Ведьмы

«Ведьмы» (англ. The Witches) — детский роман (повесть) Роальда Даля в жанре тёмного фэнтези, впервые опубликованный в 1983 году. Экранизирован в 1990 и 2020 годах.

Цитаты

	— Чем ты чище, тем сильней для ведьмы твой запах. <…> Абсолютно чистый ребёнок для ведьмы нестерпимо вонюч. <…> Ведьма — она не грязь твою чует. Она чует тебя. Запах, от которого ведьма на стенку лезет, — это запах твоей собственной кожи. — Как распознать ведьму (How to Recognise a Witch)
	"The cleaner you happen to be, the more smelly you are to a witch. <…> An absolutely clean child gives off the most ghastly stench to a witch. <…> It isn't the dirt that the witch is smelling. It is you. The smell that drives a witch mad actually comes right out of your own skin."

	Раз в году <…> ведьмы каждой страны сходятся на тайном сборище. Все собираются в одном месте и послушают лекции Величайшей Самой Главной Ведьмы Всех Времён. — Величайшая Самая Главная Ведьма Всех Времён
	"Once a year <…> the witches of each separate country hold their own secret meeting. They all get together in one place to receive a lecture from The Grand High Witch Of All The World."

	— … у неё были большие проблемы с «р». Она его будто перекатывала, перекатывала во рту, как горячую свиную шкварку, прежде чем выплюнуть. — Зажарить, как пирожок (Frizzled Like a Fritter)
	… she did something funny with the letter r. She would roll it round and round her mouth like a piece of hot pork-crackling before spitting it out.

— Если ты хочешь сделать ррепёнка софсем-софсем маленьким, тепе достаточно на него посмотреть в перрефёррнутый телескоп. <…> Далее ты перрешь этот перрефернутый телескоп, — продолжала Величайшая Самая Главная Ведьма, — и фарришь его, пока не станет софсем мягким. ~ А сколько времени варить? — заволновались ведьмы. — Фарришь его ррофно двадцать один час, — разъяснила Величайшая Ведьма, — и, пока он варится, перрешь ррофно соррок пять пуррых мышей, отррупаешь им хфосты кухонным ножом и обжорриваешь фо французском крреме для лица, пока не станут нежными и хррустящими. — А что нам с мышами-то делать, у которых хвосты поотрублены? — раздавались вопросы из зала. — Их следует тушить в лягушачьем соку в течение одного часа ррофно, — был ответ. — А теперь — фнимание! <…> Перрем суточный путильник, — продолжала она, — и зафодим на зафтрра ррофно на де-фять часоф утрра. — Но нам же понадобится пять миллионов будильников! — раздались голоса. — Если по одному на ребёнка! — Фот пестолочь! — поморщилась Величайшая Самая Главная Ведьма. — Когда пифштекса захочется, ты же не кидаешь на скофорродку коррофу! То же самое касается и путильникоф! Одного путильника на тысячу детей апсолютно достаточно. <…> Фы его запекаете в духофке, пока не подрумянится и не покрроется хррустящей коррочкой. <…> Далее <…> фы беррете сфой фарреный перрефернутый телескоп, жарреные мышиные хфосты, тушеных мышей и печеный путильник и фсё это фместе помещаете в миксер. И смешифаете на максимольной скоррости. У фас получится густая, прриятная поста. Пока миксер егце ррапотает, допафьте ф эту посту один желток яйца тьфутынуты. <…> а далее фы допафляете, стррого ф поррядке очерреди, следуюгцие прродукты: клешню кррабокадабрра, клюв дорремиша, хопот гиппопопы и язык маррмедузы. Надеюсь, фы фее это найдёте пес осопых усилий. — Без малейших, без малейших усилий! — подхватила публика. — Мы пронзим крабокадабра копьём, мы поймаем доремиша в силки, мармедузу загоним в нору, а на гиппопопу и пули не жалко! <…> — Помните: на одного ррепёнка — ррофно одна капля! <…> Чуть-чуть нопольше дозы Мышедела Замедленного Дейстфия — и сразу сопьётся настрройка путильника! — ррепёнок станет мышью досррочно! — Рецепт (The Recipe)

"All you have to do if you are vishing to make a child very small is to look at him through the wrrrong end of a telescope. <…> So you take the wrrrong end of a telescope," continued The Grand High Witch, "and you boil it until it gets soft." "How long does that take?" they asked her. "Tventy-vun hours of boiling," answered The Grand High Witch. "And vhile this is going on, you take exactly forty-five brrrown mice and you chop off their tails vith a carving-knife and you fry the tails in hair-oil until they are nice and crrrisp." "What do we do with all those mice who have had their tails chopped off?" asked the audience. "You simmer them in frog-juice for vun hour," came the answer. "But listen to me. <…> You can set a tventy-four-hour alarm-clock today and at exactly nine o'clock tomorrow it vill go off." "But we will need five million alarm-clocks!" cried the audience. "We will need one for each child!" "Idiots!" shouted The Grand High Witch. "If you are vonting a steak, you do not cook the whole cow! It is the same vith alarm-clocks. Vun clock vill make enough for a thousand children. <…> You rrroast it in the oven until it is crrrisp and tender. <…> Next <…> you take your boiled telescope and your frrried mouse-tails and your cooked mice and your rrroasted alarm clock and all together you put them into the mixer. Then you mix them at full speed. This vill give you a nice thick paste. Vhile the mixer is still mixing you must add to it the yolk of vun grrruntle's egg. <…> and vun after the other you also mix in the following items: the claw of a crrrabcrrruncher, the beak of a blabbersnitch, the snout of a grrrobblesqvirt and the tongue of a catsprrringer. I trust you are not having any trrrouble finding those. "None at all!" they cried out. "We will spear the blabbersnitch and trap the crabcruncher and shoot the grobblesquirt and catch the catspringer in his burrow!" <…> "Never increase the dose. <…> An overdose of Delayed Action Mouse-Maker vill mess up the timing of the alarm-clock and cause the child to turn into a mouse too early."

	А потом — потом началось сжатие. Будто я в железных тисках, кто-то поворачивает винт, и с каждым поворотом винта железные тиски всё тесней, тесней — меня давят, выдавливают, выжимают, как апельсин, из меня брызжет сок! — Превращение (Metamorphosis)
	Then the squeezing began. This time I was inside a suit of iron and somebody was turning a screw, and with each turn of the screw the iron suit became smaller and smaller so that I was squeezed like an orange into a pulpy mess with the juice running out of my sides.

	— … Главная ведьма взяла за правило испепелять по крайней мере одну ведьму на каждом ежегодном собрании. Чтоб другие перед ней ходили на цыпочках. — Привет, бабуся! (Hello Grandmamma)
	"… The Grand High Witch makes it a rule to fry at least one witch at each Annual Meeting. She does it in order to keep the rest of them on their toes."

Бабушка кончиком пальца пощекотала меня между ушками. До чего приятно! — Тебе сколько лет, бабуся? — спросил я. — Восемьдесят шесть, — был ответ. — А ты ещё лет восемь-девять протянешь? — Не исключено, — сказала она. — Если повезёт. — Ты уж постарайся. Потому что к тому времени я стану совсем старой мышью, а ты — совсем старой бабушкой, а потом, очень скоро, мы оба вместе и умрём. — Было бы отлично. — Сердце мыши (The Heart of a Mouse)

She had a way of fondling me behind the ears with the tip of one finger. It felt lovely. "How old are you, Grandmamma?" I asked. "I'm eighty-six," she said. "Will you live another eight or nine years?" "I might," she said. "With a bit of luck." "You've got to," I said. "Because by then I'll be a very old mouse and you'll be a very old grandmother and soon after that we'll both die together." "That would be perfect."

	— Когда у пчёл погибает царица, в улье всегда найдётся другая, способная прийти ей на смену. Такая же точно история и с ведьмами. — Нам предстоит колоссальнейшая работа! (It's Off to Work We Go!)
	"When a queen bee dies, there is always another queen in the hive ready to take her place," my grandmother said. "It's the same with witches."

	Увлекшись, она так размахнулась тростью, что задела высокую вазу дивной красоты, та рухнула с каминной полки и разбилась вдребезги. — Ерунда! — бросила бабушка. — Забудь! Она эпохи Мин, [уже достаточно пожила на свете]. — там же
	In her excitement she was waving her stick all over the place, and suddenly she knocked over a tall and very beautiful vase that went crashing on to the floor and smashed into a million pieces. "Forget it," she said. "It's only Ming."

Кое-что про ведьм

A Note about Witches (1-я глава)

НАСТОЯЩАЯ ВЕДЬМА ненавидит детей жгучей, кипучей, могучей, шипучей ненавистью, куда более жгучей, кипучей, могучей, шипучей, чем любая ненависть, какую ты можешь себе представить. Настоящая ведьма всё время только и делает, что измышляет, придумывает, планирует, как бы избавиться от детей на вверенной ей территории. Она стремится, жаждет, мечтает с ними разделаться, расправиться, уничтожить их, одного за другим, всех до единого. Весь день она ни о чем другом даже думать не может. Сидит ли она за кассой в супермаркете, перепечатывает ли письма для шефа, или даже разъезжает в модном авто (ну, мало ли, с ведьмами всё бывает), мысли её носятся, вертятся, крутятся, кипят и бурлят вокруг убийственных, кровожадных затей.

A REAL WITCH spends all her time plotting to get rid of the children in her particular territory. Her passion is to do away with them, one by one. It is all she thinks about the whole day long. Even if she is working as a cashier in a supermarket or typing letters for a businessman or driving round in a fancy car (and she could be doing any of these things), her mind will always be plotting and scheming and churning and burning and whizzing and phizzing with murderous bloodthirsty thoughts.

У неё норма — уничтожать по ребёнку в неделю. Получается чуть поменьше — и уже она хандрит. <…> Придавить, пришлепнуть, прихлопнуть — и чтоб духу его не осталось. Таков девиз всех настоящих ведьм. <…> Ведьма выслеживает несчастного ребёнка, как охотник выслеживает птичку в лесу. Идёт очень тихо. Осторожно ступает. Подбирается всё ближе, ближе. Вот, наконец, — все готово… рраз! Бросок! Наскок! Искры летят. Пламя свистит. Масло кипит. Воют крысы. Скукожилась кожа. И — ребёнка нет больше.

She reckons on doing away with one child a week. Anything less than that and she becomes grumpy. <…> Squish them and squiggle them and make them disappear. That is the motto of all witches. <…> the witch stalks the wretched child like a hunter stalking a little bird in the forest. She treads softly. She moves quietly. She gets closer and closer. Then at last, when everything is ready… phwisst!… and she swoops! Sparks fly. Flames leap. Oil boils. Rats howl. Skin shrivels. And the child disappears.

	И даже — сейчас ты прямо подпрыгнешь — я не исключаю, что ваша милая учительница, которая вот в эту самую минуту читает вам вслух вот эти самые строки, — тоже ведьма. Присмотрись повнимательней. Возможно, она улыбается такому нелепому предположению. Всё равно — не теряй бдительности. Знаем мы эти улыбки.
	She might even—and this will make you jump—she might even be your lovely school-teacher who is reading these words to you at this very moment. Look carefully at that teacher. Perhaps she is smiling at the absurdity of such a suggestion. Don't let that put you off. It could be part of her cleverness.

Моя бабушка

My Grandmother (2-я глава)

Однажды дочь их Сольвейг приходит домой из школы и яблоко грызет. Говорит: добрая тетя угостила на улице. А наутро Сольвейг не оказалось в постели. Родители все обыскали, но дочь не нашли. А потом вдруг отец как закричит: «Да вот же она! Наша Сольвейг уток кормит!» А сам тычет пальцем в картину. И там действительно — Сольвейг. Стоит во дворе и бросает уткам хлеб из корзинки. Отец кидается к картине, трогает дочку рукой. Да что толку? Она стала частью картины, просто написанной маслом фигурой. — А сама ты эту картину видела, ба? С девочкой Сольвейг? — Конечно, видела сколько раз, — отвечала бабушка. — И ведь что интересно: Сольвейг всё время перемещалась по картине. То видишь собственными глазами — в домике сидит, выглядывает из окна. А на другой день вдруг она уже во дворе, в самом дальнем углу, стоит и на руках уточку держит. — И ты видела, как она по картине двигалась, да, бабуся? — Никто никогда не видел. Где бы она ни была: во дворе ли кормила уток, в доме ли выглядывала из окна — всегда она была неподвижна, просто написанная маслом фигура. Все это очень странно, — заключила бабушка. — Чрезвычайно странно. И самое странное, что с годами она на картине делалась старше. Через десять лет из маленькой девочки превратилась во взрослую женщину. Через тридцать лет стала немолодой. А потом вдруг, через пятьдесят четыре года после того, как все это стряслось, она совсем исчезла с картины. — По-твоему, она умерла? — ахнул я. — Кто знает? — отвечала бабушка. — В мире ведьм творятся совершенно необъяснимые вещи.

"One day their daughter Solveg came home from school eating an apple. She said a nice lady had given it to her on the street. The next morning little Solveg was not in her bed. The parents searched everywhere but they couldn't find her. Then all of a sudden her father shouted, 'There she is! That's Solveg feeding the ducks!' He was pointing at the oil-painting, and sure enough Solveg was in it. She was standing in the farmyard in the act of throwing bread to the ducks out of a basket. The father rushed up to the painting and touched her. But that didn't help. She was simply a part of the painting, just a picture painted on the canvas." "Did you ever see that painting, Grandmamma, with the little girl in it?" "Many times," my grandmother said. "And the peculiar thing was that little Solveg kept changing her position in the picture. One day she would actually be inside the farmhouse and you could see her face looking out of the window. Another day she would be far over to the left with a duck in her arms." "Did you see her moving in the picture, Grandmamma?" "Nobody did. Wherever she was, whether outside feeding the ducks or inside looking out of the window, she was always motionless, just a figure painted in oils. It was all very odd," my grandmother said. "Very odd indeed. And what was most odd of all was that as the years went by, she kept growing older in the picture. In ten years, the small girl had become a young woman. In thirty years, she was middle-aged. Then all at once, fifty four years after it all happened, she disappeared from the picture altogether." "You mean she died?" I said. "Who knows?" my grandmother said. "Some very mysterious things go on in the world of witches."

	— Вдруг, в один прекрасный день, на теле у [Биргит] стали расти перья. А через месяц она уже превратилась в большую белую курицу. Родители годами её держали в прелестном загончике, во дворе. Она даже яйца несла. — И какого цвета яйца? — спросил я. — Такие темные. Большущие, я таких и не видывала до тех пор. Её мать омлеты из них взбивала. Исключительно вкусные.
	"One day she started growing feathers all over her body. Within a month, she had turned into a large white chicken. Her parents kept her for years in a pen in the garden. She even laid eggs." "What colour eggs?" I said. "Brown ones," my grandmother said. "Biggest eggs I've ever seen in my life. Her mother made omelettes out of them. Delicious they were."

	— Однажды утром кожа у него пошла серыми и жёлтыми пятнами. Потом стала жёсткой и ломкой, как ореховая скорлупа. А вечером мальчик уже превратился в камень. <…> В гранит. <…>Я как-нибудь тебя отведу на него посмотреть, если хочешь. Его до сих пор держат в доме. Стоит в прихожей такой гранитной маленькой статуей. Гости к нему прислоняют зонтики.
	"One morning his skin went all greyish-yellow. Then it became hard and crackly, like the shell of a nut. By evening, the boy had turned to stone. <…> Granite. <…> I'll take you to see him if you like. They still keep him in the house. He stands in the hall, a little stone statue. Visitors lean their umbrellas up against him."

Перевод

Е. А. Суриц, 2013 (с незначительными уточнениями)