Дни затмения

Дни затмения

Статья в Википедии

«Дни затме́ния» — художественный фильм режиссёра Александра Сокурова (1988), снятый по мотивам повести Аркадия и Бориса Стругацких «За миллиард лет до конца света».

В 2000 году фильм «Дни затмения» был включён в список ста лучших фильмов за всю историю отечественного кинематографа по версии гильдии кинокритиков России.

Цитаты о фильме

...Любители фантастики Стругацких, как и в случае со «Сталкером» Тарковского, должны будут примириться, что увидят не экранизацию повести, а совершенно самостоятельное кинопроизведение, обладающее самостоятельной ценностью. Надо сказать, что основная идея литературного источника, идея о том, как трудно творческому человеку в мире тоталитарного мышления, в мире административного невыносимого давления... — вот эта идея взята целиком и перенесена в совершенно новые условия и звучит вполне убедительно и производит даже ещё более страшное впечатление, чем испытывает читатель повести, которого отвлекают от чтения какие-то привходящие обстоятельства, проблемы, поставленные автором, загадки. В фильме Сокурова нет никаких загадок. В нём нарисован странный и страшноватый мир, в котором человек должен жить, работать, творить несмотря ни на что, а это очень непросто.

— Борис Стругацкий, радиоинтервью

	Фильм «Дни затмения», снятый по мотивам повести знаменитых советских писателей-фантастов братьев Аркадия и Бориса Стругацких, перенёс действие в Среднюю Азию, где молодой русский доктор лечит детей и пытается что-то писать. Молодой современник на жизненном перепутье у Сокурова впервые появляется именно в этой картине, открывающей своеобразную кинотрилогию.
	— Александра Тучинская, аннотация к фильму

	Фильм «Дни затмения», один из немногих, — открыто светоносный. Не случайно последний кадр фильма — взгляд и улыбка героя, обращённые к людям.
	— Ирина Гращенкова, статья о фильме

Апокалиптическое мироощущение, предчувствие надвигающейся катастрофы, которая сметёт всё внешнее, наносное, сотрёт саму цивилизацию, давно погрязшую во лжи и потерявшую смысл существования, гениально выражено в финальном кадре «Дней затмения»: главный герой, безнадёжно одинокий и лишившийся единственного друга, стоит в пустыне и смотрит в долину, где расположен город. Но вот один миг - и города уже нет, а долина пуста, как будто никаких людей там никогда и не было.

— Сергей Уваров, «Игровые фильмы: „Дни затмения“», 1988

...Его музыка к «Дням затмения» и спустя десять лет остаётся новаторской и, страшно сказать, гениальной. Ю.Х. говорил, что писал эту музыку не к сценарию и не к киноизображению, а к лицу Сокурова. Поэтому первый — он же основной — музыкальный фрагмент был назван композитором «Одна, отдельно взятая голова». Эпический пафос «Дней затмения» задан именно интонацией этого фрагмента. Камера парит в небе, сквозь детские голоса прорывается протяжный вопль (это не баба орёт, а сам Ю.Х.) и стихает вместе с ударом о землю. И начинается музыка...

— Ирина Любарская. «Новейшая история отечественного кино» (киноэнциклопедия), 2001

	Можно сказать, что музыка Юрия Ханона выполняет роль призмы или очков, через которые мы смотрим на видеоряд Сокурова. Роль оригинальной музыки в «Днях затмения» можно сравнить с ролью цветового фильтра, через который снят весь фильм (его использованием достигается желтовато-серый оттенок картинки).
	— Сергей Уваров, «Игровые фильмы: „Дни затмения“ (1988)»

	«Дни затмения» стали для меня разочарованием совершенно жесточайшим, потому что Сокуров с музыкой не справился, и она как таковая в фильме отсутствует. Там есть три музыкальных клипа, которые реально заняли то духовное место, которого в фильме нет. Может, потому они и произвели впечатление на разные жюри.
	— Юрий Ханон, «Игра в дни затмения» (интервью)

Александр Сокуров

Я думаю, что вопрос о смерти является главным для всех нас — и в зависимости от того, кто как отвечает на него, тот так и живёт. Я думаю, что вообще если говорить о том, ради чего существует кино, которым я занимаюсь, — моё кино — я знаю, что это вызовет крайнее негодование, — я существую для того, чтобы своими картинами подготовить человека к этому ужасному концу... И нет у меня другой песни, ничего другого.

...Неведомое ранее мне волнение испытываю, когда представляю себе блестящее будущее совсем ещё молодого, но уникально талантливого композитора Юрия Ханина, ленинградца. Сквозная мелодия пластинки, как одинокий голос, живущий в человеке, напоминает о величайшей грусти размышлений о конечности жизни и о величии одухотворённой талантливости — это фрагменты сочинений Ханина к фильму «Дни затмения».

...Никогда прежде я не работал с композиторами так много, и я был поражён его [прим.: Юрия Ханона] пониманием поставленной задачи и исключительным, удивительно чётким и точным результатом работы — прямым попаданием в цель. Всё — и оркестровка, и аранжировка, и выбор инструментов — всё было сделано с потрясающей точностью и соответствием с замыслом. Думаю, что «звук» в фильме, не меньше чем зрительные образы, призван не столько эмоционально будоражить и встряхивать зрителя, сколько занять своё независимое семантическое значение. Духовность фильма обретает себя — в звуке.

« ...Yuri Khanin, a young composer, this year a graduate of the Leningrad Conservatory managed to do everything about the orchestration, arrangement and choice of instruments in a very precise way. It was done with an ideal exactitude. Never before had I worked with composers so much, and I was really struck by his understanding. <...> I think that sound, no less than the image, should produce not only emotional impact, but is to have an altogether independent semantic meaning. The spirituality of the film as if finds its expression through the sound. And spirituality would not emerge by itself. If you might sometimes fail to keep alive the memory of a visual image in your mind and in your heart the soul would never forget sounds... » — From Alexander Sokurov’s press-conference on September 26, 1988. Journal "Ars", №12, 1988. Latvia.