Дневник, письмо и первоклассница

«Дневни́к, письмо́ и первокла́ссница» — советский двухсерийный художественный фильм для детей по одноимённому рассказу Латифа Махмудова. Снят в 1984 году Хабибуллой Файзиевым на киностудии «Узбекфильм».

Цитаты

Ну нет, так может петь человек, только ни в чём не виноватый.

Земля остановится, если мужчины будут сидеть дома.

Улугбек: Мы решаем задачку про одного гуся. Отец: Два оболтуса не могут справиться с одним гусем. Бабушка: Сынок, называй своего сына оболтусом. Ну зачем же чужого ребёнка? Улугбек: А к тому же не оболтус он вовсе, а… Отец: Ну?.. Улугбек: …а немножко лоботряс.

А кроссовки-то — от слова «красота».

Улугбек: а то папа вчера: «оболтусы вы», — говорит. «Два оболтуса». Мирвали: Это он про кого? Улугбек: И про тебя тоже. Но я за тебя заступился… Мирвали: Ничего себе — заступился. Лоботряс — ещё хуже. Улугбек: Нет, лучше. Оболтус — это уж совсем.

Мирвали: Это называется ещё «самовнушение». Улугбек: А друговнушение бывает?

Будь я учителем, я бы ставил одни пятёрки. (Мирвали)

Золотой человек был Алиджан Валиевич в прошлом году. А в этом он стал нашим классным руководителем и испортился.

У меня совесть чистая. Ничего, если появится маленькое пятнышко.

Может, отлупил кого? Тогда немедленно проси у него прощения! А он пусть письменно подтвердит своё прощение. А лучше — опровержение: «я, такой-то, сам виноват, что Улугбек отлупил меня». А ещё лучше: «я, такая-то, сама отлупила Улугбека, а он не виноват».

Абдулла Ибрагим Салиджан Мирвали ибн Синат.

Мирвали (читая список проступков Улугбека): Взяли пирожки в буфете без очереди. А, мелочь с точки зрения вечности.

Улугбек: Ты не знаешь, какая будет завтра погода? Мунира: Где? Улугбек: Где? Какое тебе дело, где?

А теперь вернёмся к нашим… вернее, к твоим грехам.

А ты что смеёшься, мальчик? Билета, небось, нет, а смеёшься как с билетом.

Не знаю, как ребята, а у меня кабинет русского языка самый любимый. Здесь так уютно. Наглядные пособия, на стенах портреты великих писателей… Правда, в четвёртом классе я немного стеснялся их, особенно на диктантах. Ну а в этом году — ничего, привык. И, к тому же, я решил твёрдо: хватит списывать.

— Алимов, о чём это ты думаешь на уроке? — Ни о чём. — Ну и напрасно.

Мирвали: И когда же Вы будете со мной разговаривать? Улугбек: Когда хвост верблюда коснётся земли. Мирвали: То есть — никогда?

Бабушка: Теперь уже скоро. Улугбек: Что? Бабушка: Твой папа приедет. Улугбек: Вот и думай после этого о счастье…

Улугбек: Эй ты, певица, выключись. Я тут уроки делаю, а ты блеешь как коза. Ме-е! Бабушка: Пой, пой, девочка. Не слушай его. Твоя песня ласкает мне сердце.

— А сейчас все вместе споём дяде песенку. Какую хотите? — Про ослика. — Прекрасно. Я тоже люблю это покладистое животное.

Алиджан Валиевич: Ну а теперь обратимся к самому феноменальному случаю за всю мою учительскую практику. Улугбек: (думает): Издалека начинает. Хорошего не жди. Кому-то сейчас достанется. Алиджан Валиевич: Алимов, к доске, пожалуйста. Напиши-ка мне, друг мой сердечный, одно единственное слово — «исподтишка». Улугбек: (пишет): из-пад-тижка. Алиджан Валиевич: Ты что, Улугбек, решил уморить нас всех оптом? Кто скажет, верно он написал или нет? Сколько здесь ошибок? Салимова? Салимова: Две. Мунира: (пытается подсказать Улугбеку): «Сэ», «О»! Алиджан Валиевич: Батырова, прекрати. Умаров, что? Умаров: Три ошибки. Алиджан Валиевич: Так, кто больше? Ученик: Четыре. Алиджан Валиевич: Ну думайте, думайте. Батыр: Пять! Алиджан Валиевич: Да-а. Мировой рекорд в своём роде. Ну, слово, конечно, трудное, многие в нём ошибаются. Но пять ошибок в слове из десяти букв.

Мирвали: Ты сам виноват. Зачем такие длинные слова писать? Когда диктант — понятно — тебе диктуют, а тут сочинение — вот и сочиняй слова покороче. Ошибок будет меньше… (смотрит на написанные Улугбеком иероглифы) Что это? Улугбек: Это моё имя по-древнеегипетски. Каждый знак — буква. Мирвали: И по по-древнеегипетски с ошибками пишешь. У-луг-бек: семь букв, а тут у тебя четыре. Улугбек: У них гласные пропускались. Мирвали: Скажешь тоже. Как же они тогда понимали, что написано? Улугбек: Для меня это пока ещё тайна.

Скажите, у Вас не было, случайно, предков в Древнем Египте?

— Эй, почему не поёшь? — Я пою. — А почему не слышно? — Я про себя. — Можно вслух, я всё равно не слышу.

Мирвали: И вообще, кругом одни неприятности. А тут ещё научили ребёнка врать. Это преступление. Понимаешь? Улугбек: Понимаю. Мирвали: Все твои проделки гроша не стоят рядом с этим.

Мирвали (диктует письмо): Уважаемый товарищ Дамиров. Я просила бы Вас… с большой буквы «Вас», учти… Улугбек: Учёл… Мирвали: …придти в школу через… месяц, не раньше. А сейчас я посылаю к Вам… с большой буквы «к Вам»… Улугбек: Учёл, учёл. Мирвали: …двух отличников… Улугбек: Кто такие? Мирвали: Точка. Улугбек и Мирвали — гордость нашей школы. Мальчики очень сообразительные, головы у них полны мыслей. Улугбек: Это уж точно! Мирвали: Очень дисциплинированные, по знаниям у них нет равных. Если Вы… с большой… им разрешите, они после уроков будет дополнительно заниматься с Вашей дочерью. С уважением, С. Таджиева. (пробегает глазами написанное письмо) Внушительно.

— Учителя часто советуются со мной. Прямо так вызывают и говорят: «без тебя, брат Мирвали, мы бы пропали».

Мирвали: Учительница считает, что Умида — очень способная девочка, только способности у неё скрытые, ну… внутренние, так сказать. Отец Умиды: Короче, жуткая лентяйка.

Отец Умиды: Как же так? Сама учительница пишет с ошибками. Ну-ка, отличники, отвечайте, как пишется слово «отличник»? А? Улугбек: Так и пишется… Мирвали: От-лич-ник. Отец Умиды: А надо мягкий знак после после «ч» или нет? Мирвали: Да. Улугбек: Нет. Отец Умиды: Так надо или не надо, а? Мирвали: А что Вы такое простое спрашиваете? Да мы… вот он, например, он даже по-древнеегипетски пишет. На языке самых древних египтян.

Отец Умиды: А «автобус» как будет по-древнеегипетски, а? Мирвали: А автобусов тогда не было!

Мирвали: Мы разделим нашу работу пополам. Улугбек: Благородно. Мирвали: Я беру на себя самую трудную часть: буду объяснять ей уроки. Улугбек: А я? Мирвали: А тебе остаются пустяки — отвечать за её знания, оценки. Улугбек: Давай лучше наоборот. Мирвали: Исключено. Ты не умеешь работать с детьми. А у меня опыт. Я буду давать уроки, а за её успехи спрошу с тебя. Улугбек: Хм. Мирвали: Не «хм», а шкуру сдеру, если через месяц она не выйдет в отличницы. Улугбек (думает): Через месяц… Тут, может, через три дня отец вернётся и шкуру сдерёт.

— Ян Амос Коменский, великий педагог, сказал: «считай несчастным тот день или тот час, в который ты ничего не прибавил к своему образованию».

Улугбек (читает условие задачи): «Во всех первых классах одного города…» Хм, и тут первоклашки… «учится 2450 девочек…» (присвистывает) вот кошмар-то, если всех на буксир брать.

— Мунира, хочешь я напишу твоё имя? — Уже написал. Вон, на заборе. «Мунира — дура».

Бабушка: Как же так? Десять дней семья без отца. Улугбек: Подумаешь, десять дней! Вон Одиссей целых двадцать лет был в командировке. Двадцать лет!

— Прежде всего, немного теории. Карл Фридрих Гаусс назвал математику царицей всех наук. А другой великий учёный по фамилии Дени сказал так: «Жизнь украшается двумя вещами: занятием математикой и её преподаванием». Ну а теперь переходим к практике. Пять минус два… Ну? Сколько будет?

— Улугбек, я её сейчас отлуплю. «Мягко, с улыбкой».

Улугбек: Математика — очень капризная наука. Мирвали: Кто сказал? Улугбек: Я сказал. Надо проводить урок с наглядными пособиями.

— Легче работать грузчиком, чем учителем. (Мирвали)

Улугбек: И папа знаешь у меня какой? Я вчера это понял. Я тоже таким буду. Тоже буду ему задачки решать, помогать. Мирвали: Задачки? Кому? Улугбек: Ну… сыну моему. Он меня тоже боятся не будет. Мирвали: Ну уж нет, я своего в ежовых рукавицах буду держать. Задачки ему решать? Пусть сам решает! И учителям накажу: пусть приглядывают за ними. Улугбек: За кем это «за ними»? Мирвали: Ну, за моим и за твоим.

Счастье — это когда живёшь с чистой совестью, и ещё — когда поможешь тому, кто слабее тебя.