после того, как они год-два походят в помощниках крановщика.
— Мы задыхаемся от скапливающихся газов и так работать дальше не можем. Если не улучшите условия, забастуем. — поставил Ворошилов ультиматум начальнику цеха.
— Подумаешь, какие нежные! — огрызнулся начальник цеха. — Крановщики всегда так работали.
В следующую смену Ворошилов самовольно остановил кран и спустился вниз. Его примеру последовали другие машинисты-крановщики. Все работы в цехе застопорились.
В цехе незамедлительно появился взбешенный начальник.
— В чем дело? Почему не на месте? — налетел он на Ворошилова.
— Сами туда полезайте, может быть, тогда поймете, как сладко дышать отравленными газами, — спокойно заявил Клим. — Сколько раз вам говорили, что надо поставить вентиляторы.
— Молчать! — закричал начальник цеха. — Не хочешь работать — других вызовем.
— Можете вызвать, только и они вам то же самое скажут.
— Посмотрите, что выдумали, — взвыл начальник цеха к окружавшим крановщиков формовщикам и литейщикам. — Работу срывают!
Но никто его не поддержал. Рабочие настороженно молчали, и лишь один из них сказал:
— Вентиляция не только им — всему цеху нужна.
Рабочие сочувственно зашумели, и это сыграло решающую роль.
— Ладно... — нахмурился начальник. Помолчав, добавил: — Устроим вентиляцию. — И Ворошилову: — Полезай в кабину, нечего времени зря терять.
К концу смены в нескольких местах корпуса цеха были пробиты отверстия для отвода скопившихся у перекрытия газов. Сразу стало легче дышать. Несколько позднее были установлены и вентиляторы.[14]
Ах, Клим, пустая голова,
Навозом доверху завалена!
Не лучше ль быть хвостом у Льва,
Чем задницей у Сталина?[15] — Ворошилов в угоду Сталину назвал Радека и его товарищей «троцкистским охвостьем»[15]
Климент Ефремович Ворошилов значительно уступал многим другим деятелям из окружения Сталина по своему влиянию, но столь же заметно превосходил их по своей легенде.
Товарищ Ворошилов как войсковой начальник не обладает нужными качествами. Он недостаточно проникнут долгом службы и не придерживается элементарных правил командования войсками. — Парийский В., Жаворонков Г. «В немилость впавший...» // «Советская культура» от 23 февраля 1989 г.
— Андрей Снесарев, Из докладной записки на имя председателя Высшего военного совета
Ворошилов есть фикция. Его авторитет искуственно создан тоталитарной агитацией... Он остался тем, чем был всегда: ограниченным провинциалом без кругозора, без образования, без военных способностей и даже без способностей администратора.
— Лев Троцкий, «Портреты революционеров» — М.: Книга по требованию, 2011.
Нужно отдать справедливость Ворошилову, что если он не стратег в общепринятом смысле этого слова, то, во всяком случае, ему нельзя отказать в способности к упорному сопротивлению.
↑Ворошилов К.Е. «Из недавнего, бесконечно далекого, прошлого» // Октябрь 1917 года: Сборник. Государственное издательство. Донское отделение, 1921. С. 64
↑Ворошилов К.Е. «Рассказы о жизни» — М.: Политиздат, 1968
↑История Гражданской войны в СССР: В 5 т. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1935—1960. — т. 4, стр. 216.
↑Ворошилов К.Е. « Сталин и Красная армия» — М.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1935
↑Николай Великанов «Жизнь замечательных людей. Климент Ворошилов» — М.: Издат. «Молодая гвардия», 2017, — стр. 46-47
↑ 12Русская эпиграмма / составление, предисловие и примечания В. Васильева. — М.: Художественная литература, 1990. — Серия «Классики и современники». — С. 283.
Статья в Википедии
Медиафайлы на Викискладе