Извне вселенной

«Извне вселенной» (англ. Outside the Universe) — повесть Эдмонда Гамильтона 1929 года в жанре космооперы из цикла «Межзвёздный патруль».

Цитаты

	Это были боевые лучи Межзвёздного Патруля, уничтожающие любые материальные предметы, так как их прикосновение к веществу вызывало высокочастотные внутренние колебания (потому что материя — не что иное, как колебания эфира), которые, лавинообразно нарастая, приводили к превращению вещества в свет. — 2. Погоня в пространстве (Chased Through the Void)
	It was the deadly ray of the Interstellar Patrol, destroying all matter it touched by raising its frequency of vibration, since matter itself is but a certain frequency vibration of the ether, and when that frequency is raised to that of light-vibrations the matter is changed in that moment from solid matter to light.

	… два корабля всё же оказались поражены, и в черноте космоса, слегка запачканной пятнышками света, вспыхнули два ослепительных аннигилированных алых цветка. — 5. За объединённые звёзды! (For the Federated Suns!)
	… narrow brilliant shafts that touched the two foremost of those five racing ships and annihilated them even as they sprang toward us.

	Огонь врага наносил нам тяжёлые потери, но мы не переставали осыпать ворота и овальные звездолёты гравитационными ударами. Корабли плющились, как консервные банки, а вот с воротами было труднее. — 13. Поход великой армады (The Sailing of the Fleet)
	Yet from all our own craft, reeling blindly as they were there in the opening, our cylinders were loosing their shafts of invisible force upon the space-forts…

1. Рой из космоса

The Swarm From Space

Корус Кан с Антареса принадлежал к расе разумных существ с искусственно изготовленными металлическими телами. Его мозг и сердце, нервная система и другие жизненно важные органы были упакованы в вертикально перемещающемся сверкающем теле. Три могучие руки и ноги не знали усталости, из шарообразной мозговой камеры смотрел треугольник из пронзительных глаз. Жул Дин был уроженцем одной из планет солнечной системы Спика. Его большое тело покрывала жёсткая чёрная скорлупа, из которой торчали короткие толстые руки и ноги. Из головы высовывались спаренные круглые глаза.

Korus Kan, of Antares, was of the metal-bodied races of that star's countless worlds, his brain and heart and nervous system and vital organs encased in an upright body of gleaming metal whose powerful triple arms and triple legs were immune from all fatigue, and from whose ball-like upper brain-chamber or head his triangle of three keen eyes looked forth. Jhul Din, too, was as patently of Spica, of the crustacean peoples of that sun's planets, with his big, erect body armored in hard black shell, his two mighty upper arms and two lower legs short and thick and stiff, while from his shiny black conical head protruded his twin round eyes.

— Рой нацелен прямо на нас. И движется до странности быстро: в тысячи раз превышая скорость света. Должно быть, его подхватило необычайно мощное эфирное течение, он несётся с невероятной скоростью… — Которая, как мне кажется, уменьшается, — вмешался Жул Дин, когда мы уставились на космопланшет в немом трепете. — <…> Когда рой будет проходить мимо, установим его точные размеры, скорость и доложим в штаб-квартиру Межзвёздного Патруля на Канопусе. А уж они вышлют метеоритных мусорщиков и ликвидируют рой раньше, чем он осложнит межзвёздную навигацию в Галактике. <…> В молчании мы следили за приближением неведомого к нашей Галактике. Точки двигались по планшету всё медленнее и медленнее, это было очень странно, но могло объясняться и естественными причинами — вероятным ослаблением эфирного течения. Минуты текли, складываясь в часы. Через три часа скорость роя упала до пятисот-шестисот световых.

"The swarm's heading almost straight toward us. <…> But it's traveling at thousands of light-speeds, and must be caught in an ether-current of inconceivable velocity." "Its speed seems to be steadily slackening, though," said Jhul Din as we gazed up at the space-chart in silent awe. "<…> We'll halt our ships here until it reaches us, and as it passes we can ascertain its extent and report to General Patrol Headquarters at Canopus. They can send out meteor-sweeps then to destroy the swarm before it can enter the galaxy and menace interstellar navigation." <…> Silently we watched, there in the pilot room, while the swarm of close-massed dots crept across the big space-chart, toward the galaxy and toward the dozen dots that were our ships. Slower and slower still it was moving, its speed smoothly and steadily decreasing as it swept in toward the galaxy from outer space. Such a decrease in speed was strange enough, we knew, but knew too that if the swarm was being borne on toward us by a terrific ether-current its speed would slacken as the speed of the current slackened. The minutes dragged past, forming into an hour, and another, and another, while we watched and waited there, and steadily still the swarm crept on toward us, moving on now at a steady velocity of five to six hundred light-speeds.

Атакующие корабли скользили к нам, изрыгая смертельные прозрачные молнии. Сквозь дикий шум внезапного боя, отдающийся в корпусе, я услышал рядом истошный вопль Жул Дина: — Космических кораблей тысячи и они атакуют нас! Они пришли в нашу Галактику откуда-то из межгалактического пространства, чтобы захватить нашу вселенную!

Now the attacking ships were leaping up toward us, flashing up lightning-like with ghostly beams of death whirling and stabbing about and toward us, and now, over the wild clamor of sudden battle in the hull beneath, I heard the great cry of Jhul Din, beside me. "Space-ships in thousands, and they're attacking us! They've come from somewhere toward our galaxy-have come out of intergalactic space itself to attack our universe!"

4. Борьба среди звёзд

A Struggle Between the Stars

Змееподобные люди! Длинная, тонкая, извивающаяся плоть около десяти футов в длину и одного в диаметре. Конечности отсутствовали. Предметы, которые они использовали, обвивались верхней или нижней частью тела. Тела змееподобных существ не имели ни утолщений, ни тонких мест. Сверху и снизу они были как бы обрублены, и на обоих концах помещалось по паре выпуклых глаз, похожих на глаза насекомых — таких же бездумных. Под глазами находились небольшие чёрные отверстия, напоминавшие по расположению и форме жабры.

Serpent people! Long, slender shapes of wriggling pale flesh, each perhaps ten feet in length and a foot in diameter, without arms or legs of any kind, writhing swiftly from place to place snakelike, and coiling an end of their strange bodies about any object which they wished to grip. Each end of the long, cylindrical bodies was cut squarely off, as it were, and in one such flat end of each were the only features-a pair of bulging, many-lensed eyes like those of an insect, big and glassy and unwinking, and a small black opening below that was the only orifice for their breathing.

Собственно, управление звездолётом оказалось несложным, но гораздо труднее пришлось с генераторами — они здорово отличались от наших. Вместо эфирных колебаний, которые толкали наши крейсера вперёд силой отдачи, они генерировали силу, которая сама перемещалась в пространстве, образуя вокруг корабля небольшое постоянное эфирное течение, которое увлекало и сам корабль. — ср. с варп-двигателем

The controls, he had found, were very much like those of our own cruisers, but the great generators, as we found, were much different. Instead of setting up a vibration in the ether to fling the ship forward, as in our own cruisers, they projected a force which caused a shifting of the ether itself about the ship, forming a small, ceaseless ether-current which moved at colossal speed, bearing the ship with it.

7. Ворота вселенных

The Gates of a Universe

Прямо перед нами лежала огромная галактика, <…> но бесконечно другая, галактика не жизни, а смерти. Во всей её массе не было пылающих белых, голубых или жёлтых солнц, подобных солнцам нашей галактики, не было ярких молодых звёзд, окружённых нагретыми мирами. Здесь было только огромное скопление мёртвых и умирающих солнц, <…> выгоревших звёзд, холодных, чёрных и бесплодных, которые плотно наседали друг на друга, с несколькими умирающими солнцами, тёмными, дымчато-красными, мрачно-малиновыми на последних этапах звёздной эволюции. <…> по мере приближения к галактике стало заметным необычное голубое мерцание, которое, казалось, распространялось по всей слабо светящейся вселенной перед нами. <…> сильнее этого мерцания был только свет красных звёзд за ним. <…> это была колоссальная круглая оболочка, почти невидимая, и она охватывала всю массу этой умирающей вселенной. Казалось, наши корабли вот-вот врежутся прямо в неё, но теперь резко повернули влево, проносясь вдоль края огромного светового барьера. Однако корабль рядом с нами повернул с небольшим опозданием и на повороте врезался в световую стену, <…> отскочив назад с ужасающей силой, будто столкнувшись с твёрдой стеной, весь его нос смялся от удара. <…> — Гигантская стена эфирных колебаний, охватывающая всю эту вселенную. <…> Это была могучая оболочка из вечных колебаний в самом эфире, <…> позволяющая свету и электромагнитным волнам связи проходить через неё в неизменном виде, но исключающая и удерживающая колебания материи, <…> образуя барьер, более непроницаемый, чем любая твёрдая материя, но почти невидимый, <…> навсегда исключая из этой вселенной всю материю извне. Кроме того, как я узнал позже, великая колебательная стена была непроницаема для тепловых колебаний, отражая обратно тепло умирающих солнц. Огромный барьер был воздвигнут именно с целью предотвратить утечку, когда солнца змеелюдей потухли, <…> а также <…> от проникновения всяких захватчиков. Колебания, установленные в эфире вокруг их вселенной эоны назад, <…> были вечными и неумирающими, огромной защитной стеной вокруг змеиной вселенной. Мы медленно двигались вдоль края могучего барьера. Вскоре вдали показались два огромных тёмных монолита с точками белого света. Через несколько мгновений они выросли до колоссальных размеров, целых пять тысяч футов в длину: <…> две могучие конструкции из полированного металла — огромные ворота, неподвижно висящие в космосе, прямо в огромной голубой стене силового поля, как я предположил, единственные во всей великой стене. Могучие ворота поддерживались в пустоте при помощи мощных генераторов, подобных корабельным. Кроме того, их охраняли бесчисленные смертоносные излучатели, а из освещённых белым светом окон на нас смотрели змеиные гарнизоны этих огромных космических крепостей…

Full in the heavens before us it lay, a mighty galaxy, <…> but infinitely different, a galaxy not of life but of death. In all its mighty mass were no flaming white or blue or yellow suns like those of our own galaxy, no brilliant young stars surrounded by circling, sun-warmed worlds. Here was only a vast forest of dead and dying suns, <…> burned-out stars, cold and black and barren, that crowded thick upon one another, with here and there a few dying suns of dark, smoky red, somber crimson stars in the last stages of stellar evolution. <…> our ships drove in toward this darkening galaxy, and then I began to make out, between us and it, a strange, constant flicker of blue light that seemed to extend all about the faint-glowing universe before us. <…> through it there shone clearly as ever the light of the crimson suns beyond it. <…> it was a colossal globular shell of flickering blue light, almost invisible, that enclosed within itself all the mighty, circular mass of the dying universe before us. Our ships seemed about to flash straight into it, but now turned sharply to the left, speeding along the great light-barrier's edge. A ship beside us, though, had turned a little too late and had struck the light-wall while turning, <…> rebounding back with terrific force as though in collision with a solid wall, its whole prow crumpled by the impact. <…> "A great wall of etheric vibrations enclosing all this universe." <…> It was a mighty shell of perpetual vibrations in the ether itself, <…> allowing light and electro-magnetic communication waves to pass through it, unchanged, but excluding and holding out the vibrations of matter, <…> forming a barrier more impenetrable than any of solid matter, yet one all but invisible, <…> excluding from this universe for all time all matter from outside. Too, as I was later to learn, the great vibration-wall was impenetrable to the heat-vibrations, reflecting those of its dying suns that struck it back into the universe inside. It was for this purpose that the vast barrier had been erected, as the suns of the serpent-people failed, <…> and also <…> a wall impenetrable to all invaders. Set in the ether about their universe eons before, the vibrations <…> were perpetual and undying, a vast wall of defense about the serpent-universe. We were flashing close along the mighty, flickering barrier's edge, now, and the speed of our ships slackened swiftly as there loomed far ahead in space two great, dark bulks starred here and there with points of white light. Moments more and they had grown to immense size as we neared them, and now we saw that these were mighty, square-walled structures of gleaming metal, each a full five thousand feet in length: <…> two colossal metal forts that floated motionless there in space, set directly in the great wall of flickering blue vibrations, and between which there was a great opening in that wall, a clear space in which I divined was the single opening in all the great wall. And flanking that opening on either side hung the massive metal structures, upheld there in the void, as I guessed, by mighty generators like those of our own ships, castles of metal whose countless deadly death-beam tubes commanded the opening between them and from whose white-lit windows the serpent-garrisons of them gazed out upon us…

… казалось, [планета] представляет собой огромную массу бледно светящихся в отблесках трёх багровых солнц структур непонятного назначения, каких-то башен и стен, необыкновенных построек, которые как бы излучали голубоватый свет. <…> И когда я посмотрел вниз на этот грандиозный город, <…> моё изумление <…> вырвалось испуганным криком: <…> — Он полностью создан из таких же силовых полей!

… its surface, to make out what seemed to be a vast mass of palely shining structures, towers and walls and vast, terraced buildings that glowed all with pale blue light, indescribably ghostly in appearance as they soared into the dusky, crimson light of the three encircling suns. <…> And as I gazed down upon this tremendous city, <…> my astonishment <…> broke from me in a startled cry. <…> "Its buildings are of vibrations like the great wall around their universe."

В центре огромного круга пустого пространства высилась недостроенная конструкция, которая не была похожа на звездолёт. Это был конус с усеченной вершиной, диаметр которого в нижней части составлял несколько миль. Возле него работало огромное количество механизмов и змей. Корус Кан, не отрываясь, смотрел на него. — Да это же излучатель! — догадался он. Как парализованные, следили мы за работами у этой конструкции. Да, это был громадный излучатель. Грандиозный конус был почти готов. Генераторы, которые двинут эту махину сквозь пространство, уже смонтированы, орды рабочих устанавливают механизмы, которые непосредственно будут вырабатывать призрачный луч смерти. Ужасное оружие сможет на огромном расстоянии нащупывать и уничтожать всё живое. Вооружённые этим адским приспособлением, змеи приобретут неслыханное могущество. Лучевая пушка сможет расстрелять целый флот с большого расстояния, стереть жизнь с целой планеты.

… held our gaze in the vast circular clearing over which we were racing. It was the colossal shape that loomed at the clearing's center and that occupied fully half the area of its vast circle, a stupendous metal cone-structure that rose in the air before us for fully a score of miles, the diameter of its base almost as great, a gigantic, smooth-sided mountain of metal towering there above the countless ships and workers in the great clearing around it, and above the far-stretching city about that clearing. Past its side our ships were speeding, and we could see now that about it and upon it there labored other great masses of serpent-creatures, swarming in and out of the heavy doors that swung open in its sides at various levels, and laboring upon the great masses of machinery that we could glimpse inside. Some of these, we saw, were great generators like those of our ships, making it clear that the vast cone was intended to race through space. Then, as Korus Kan's keen eyes peered toward and into its interior as we flashed past, he turned toward us, startled. "It's a colossal death-beam projector!" he exclaimed. "One that can move through space like their ships-and that can stab forth a death-beam of unthinkable size. With that, when they complete it, they can wipe out all life on a whole world with a single flash of the stupendous beam." Stunned, we gazed toward it as our ships flashed past. The tremendous cone itself was apparently complete, from vast base to the truncated, flattened tip. The generators that were to move it through space were apparently all installed, and the great hordes of serpent-workers who swarmed in it now were beginning to place in it the massed mechanisms for the production of the colossal death-beam, which would be projected up through a tremendous, hollow tube or tunnel running up from the great cone's interior to the great, round opening at its truncated tip. The terrific beam, generated in that interior, would flash out of that opening at the top in whatever direction the vast cone itself was headed in space, would flash through space with its tremendous power for immense distances, spreading out fanwise and expanding in every direction as it flashed on, until it struck the planet at which it was aimed, enveloping all that planet in its ghostly glow and wiping out instantly all life upon it.

8. Зал живой смерти

The Hall of the Living Dead

Большие разноцветные анфилады зала были разбиты на длинные прямоугольные ячейки, которые отделялись от основного прохода голубой стеной силового поля. В этих ячеистых камерах находились застывшие, бездыханные фигуры, настолько жуткие, что у меня перехватило дыхание. Их были сотни, тысячи. Существа, непривычные для наших глаз, видевших бесчисленные формы жизни своей галактики. <…> — Да это же музей! — воскликнул я. — Выдающаяся коллекция живых форм, когда-либо существовавших в этой вселенной! Она собиралась веками! Нас подвели к ячейке, возле которой стояли, вертикально подняв туловища, двое змееподобных, выглядевших служащими музея. Они извлекли из стены два разноцветных баллончика с жидкостями. Первый был ярко-красным, второй — зелёным. За ними последовала длинная блестящая металлическая игла. Вставив иглу в красный тюбик, служащий вошёл в ячейку с насекомым и быстрым движении вогнал иглу в тело. Сначала ничего не произошло. А затем, к нашему удивлению и ужасу, страшилище зашевелилось. Тварь была живой! Держа излучатели наготове, хранители что-то злобно зашипели. Вероятно, существо обладало какой-то долей интеллекта, потому что она подчинилось и перешло в другую ячейку, заселённую иными необычными зверями. После этого игла была пересажена в зелёный тюбик, и его содержимое было введено перемещённому существу. Оно дёрнулось и окаменело. Казалось, жизнь полностью покинула его. Меня охватил такой ужас, что мне стало тошно, ибо я видел теперь, что участь этих бесчисленных существ, пребывающих где-то между жизнью и смертью, ожидала и нас. С сохраняющимся сознанием, пребывающие в полной неподвижности, как жертвы некоторых насекомых, которые сохраняют добычу на неопределённый срок. <…> Тем не менее, мириады неподвижных тел живы. И живут так, возможно, уже бесчисленные века. Живые мертвецы! Мой мозг содрогнулся.

It was filled with great, transparent cases, ranged in long, regular rows, extending from flickering blue-light wall to wall of the vast hall. In those cases there were shapes and figures, rigid and unmoving, that had apparently once been living things, and that were of a strangeness inconceivable. In hundreds, in thousands, they were grouped there in the protecting cases, beasts and beings all but indescribable in appearance, so strange were they even to our eyes, which had seen all the countless forms of life of our own galaxy. <…> "It's a museum," I exclaimed. "A great collection of the living forms that have existed in this dying universe-preserved here for countless ages, perhaps, out of the past." As I spoke, though, there were coming down toward us from the far end of the great hall two serpent-creatures who seemed the custodians of this strange collection. Our guards addressed to them a few hissing commands, and the two turned, seemed to survey the cases about them, while we stared in perplexity. Then one turned toward a niche inset in the wall, in which rested two transparent containers or tubes of liquid, one of bright red and the other of green, and a long, slender metal needle that was apparently a hypodermic of some sort. Thrusting the needle into the red liquid, the serpent-creature holding it advanced to the case nearest us, which contained only the double-headed insect-creature. He swung the side of the case open, and then, with a swift jab, inserted the needle in the body of the thing inside. There was a moment of silence, and then, to our amazement and horror, the insect-thing moved, its eyes roving from side to side, its limbs twitching. The thing was alive! The two serpent-creatures stepped toward the case, as it came to life, holding death-beam tubes toward it and addressing it in hissing tones. Apparently it was of some intelligence, for in response to those orders it stepped outside the case, down the hall toward another case which was all but filled by other strange shapes. Into this it stepped, at the command of the two, and then the one with the needle filled it with the green fluid, and inserted this in turn into the thing's body. At once that body stiffened, ceased to move, the thing becoming as rigid and unlife-like in appearance as before, its eyes staring stonily ahead in all the appearance of death. Horror filled me at the sight, horror that sickened me, for I saw now that the things about us, the countless strange shapes in these rows of cases, were all as alive and conscious as ourselves, their life and intelligence unharmed but their bodies thrown into a state of rigid suspended animation by the insertion of the green fluid into them, a fluid that must be like the poisons with which some insects are able to keep their captured prey alive and unmoving indefinitely <…>. Alive! These myriad alien shapes about us-rigid and motionless, yet living and conscious, living perhaps for ages in that living death-my brain reeled at the thought.

11. Во вселенной Андромеды

Into the Andromeda Universe

Они были газообразны! В рубку управления по коридору скользили высокие туманные колонны из зелёного газа. Они имели чёткую форму, но не имели индивидуальных черт. Это зрелище казалось диким, нелепым, но все же это были живые, разумные, могущественные существа. Собственно, чему было удивляться? Точно так же, как наши твёрдые тела состоят из желеподобной жидкости, их тела сформированы из зелёного непрозрачного газа. Андромедяне остановились перед нами, как бы приветствуя. Чувствовалось, что они каким-то образом нас видят. <…> Я сделал шаг навстречу и протянул руку. Один из них повторил мой жест. Пожатие оказалось твёрдым и приятным. Рука была реальной, осязаемой и прохладной.

For they were gaseous! Tall columns of misty green gas, that held always to the same pillar-like outline, as unchanging of form as though of solid flesh, and that were gliding along the corridor toward us. Upright, unchanging columns of green, opaque vapor, from near the top of whose six feet of height there branched out on each side a smaller arm of the same thick green gas, arms that they moved at will, and in which some of them held instruments and weapons. Tall, erect columns of thick, green vapor, without features of any kind that we could see that yet were living, intelligent and powerful beings like ourselves. Their bodies, their two arms, their very organs and features and senses formed of gas, just as our bodies are solid, and that of a jelly-fish liquid. <…> Down the corridor they came toward us, gliding smoothly forward, halting just before us and surveying us, I knew, by whatever strange sense of sight was within their gaseous bodies. <…> then, at a loss for another gesture, I held out my hand toward the foremost of them. Instantly his own arm came out toward me, gripped my hand with a grip as solid as though that arm had been of flesh instead of gas, a grasp that though cold was real and tangible.

Мне бросилось в глаза, что звёздные системы размещены здесь в строгом математическом порядке. Среди них не выделялись ни сверхновые, ни угасающие. Казалось, они сгруппированы по цвету, интенсивности свечения и величине. Когда же мы приблизились ещё ближе, я изумился. Не только системы, но и группы звезд в них были отобраны и размещены по огромным окружностям. Внутри этих звёздных кругов размещались сотни, тысячи планет, тоже двигающихся в правильном порядке. Как завороженные, смотрели мы на это великолепие красок, грандиозное зрелище незнакомой галактики. За одной группой звёзд я увидел другую, так же сгруппированную в кольцо совершенной формы. А дальше ещё, и ещё, и ещё… В этих кольцах были заключены бесчисленные планеты… Мозг отказывался воспринимать увиденное. — Звёздные Кольца… — потрясённый грандиозной красотой, я всхлипывал. — Они делают это сами… Сознательно… Размещают звёзды по кругу, чтобы внутри могли существовать бесчисленные количества сородичей…

As we sped in between those gathered, flaming suns, though, as we drove in past the edge of their great mass, my eyes began to take in their position and arrangement, and as they did so I saw that not alone in age or youthfulness was this universe different from any other I had seen. For as we flashed into the thronging suns, past a great group of them massed to our right, I saw that the suns of that group were gathered in a great circle, a score of mighty flaming suns, each set in position with mathematical exactness, forming a perfect circle as they hung here in space, one of the two great yellow suns I had glimpsed from afar having a place in that circle. And inside that mighty circle of suns I glimpsed a vast mass of swarming planets-hundreds, thousands even, of great, turning worlds that moved in regular orbits inside the great ring of suns about them, lit and warmed perpetually by their encircling fires. Stupefied, stunned, by that tremendous sight, I did not, could not, for the moment understand the significance of what I was seeing. But as we flashed on past the great circle and its swarming enclosed planets, as we approached another close group of suns, I saw that it, too, was formed of a score or more of great suns grouped in a perfect circle like the first, and that inside that circle of suns there swung also hundreds and thousands of whirling worlds! And beyond it shone another mighty ring of suns, and another, and others, as far as the eye could reach, all the suns in all this tremendous universe being grouped by the score into great circles inside of which swung countless planets! And then, at last, there broke upon my reeling brain the meaning of what I was seeing. "Suns in circles," I cried, as I gazed out across that mighty vista. "They've done this themselves-consciously, deliberately. They've placed all the suns of their universe in great circle-groups, so that inside those circles their countless peoples can exist."

16. Расчистка галактики

Звёздные буксиры <…> висели возле гигантского скопления солнц вокруг огромного конуса Излучателя. Потом из этих ста куполообразных кораблей вылетели широкие тёмные лучи, отсвечивающая фиолетовым сила, сила, с помощью которой андромедяне переместили все свои солнца, <…> уравновесив их в привлекательно упорядоченные кольца. Сейчас же уравновешивающая тяга была отключена, выводя солнца гигантского скопления из их сбалансированных позиций, заставляя медленно-медленно двигаться навстречу друг другу. Они двигались сначала медленно, а затем быстрее и быстрее, величественно стремясь друг к другу, весь кишащее солнцами гигантское скопление сжималось, конденсировалось. Стремясь вовнутрь, в его центре солнца врезались в солнца, вздымая в разные стороны всплески ужасного пламени в титанических ударах. Пылающие звёзды всё прибывали, теснясь в центре, теперь сталкивались почти все объекты скопления, кружащие вокруг них планеты исчезали в грандиозных всплесках огня, погружаясь в них, или разрывались гравитацией нескольких ближайших солнц. Почти всё скопление уже представляло собой гигантский конус смерти <…>. Всё больше солнц двигались навстречу друг другу. Когда они подошли достаточно близко, планеты, вращающиеся по их орбитам, заселённые ордами змеелюдей, исчезли в костре их корон, вся материя и всё живое <…>. Все больше и больше, пока перед нами не образовалось единое колоссальное ядро огня, сформированное из всех звёзд скопления, а после того, как куполообразные корабли отключили перемещающую силу, оно начало набухать и расширяться в грандиозную туманность пылающего газа.

The sun-swinging ships <…> hanging above the giant cluster of suns beneath, up through which the great cone of doom was rising. Then from those hundred domed ships hanging there, there sprang downward vast, broad rays of dark, purple-glowing force, the force with which the Andromedans had moved all their suns, <…> counterbalanced the attraction of the cluster's suns toward each other. And as that counterbalancing pull was shut off that alone had held the suns of the giant cluster in their balanced positions, those suns began slowly to move-to move toward each other. Slowly at first they moved, and then faster and faster, sweeping majestically in toward each other, the whole giant cluster of swarming suns contracting, condensing. Inward they moved, and now sun was crashing into sun, at the cluster's center, sending up towering bursts of awful flame as they met in titanic shock. Inward the thronging, blazing suns swept still, crashing now through all the cluster into each other, worlds that circled about them vanishing in great bursts of fire as they plunged into or were caught between the suns that crashed about them. Almost to the great cluster's top had the giant death-cone reached <…>. On and on, sun moving into sun, they went, all the worlds about them vanishing into their fires, annihilating forever all the serpent-hordes that had massed upon them, all matter and all life inside that cluster perishing <…>. On and on, until but a single colossal core of fire remained below us, formed by all the cluster's crashing suns, and that already, as the domed ships among us turned off their screening force, was beginning to expand outward, to swell out into a vast nebula of flaming gas.

Перевод

Л. Ткачук, 1991 (с уточнениями и дополнениями)

	Теперь, когда генераторы работали на самой малой мощности, до нас непрерывно доносился зловещий треск. [Казалось, корабль размышляет, развалиться ему сразу или же чуть подождать.] — 4; в []— его добавление
	For even then there had come to our ears another long, cracking roar as our battered walls gave still farther.

О повести

	После того, как я с любовью вспоминал эту повесть в течение тридцати пяти лет, я разочарован, обнаружив, что она более устарела, чем я предполагал. Повествование строится на непрерывном возглашении превосходных степеней и экспрессии. (<…> в те дни мы наслаждались словами, но сегодняшним читателям это надоедает.) Физика относится к девятнадцатому веку <…>. Скорость звездолётов не ограничена <…>. Тем не менее, интересно отметить, что Эд Гамильтон в этой и даже более ранних повестях предвосхищал космос «устойчивого состояния» Хойла-Бонди, в котором постоянно создаются материя и энергия: сегодня из «пространства», в 1929 году из «эфира». Это казалось необходимым, поэтому Эд Гамильтон сделал это;..
	After remembering this yarn with affection for thirty-five years, it is a disappointment to find it more dated than I supposed. The narrative is pitched in a continual shout of superlatives and excessives. (<…> we relished words in those days—but it is wearing on today's readers.) The physics is of the Nineteenth Century <…>. There is no limiting velocity [of] starships <…>. Nevertheless, it is interesting to note that Ed Hamilton, in this and even earlier stories, was anticipating the Hoyle-Bondi "steady state" cosmos, in which matter and energy are continually being created: today, out of "space," in 1929 out of "ether". It seemed necessary, so Ed Hamilton did it;..
	— Питер Скайлер Миллер

	Он писал о «великом взрыве солнц во внешнем космосе» — и если они не взрывались, значит, то было надобно Богу! — и читателям это нравилось. Гамильтон больше, чем кто-либо расширил горизонты научной фантастики, выведя её за пределы Земли, за пределы Солнечной системы, к самой дальней звезде, и ещё дальше — в другие галактики.
	He wrote about the “great booming suns of outer space”—and if they don’t boom, they by God ought to!—and the readers loved it. Hamilton more than anybody opened up the horizons of science fiction, taking it out beyond Earth, out beyond the solar system, out to the farthest star, and still outward and onward to other galaxies.
	— Ли Брэкетт, «Пятьдесят лет чудес», 1976