Старики-разбойники

	Старики-разбойники
	Статья в Википедии

«Старики́-разбо́йники» — советский художественный фильм-кинокомедия 1971 года режиссёра Эльдара Рязанова.

Цитаты

Люди делятся на тех, кто доживает до пенсии… и на остальных. Пенсионером называется человек, которому платят за то, чтобы он не работал. Старость надо уважать как своё недалёкое будущее, ведь каждый, если повезёт, станет стариком.
— Ограбили обувной магазин. Украли столько сапог, что хватило бы на женский кавалерийский полк.
— А что, разве теперь женщины служат в кавалерии?
— Извините, я забыл, что чувство юмора — не ваша стихия.
— Извините, я не подумал, что вы пошутили.
— Кстати, вашей жене не нужны голландские сапоги на меху?
— Из тех, что украли?
— Нет, из тех, что ещё не успели.
— А дело о пересортице раков?! Я лично, сантиметром, перемерил двенадцать тысяч восемьсот двадцать штук!
— Это был титанический труд. Вот на нём-то вы и надорвались.
Дорогой Валентин Петрович! Я не представляю себе, что дважды в месяц я буду подписывать ведомости на получение заработной платы без вашей фамилии. От коллектива бухгалтерии примите наш скромный подарок.
Валентин Петрович, дорогой! Даже не могу себе представить: прихожу завтра на работу — и вдруг тебя нету! Прими наш скромный дар от работников планового отдела.
Друг мой, Валентин Петрович! Зачем ты преждевременно закапываешь в землю свой талант инженера? Нам будет очень трудно без твоих новаторских идей, без рационализаторских предложений. Для нашего технического отдела потеря наша — ну, невосполнима!
Дорогой Валентин Петрович! Как часто мы, молодежь, пользовались вашими советами! Вы щедро делились с нами своим опытом. Ну, мы осиротели сегодня!
Дорогой Валентин Петрович! Мне трудно сегодня говорить, у меня траурный день. Мы ведь с тобой проработали тридцать лет. Ты моя правая рука, а сегодня её у меня безжалостно отрубают!
Валентин Петрович, разрешите и мне вручить вам приказ, подписанный министром. Я думаю, коллектив откликнется на уход Валентина Петровича новыми трудовыми успехами. Хотя какие у «Промстальпродукции» могут быть успехи без вас.
Конечно, вы правы, я не должен был закапывать в землю свой талант инженера. Я могу ещё приносить пользу. Вы убедили меня. Я понял, что я вам ещё нужен. Пусть у меня больное сердце, пусть мне шестьдесят, пусть я заслужил отдых, но я не уйду на пенсию, я остаюсь с вами!
— Минуточку! Минуточку! Во-первых, я дарил вам не подстаканник, а кофеварку…
— Да, подстаканник — это планового отдела.
— Извините!
— А во-вторых, эта кофеварка приобретена на средства из директорского фонда, и списать я её не могу. А в-третьих, что я теперь буду с ней делать — с этой кофеваркой?
— Ну, положите её на депонент!
— А вы мне что дарили?
— Я дарил приказ министра.
— Ну, это не страшно. Не все приказы выполняются.
— Коллектив не может обойтись без меня, а я не могу жить без коллектива!
— А тебя никто не заставлял! Ты сам подал заявление. И потом, я вместо тебя назначил уже другого человека.
— Так всё это было… это… было…
— Ритуал это было!
— Ты что же, хочешь сказать, что все лицемерили, говоря о том, как им будет тяжело без меня?
— Нет, этого я не хотел сказать, я...
— Товарищи! Вы что, на самом деле не хотите, чтобы я уходил на пенсию?
— Не-ет! Не хоти-им!
— И вы действительно хотите, чтобы я остался?
— Да-а! Хоти-им!
— Видишь, как ты скверно думаешь о людях!
— Минуточку, Валентин Петрович, а как же банкет?
— Между прочим, банкет не отменяется!
— А по какому же случаю банкет?
— А по случаю моего неухода на пенсию!
— Ну, как прошло?
— Великолепно! Поздравьте, девочки! Меня не отпустили!
— Как — не отпустили?!
— Так. Они валялись у меня в ногах!
— И ты согласился?!
— Ну, а что было делать?
— Безобразие! Как они сме́ли! У тебя стенокардия!
— Ты пойми! Сам референт министра приехал, чтобы сказать: «Какие могут быть успехи у «Промстальпродукции» без вас» — то есть без меня!
— Я ни на что не гожусь. Я зря получаю зарплату.
— Не ты один.
— От этого мне не легче.
— Вот если б я смог раскрыть какое-нибудь крупное преступление…
— Ну, возьми себя в руки, раскрой!
— Ну, где я возьму это преступление? Федяев мне ничего не поручает.
— Сколько он тебе дал сроку?
— Месяц.
— Ну вот, за этот месяц мы ещё умоем, твоего Федяева!
— Как мы его умоем?
Не мешай мне сосредоточиться!
— Ну хорошо, я пойду помогу Маше по хозяйству.
— Я всегда говорил, что ты баба.
Машенька, тебе не нужна бесплатная рабочая сила?
— Для того чтобы тебя оставили на работе, тебе нужно раскрыть преступление, но не рядовое, а преступление века!
— Я с тобой согласен…
— А селёдочные тарелки нельзя мыть горячей водой!
— Ну?
— Да, надо мыть обязательно холодной и с мылом. А уже жирные тарелки… уже моете горячей водой…
— Вы работаете судомойкой?..
— Преступление века на улице не валяется! Его надо организовать. Но для того, чтобы раскрыть его мог именно ты, организовать его должен именно я! Понял?!
— Соображаешь?
— Что?
И всё-таки мы должны доказать, что не возраст определяет цену человека.
— Сегодня был очень вкусный студень!
— Да.
— Но я студень варю иначе, чем Мария Тихоновна. Еду на рынок, беру телячью ногу и не забываю там разрубить её на куски, потому что дома это очень хлопотно. И варю с морковью и луком. Варю часов пять, долго, поэтому занимаюсь этим только по выходным дням — и то, когда приходят гости. А для себя — нет…
— Я тоже, я терпеть не могу…
— Потом, когда разольёшь бульон по тарелочкам, очень хорошо для аромата добавить чесночку́, перцу и очень хорошо добавить…
— Осторожно…
— …очень хорошо добавить зелени петрушки — вкусно и витамины…
— Да, а я люблю студень из курицы.
— Я нашёл выход! Я совершу преступление, ты его раскроешь, но меня не поймаешь!
— Что же это за преступление, которое можно раскрыть, не обнаружив виновного?
— Ну, это уж ты сам придумай!
— Ну, уж знаешь, я не умею выдумывать преступления!
— Ты что же, всю жизнь общался с преступниками и так ничему у них не научился?!
— Ты думаешь, нам за это дадут пятнадцать суток? Нам дадут пятнадцать лет, это я тебе как юрист говорю!
— Большому кораблю — большое плавание.
Не Рембра́ндт, а Ре́мбрандт.
— Лучше сюда посмотри. Какое чудо!
— Да что ты в ней нашёл? Она такая здоровенная!
— Простите, а вы не боитесь, что кто-нибудь украдёт эти маленькие статуэтки?
— Одну уже украли. Но теперь с этим покончено. Теперь все статуи приморожены к постаментам.
— То есть как приморожены?
— Очень просто: сжатым воздухом!
Как известно, кошмары бывают цветные и чёрно-белые.
— Что это у вас с рукой?
— Ерунда, бандитская пуля.
— Какие вы все, старички, неугомонные! Натерпелся я от вашего брата.
— А у меня нет брата.
— Петя, дай мне твой пистолет.
— Он не заряжен, Николай Сергеевич.
— Это даже хорошо, а то вдруг выстрелит.
— Опасный преступник?
— Чрезвычайно.
Я пришёл вам сделать предложение впрок!
— За мной, в туалет.
— Хоть мне и страшно, но я не хочу.
— Коля, ты в какой кабине?
— Мы здесь.
— Кто мы?
— Я и «Молодой человек». Ты разве забыл? Мы же украли с тобой картину.
Граждане, пропустите нас вперёд! У него в руках картина из музея, а это народное достояние!
— Какая у больного температура?
— Человек без сознания! Вы хотите, чтоб я мерил ему температуру?
— На что он жалуется?
— Он уже ни на что не жалуется!
— Как ты, Коля? Что у тебя болит?
— Совесть.
— Возьми валидол и положи его под язык.
Помните: преступник вооружен. Вы его обязаны взять живым… но сами можете умереть.
Это на Западе крадут картины. А у нас же бессмысленно. У нас — господи! — кому их продать-то?
— Мы тебя перекрасим.
— В негра?
— Не целиком, только волосы.
— Мы тебя сделаем иностранцем.
— Я не хочу быть иностранцем, мне и здесь хорошо.
— Иностранцем ты будешь временно.
— А на каком языке я буду говорить?
— Ты будешь молчать! Ты будешь глухонемой иностранец. А я буду у тебя переводчиком.
— Ха! А для чего же глухонемому переводчик?
— Много будешь знать — скоро состаришься!
Ротозеи! Искусствоведы зачуханные!
Мы не будем опускаться до анонимок! И потом, ты прекрасно знаешь: у нас никто не верит анонимкам!
После реставрации еще лучше стало!
Вообще-то это неправильно, что пенсию дают в старости. По-настоящему её надо давать от восемнадцати до тридцати пяти лет. Лучший возраст. В эти годы и работать-то грех, надо заниматься только личной жизнью. А потом уж можно и на службу ходить. Всё равно от жизни никакого толку.
По заведённому порядку раз в год всем инкассаторам устраивали переэкзаменовку по стрельбе. Если стрелок не выбивал норму или вовсе не попадал в мишень, то его… всё равно оставляли на работе.
— Как я найду эти деньги?
— Балда! Я же тебе их сам отдам!
— У меня же оружие! Я же вынуждена буду стрелять!
— А ты промахнись!
— Валя! Давай не будем грабить Анну Павловну, давай нападём на её подругу.
— Какую ещё подругу?
— Есть же у вас подруга, тоже инкассатор.
— Так она пристрелит Валентина Петровича в два счёта!
— Мы её во всё посвятим. Мне всё равно кого грабить.
— Да нет, не доверяю я женщинам, я их знаю лучше вас. Никаких подруг не будет! Грабьте меня!
— А почему вы пришли?
— Валентин Петрович заболел.
— Слава богу! То есть я хотела сказать — что с ним?
Николай Сергеевич, остановитесь! В вашем возрасте нельзя столько бегать!
— Закурить не найдётся?
— Я некурящий.
— Ах, ты ещё и некурящий?!
— Простите, пожалуйста, но вот если б вы не были следователем, я подумал бы, что вы грабили.
— Его бы ты сразу догнал.
— Ну, вас я догнал бы.
— А почему это вы сразу меня догнали бы?
— Вас бы он догнал!!!
— Что ж, по-вашему, я присвоил эти деньги?
— Я не сказала этого, но куда девались остальные восемьсот рублей?
— Истратил их преступник, истратил.
— Как это он их истратил? На что он их истратил? И по какому праву он их истратил?
В старости угрызения совести мучают даже негодяев, они совершают добрые поступки, как бы замаливая грехи. А мы с тобой жили честно — и давай, Коля, помрём честно.
Когда человек говорит правду, ему почему-то не верят.
— А теперь запри меня здесь.
— Зачем?
— Я арестован.
— Как? За что это вас?
—За грабёж.
— Ха-ха. А где же постановление об аресте?
— Сейчас я его выпишу.
—Товарищ Федяев, разрешите доложить: следователь Мячиков арестовал сам себя!
И учти, что я плачу за обед первый и последний раз. В тюрьме всегда сидят бесплатно!
— Унести самого Рембрандта…
— Чтобы никто не заметил…
— Наглая клевета на наш музей!
Подсудимый — честный человек! Он святой… почти…
— Я от вашего вранья скоро умру.
— Ваша задача, Иван Петрович, — взять его во что бы то ни стало.
— Слушаюсь, товарищ капитан!
— Вы его обязаны взять живым, но сами можете умереть!
— Будет исполнено, товарищ капитан!
— Я слышу шаги. Если он пошел на это дело — он должен быть вооружен.
— У него маузер.
— Тихо! Не стрелять без моего указания!
— А если стрелять, то в какое место?